Ирина Давыдова - Маски любви

– Нет уж, тогда лучше банан!

– Ох, любимая, да с удовольствием.

– Женя, что такое? – повернувшись, поинтересовалась она, понимая, что в голосе мужа звучат нотки смеха.

– Ты просто очень эротично ешь банан.

– Нет, ну, вот ты наглец, а! Я тут хочу сладкого, а у тебя пошлые мысли. Накажу тебя дома.

– Ах, милая, я буду только рад оказаться наказанным.

Вот так всю дорогу они с любовью шутили друг над другом. И оба знали, что все это не со зла, а только для того, чтобы радостное настроение никогда их не покидало. Они любили друг друга, и им было все равно, кто и что скажет, ведь главное то, что у них в душе, что в их сердцах, что между ними. А у них – взаимопонимание во всем, и они готовы идти вместе до конца и бороться за свои чувства столько, сколько понадобится судьбе.

Накупив еще живых омаров и, все-таки, небольшой торт, который Катя умоляющим взглядом выпросила у мужа, молодая семья вернулись домой. Переодевшись и приняв душ, Катя в теплом халате устроилась на мягком диванчике в кухне, с чашкой горячего облепихового чая в руках, а Женя, поставив варить омаров, теперь нарезал торт, с радостью облизывая пальцы, измазанные кремом.

– Как хорошо вот так сидеть, зная, что не надо никуда торопиться, – довольно проговорила Белочка, делая глоток чая. – Спасибо, Жень, что договорился с Максом о моем декретном отпуске пораньше.

– Я не хочу, чтобы ты бегала там по офису, делала какие-то дела, и, не дай Бог, кто-то тебя толкнул бы.

– Ты просто очень переживаешь. Спасибо, – поблагодарила за сладость, которую муж подал на тарелке, и, отставив чашку, Катя ложечкой принялась кушать торт.

– Конечно, переживаю! Я же твой муж, и люблю тебя. Как же мне не переживать?

– Бу-бу-бу. Хватить бурчать, бабка базарная.

– Нет, я ей, значит, в любви тут признаюсь, чуть ли не впервые в жизни, а она обзывается.

– Любимый, я очень ценю твои признания, ну, дай немного повозмущаться. А то, когда ребеночек родится, то возмущаться будет только он, а мы – вокруг него бегать.

– Это да. Это я заметил такое же у Тигрят.

– Ну, вот! – подняв руку с ложкой, провозгласила она, и снова отломила кусочек.

– Ты сейчас поешь, и иди, отдыхай, а я вещи последние соберу.

– Справишься?

– По твоему-то списку, родная?

– Ну, чтобы потом, в отеле, не очнуться, обнаружив, что чего-то не хватает.

Когда наконец-то долгожданные Катины омары были красные, горячие, и пахли на всю кухню, Женя поставил целое блюдо этой красоты на стол, и торт беременной девушкой был благополучно забыт.

Парень усмехнулся, понимая, что этого и ожидал, но не сердился, а был только рад видеть счастливую Белочку. Она с огромным удовольствием взяла одного омара, понюхала его и принялась разделывать, кушая такое раньше обыденное для нее мясо. Сейчас оно было не таким, как раньше, по всей видимости, их малыш захотел морепродуктов, оттого и Катя наслаждалась этими деликатесами, полностью позабыв, что раньше насмехалась над Женей, когда он их себе покупал. Женская логика, не иначе.

– Господи, как же вкусненько. Сейчас бы, точно, пивка, – простонала она, отрывая очередную маленькую лапку.

– Точно! Я сейчас как раз таки и выпью.

– Нет, Женечка, пожалуйста, не надо, не дразни меня.

– Ну, ладно, сжалюсь над тобой.

– Спасибо. Эх, пиво нельзя, хоть морс выпью, – решила Катя и, встав, налила себе в стакан полюбившийся напиток.

– Могла попросить, я бы налил, – прожевав, ответил Женя, наблюдая, как жена с наслаждением запивает только что положенный в рот кусочек. – Кошмар, извращенка.

– Знаешь, как вкусно, попробуй, – ткнула ему под нос сок, который, всплеснувшись, попал на нос. – Упс!

– Попробовал, спасибо, – улыбнулся Женя и, откинувшись на спинку стула, внимательно посмотрел на жену. – Иди, облизывай.

– Ты хочешь себя предложить на десерт?

– Конечно, а ты думала, я поступлю иначе?

– Ох, Вишенка, я же только «за», – довольно потерла ручки Катюша и осторожно прошла к любимому, присаживаясь к нему на колени.

Пальцами коснулась теплых губ, провела по щеке и, наклонившись, языком слизала капли морса с его носа. Женя выдохнул от такой ласки и продолжил наслаждаться действиями Кати, которая язычком прошлась по переносице, поцеловала уголки губ и, словно изголодавшаяся, набросилась на него с жадным поцелуем. И, кажется, мир перевернулся от этой ласки, по телу побежали мурашки, и Катя пальцами впилась в его спину, пытаясь ухватиться хоть за что-то, дабы сдержаться, и не начать раздевать мужа. Но проворная рука все же не послушалась хозяйку, и скользнула по прессу мужа, подбираясь ближе к ремню, чтобы расстегнуть тот.

