— Доктором Гайдвегом? Славный малый! Хотите, я позвоню ему и попрошу осмотреть ее?

Люсия понурила голову.

— Здесь есть одна проблема. Дело в том, что мы не можем себе позволить заплатить ему. И я подумала, что, быть может, вы попросите его отсрочить оплату его счета, пока мы не окажемся в более благоприятных обстоятельствах.

Лорд Уинтертон подошел к телефону, снял трубку и стал ждать ответа телефонистки.

— Вы должны позволить мне оплатить его счет, — обронил он, когда его соединили.

— Я не желаю слышать ни о чем подобном, и мой отчим придерживается аналогичного мнения.

В глубине души она отчаянно надеялась, что он станет возражать ей.

— Вздор! А, доктора Гайдвега, будьте любезны. Его вызывает лорд Уинтертон.

Люсия с радостью ощутила, как в душе у нее зарождается надежда, когда лорд Уинтертон быстро договорился с доктором о том, что тот обследует ее мать. Положив трубку, он обернулся, подошел к ней и опустился на колени.

— Вот и все, — негромко сообщил он ей. — Он заедет к ней сегодня вечером, сразу же после того, как его лондонская клиника закроется на ночь. Я уверен, что он сможет помочь ей. Он очень талантливый специалист.

— Большое вам спасибо, — прошептала Люсия, будучи не в силах встретить его сияющий взгляд. — Вы даже не представляете, как много это значит для меня. И смогу ли я когда-либо отблагодарить вас?

Он заговорил еще тише, и голос его обрел бархатную мягкость:

— Что значит лишняя сотня фунтов сверх той суммы, которую я уже одолжил сэру Артуру? В любом случае, он уже сделал первый взнос, предоставив в мое распоряжение очаровательного секретаря! Так что мне придется всего лишь потребовать от вас сверхурочной работы!

Люсия наконец набралась мужества взглянуть ему в глаза и тотчас же ощутила знакомую дрожь внутри. Он не отвел глаз, а рука его медленно поползла к ней по столу.

В мгновение ока она встряхнулась, пришла в себя и забарабанила по клавишам.

Лорд Уинтертон выпрямился. На лице его было написано явное разочарование, и весь остаток утра Люсия ощущала, что между ними возникла некоторая напряженность.

Едва ли не каждое свое слово лорд Уинтертон сопровождал тяжким вздохом и норовил при первой же возможности коснуться ее или задеть мимоходом.

«Он что же, пытается соблазнить меня?» — спросила она себя, когда они выходили из столовой после обеда.

Он вел себя необычайно внимательно и напропалую флиртовал с ней на глазах у Джепсона.

«Или он полагает, что, оказав мне услугу, теперь может рассчитывать, что я отплачу ему тем же?»

Всю неделю он продолжал эту подспудную осаду.

Когда наконец наступил полдень пятницы, голова у Люсии уже шла кругом от его намеков и комплиментов. Она с ужасом сознавала, что может и не устоять перед его обаянием.

«Ах, если бы он был старше и не так красив, — сказала она себе, когда он подошел вплотную к ее креслу в кабинете. — Тогда мне было бы легче отказать ему или же вовсе не обращать на него внимания».

Но его ошеломляющая мужская сила продолжала действовать на нее самым волшебным образом.

Она поймала себя на том, что откровенно любуется им, восхищаясь его широкими плечами или чудесными глазами, которые буквально гипнотизировали ее.

А для того, чтобы церемония открытия состоялась и прошла должным образом, предстояло еще очень много сделать. Ей пришлось составить длинный список приглашенных вельмож, равно как и вступить в переписку с личным секретарем самого короля.

Неделя близилась к концу, и Люсия была вполне довольна собой и тем, сколь многого сумела достичь.

И вот сейчас наступил вечер пятницы и она почти закончила свою работу.

Не успел лорд Уинтертон позвонить с требованием подать чай, как в кабинет без приглашения заявилась — кто бы вы думали? — леди Шелли собственной персоной.

— Право слово, Ричард, — упрекнула она его. — Передняя дверь была открыта настежь — тебе следует приказать своим слугам быть осторожнее.

Люсия вздохнула про себя, когда леди Шелли, кокетливо склонив голову к плечу, взглянула сквозь полуопущенные ресницы на лорда Уинтертона.

— Камилла, я занят.

Но леди Шелли проигнорировала его самым великолепным образом и вместо этого безотлагательно взялась за Люсию.

