Вернулся сэр Энтони Уилтон-Грининг, его красивое лицо выражало сочувствие.

— Не волнуйтесь, дорогая. Мы сделаем все, чтобы помочь вам.

Жаклин тяжело вздохнула. Она не могла подвести людей, которые были так добры к ней.

— Я не уверена, что вы захотите помогать мне, когда узнаете, кто я такая на самом деле.

— Не говори глупостей. Ты всегда скрывала свое прошлое, но я не дура. Думаю, что во время Террора ты потеряла родителей. Ты, должно быть, из достойной семьи. Кровь всегда сказывается.

— Моим отцом был граф де Лорне. Крестный отец Николаса.

Эллен от удивления даже дышать перестала.

— Вот уж не думала, что ты такого знатного происхождения, — призналась она. — И все равно я не понимаю, почему это может помешать нам помочь тебе.

— О, разумеется, не это! — Жаклин мучительно покраснела. — Когда моих родителей убили, мы с братом жили в Париже на улице, и я… — Она остановилась, слова застревали у нее в горле. — Я зарабатывала на жизнь единственным, что у меня было.

Хотя на руке Эллен и было обручальное кольцо, она непонимающе смотрела на свою подругу. Зато сэр Энтони мигом все понял и встал между ними. «Ну вот, он уже хочет оградить Эллен от моего присутствия», — подумала Жаклин.

Но Энтони вдруг наклонился и взял ее руки в свои огромные ладони.

— Это было тяжелое время, мадемуазель. Никто не смеет винить вас за то, что вам пришлось делать, чтобы выжить.

Она сумела слабо улыбнуться:

— Забавно. Николас говорит то же самое.

— Что говорит Николас? — прервал их холодный угрожающий голос.

Сэр Энтони отпустил ее руки и повернулся к Николасу Блэкторну. Он стоял в дверном проходе, глаза его сузились, лицо было напряжено, бледно.

— Добрый день, Блэкторн, — достаточно вежливо приветствовал его Энтони.

— А, моя маленькая кузина тоже здесь! — Николас прошел в комнату. — Чем обязаны?

— Мы забираем Жаклин! — выпалила Эллен.

— С какой это стати? — усмехнулся Николас. — Она остается со мной.

— Не глупи, Блэкторн! — вмешался сэр Энтони. — Разве ты мало принес ей горя? Она не заслуживает, чтобы…

— Ба! Да ты никак для себя ее решил оставить? — Глаза Николаса угрожающе сузились. — Если ты до нее дотронешься, я у тебя сердце вырежу!

Жаклин уже видела на его лице подобное выражение — после того, как он убил графа Рексхэма. Она понимала, что он может убить опять, и это приводило ее в ужас. Если Николас сразится на дуэли с сэром Энтони, он или оставит вдовой ее лучшую подругу, или погибнет сам.

— Прекрати! — закричала она. — Сэр Энтони женат на твоей кузине! Я его не интересую…

— Тобой, дорогая, не заинтересуется только мертвый, — ответил Николас. — Вот сэр Энтони, видимо, им и станет.

— Ну что ж, попробуем, — вежливо отозвался Энтони. — Я, по правде говоря, думал, что ты устал убивать людей, но у тебя это, видимо, уже вошло в привычку.

— Попробуй, может, с тобой произойдет то же самое, — угрожающе произнес Николас. — Готов доставить тебе удовольствие.

Эллен встала с дивана и решительно взяла Жаклин за руку:

— Пошли. Пусть сами разбираются.

— Нет! — закричала Жаклин, повиснув у нее на руке. — Они убьют друг друга!

— Иди в свою комнату и жди меня, — приказал Николас.

— Прекрасная идея. — Эллен потянула Жаклин за собой. — Идем.

