— При транспортировке?

— Да. Три штуки ушли.

— Твоя проблема, не моя. Я отвечаю, только за то, что купил и что на моем содержании.

— Но у тебя тоже отходы бывают! И что ты такой не сговорчивый?

— Да я свое дело знаю, успокойся и со своими неликвидами разбираюсь сам, а твои на твоей совести.

— Так ты товар берешь?

— Сколько?

— Сто пятьдесят, без трех.

— Сто сорок семь? По двести?

— По триста.

— Зарема, по триста мы еще не обсуждали и это следующая поставка.

— Тебе жалко денег?

— На что?

— Я открыла фирму по поставке капельного орошения.

— Будешь совмещать?

— Да, у нас товар контролируется, приходится платить крыше, за содержание, а так легальный бизнес. Приносит меньший доход, но зато меньше риска.

— Хорошо, вот тебе за сто сорок семь, по двести двадцать.

Он достал конверт и не заглядывая внутрь передал ей. Она взяла с не очень довольным лицом.

— Там чаевые есть, так что все в порядке. Передавай товар бригадиру, я завтра приеду и проконтролирую. Баня обязательна. Следующую партию мы обсуждать не будем. Все через Анатолия.

— Мне хотелось бы тебя видеть.

— Прости, у меня Маша.

— Виталина тебе не мешала.

— Виталина не мешала.

Дальше речь шла о выгоде использования капельного орошения в фермерских хозяйствах Казахстана. После ужина мы вернулись ко мне домой. Если бы кто только знал, как меня распирало любопытство. Я не поняла ничего из их разговора. Конечно мои предположения о не только деловых отношениях с этой красоткой подтвердились. Но я почти не отреагировала на эти отношения. Я ведь знала, что женщины у него были, а вот что за товар меня очень интересовало, что там криминал сомневаться не приходилось, но что это? Я предполагала, но никак не могла решить что это? Наконец я осмелилась спросить.

— Володя, а что ты у нее купил?

— Узбеков.

— Людей?!

— Да, рабов.

====== Жирная точка ======

— Как рабов? Объясни мне.

— Очень просто. Это люди, которые должны кормить семью, заплатить калым за невесту, поднимать детей, ну и все остальное, что нужно нормальным людям, помочь родителям в конце концов. Но денег нет и работы нет, совсем нет. Как им жить? Вот они собирают необходимую сумму и отдают человеку, который обещает их переправить в другую страну, где есть работа. Дальше их собирают в группы для отправки. Между Казахстаном и Узбекистаном есть села в которых одна часть принадлежит одному государству, а другая другому. Как рассказывала Зарема, в одном таком селе есть нелегальный пропускной пункт. Через огород одного жителя. Ему тоже платят конечно! Так вот, ее люди скупают молодых парней по пятьдесят баксов за штуку. Некоторые имеют навыки работы в той или иной сфере, некоторые нет. Далее ночами, чтобы не попадаться ГАИ они перевозят их через Казахстан к нам, или продают в Казахстане.

— Не понимаю, то есть посредникам платят и сами рабочие и вы, то есть те, кто их покупает?

— Получается — да. Но они рискуют.

— А зачем они тебе?

— Лопатой землю перекидывать. Маша, это дешевая рабочая сила, это безотказные рабочие готовые работать за гроши. А я им предоставляю жилье, работу, питание. И еще плачу зарплату.

— Альтруист, блин. Если бы все было так хорошо, как ты говоришь, то зачем тебе они? Бери нормальных рабочих. И плати им нормально, тогда их кормить не придется!

— Узбеки экономически выгодней. И как правило, они лучше работают. Не уходят в запои, не воруют, их не надо искать, если они не вышли на работу. Они живут, там где работают. Когда они зарабатывают, сколько им нужно, они возвращаются домой.

— И опять платят посредникам?

— Да, но это уже их проблема.

— То есть ты практически используешь рабский труд?

— А ты? Разве ты не ездишь по тем дорогам, которые они строят? К тебе приходит убирать и готовить женщина, ты ее видела? Тебя хоть немного интересовало, кто она, и сколько я ей плачу? А она тоже узбечка, так начни с себя критику. Ты пользуешься плодами рабского труда и тебе не стыдно, а меня ты в чем обвиняешь? А те таджики, которые с самого раннего утра убирают улицы? Ты думала сколько они получают, и насколько тяжел их труд? Ты вчера бросила пакет мимо урны и пошла дальше! Ты подумала, кто его уберет? Маша начинай критику с себя, и не осуждай других. Мы с тобой одинаковые.

