Настя Takki - Мерзавец! Мой милый карибский пират

Как и у всякой женщины, у меня есть определенный тип мужчин, мимо которых мое легкомысленное сердечко пропорхать просто не в состоянии. А именно: мимо высоких смуглых брюнетов с красивыми (обязательно), в меру волосатыми ногами.

Именно такой мужчина в данный момент крепко, до боли сжал мое сердце вопросом, на который мне хотелось прокричать: «Да, я люблю тебя! Люблю как чокнутая, как первый и последний раз в жизни, и мне плевать, что будет дальше!» Но я этого не сделала. Трусиха!

Энрике положил мою голову себе на грудь, и мы так и лежали нагими в темноте под бормотание кабельного канала, пока не уснули.

– Анита, – послышался в темноте голос Энрике.

– Что?

Я открыла глаза, но продолжала спать. Сон и явь смешались, и я решила спать дальше. Мне даже показалось, что я услышала собственный храп.

– Анита, – опять позвал его голос.

Энрике стоял, склонившись надо мной.

Одетый.

– Вставай.

– Зачем? – Я взглянула на часы. – Ты с ума сошел? Сейчас четыре часа ночи!

– Мы идем купаться.

– Ни за что!

Я укрылась с головой одеялом.

– Пойдем, тебе понравится, – уговаривал он. Господи, разве можно ему отказать?

– Ну, хорошо, – сдалась я, понимая, что сейчас мужчина в спальне мне не просто мешает, а лишает моего любимого занятия – сна. Но даже спросонья я понимала, что готова ЭТОМУ мужчине прощать многое.

– Только купальник возьму, – пробурчала я.

– Не надо купальника.

– Как не надо? – удивилась я. – Меня выгонят с позором!

– Ты забыла, что я – друг хозяина отеля?

Это был решающий аргумент, и мы отправились к бассейну.

Если кто не знает, то скажу: нет ничего прекраснее карибской ночи. Это просто сказка! Здесь и ночью природа не спит, она живет, поют птицы, которых вы днем не услышите, а цветы пахнут намного сильнее.

– Там кто-то есть… – Я заметила свет у бассейна. – Это и правда дурацкая идея, Рике!

Я развернулась, чтобы уйти.

– Не беспокойся, там никого нет. – Он потянул меня за руку.

Мне нравилось идти за Энрике, нравилось, что он ведет меня, нравилось, что он решает, куда идти и когда.

Мы подошли к бассейну, и я увидела, что рядом накрыт столик на двоих и горят свечи. Вокруг бассейна тоже стояли свечи.

«Я точно попала в мыльную оперу, – подумала я. – Сейчас придет злобный плантатор дон Педро и разрушит наше счастье с прекрасным юношей…»

– Это все ты сделал?

– Да. Тебе нравится?

– Как такое может не нравиться! – Я повисла на нем.

– Теперь ты веришь, что я люблю тебя?

– Почти.

– Почти? – Он возвел руки к небу. – Хорошо, ледяная русская красавица, я подумаю, как убедить тебя.

Он налил в бокалы шампанское.

– С днем рождения!

У меня дух перехватило. Такого дня рождения у меня действительно еще не было. Я выпила бокал до дна.

– А что у нас с купанием? Значит, ты меня обманул и купаться мы не будем?

– Ну, вообще-то, это была всего лишь уловка.

Он смущенно заулыбался. Обожаю, когда он так улыбается!

– Ну уж нет! – Я толкнула его прямо в бассейн.

Энрике с шумом упал в воду.

– Держитесь, Карибы, русские гуляют! – крикнула я и прыгнула следом.

Пусть мне сегодня исполнится двадцать! Пожалуйста, пусть мне будет двадцать! Именно так я себя сегодня чувствую. Для меня все новое. Я повзрослела на год, но стала намного моложе.

Когда мне было двадцать, я была столетней старушкой по сравнению с Аней сегодняшней. Теперь я радовалась, что пришел праздник, от ожидания которого меня передергивало каждый год, едва я успевала навести в квартире порядок после очередного…летия. А сегодня мне двадцать, и я обожаю свои дни рождения!

В шесть утра Энрике занес меня в номер. Я была похожа на блаженную. Я это видела в зеркале напротив кровати. Это видела и девушка с кувшином – с портрета на стене. Я подмигнула ей, и она мне, кажется, тоже. Мы как-то сдружились с ней за эти дни, она была единственным свидетелем моих переживаний, безмолвным советчиком, а главное, у нее было два наиценнейших качества настоящей подруги: первое – она не критиковала моего возлюбленного, а второе – она умела хранить секреты.

