Ирина Давыдова - Маски любви

– У нас работа, Вениаминыч, и вы это прекрасно знаете,– уже немного спокойнее ответила она и, убрав нож в сторону, добавила майонез в салат и размешала овощи.

– Знаешь, Жанна, у всех работа, и, тем не менее, родители успевают уделять внимание своим детям.

– Серьезно? Это вы мне об этом говорите, мужчина, который год назад узнал, что у него есть дочь? – ехидно возмутилась она, продолжая готовить.

– Не смей мне указывать на мою жизнь, у меня другая ситуация, я не знал о существовании Риты, – зло выпалил он, и почувствовал боль в области сердца, но постарался никоим образом не показать свою слабость.

В этот момент в кухню вошел Сергей, и со скучающим видом поставил чашку в раковину, а потом, подойдя к окну, достал сигарету и закурил.

– Сергей, а ты в курсе, где Катя? – решил у сына уточнить Вениаминыч, уже ни на что не надеясь в отношении этой парочки.

– Наверное, у своего кобеля, – буднично ответил тот, делая очередную затяжку.

– Вам что, действительно плевать, что с вашей дочерью?

– А что с ней может случиться? – всерьез не понимал Сергей, удивляясь такому поведению отца.

– Что случиться? Так ты даже не знаешь, где она!

– Сережа, не обращай внимания, Катька у этого своего ухажера, приболела немного.

– Ну и ничего, вылечит, и вернет назад, – как ни в чем не бывало, ответил мужчина и подмигнул жене, благодаря за подсказку.

– Вы в своем уме? Вы говорите о своей дочери!

– Отец, что ты так взъелся из-за своей Кати? Можно подумать, это впервые, что она не ночует дома?

– А тебя волнует только то, что она не ночует дома, а вернее, вообще не волнует.

– Да ну почему же – только это, еще я надеюсь, что она не принесет в подоле, дедом мне становиться еще рано.

– Какие же у меня все-таки разные дети. Ты, кстати, не хотел бы увидеть Риту? Познакомиться? – спросил Вениаминыч, вспоминая, что сын так ни разу и не встретился с сестрой.

– Чего? В нашей семье не место этому отродью, – грубо выпалила Жанна и, усевшись за стол, принялась обедать.

– Что? А ваша семья – это кто? Ты и Сергей?

– Да даже если и так…

От этих слов Вениаминыч разозлился и, выхватив тарелку из рук невестки, сразу же выкинул еду в мусор и, швырнув тарелку в раковину, грубо произнес:

– Чтобы через полчаса вас в нашем, я повторюсь, В НАШЕМ семейном доме не было. Проваливайте, куда хотите, время пошло!

Ему до ужаса было обидно за внучку, а также за то, что собственные родители так плюют на свою дочь, и не желают даже просто узнать о ее самочувствии. Вениаминыч мог стерпеть все, но только не то, что они считают, что не являются их семьей. Если это действительно так, то этим двоим не место в его доме, к тому же, скоро вернется Катюша. Он не хотел снова травмировать сердце молодой девушки, и никому не позволит причинять ей боль, тем более – родным родителям. Зло посмотрев в сторону сына, он буквально кулаком открыл дверь кухни и, что-то произнеся под нос, исчез у себя в спальне, желая только одного – чтобы эта парочка скорее покинула их с Катей дом.

– Жень, а Дарья Борисовна уже уехала? – спросила Катюша, выйдя в гостиную к парню.

– Да, Катюш, у мамы сегодня какое-то мероприятие в салоне, она поехала домой переодеться, – он поспешно подошел к девушке и, обняв за талию одной рукой, направил ее к дивану. – Тебя не хотела будить, сказала, что ты слишком сладко спишь.

Катюша смутилась, и понурила голову, а потом неожиданно почувствовала крепкие пальцы на своем подбородке.

– Свидание сорвалось, а значит, ты мне задолжала еще одно, – сообщил парень, глядя ей в глаза, и усаживая поближе к себе.

– Ты уверен, что хочешь еще одно свидание?

– Более чем, – утвердительно кивнул, рукой поглаживая по ее щеке.

– Тогда для начала мне нужно вернуться домой, чтобы привести себя в порядок, – улыбнувшись, ответила Катя, рукой приглаживая волосы.

– Ты и так прекрасно выглядишь, да и не сегодня я тебя приглашаю гулять, лучше в субботу, как раз ты окончательно оклемаешься.

– Спасибо тебе. Ты столько всего для меня сделал, ты, и твоя мама.

– Перестань, ты же знаешь, что мне это совсем не трудно, а уж про маму я вообще молчу.