— Дорогая моя, насколько я понимаю, вас можно поздравить с помолвкой?

От неожиданности у девушки отвисла челюсть. Не может же она знать о сделке с лордом Уинтертоном! Люсия решила, что она блефует.

— Прошу прощения, леди Шелли, но вы ошибаетесь. Я не обручена.

В ответ леди Шелли выразительно приподняла тонкую бровь.

— В самом деле? Я слышала совсем другое, и совсем другое некий мистер де Редклифф рассказывает своим друзьям. Мой брат дружен с ним, и за ужином давеча вечером они весьма пространно обсуждали вас.

Люсия пришла в ужас.

«Как он мог? — подумала она. — Как он смел заявить кому-либо, что мы обручены, когда я до сих пор не дала ему ответа! Если это правда, то он предстает передо мной в совершенно ином свете».

Глаза ее наполнились слезами, она извинилась, поспешно выскочила в коридор и не останавливалась до тех пор, пока не дошла до задней двери, ведущей в сад.

— О боже, кажется, я расстроила твоего маленького секретаря, — без малейшего намека на раскаяние заявила леди Шелли, когда Люсия протиснулась мимо нее.

Оказавшись в саду, Люсия разрыдалась горючими слезами, которые ничто не могло остановить.

«Ну, будь же благоразумной, Люсия, — сказала она себе, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. — Может ли быть такое, что Эдвард стал бы обсуждать свои личные дела с другими? Но откуда она могла узнать хотя бы его имя, не говоря уже о том, что он ухаживает за мной, если ей не рассказал об этом кто-либо? Ведь никто, кроме Эммелин, Сесилии и Тристрама не знает о том, что мы встречаемся».

Она сомневалась, что кто-либо из ее друзей хотя бы догадывается о том, что Эдвард сделал ей предложение.

«Я напишу ему сегодня же вечером и задам прямой вопрос, — решила она. — Он слишком честен, чтобы солгать, и я надеюсь, что леди Шелли удовлетворится этой маленькой местью. Но что теперь подумает обо мне лорд Уинтертон? Что женщина, с которой он заключил брачную сделку, — ветреная распутница, готовая обручиться с другим мужчиной?»

Люсия вдруг поняла, что мнение лорда Уинтертона ей крайне небезразлично и что она питает к нему отнюдь не только восхищение.

«Что ж, пока мне остается лишь попытаться исправить то, что совершила эта глупая женщина», — сказала она себе, возвращаясь в дом.

Однако же, вернувшись в кабинет, она обнаружила, что он пуст. Хотя в воздухе по-прежнему висел приторный аромат духов леди Шелли, ее самое, равно как и лорда Уинтертона, нигде не было видно. Люсия прислушалась, не донесутся ли какие-либо звуки из библиотеки, располагавшейся по соседству, но кругом царила тишина.

«Не могли же они взять и исчезнуть без следа!»

Она пробыла в кабинете совсем недолго, когда в комнату вошел Джепсон и объявил, что авто подано ко входу и ждет ее.

— Уже пора? — спросила она, глядя на часы на каминной полке.

И действительно, они показывали пять минут шестого.

— Да, мисс Маунтфорд. Должен ли я распорядиться, чтобы шофер подождал вас?

— Будьте так добры, — ответила она, испытывая легкое волнение. Она уже с нетерпением ожидала встречи с матерью, поскольку новости, приходившие из Бингем-холла, были весьма обнадеживающими.

Когда она давеча звонила домой, миссис Дарроуби сообщила ей, что матери стало намного лучше. Заодно она узнала, что доктор Гайдвег бывает у нее через день.

«Это обойдется нам в целое состояние, — думала Люсия, ожидая, пока шофер заведет мотор. — Но, полагаю, свои счета он будет отправлять в Лонгфилд-манор, и я сама увижу, насколько они велики».

Ей казалось, что авто едва ползет по дороге, ведущей в Бингем-холл, и она сгорала от нетерпения, но вскоре они уже поднимались по подъездной аллее к дому.

Едва авто остановилось, как она выпрыгнула из него и помчалась наверх.

К ее восторгу, мать и впрямь выглядела посвежевшей.

— Как она? — спросила Люсия у миссис Дарроуби.

— Намного лучше. Доктор Гайдвег прописал ей несколько весьма странных снадобий. Мы делаем ей ванны и ингаляции, но они тем не менее помогают.

