Алекс долго смотрел в глаза графу, прежде чем ответить:

– Судя по отсутствию акцента, это не единственное ваше достижение.

Граф вскинул голову:

– Комплимент от самого Черного Камерона? Весьма польщен.

– Это ни к чему. Кто вы такой, черт возьми? К чему эти загадки?

– Загадки непростые, верно? Мне объяснили, что войти к вам в доверие под силу разве что хитрому лису, вот мне и пришлось обратиться за помощью к своей излюбленной маске графа Джованни.

– Значит, у вас есть и другие личины?

– Хамелеон должен уметь менять цвета, чтобы приспособиться к любому окружению, – вам следовало бы знать это лучше, чем кому-нибудь другому, месье Монтгомери.

Последние слова вновь насторожили Алекса, он всмотрелся в лицо графа. Треуголку и парик тот потерял где-то в пути, его каштановые волосы кудрявились на висках, в них виднелись серебристые нити. Снова лицо графа показалось Алексу знакомым. Он напряг память, пытаясь выудить хоть что-нибудь из самых дальних уголков, сообразить, откуда он знает этого человека. Как он назвал его? Месье Монтгомери? Что это – случайность или умышленный намек?

«Намек, – прозвучал в голове Алекса шепот погибшего Алуина. – Намек, не понять который невозможно. Я же предупреждал тебя! Предупреждал столько раз, но ты все время отшучивался. А теперь уже слишком поздно...»

Предупреждал? Но о чем? Или о ком?

«Думай, глупец! Думай!»

Алекс замер, вдруг осознав всю глубину своей ошибки. Француз! Алуин предостерегал его несколько месяцев назад, твердил об убийце, нанятом герцогом Аргайлом. Этот убийца якобы мог совершить то, чего не сумели сделать головорезы Аргайла в течение пятнадцати лет. Но это же немыслимо! Этого не может быть! Вместе с графом они столько пережили, рядом грелись у лагерных костров, штурмовали Дерби, отступали... выжили в бою при Куллодене!

– У вас были сотни возможностей прикончить меня, – потрясенно выговорил Алекс. – Какого же дьявола вы так долго ждали?

Француз доброжелательно улыбнулся:

– Уместный вопрос, месье. Последние недели я задавал его себе каждый день.

– И что же? Вы нашли ответ?

– Тот, который был бы понятен вам, – нет. Я сам все понял совсем недавно. – Он закончил перевязывать руку Алекса, выпрямился и отступил, заметив, как напрягся горец. Чтобы удержать его от опрометчивых поступков, француз вытащил из-за пояса пистолет и положил его поверх перевязанной руки Алекса.

– Вот один из самых опасных моментов моего ремесла, месье, – дружба. Я всегда гордился своей способностью отделять дружбу от дела, особенно когда речь шла о женщинах. Но когда-то и я совершил ложный шаг, и теперь судьба жестоко мстит мне за него.

Алекс почти не слушал его. Он уже пришел к выводу, что француз убьет его, стоит ему попытаться встать; значит, выслушивать объяснения ни к чему.

Вздохнув, он поднял повыше раненую, согнутую в локте руку.

– Так вот в чем дело, Фандуччи... или как там вас зовут?

– Сен-Клу. Жак Сен-Клу.

Лицо Алекса осталось бесстрастным. Ему показалось, что граф с нетерпением ждет его реакции. Но если своим именем француз пытался что-то объяснить, то он просчитался.

– Стало быть, еще не все тайное стало явным, – усмехнулся Сен-Клу.

– Боюсь, я вас не понимаю.

– Просто выслушайте меня, месье, вот и все. – Граф перевел взгляд на свои пальцы, испачканные кровью. – Ваша жена – редкостная красавица. Такого лица больше нигде не найти, и все-таки я не сразу понял это – а может, просто не хотел бередить старые раны. Видите ли, когда-то я был влюблен в одну женщину – ослепительную, как солнце, пробудившую во мне неслыханную страсть. К несчастью, обстоятельства вмешались и разлучили нас, она осталась в своем мире, а я вернулся в свой.

– Сен-Клу...

Француз вскинул руку:

– Это еще не все. Мне трудно объясниться коротко и ясно, а на долгие истории у нас нет ни времени, ни сил. Скажу только, что все мои сомнения разрешились час назад, когда ваша жена упомянула одно имя – то самое, которое я шепчу каждую ночь, закрывая глаза, и каждое утро, едва просыпаюсь.

– Кэтрин! Где она?

– В надежном месте, уверяю вас. Я оставил ее влесу – конечно, она рассердилась, ведь я пообещал сопровождать ее на поле, чтобы она могла в случае необходимости помочь вам. Удивительная женщина, месье! Я испытываю поистине отцовскую гордость, зная, что вы достойны друг друга. Я сам не мог бы заключить более удачный брак.

Алекс вновь испытал потрясение. Он все вспомнил! Несколько месяцев назад, когда Кэтрин и Дейрдре догнали армию мятежников, отступающую из Дерби, ему пришлось долго выслушивать признания жены, которую мучили кошмары. Кэтрин рассказала не только о смерти лейтенанта, но и о последнем разговоре с матерью, и призналась, что ее отец и отец Демиена – вовсе не сэр Альфред Эшбрук.