– У тебя чудесные родители, – как-то отчаянно прошептала Катерина и, убрав мужскую руку, сжала ее своей ладошкой. – А мне предстоит ехать к своим.

– Нет, – как-то неоднозначно ответил Женя, наслаждаясь легкими порханиями нежных пальчиков на своей руке.

– Что – нет?

– Вениаминыч выгнал их, сказав, чтобы проваливали из вашей семьи.

– Правда? Я смогу спокойно вернуться в свой дом, к дедушке?

– Да, только ты еще полежи, а вечером я тебя отвезу.

– Спасибо, – довольно взвизгнув, пропела Катя и порывисто обняла Женю.

– Оу, детка, это ты так радуешься, что наконец-то уезжаешь от меня?

– Хм, нет, что ты, просто по дому соскучилась, ты же знаешь, Жень, – немного опешив, ответила девушка и попыталась отстраниться, но Вишневский не позволил это сделать.

– Конечно. Иди ко мне, – он притянул ее к себе ближе и пальцами заправил за ушко прядку волос. – Я хочу, чтобы ты знала, у тебя есть семья, помимо дедушки – мы твоя семья.

Катя молчала, завороженная его взглядом и голосом, и просто смотрела Жене в глаза, не в силах даже моргнуть. Она всегда хотела быть рядом с этим парнем, всегда хотела, не боясь, смотреть в его голубые глаза, касаться его теплой кожи, хотела и боялась, но не сейчас. Теперь между ними была разрушена некая грань, которая раньше не позволяла этого делать, не позволяла быть рядом. Катя не понимала, почему вдруг все неожиданно изменилось, стало ближе и ярче, так, как она всегда мечтала. И хоть все эти дни она находилась в квартире Жени по причине болезни, она четко ощущала, что он заботится не просто, как друг, а как мужчина, который что-то чувствует к женщине.

– Почему ты приглашаешь меня на свидания? – очарованная моментом, шепотом спросила Белочка, продолжая смотреть ему в глаза.

– Потому что я этого хочу? – вопросом на вопрос ответил Женя, рукой касаясь изящной спины.

– Почему именно сейчас, когда я сказала, что… что у меня не было мужчины?

– А почему у тебя не было мужчины? – неожиданно спросил он, немного повернув к себе Катю.

– Потому что, я… Потому что если я тебе скажу, ты посмеешься надо мной, и…

– Катя, тебе не кажется, что мы не в том положении, чтобы я смеялся над тобой?

– Просто мы никогда так с тобой не разговаривали, – сообщила она и немного отстранилась, смутившись от интимности ситуации.

– Значит, настал тот момент, и я бы хотел услышать.

– Хорошо. Что бы ты хотел услышать?

– Почему моя девочка никогда не была с мужчиной?

– А я твоя? – как-то недоверчиво поинтересовалась она, руками сжимая края халата на груди.

– Катя, ты увиливаешь от ответа, и не то, чтобы я огорчен, что у тебя не было секса, нет, даже наоборот, но ты красивая девушка, и странно как-то.

– Я люблю, – двусмысленно и очень тихо ответила Катя, опустив лицо вниз.

– Кого ты любишь? – не совсем понимая, ответил Женя.

– Ты что – дурак? – вспылив, она хотела даже подняться с дивана, но Жека снова не позволил этого сделать.

– Я? Нет!

– А зачем спрашиваешь?

– Давно? – перевел он тему, пытаясь понять, точно ли она говорит о чувствах к нему.

– Ну, вот как у тебя начала щетина расти, так и полюбила, – пряча улыбку, сообщила Катя, все так же отворачиваясь от парня.

– Катя!

– Я серьезно, до этого ты каким-то смазливым был.

– Смазливым? Ох, Катерина, допрыгаешься, – шутливо пригрозил он, надвигаясь на девушку, которая все же успела отскочить от него подальше, – поймаю, и ремнем выпорю.

– Меня нельзя бить, я слишком нежная.

– Нежная, – согласился он и, в два шага догнав Катю, прижал к себе, – но почему раньше не говорила?

– Почему? Да ты на моих глазах баб т*ахал.

– Что, прям на глазах? – с долей смеха в голосе уточнил он.

– Жень, мне не до шуток. Ты, между прочим, тоже не ответил на мой вопрос.

– Я не хочу тебя никому отдавать, – поспешил объяснить Женя, помня, о чем именно она спрашивала.

– Что значит – отдавать? Я же не вещь.

– Хорошо, скажу по-другому – я не хочу, чтобы какой-то другой мужчина прикасался к тебе.

– Собственнические замашки.

– Называй, как хочешь, ибо у меня нет на это оправданий.