– Ой, нет, маленькая, лезть в штаны сейчас не позволю.

– Нет? – удивилась Катя, когда парень перехватил ее руку.

– Нет. Малыш уже шевелится, внутри тебя человечек, и я не могу так поступать.

– Как поступать, Жень? Мне еще можно заниматься любовью.

– Можно, но я не хочу так. Это наш ребенок.

– Вишневский, ты, что, себе кого-то на стороне завел? – начала горячиться Катя и, придерживаясь за стол, поднялась с его колен.

– О Боже! Не верю своим ушам, ты серьезно?

– Ну, нет, но… – тут же стушевалась Белочка, опуская глазки.

– А ну, руки мыть, и бегом в кровать, я тебе сейчас покажу, как хочу тебя, – наигранно прорычал Вишневский и подошел к жене, которая уже открыла кран, чтобы помыть руки.

Остановившись за ее спиной, Женя руками накрыл налившуюся грудь, а носом припал к шее, вдыхая сладкий аромат родной девочки. С ума сходил от ее запаха, возбуждался, хотел любить вечно, и никогда не отпускать от себя. И он не отпускал, а с каждым днем его чувства только крепли, когда казалось, что сильнее уже быть не может.

Нежно поцеловав, мазнул языком по шее, и тут же увидел реакцию Кати на его ласки, по ее телу пошли сотни мурашек, а из уст раздался тихий вздох. Девушка, выключив воду, спиной оперлась на грудь любимого, позволяя ему целовать себя. Ей всегда было его мало, и хотелось оказаться как можно ближе к телу, чтобы получить все, что он предложит.

Руки парня чуть сильнее сжали округлую грудь, и пальцами он прекрасно ощутил возбужденные соски, призывно торчащие для него. Халат он сдвинул сразу, желая касаться любимой так, как хочется ему, и поэтому теперь он мог полностью ощущать ее чувственность и возбуждение.

– Женечка, – умоляюще прошептала Катя, и бедрами потерлась о его пах.

А Женя не стал медлить и, подняв Белочку на руки, понес ее на кровать. Бережно уложил на постели и, развязав пояс халата, жадно замер взглядом на теле, которое за последние месяцы очень изменилось. Конечно, Катя поправилась, грудь ощутимо увеличилась, появился достаточно заметный животик, и бедра стали немного шире, но Женя не стал от этого возбуждаться меньше. Разве для любви есть пределы? Нет! Катя была его совершенством! Любимая и единственная, и как хорошо, что он вовремя это понял. Практически неожиданно.

Разместившись между ее ножек, он проделал дорожку поцелуев на животике, а поднявшись выше, зубами обхватил торчащий сосок, вырывая у Кати очередной вздох. Губами ласкал набухшие груди, целовал, облизывал, сам наслаждался ее округлостями, и любил. Вот в такие моменты, без секса, он тоже занимался с ней любовью, даря страсть и удовольствие.

– Женечка, может, хоть разочек? – умоляюще попросила Белочка, когда он, тяжело дыша, опустился рядом на свою подушку.

– Даже не проси, я уже все решил, – ответил парень непоколебимо и, приподнявшись, чмокнул Катю в живот.

Его возбуждение било по вискам, но сам себе пообещал, что не будет никакого секса, пока Катя не родит. Не после того, как их ребенок начал шевелиться.

– Все, тогда спать, – надув губки, произнесла девушка, а сама потянулась к любимому за поцелуем. – Я люблю тебя, Вишенка.

– И я люблю тебя, хохотушка, – нежно ответил он, погладив Белочку по щеке.

Так как с вечера некому было сложить оставшиеся вещи, Катя с самого утра решила пройтись по списку, пока Женя был в душе. Она положила самое необходимое, а теперь перебирала кремы от и для загара, чтобы потом не ходить, и не ежиться от боли в плечах или спине. Хотя девушка знала, что муж не позволит в ее положении находиться долго на солнце, но она прекрасно знала свою кожу, потому и гадала, что именно взять. А еще подыскивала вечерние платья, которые, к слову, оказались все на нее маленькими. Но Белочка не огорчалась, решив, что они с Женей смогут подобрать ей платье в одном из бутиков Дубая.

Как же она была счастлива, ведь совсем скоро будет наслаждаться теплыми лучами солнца, шумом прибоя и, по обычаю, ласками мужа. А еще будут ночные посиделки, она сможет в темноте лежать на шезлонге под легким ветерком и слушать сверчков, спрятавшихся в траве. А еще с удовольствием побродит с Женькой по ночному пляжу арендованной специально для них виллы. Осталось только потерпеть несколько часов, и скоро будет то, чего она с таким нетерпением ждет.