— Но ведь она все еще спит?

— Он говорит, что она должна подолгу отдыхать, чтобы восстановить силы. Вот только мне хотелось бы, чтобы она ела побольше, и тогда я была бы совершенно счастлива.

Люсия поцеловала спящую мать и отправилась к себе, чтобы переодеться.

Как только Мэри-Энн помогла ей надеть платье для ужина, она присела к столу и написала Эдварду. В своем письме она выразила крайнее неудовольствие тем, что об их отношениях узнала леди Шелли, и потребовала у него объяснений.

«…Если правда то, что, по ее словам, она узнала обо всем от вашего брата, то вы должны знать, что я никогда не приму вашего предложения и более не стану встречаться с вами».

Гонг прозвучал прежде, чем она успела закончить послание, и потому она отложила перо и вздохнула.

«Придется дописать письмо позже. Да и, в любом случае, раньше завтрашнего дня отправить его все равно не удастся».

Но тем же вечером, хотя и немного позже, закончив письмо к Эдварду, она долго лежала без сна, пытаясь вообразить, каково это — быть замужем за Эдвардом.

Но, к ее ужасу, всякий раз, когда она пыталась представить их вместе, в ее фантазиях перед ней представал отнюдь не Эдвард, а лорд Уинтертон!

«Пора заканчивать с этими глупостями», — сердито сказала она себе, раздраженно колотя кулачками по мягкой пуховой перине.

Более того, она не могла удержаться, чтобы не пофантазировать о том, какой была бы ее брачная ночь, если бы в конце концов она вышла замуж именно за лорда Уинтертона, а вовсе не Эдварда де Редклиффа!

«Это он во всем виноват. Это его дурное влияние навевает на меня эти неподобающие мысли», — вздохнула она, уткнувшись лицом в подушку.

На следующее утро она проснулась совершенно разбитой, но, войдя в комнату матери, попыталась ничем не выдать своей усталости.

— Люсия! — воскликнула та. — Кажется, я спала, когда ты вернулась домой давеча вечером. Должна сказать, что новый доктор попросту творит чудеса. Я чувствую себя намного лучше.

— Тебе нужно почаще и подольше отдыхать, — заявила Люсия, гладя мать по голове. — По словам миссис Дарроуби, он сказал, что ты ни в коем случае не должна переутомляться.

— Он понравился мне куда больше того старого болвана из деревни, хотя, признаюсь, некоторые его методы показались мне весьма необычными.

— Я уверена, что он знает, что делает, — ответила Люсия. — А теперь ты должна попытаться плотно позавтракать ради меня. Съешь вот этот гренок. Чудесный и вкусный, с маслом.

— Миссис Дарроуби, вы проследите за этим? — обратилась к экономке Люсия.

Поцеловав мать в лоб, она сошла вниз. В кармане ее лежало письмо к Эдварду.

Внизу у лестницы она отдала его Мостону и попросила отправить немедленно.

«Ну вот, дело сделано, — сказала она себе. — Пожалуй, после завтрака я поеду прокатиться на авто. Мне нужно подумать и проветриться».

Часом позже она уже шагала по направлению к конюшне, надев новую шляпку и повязав шарфом, чтобы не унесло ветром, а руки ее обтягивали перчатки для вождения из мягкой кожи.

— Бриггс, вы не могли бы выкатить для меня «роллс-ройс»? — решительно спросила она.

— Решили прокатиться, мисс? — улыбнулся тот. — Хотите, чтобы я поехал с вами?

— Нет, благодарю вас. Я хочу сама сесть за руль. Всю неделю я просидела взаперти в Лонгфилд-маноре, и теперь мне надо подышать свежим воздухом.

Бриггс распахнул перед ней дверцу, и она уселась на водительское сиденье.

Он помог ей запустить мотор — она ощутила радостное волнение, когда, нажав на педаль газа, услышала негромкое урчание двигателя.

Медленно отпустив сначала ручной тормоз, а потом и сцепление, она покатила вперед.

В такие моменты Люсию неизменно охватывало радостное волнение. Сосредоточенно крутя руль, она проехала по подъездной аллее и за воротами повернула налево.

Вскоре она мчалась по проселочной дороге, оставив позади все заботы и тревоги.

«Какой славный выдался денек», — подумала она, когда солнце вынырнуло из-за туч и обочины дороги запестрели нарциссами.