— Я не получаю прибыль за их труд, может быть, я не подумала, когда не подняла пакет или конфетную обертку, но то, что делаешь ты, просто ужасно!

— А я получаю прибыль, за все. И прежде всего за то, что имею голову на плечах и знаю, как ее получить. Ты знаешь, из чего складывается стоимость дороги?

— Из асфальта, — совершенно простодушно ответила я.

Он просто рассмеялся.

— Все начинается с проекта. Да с теоретического проекта строительства дороги. И уже на этом этапе смета расходов явно завышается, потому, что ее все равно урежут, при утверждении. Дальше идет выравнивание местности, то есть надо снять горки и закопать ямки, это я тебе примитивно объясняю. Есть такие машины автоскреперы, они собирают слой земли в свой ковш, а потом высыпают ее там, где не хватает. Но они нужны не всегда, иногда дешевле использовать узбека с лопатой и кетменем, это экономит машиночасы и топливо, то есть горючее. А еще надо спилить и выкорчевать деревья, осушить болота, снести здания, если они мешают. Никто не считает сколько деревьев спилено, и сколько горючего затрачено, и лес куда ушел, и сколько кубов земли перекидали, а это все человекочасы и деньги. Потом надо уложить подушку дороги, потому, что твой любимый асфальт просто на землю не кладется. Подушка – это гравий, щебень, песок. И каким слоем они уложены тоже подсчету не подлежит. И как их привезли, разровняли автогрейдером и укатали катком тоже никто не знает. Главное, что все подготовительные работы сделаны, и каждый этап дал свою прибыль. А вот теперь переходим к твоему любимому асфальту. А тут работает асфальтоукладчик и каток, а еще твои бедные узбеки края заравнивают, лопатами машут. Слой и качество асфальта приносят тоже дополнительную прибыль. Все равно за зиму, даже самый хороший асфальт разобьют грузовики и попортят погодные условия, а весной мы все подлатаем и еще прибыль получим. А кроме крупных дорог есть мелкие, где не нужна большая техника, а хватает узбеков все с той же лопатой. Я не говорю, что в стоимость дороги входит еще зарплата всех, кто там трудится, и кто проектирует, и моя, и бухгалтеров, и бригадиров. А еще тридцать процентов от всех затрат составляют затраты на взятки чиновникам всех мастей. Теперь ты хоть чуть чуть понимаешь?

— Понимаю! Какой ты гад понимаю, и откуда у тебя столько денег понимаю. Только чувствую, что неправильно все это. А если умирают твои узбеки?

— Мы их закапываем. Маша, прекрати говорить глупости. Они знали, на что шли и чем может все кончится, тоже знали, а мне что идти в полицию и заявлять на себя, потому что они что-то там не поделили и подрались, и один другому голову размозжил?

— Но виновный должен быть наказан…

— Он и так наказан, жизнью своей наказан. С него хватит. А умершего искать не будут, а его заработок я его семье все равно передаю.

— Все равно ты гад.

— И что? А ты думала, что я белый и пушистый? И чистенький весь такой?

— А тестя ты убил?

— Нет. Я не хотел его смерти. И Павлика мне жалко, хоть он давно потерял человеческий облик, но он был не злой. Я думал на Виталину сначала, а потом вычислил, кому это было надо. И с ним разобрался. А Вита, нет, она бы такое не потянула. Стерва она, конечно, но не на столько.

— А разобрался как?

— Маша, не задавай глупых вопросов! Жестко разобрался, чтобы ему не повадно было! Он заткнулся навсегда.

— Ты убил его?

— Нет, но он понял, кто я, и больше не лезет в мои дела. Он для меня не опасен. Что ты так смотришь на меня?

— Думаю.

— О чем?

— О тебе, о твоих делах, о твоей сущности. О моем ребенке. О себе.

— И что думаешь?

Он попытался сесть рядом со мной и обнять меня. А я не могла. Вот просто не могла выносить его прикосновения, они были как будто ледяными, и как будто замораживали меня. И тут я поняла, что не смогу жить с ним. Потому, что он совсем не тот человек, которого я люблю. А того, что сидит передо мной, я полюбить никогда не смогу. Неужели он был всегда такой? Или за то время, что я его не видела, он стал таким?! Нет! Я не могу!!! Я не могу!!! Я должна, я просто должна пересилить себя и разорвать, разрушить все, что нас связывает. А что нас связывает? Мечты?! Так они светлые были…, а теперь, я не могу мечтать о нем, я не могу допустить, чтобы у моего ребенка был такой отец! И я смогла, я сделала то, что должна была сделать, хотя, если бы вы только знали, как тяжело мне давалось каждое слово!