– И что ты планируешь делать дальше? – они снова присели на диван, и Катя как-то загадочно улыбнулась, размышляя, что он ответит.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, как будут развиваться наши отношения, или ты так и будешь таскать меня на свидания, якобы я – твоя девушка, а сам т*ахаться побежишь при первой свободной минутке?

– Нет, я только тебя хочу.

– Ой, не ври, заядлый бабник.

– Катя, если ты думаешь, что я собираюсь тебя обманывать, то ты ошибаешься!

– Ладно, господин Вишневский, тебе придется серьезно попотеть в завоевании моего доверия.

– Ну, слава Богу, хоть не сердца.

– С сердцем у меня все в порядке, а вот ты… – намекнула она на его непонятные чувства, как тут же услышала ответ:

– Насчет моего – можешь не сомневаться.

Они замолчали, глядя в упор друг на друга, а потом Катя, выдохнув, приблизилась к Жениным губам и нежно коснулась их, практически невесомо, но тут же была вовлечена в страстный поцелуй. Его губы овладели ее нежными и сладкими губами, буквально поглощали их, иногда проводя языком, иногда прикусывая зубами, но, тем не менее, не отстраняясь ни на секунду. Женя крепко сжал в объятиях женское тело, облаченное в его халат, и, не желая отпускать, все теснее и теснее прижимал к своей груди. Правая рука, несмело коснулась округлой груди и немного сжала ту, после чего по комнате раздался глубокий стон девушки. А вот руки Катерины блуждали у него по затылку, слегка царапая ноготками кожу и вызывая мурашки по всему телу. Жене хотелось большего, хотелось снять этот долбанный халат, почувствовать всю гладкость ее кожи, увидеть прекрасные изгибы тела, и наконец-то насладиться всем тем, что всегда было под запретом, но мужчина понимал – еще слишком рано. В последний раз поцеловав сладкие губки, он со вздохом оторвался от девушки и, приподнимаясь вместе с ней, плотнее запахнул на Кате халат.

– А теперь – быстро в постель, иначе я за себя не ручаюсь, – наигранно строго сказал он, после чего услышал звонкий смех своей малышки.

Еще раз глубоко вздохнув, он пальцами растрепал волосы, взял себя в руки и, хоть немного успокоив свое возбуждение, отправился в кухню – готовить завтрак для своей девочки.

Вишневский не мог уснуть всю ночь, и так длилось уже несколько дней, с тех самых пор, как он отвез Катерину домой, к дедушке. То ли привык к ее присутствию в своей квартире, то ли просто было одиноко, он понять не мог, но уснуть никак не получалось. Покрутившись еще некоторое время, Женя встал и прошел в кухню, открыл форточку и, подкурив сигарету, удобно устроился на подоконнике. Все его мысли были заняты одной единственной девушкой, которая, сама того не осознавая, начала привязывать его к себе и манить. Он помнил, когда начал понимать, что это не просто забота о сестре или подруге. Больше года назад он четко осознал, что Катя – нечто большее в его жизни, чем обычные девушки, которых он когда-либо встречал. Ему не просто хотелось о ней заботиться и оберегать, ему хотелось ее целовать, обнимать, хотелось заняться с ней любовью, и возможно из-за этого отталкивал ее от себя. Парень часто сравнивал себя с братом и четко понимал, что он далеко не Макс, не семейный мужчина. Хотя тот в свое время, когда не был женат, все же не менял девушек, как перчатки, в отличие от самого Жени. Так вот именно поэтому он и пытался отгородиться от Катерины, или ее от себя, как бы на самом деле его не тянуло к ней.

Катя всегда была нежной и ранимой, даже учитывая факт определенной стервозности, которую, впрочем, вызывал только Женя своими проделками. Он помнил, как на свадьбе Макса и Риты назвал Катю стручком и доской, надеясь, что она обидится, и его это оттолкнет, ведь не любил никогда, если девушки показывали свои коготки, но, как оказалось, не в этом случае. Катерина была забавной и интересной в ярости, а еще до безумия его возбуждала, и он понял, что страсть просто так не пройдет. Пытался забыться с другими, но в голову постоянно приходил образ красивой Белочки. Настолько яркой и манящей, что теперь, спустя несколько дней, он просто не мог уснуть, ведь в этой кровати спала она, та, которая покоряет его сердце одним взглядом. И, возможно, мама права, Катя – его судьба.

Из глубокой задумчивости его вывело небольшое жжение на пальцах от сигареты, которая дотлела до самого фильтра. Вдавив окурок в пепельницу, Женя руками потер лицо, а потом, все-таки решившись, схватил телефон и набрал номер, который уже четко врезался ему в память.