Энрике принес из ванной полотенце и стал вытирать мне волосы.

– Нельзя ложиться спать с мокрой головой – заболеешь, – сказал он, бережно гладя меня полотенцем.

Бли-ии-нн! Ну не бывает на свете таких мужиков! Все они озабоченные, неаккуратные, необязательные, ненадежные твари! Им нельзя верить ни за что! Это истина, которую мы впитываем с молоком матери, а она с молоком своей матери, и так испокон веков, и не нам эту истину менять!

Я не собираюсь устраивать никакой революции в вашем сознании. Не верьте мне, прошу вас, таких мужчин на свете нет!

Я почувствовала, как расческа скользит по моим волосам. «Он что, меня причесывает?» – спрашивала себя я, глядя на цветок орхидеи, лежащий на подушке. Может, вам будет смешно, но я мечтала об этом моменте. Чтобы меня вот так после купания принесли в постель и расчесывали мне волосы, а по спине у меня от блаженства бегали мурашки.

И как теперь говорить, что таких мужчин нет? А Энрике?

– Приходи на яхту в двенадцать, – шепнул он мне и накрыл одеялом.

Это было последнее, что я услышала, потому что следующие четыре часа был сон, густой и черный, как сама карибская ночь.

Я проснулась ровно в десять и посмотрела на соседнюю подушку. Она была пуста, и это меня расстроило. Мне не хватало Энрике.

Тогда я решила не отчаиваться и просто представила его рядом. Во сне у него было детское лицо. Немножко поднятые вверх брови и оттопыренные губки, слегка пересохшие, такие, по которым хочется провести пальцами.

Не то что Великолепный Федор. Я старалась не смотреть на него спящего, иначе у меня просыпалось желание как-то поиздеваться над ним, пока он спит. Обычно он зарывался ухом в подушку и сразу впадал в анабиоз, становясь похожим на гигантского плюшевого медведя, которого хочется спихнуть ногой с кровати, чтобы не мешал. Иногда я даже ловила себя на мысли, что почти ненавижу его.

За что? Спросите доктора Курпатова.

Я могу сказать только то, что не люблю, когда мужчины спят в майках, аккуратно складывают носки перед сном и стригут ногти, складывая их на тумбочку возле кровати.

Только сейчас я поняла, почему не воспринимаю его как необходимый атрибут своей жизни. Он не был мне необходим ежедневно, ежечасно.

Меня всегда напрягало его присутствие с газетой в руках с утра на моей кухне, которая граничит с туалетом. Это заставляло меня справлять нужду в неестественной позе, чтобы не слишком шуметь, тогда как он совершенно не стеснялся естественных проявлений своего организма.

Энрике совершенно другой. Я хочу так думать, и я в этом уверена.

«Ооо! По-моему болезнь прогрессирует», – подумала я. Не нужно развивать в себе потребностей, иначе очень трудно будет от них отказаться.

– А почему я должна отказываться? – спросила я свое отражение. – Пусть он приедет ко мне в Москву!

Мои глаза в зеркале засияли.

И в самом деле, у Энрике прекрасные задатки модели. Я могла бы поговорить со Стасиком, чтобы он пристроил его в свое агентство. Это на первое время, а потом он сможет сам выбирать себе агентов…

Внезапно посетившая меня идея показалась мне такой гениальной, что я едва не поцеловала свое отражение в зеркале.

– Это решение! Отличное решение! – обрадовалась я. – Он будет жить со мной… – Счастье душило меня. – Я помогу ему, и он останется рядом со мной…

Надо все хорошенько обдумать.

Я почувствовала себя по-настоящему счастливой. Впервые за долгое время я задумывалась о будущем. До этого я жила только настоящим и пыталась выжать максимум из каждого нового дня. Мне казалось, что строить планы на будущее глупо, потому что какой смысл расписывать на пятилетку вперед, когда через день, час или минуту мысли о долгосрочной перспективе может оборвать низко летящий, тихо свистящий кирпич, например.

К тому же, когда ничего не планируешь, легче избежать различных обломов. Если вдруг что-то идет вразрез с вашими планами, просто можно сказать: «А я ничего и не планировала. Получилось – отлично, а нет – так не очень-то и хотелось!»

Удобно. Разумно. Логично.

Но только не в этом случае!

Мне не терпелось поделиться с Энрике планами, и я поспешила на яхту, забыв о своем дне рождения. Зачем было думать о нем, ведь я уже получила лучший подарок! ЛЮБОВЬ.

– Прошу! – Энрике подал мне руку, и я взошла на палубу. – С днем рождения, милая!