Я подошла к окну и смотрела во двор, на ту лавочку, где призналась ему в любви, на те качели, где раскачиваясь, ждала его возвращения с работы. И он приходил, приносил мне «сникерс», или другую шоколадку, но всегда… я даже додумать не смогла, потому что-то, что я собиралась произнести рушило все, обрывало мои мечты, гасило последний лучик надежды на наше совместное будущее!

— Уходи… Совсем! Навсегда! Забудь обо мне, убери свою охрану. Дай мне жить! Дай возможность дышать воздухом, дай мне выносить и родить МОЕГО ребенка. И запомни только МОЕГО! Потому, что ему не нужен такой отец! Потому, что я хочу, чтобы мой сын или моя дочь выросла человеком, нормальным, не использующим рабский труд и не дающим взятки. Он будет честным без тебя! А я смогу его таким вырастить! Уходи, и никогда, слышишь, никогда не возвращайся! Ты говорил, что любишь меня, вот ради меня и его, — я показала на свой слегка выпирающий живот, — не возвращайся, забудь, если в тебе осталось хоть что-то человеческое!

Он подошел к шкафу, достал свои вещи, сложил их в пакет. Я не обернулась. Я боролась с собой! Потому, что в это время во мне жили две Я. И одна кричала, чтобы он не уходил.

А потом он ушел, оставив ключи от моей квартиры на столе в кухне…

====== Пустота ======

Я лежала на кровати и смотрела в потолок. Сколько прошло времени я не знала, оно текло в пустоту… и все вокруг было совершенно не важно! Он не вернется! Больше никогда не вернется! А дальше вставал вопрос — зачем мне теперь жить?

Я совершенно точно знала, что как только маму выпишут из роддома, то есть завтра, она будет настаивать на прерывании беременности и может она права? Зачем мне ребенок от него? Он был пьян тогда, и еще что-то курил… Но его ребенок- все , что у меня осталось, связывающее меня с жизнью. Я люблю его! Я люблю его… Я люблю их. Но, я все сделала правильно, я решила все так как надо и я поставила точку. Жирную, жирную точку.

Господи! Что же я наделала? Как я буду жить без него?! Зачем мне жить без него?! Или не жить? Нет, я не могу, я не одна, нас двое. Я вспомнила равномерный стук биения сердца моего ребенка, он живой, он существует и сейчас плачет вместе со мной, ведь мы единое целое пока. Я стала говорить с ним, положив ладонь на живот. Я говорила долго, я всю свою жизнь ему рассказала… Плохие мысли ушли и появилась надежда. Это он, мой малыш, мне ее послал. Я поняла, что это не конец! Что если все так случилось, то оно должно было случиться. И пусть все идет, как идет. Ведь если я раньше лишь жила в своих розовых мечтах с ним, то в действительности все случилось. С ним я стала женщиной, он подарил мне ту замечательную ночь и два оргазма в придачу, и я мать его ребенка. Ничего, все образуется, все обязательно образуется.

Я поблагодарила моего малыша, ведь он и только он дал мне надежду… наш общий ребенок!

Я поднялась с кровати. Голова кружилась, но я по стеночке доползла до кухни. Я глотнула воды, взяла в руки оставленные им ключи и снова разрыдалась. Открыла двери в подъезд, прошла все этажи, вышла на улицу — моих охранников не было. Я вернулась домой, положила ключи под подушку и обнаружила его футболку. Я так и уснула в обнимку с его футболкой, на его стороне кровати.

Утро не принесло никакого облегчения. Я опять смотрела в потолок, надеясь взглядом просверлить там дыру. В институт решила не ходить. Мне еще маму с малышом из роддома забирать… теперь одной. Справлюсь. Куда денусь… Еще надо к тому врачу подойти и сообщить, что наблюдаться я у него больше не буду. У меня нет таких денег, чтобы платить за прием. И потом, я молодая, здоровая… Неужели простую беременность не выношу?! Но вставать жуть, как не хотелось.

Я проверила наличие ключей под его подушкой, поцеловала футболку и встала. На часах было почти десять утра. Да, Кира удивиться, что меня нет, только и успела подумать я, как раздался телефонный звонок.