Судьба сыграла с ним жестокую шутку. Размышляя об этом, Алекс разглядывал собеседника. Итак, разбойник с большой дороги стал убийцей, который выследил свою жертву и обнаружил, что должен убить мужа собственной дочери!

– О Господи... – Алекс покачал головой. – А Кэтрин знает, что вы ее отец?

– Кэтрин? – Сен-Клу слабо улыбнулся. – Нет, месье. Этот разговор должен остаться между нами – пока я не умру.

– Но ей уже известно, что Эшбрук ей не отец. Черт побери, она любит вас! Она должна узнать правду!

– Нет! – непреклонно отозвался Сен-Клу и поправил пистолет на руке Алекса. – Если вы откажетесь дать мне слово, придется унести вашу голову с собой и получить заслуженную награду от месье герцога.

– Но...

Сен-Клу зловеще положил палец на курок второго пистолета.

– Я навсегда запомню, как погиб мой единственный сын. Александер, не заставляйте меня стать очевидцем и вашей смерти.

– Так вы знали про Демиена?

– Я знал, что у меня есть сын, рожденный вне брака, – из-за него моей дорогой Кэролайн пришлось жить с нелюбимым человеком. Я узнал об этом спустя много лет, горечь и отчаяние помешали мне разыскать сына. И кроме того, я не хотел осложнять жизнь близких, поскольку мне самому жилось нелегко.

Алекс кивнул. Наемному убийце обременять себя семьей? Это так же разумно, как раскуривать сигару на пороховом складе. Он нехотя согласился:

– Хорошо, я обещаю вам молчать. Кэтрин ничего не узнает – по крайней мере от меня. Но это не помешает мне просить вас во всем признаться ей.

– Когда-нибудь – может быть. А сейчас наши пути должны разойтись. Вам придется увезти своих близких из этой страны, – задумчиво объяснил Сен-Клу. – Вы начнете новую жизнь, не опасаясь, что за каждым углом вас подстерегает убийца и шпион.

– У Кэмпбелла тысячи наемников, Сен-Клу. Не повезло вам – может повезти другому.

– Месье, где же ваша фантазия? Неподалеку отсюда, на поле, лежит прекрасная свежая голова. Немного черной краски, несколько взмахов ножом – и готово: моя репутация не пострадает.

Алекс на минуту задумался, затем с трудом отстегнул от пояса серебряную брошь с топазами.

– Отдайте это герцогу Аргайлу. Ему известно, что с этой вещью я не расстаюсь.

Сен-Клу повертел в руке брошь с фамильным гербом, украшенную драгоценными камнями.

– Думаю, этого доказательства хватит.

Он спрятал брошь в карман жилета и убрал за пояс оба пистолета. Алекс удержал его за руку.

– Сен-Клу, не забывайте, что у вас есть друзья. Верные друзья, которые ценят вас, не думая о том, кем вы были раньше.

Сен-Клу устремил взгляд на лицо зятя и благодарно улыбнулся:

– Увы, у меня есть и враги, а они, как вам известно по опыту, будут только рады узнать, что у меня появились... те, кто мне дорог. Берегите себя, Александер Камерон. И позаботьтесь о моей дочери и внуке.

С улыбкой отсалютовав, Сен-Клу быстро скрылся за поворотом тропы, в тумане и тенях. Несколько минут Алекс сидел задумавшись, потом поднялся, опираясь на меч, зашуршал ветками, потревожив спрятавшуюся неподалеку куропатку и устало побрел в глубину леса.

Эпилог

Кэтрин подошла к мужу, стоящему у входа в пещеру, и обняла его за талию.

– Алекс, зачем ты так мучаешь себя? Ты все равно ничего не сможешь поделать. Тебе их не остановить.

Ответа она не дождалась, Алекс остался неподвижен. В этот миг издалека донесся приглушенный взрыв, эхо которого прокатилось между скалами. Солдаты Камберленда взрывали стены Ахнакарри. Почти неделю Камероны прятались в пещерах высоко над замком, втайне надеясь, что солдаты пощадят их дом. Но надежды оказались напрасными. Солдаты неторопливо вывезли из замка все, что показалось им достойной добычей, и заложили под стены пятьсот бочонков черного пороха. От первых взрывов задрожала земля, со свода пещеры посыпалась пыль. С тех пор солдаты изо дня в день методично уничтожали старинные укрепления и постройки замка, обращая их в груды обломков.

Алекс часами стоял возле устья пещеры, вглядываясь в неровные столбы черного дыма, вздымающиеся на берегу озера. Только приказ брата мешал ему снова спуститься с гор. Лохиэл заявил, что будет лучше запомнить Ахнакарри таким, каким они видели его в последний раз, а не в виде безобразных руин.

Горы наводнили патрули англичан. Шотландцам стало известно, что Камберленд считает, будто принц прячется где-то на западе Шотландии. После победы при Куллодене герцог твердо решил разыскать Чарльза Стюарта и привезти его в Лондон.

