Сара Маклейн - Манящая тайна

Темпл снова потянулся к ней. Ее имя сорвалось с его губ, и ему захотелось рассказать ей, как он будет теперь ее целовать.

Но Мара вдруг отступила на шаг и сказала:

— Нет.

Но он ждал двенадцать лет и не хотел ждать дольше.

— Поехали ко мне. — Темпл вновь протянул к ней руки; он страстно ее желал. — Нам пора поговорить. — Пора было не только поговорить. Разговорами он уже сыт по горло!

Мара отошла еще дальше, не позволяя ему прикоснуться к ней, и покачала головой:

— Нет.

Он услышал решимость в ее голосе. И это ему совсем не понравилось.

— Мара, послушай…

Но она уже повернулась в другую сторону.

— Нет, — услышал он шепот из тьмы, в которой она растворилась во второй раз за этот вечер. Растворилась, оставив его одного в мучительной тоске.

— Похоже, ты где-то потерял сюртук.

Не обращая внимания на незваного собеседника, Темпл осушил третий бокал шампанского и поменял его на полный, стоявший на подносе у проходившего мимо официанта. Затем начал рассматривать толпы гостей и танцующие в бальном зале пары — их возбуждение все усиливалось по мере того, как шло время, а вино лилось рекой.

— Кроме того, похоже, ты где-то потерял и свою спутницу, — продолжал Чейз.

Темпл опять приложился к шампанскому и пробурчал:

— Я знаю, что тебя здесь нет.

— Ошибаешься. Я вовсе не галлюцинация.

— Я уже сказал тебе: держись подальше от моих дел.

Глаза Чейза под маской-домино, такой же, как у Темпла, широко распахнулись.

— Меня пригласили.

— Раньше приглашения не мешали тебе избегать приемов, подобных этому. Какого дьявола ты делаешь тут сегодня?

— Не могу же я пропустить твою коронацию.

Темпл отвернулся, снова оглядывая зал.

— Если тебя увидят рядом со мной, возникнут вопросы.

Чейз пожал плечами.

— Мы ведь в масках… Кроме того, через какие-то несколько минут твоя история перестанет быть скандальной. Сегодня та самая ночь, верно? Возвращение герцога Ламонта.

Предполагалось, что так и будет. Но каким-то образом все пошло совсем по-другому, и он оказался в саду, наедине с той женщиной, на которую в течение двенадцати лет был направлен его гнев… И он вдруг понял, что больше не желает отмщения.

Впрочем, понял он не только это. Глядя на Мару, он видел уже не ту женщину, что когда-то вызывала его гнев. На ее месте он видел совершенно другую. Ту, которую полюбил. Полюбил настолько, что даже не разозлился, когда она отпустила своего брата, снабдив его деньгами. И его волновало сейчас только одно — то, что она тоже ушла.

Но он должен был вернуть ее обратно. Во что бы то ни стало.

Темпл покосился на Чейза:

— Я же сказал: оставь меня в покое.

— Как драматично… — отозвался босс. Голос его сочился сарказмом. — Видишь ли, ты не можешь избегать меня вечно.

— Я попытаюсь.

— А если я извинюсь, это поможет?

Извинения от такого человека?.. Весьма необычно.

— А что, у тебя есть намерение извиниться?

Чейз помолчал.

— Говорю прямо: мне твой план не нравится.

— Меня это не особенно интересует.

Послышался вздох.

— Ну хорошо. Приношу свои извинения.

— За что именно?

Босс снова помолчал.

— Ты ведешь себя как настоящий осел, Темпл.

— Это мое право.

— Ох, наверное, мне следовало сказать тебе, что она жива и что она в Лондоне.

— Чертовски точно. Да, следовало. Знай я… — Темпл замолчал. Если бы он знал, то давно уже до нее добрался бы. Отыскал бы ее гораздо раньше. И все могло сложиться по-другому.

Только как?

— Знай я… всей этой путаницы можно было бы избежать.

— Если бы ты знал, все запуталось бы еще больше.

Темпл хмуро взглянул на босса.

— Мне казалось, ты извиняешься.

Чейз ухмыльнулся.

— Я еще только учусь этому. — Ухмылка тут же исчезла. — Так что с девушкой?

Темпл предполагал, что Мара сейчас находилась на полпути к приюту, желая побыстрее сообщить подруге о своем освобождении. И что еще хуже, он понимал, что у него больше нет оснований видеться с ней. Но ведь от этого не должно быть так больно…

— Я ее отпустил.