– Любовь моя, мне только одни плавки, бритву и сланцы, – выйдя из душа в одном полотенце на бедрах, с улыбкой на губах проговорил Женя.

– Одни плавки? – удивленно приподняв брови, уточнила Катюша, кладя в чемодан крем для рук.

– Да. В остальное время я буду ходить голым, и соблазнять тебя своими шикарными ягодицами, – состроив важное лицо, надменно проговорил парень, и для наглядности сорвал с себя полотенце.

– Тю, дурачок, – отмахнулась рукой Белочка, и они вместе расхохотались, поняв Женин сарказм.

В дверь позвонили, когда Вишневский принялся одеваться, а Катя, по-прежнему широко улыбаясь, пошла открывать. Да только улыбка ее мгновенно исчезла, когда на пороге увидела совершенно нежданного гостя. А уже через секунду мир перед глазами пошатнулся, и Катя, не удержавшись на ногах, рухнула на пол, инстинктивно прикрывая руками живот. Боль пронзила спину, в глазах потемнело, и наступила устрашающая тишина.

– Катюша, кто там? – спросил Женя, выходя из спальни с улыбкой на губах, но, увидев любимую на полу, а в дверях – человека, приносившего горе, он зло прошипел сквозь зубы: – Пи*дец тебе.

Увидев жену лежащей на полу и корчащейся от боли, Женя тут же подбежал к ней, руками касаясь ее лица. Все осмотрел на наличие крови и, удостоверившись, что Катя ничего себе не разбила, трясущимися руками принялся вызывать скорую. Все, что его волновало, это – чтобы с любимой и малышом все было хорошо. Но когда он отложил телефон, его взгляд зацепился за женщину, стоящую в дверях с выпученными глазами. Поднявшись с пола, парень крепко сжал кулаки и, излучая ярость и глубоко дыша, подошел к ней, к той, которая всегда все портила и разрушала. К той, которая постоянно заставляла его светлую девочку, его Катюшу плакать горькими слезами.

– Если с Катей и ребенком что-то произойдет, твоя жизнь превратится в ад, – сквозь зубы прошипел Вишневский, медленно надвигаясь на Жанну.

– Же-же-ня, – едва найдя в себе силы, прошептала Катя, медленно открыв веки.

Парень тут же бросил на нее взгляд и, сорвавшись с места, за секунду оказался на коленях около любимой, которая еле слышно стонала.

– Девочка моя, родная, любимая, потерпи, слышишь? Потерпи. Сейчас врач приедет, – охрипшим голосом шептал Женя, понимая, что готов разрыдаться от отчаяния и боли за свою Белочку.

– Мне… мне, – начала она, а около двери послышался резкий шорох, и когда Женя посмотрел в сторону входной двери, Жанны уже не наблюдал.

– Су*а, – бросил он, смотря то на дверь, то на жену, тело которой пронзала боль.

– Не бро-о-сай меня, – совсем тихо проговорила Белочка, легонько коснувшись его руки.

– Не брошу, милая. Не брошу. Я с тобой, – продолжал отчаянно говорить Вишневский, взяв ее за руку и, наклонившись, поцеловал щеки, губы, лоб.

– Ма-малыш, наш м-малыш…

– Все будет хорошо, слышишь, родная? Все будет…

– Здравствуйте. Что произошло? – в квартиру прошел мужчина лет тридцати и, расположившись рядом с девушкой, принялся ее осматривать.

Женя, сообщив о случившемся, тут же схватил телефон и принялся набирать номер отца, который взял трубку после второго гудка:

– Привет, сынок. Решил перед отъездом позвонить? – прозвучал как всегда бодрый голос Ивана Сергеевича.

– Пап, – сиплым голосом начал Женя, но, глядя на любимую, лицо которой становилось все бледнее и бледнее, ему было трудно произнести что-либо.

– Женя, что случилось? Что-то с Катей? – переспросил Вишневский старший.

– Мы забираем девушку в двадцать седьмую больницу, – громко произнес врач, поднимаясь с колен.

– Да, – невнятно ответил парень, то ли отцу, то ли врачу, и его рука безвольно опустилась вниз.

– Вы муж? – поинтересовался мужчина и, дождавшись кивка, продолжил: – Что с ребенком, сказать пока не могу, доктор должен осмотреть вашу жену.

Фельдшеры уложили безвольное тело на носилки, а Женя, схватив ключи, закрыл квартиру и последовал за любимой. Катюша, скривившись, постанывала от боли, а когда они оказались внизу, и вовсе что-то зашептала себе под нос. Вишневский, взяв ее за руку, не отпускал до самой палаты, пытаясь показать жене, что он рядом, никуда не денется. Не бросит. Но стоило им оказаться в больнице, доктор сообщил, что в палату ему нельзя, и парню пришлось отпустить хрупкую бледную руку, как бы ему не хотелось этого делать.