Он поцеловал меня и усадил на банкетку, а сам поднял трап.

Только сейчас Аня заметила, что мотор работает.

– Мы собираемся куда-то плыть?

– Конечно! Я же пират, моя стихия – море, я должен показать тебе его во всей красе, – ответил Энрике и убрал волосы в хвост.

– Ах, вы похищаете меня, капитан? Предупреждаю, меня легко совратить, но потом, как честный и благородный пират, вы будете обязаны на мне жениться.

– А я не против, – сказал Энрике, и все тело Ани покрыли мурашки. Она просто шутила, а он говорил серьезно, без сомнения.

Энрике подошел к штурвалу и стал выруливать от причала.

«Sirena» выплыла из гавани и взяла курс на юго-восток. Мелкие соленые брызги как холодные мошки летели на руки и лицо Ани, и она ощущала детский восторг, чувствуя, как яхта поднимается и проседает на волнах.

Энрике с улыбкой поглядывал на девушку, понимая, что ей нравится эта прогулка. В глазах его бегали чертики, он явно что-то задумал…

– Куда мы плывем? – наконец спросила я. Странно, что этот вопрос мне не пришел на ум сразу.

– Увидишь, – интриговал Энрике, и это явно доставляло ему удовольствие.

«Вези, куда хочешь», – подумала я. Сейчас мне было все равно, куда плыть.

Все-таки бабы редкие дуры. Стоит симпатичному парню запудрить им мозги, как они готовы за ним на край света. У нас прямо в крови сидит синдром «жены декабриста», нас хлебом не корми, но дай помытариться с милым. И по барабану, куда он нас везет: в пустыню Сахару или на Северный полюс – разницы никакой! Собрались и поехали, никаких вопросов, особенно если мужчина сделает вид, что знает, ради чего он это делает. И женщина после скандала «на широкую руку» покорно рванет за ним, думая лишь о том, какой диванчик поставить в том маленьком, но очень уютном местечке в тихом, экологически чистом районе, вдали от пробок и суеты мегаполиса.

Мне тоже все равно, куда ехать, лишь бы с ним… Я ж говорю – дура!

Вот моей Люське повезло: она разумная. В моей ситуации она непременно подстраховалась бы с самого начала, узнав все координаты местной полиции, купила бы sim-карту местной телефонной компании, взяла бы с собой в сумку электрошок… Умничка! Горжусь, люблю, завидую.

Сама же я валялась сейчас топлес на задней палубе, как мартовская кошка на солнышке, и мне было наплевать, куда меня везет этот симпатяга.

Осудите меня, прошу вас! Потому что сейчас меня будоражили мысли о том, что Энрике может быть главой каких-нибудь повстанцев и везет меня в лагерь, чтобы обрить налысо и посвятить в члены своей группировки.

Мне вспомнился фильм «Гарем» с Омаром Шарифом, который я смотрела в юности, мечтая оказаться на месте главной героини, которая влюбилась в красавца-революционера, борца за свободу турецкого народа. Бррр! Даже сейчас мурашки бегут по коже. Посмотрите фильм – и тогда поймете, о чем я.

Потом мне представилось, что Энрике хочет сделать меня наложницей среди прочих своих рабынь на каком-нибудь острове, затерянном в море. Тоже, в общем, идея ничего, если присмотреться.

– Приплыли.

Энрике склонился надо мной. Он неожиданно прервал мои фантазии, которые уже готовы были воплотиться в самые что ни на есть эротические, и я почти разозлилась на то, что на самом деле никто не собирается насиловать меня или продавать в рабство.

– Где это мы? – спросила я, оглядывая каменистый берег вдалеке.

– Мы рядом с одним из красивейших рифов. Это остров Гваделупа. Если посмотришь на карту, то увидишь, что он имеет форму крыла… как здесь… – Энрике указал на татуировку. – Лет 200–300 назад тут затонуло не одно судно. Я выяснил, что примерно здесь лежат останки британского корабля, который потопил мой прапрадед.

Я смотрела на Энрике во все глаза. Когда он говорил про своего прадеда, у него был весьма гордый вид и он бредил так реально, что я начала верить. Еще немного – и я начну действительно верить, что он из пиратской династии.

– Они тогда ограбили корабль, – продолжал Энрике, – но дед намеренно оставил там одну вещь.

– Какую? – спросила я.

Энрике почувствовал мой интерес и улыбнулся:

– Кольцо. За несколько дней до этой битвы его любимая девушка предала его, и он бросил это кольцо на дно, наказав своим потомкам найти его, если они встретят настоящую любовь.