— Ты не понимаешь! — все еще пыталась объяснить Жаклин, пока подруга чуть ли не несла ее по длинной винтовой лестнице. — Он убьет его! Он убьет твоего мужа, и это окончательно погубит его самого…

— Ты плохо знаешь Тони. Он вполне в состоянии справиться с Николасом. Мой кузен, конечно, очень опасен, но я научилась безоглядно доверять Тони. Мы соберем твои вещи и к тому времени, как они закончат, будем готовы отправиться к нам в отель.

Она остановилась на верхней площадке и внимательно посмотрела на Жаклин.

— А может, ты все-таки хочешь остаться с ним? Мне кажется, что ты ему небезразлична. Трудно это себе представить, но, если ты его любишь, еще есть надежда, что в будущем он может измениться. Я никогда раньше не видела, чтобы он кем-то увлекался.

— Ну как ты не понимаешь?! Я не могу остаться!

Эллен покачала головой.

— Вы, французы, вообще сумасшедшие. Я всегда это подозревала. Да, чуть не забыла! Тебе пришло письмо, я вожу его с собой вот уже почти месяц.

Снизу послышались звуки ударов стали о сталь.

— Они дерутся на шпагах! — с ужасом воскликнула Жаклин.

— Тони вполне может защитить себя и при этом не убить Николаса, — сказала Эллен спокойно, но голос ее чуть заметно дрогнул. — Нужно довериться богу.

— Я в него давно не верю.

— Это ужасно, дорогая. Но, надеюсь, для тебя еще не все потеряно. Проводи меня в свою комнату, и я соберу твои вещи, пока ты будешь читать письмо.

Жаклин страшно хотелось сбежать вниз и встать между мужчинами. Но Эллен была выше, сильнее и решительнее. Она втащила ее за собой в спальню, толкнула на стул и сунула ей в руки помятый листок.

Жаклин тупо уставилась на него — почерк был ей незнаком. Письмо адресовалось гражданке Жаклин де Лорне, и это уже было страшно. Кто мог знать, куда она исчезла, если она солгала даже толстой Марте в «Красной курице»?!

Дрожащими руками Жаклин разорвала конверт. Ее приятель старьевщик не умел ни читать, ни писать, но имел множество знакомых, которые были не прочь заработать несколько су. Он-то знал, куда она отправилась. Старик знал все.

Жаклин подняла голову. По ее щекам струились слезы.

— Мой брат жив! — Голос ее прервался. — Его нашли…

Эллен засунула в баул еще одну сорочку и подняла голову.

— У тебя есть брат?

— Он в маленькой французской деревушке в горах. Я должна ехать к нему, Эллен! — Она вскочила на ноги, смахнув с лица слезы.

— Конечно, — не колеблясь ответила Эллен и посмотрела на баул с вещами, которые так старательно упаковывала. — Вот только не знаю, поместится ли он…

Жаклин недоуменно на нее посмотрела.

— Что ты имеешь в виду?

— Всего лишь то, что я еду с тобой. Я уже привыкла к разъездам с тех пор, как мы с Тони отправились искать тебя. Я тебя ни за что не пущу одну. Я знаю, как ты боишься вновь оказаться во Франции, а со мной тебе будет не так страшно.

Жаклин усмехнулась. Разве Эллен, наивная Эллен хоть в какой-то степени может дать отпор тем темным силам, которые угрожают ей во Франции? По сравнению с ней Эллен вообще грудной ребенок. Но тем не менее Жаклин была ей очень признательна.

— Нет, — твердо сказала она. — Твой муж не допустит этого.

— А ему нельзя с нами? — задумчиво спросила Эллен.

— Ни в коем случае. Я должна ехать одна. В письме категорически запрещается брать с собой сопровождающего. В противном случае брата я не увижу.

Эллен какое-то время боролась с собой, потом широко улыбнулась.

— Говорят, что разлука только раздувает пожар любви, — сказал она. — Тони простит меня.

— Ты со мной не поедешь!

— Если ты меня с собой не возьмешь, я спущусь вниз и все рассказу Николасу. И он тебя не пустит.