Под предлогом поисков сбежавшего принца солдаты хозяйничали в горах, жгли, грабили, насиловали, убивали, отнимали у местных фермеров все, что только могли отнять. Англичане оставляли за собой выжженные пустоши. Понадобятся годы, а то и десятилетия, прежде чем в этих местах вновь появятся деревни.

Всех, кого подозревали в связях с мятежниками, брали под стражу и увозили в Форт-Уильям, или в Форт-Джордж. Стремясь избавить власти от затрат времени и сил, солдаты часто доводили пленных только до ближайшего крепкого дерева. Был составлен список из сорока видных якобитов, за головы которых назначили щедрую награду. В списке значились лорд Джордж Меррей, Джеймс Драммонд, Лохиэл и его братья Арчибальд и Александер Камерон, Ардшиэл, Макдональд из Гленко и многие другие. Бывшие вожди в одночасье стали нищими беглецами; теперь они всецело зависели от преданности и щедрости бывших арендаторов.

О местонахождении принца Чарльза никто из беглых якобитов не знал. Лохиэл предполагал, что принц направился к побережью, чтобы на корабле уплыть во Францию, но ходили слухи, что он где-то на севере, в Кейтнессе, или на юге, в низинах Эра.

– Как только Дональд немного окрепнет, нам придется покинуть эти места, – произнес Алекс, притянув Кэтрин к себе. – Пока Чарльз Стюарт на свободе, солдаты будут без устали прочесывать горы, холмы, города и деревни. Покой нам будет только сниться. Мадам, вам достался никудышный муж и защитник.

Кэтрин прильнула к нему, стараясь не задевать раненую руку.

– Больше мне ничего не надо, Александер Камерон. Мне хватит одного тебя.

Алекс наклонил голову и поцеловал ее в золотистую макушку.

– Да, у тебя есть я. А еще – слово чести, что больше я никогда не спущу с тебя глаз. Довольно заговоров, интриг и сражений с ветряными мельницами. Хватит... – Он осекся и Кэтрин покрепче обняла его. Она не знала, чем утешить его, развеять боль и горечь. Боль была неизмерима и бесконечна, она отражалась в глазах Алекса, ему предстояло нести ее в себе до самой смерти.

– Мне так и кажется, что сейчас он взбежит на холм – с улыбкой на лице, сумев разрешить все трудности разом... Господи, как я привык к нему! Дружбу с ним я воспринимал как должное. Только теперь я понял, как мне недостает его. Он был моим другом и братом...

– Я тоже любила Алуина, – прошептала Кэтрин. – Он был преданным другом... и Дейрдре любила его всем сердцем...

– Со всем остальным я еще могу смириться. Со сражениями, убийствами, глупыми, бессмысленными смертями... но только не со смертью Алуина. Я не хочу верить этому и никогда не поверю. Этого не должно было случиться. Они заслуживали счастья. В одном из последних разговоров он вдруг признался, что мечтает быть простым фермером, дожить до старости вместе с женой и детьми...

– Алекс, не надо... не мучай себя. Алуин Маккейл был бы недоволен, если бы узнал, что творится с тобой. Ты же вряд ли хотел бы, чтобы он вечно скорбел о тебе, если бы погиб ты, а не он.

– Но ведь умер он, а не я, – с горечью напомнил Алекс. – А должно быть наоборот. Алуин погиб потому, что, как всегда, прикрывал меня сзади. Он любил Шотландию и никуда не хотел уезжать отсюда, но все-таки объехал со мной полмира. Он отправился со мной в изгнание только из чувства долга, а потом приспособился к жизни в Европе и вернулся на родину только вместе со мной. А я никогда не спрашивал, о чем он мечтает. Я втянул его в этот кровавый мятеж. Он просто последовал за мной и погиб.

– Алекс, ты ошибаешься! Он был рядом потому, что считал тебя другом и хотел уберечь от беды. – Привстав на цыпочки, Кэтрин приложила дрожащие ладони к щекам мужа. – Помнишь, однажды ты сказал, что сожалеть можно лишь о том, чего не успел сделать. Вряд ли Алуину было о чем сожалеть. Он сам решил последовать за тобой в изгнание и по своей воле вернулся на родину вместе с тобой. Каким бы тираном и деспотом тебя ни считали другие, Алуин не боялся тебя. И если бы ему не хотелось всю жизнь томиться с тобой в чужих краях, если бы ему не хотелось сражаться за Шотландию, он не оказался бы на поле близ Куллодена. Он достоин скорби, Алекс, – он был мягким, любящим, отзывчивым человеком, не теряющим присутствия духа даже в самые трудные минуты. Плачь, любимый, – другого Алуина Маккейла в нашей жизни уже не будет, как не будет и другой Дейрдре, или Демиена, или Струана Максорли. Но пока мы будем помнить о них, радоваться воспоминаниям, благодарить судьбу за все, чему научились от этих людей, они останутся с нами. И Ахнакарри тоже. – Она обернулась и взглянула на курчавые клубы черного дыма. – Если мы запомним его прекрасным, гордым, неприступным, он всегда будет таким. Мы сохраним его в сердце – как туман, горы и вереск на равнинах.