В глазах босса не было удивления.

— Понятно. Уэст наверняка расстроится.

Темпл совсем забыл про газетчика. Он забыл обо всем на свете, как только она посмотрела на него своими прекрасными зелено-голубыми глазами и призналась, что только страх заставил ее устроить все то представление.

— Никто не заслуживает такого унижения.

В особенности Мара.

— Так-так… Значит, герцог-убийца остается.

Темпл прожил в тени этого прозвища двенадцать лет и доказал, что он сильнее и могущественнее любого в Лондоне. К тому же он сколотил огромное состояние, к которому почти не прикасался. И наверное, теперь, зная, что она жива, он мог не считать себя убийцей.

Да, она жива!

Ей следовало в ту ночь просто прийти к нему и рассказать всю правду он бы ей помог. Спас бы ее. Сделал бы своей.

Эта мысль мучила его наравне с образами, возникавшими перед его мысленным взором. Мара в его объятиях… Мара в его постели… Мара сидит у него за столом. Куча ребятишек с золотисто-каштановыми волосами и зелено-голубыми глазами… О Господи!

Темпл провел ладонью по волосам, пытаясь избавиться от безумных мыслей. Невозможных мыслей.

Посмотрев в глаза боссу, он заявил:

— Герцог-убийца остается.

Последовал едва заметный кивок. И взгляд босса тотчас переместился куда-то в сторону, словно он увидел что-то интересное в бальном зале.

— Остается ли?..

Темпл повернулся и проследил за взглядом друга.

Она не ушла! Стояла в дальнем конце бального зала, на верхней площадке лестницы, ведущей вниз, к гостям. Стояла высокая и красивая, в ошеломительном платье. И держала в руках его сюртук. Несколько локонов выбились из ее прически и теперь красиво обрамляли бледное лицо. Ему сразу захотелось взять ее лицо в ладони. Захотелось прикоснуться губами к ее губам. Но прежде всего…

Темпл сделал шаг в ее сторону и пробормотал:

— Какого дьявола?.. Что она тут делает?

Чейз поднял руку, останавливая его:

— Погоди. Она великолепна!

Да, это так. И не просто великолепна.

Она принадлежит ему.

Темпл обернулся к боссу:

— Твоя работа?

— Клянусь, это не я. Она сама..! — Чейз снова посмотрел на Мару, и на губах его заиграла улыбка. — Честное слово, жаль, что я не имею к этому отношения. Она собирается все изменить!

— Я не хочу, чтобы она хоть что-то меняла.

— Не думаю, что ты можешь ей помешать.

Оркестр перестал играть. Взгляд Темпла метнулся к большим часам у стены бального зала. Полночь.

Герцогиня Лейтон поднималась по ступенькам, направляясь к Маре, наверняка собираясь первой снять с себя маску. Мара встретилась с ней на середине лестницы и что-то прошептала ей на ухо. Герцогиня в удивлении отпрянула и, судя по всему, задала какой-то вопрос. Мара ответила, и герцогиня замерла на мгновение, очевидно, ошеломленная. Весь Лондон следил за этим обменом репликами. Наконец хозяйка бала удовлетворенно кивнула и повернулась лицом к толпе с улыбкой на устах.

И Темпл сразу же понял, что сейчас произойдет.

— Полагаю, это самая сильная женщина из всех, кого мне когда-либо доводилось встретить, — с восхищением произнес босс.

— Я сказал ей, что не хочу больше этого. Сказал, что не собираюсь это делать! — воскликнул Темпл.

— Похоже, она не очень хорошо тебя слушала.

Герцог не ответил — был слишком занят; сорвав с себя маску, он проталкивался сквозь толпу, понимая, что Мара слишком далеко от него и он не сможет ее остановить.

— Милорды и леди! — взяв за руку мужа, обратилась герцогиня к стоявшим внизу гостям. — Как вам всем известно, я большая любительница скандалов!

В зале засмеялись, все были заинтригованы таинственными событиями. Темпл же продолжал проталкиваться вперед, отчаянно пытаясь добраться до Мары и остановить ее до того, как она совершит нечто безрассудное.

— И как раз сейчас, — продолжала герцогиня, — меня заверили, что этой ночью здесь будет сделано по-настоящему скандальное заявление! Прежде чем все мы снимем маски… — Она сделала паузу, откровенно наслаждаясь всеобщим возбуждением, и показала на Мару: — Так вот, я представляю вам… гостью, чье имя неизвестно даже мне!

Темпл пытался двигаться быстрее, но казалось, что в зале собрался весь Лондон; и никто не желал хоть чуть-чуть подвинуться, все ожидали обещанного скандала. Он здоровой рукой отодвинул какую-то женщину, не обращая внимания на ее изумленный возглас. Спутник дамы повернулся к нему, пылая негодованием, но Темпл уже двинулся дальше, сопровождаемый шепотками: «Это герцог-убийца…»

Что ж, отлично! Может быть, теперь они уберутся с дороги.

И тут Мара заговорила чистым и звонким голосом:

— Я слишком долго скрывалась от вас! Слишком долго позволяла вам думать, что меня нет в живых! Слишком долго позволяла обвинять невиновного!

Часы начали бить двенадцать, и Темпл попытался продвигаться еще быстрее.

«Не делай этого! — мысленно умолял он Мару. — Не делай этого с собой!»

— Слишком долго я позволяла всем верить, что Уильям Хэрроу, герцог Ламонт, — убийца.

Услышав свое имя и титул из ее уст, услышав, как ахнула толпа и как раздались возгласы изумления, Темпл остановился. А часы продолжали бить.

Мара поднесла руки к маске и развязала ленты. А потом закончила свое заявление:

— Но дело в том, что он не убийца. Потому что я жива и здорова.

«Проклятие! Я не могу до нее добраться».

Тут Мара сняла маску и присела в глубоком реверансе перед герцогиней Лейтон.

— Миледи, простите, что я не представилась. Я Мара Лоув, дочь Маркуса Лоува, сестра Кристофера Лоува. Все считали, что я умерла двенадцать лет назад.

Зачем она это делает?!

В толпе Мара встретила его взгляд. Но разве она не видела его все это время?

— Я не умерла. И никогда не умирала, — сказала она с печалью во взоре. — На самом деле я — главный злодей в этой пьесе.

Воцарилась гробовая тишина. Часы пробили в двенадцатый раз, и тут толпа, словно получив свободу, взорвалась криками. Возбуждение, скандал, настоящее безумие!..

Мара повернулась и побежала к выходу. Темпл понял, что не сможет ее догнать.

А вокруг шумели и гудели. Он слышал обрывки разговоров и восклицаний.

— Она его погубила…

— Как она посмела!..

— Одного из нас!..

— Представляете, погубить одного из нас!..

Вот оно, то самое! То, что он когда-то желал ей. То, чего желал ей глухой ночью на улице около своего дома всего несколько дней назад.

То, чего желал ей до того, как понял, что хочет ее, что любит ее.

— Этот несчастный!..

— Я всегда говорил, что он слишком благороден для подобного поступка…

— О да, и слишком красивый…

— А эта девица!..

— Да просто сам дьявол!

— Она никогда больше не осмелится тут показаться.

Она сама себя погубила. Ради него.

И вот сейчас, получив то, чего вроде бы хотел, услышав ненависть в голосах гостей, Темпл понял, что ненавидит их. И он был готов драться со всем залом. Если придется, он будет драться за Мару и со всей Британией.

Чья-то рука легла ему на плечо.

— Ваша светлость…

Темпл обернулся и увидел незнакомца явно знатного происхождения, с аристократической осанкой.

— Я всегда говорил, что вы этого не делали. Не желаете ли присоединиться к нашей игре? — Джентльмен указал на группку мужчин и кивнул в сторону комнат для карточных игр.

Вот оно!.. То, чего он добивался!

Полное оправдание!

Все вышло так, как она обещала. Словно этих двенадцати лет и не было.

Да, герцога-убийцы больше не существовало.

Но ее здесь нет. И поэтому все остальное не имело значения.

Он отвернулся от своего титула. От своего прошлого. От того единственного, чего прежде желал. И отправился вслед за тем единственным, чего по-настоящему хотел.

Следовало убежать сразу же! И где-нибудь скрыться.

Он застрял в бальном зале вместе со всем Лондоном, питавшим надежду вновь с ним сблизиться, и она легко ускользнула бы от него. И она должна была это сделать, однако…

Мара не могла смириться с мыслью о том, что никогда больше с ним не увидится. Поэтому она стояла в густой тени возле его дома, сливаясь с темнотой и обещая себе, что только взглянет. Что даже не подойдет к нему, что покинет его, вернувшего себе свое доброе имя.