Жаклин удивленно уставилась на нее.

— Я тебя не узнаю, Эллен. Ты стала такой волевой…

Эллен улыбнулась:

— Настоящая любовь делает чудеса!

— Но как же ты можешь оставить его?

— Он знает, что я у тебя в неоплатном долгу. Он поймет, — сказала Эллен упрямо.

Жаклин попыталась привести еще какие-то аргументы, но в конце концов сдалась. Если честно, она хотела бы, чтобы Эллен была с ней рядом. И не потому, что предстоящее возвращение в страну, в которую она поклялась больше не возвращаться, было для нее тяжело. Гораздо тяжелее было расставание с Николасом.

Приняв решение, Жаклин больше не колебалась.

— Выброси половину вещей, — приказала она. — Мы должны ехать налегке.

Эллен расцвела улыбкой.

— Я знала, что ты согласишься!


Николас прислонился спиной к стене; на руке, в которой он держал шпагу, была кровь. Сэр Энтони выглядел не лучше: рука его тоже была окровавлена.

— А ты, однако, молодец. Не ожидал, — отдышавшись, с трудом проговорил Николас.

— Ну, если уж быть совсем честным, то ты ведь не хотел убивать меня, Блэкторн, — отозвался Тони. — Девушка влюблена в тебя, я — в твою кузину, и вся эта драка вообще ни к чему. Почему бы тебе не жениться на ней и не избавить всех от излишнего беспокойства?

— Сомневаюсь, что она согласится, — пробормотал Николас. — Она считает, что я разрушил ее жизнь, и нельзя сказать, что она так уж не права. А если она настолько глупа, что согласится, ее шансы обрести счастье равны нулю. Ты ведь знаешь, что над родом Блэкторнов тяготеет проклятье.

— Меня уже тошнит от этой чепухи! — резко сказал Тони. — У тебя, конечно, предки еще те, да и ты от них старался не отставать. Но это не значит, что ты не можешь измениться. Если захочешь.

— С чего бы вдруг мне этого захотеть?

— Думаю, что тут нечего объяснять. Почему ты ей не скажешь этого?

— Что именно я должен ей сказать?

— Что ты любишь ее, дружище! Мне это, например, ясно, хотя я и видел-то вас вдвоем совсем недолго. Не исключено, что она и сама все знает, но, держу пари, ты ей этого не говорил.

— Тебя это не касается, черт побери!

— То-то ты из меня чуть кишки не выпустил. Если ты действительно хочешь на ней жениться, скажи ей, что любишь ее. Поверь мне, это не так уж сложно.

Чувство юмора у Николаса взяло верх.

— Пожалуй, нам стоило обсудить это до того, как я тебя чуть не убил. Не думаешь?

— Да ладно, я от тебя другого и не ждал, — махнул рукой Тони. — Но на твоем месте я бы покончил с этим вопросом прямо сейчас. Иди к ней и скажи правду.

Глаза Николаса снова сузились.

— А у тебя и в самом деле нет в этом личного интереса?

— Есть, да еще какой! Я дал слово, что, если Жаклин с тобой не останется, мы возьмем ее с собой. Тогда она станет третьим лишним в нашем милом медовом месяце, а ты наверняка опять на меня набросишься. И на этот раз мне может повезти меньше.

— Она никуда не поедет! — резко сказал Николас и, пошатываясь, направился к двери. Но его остановил внезапно появившийся Тавернер.

— У нас снова неприятности, Блэкторн, — сказал он. — Они исчезли. Обе.

Франция

23.

Жаклин и Эллен добрались до места своего назначения лишь через неделю. Маленькое горное селение под названием Ланте находилось в двух днях езды от границы, и Жаклин не уставала повторять себе, что ради брата она пробудет на французской земле столько, сколько будет нужно.

Путь через Италию был сравнительно нетрудным. Они ехали верхом, но во Франции этого нельзя было себе позволить. Как только они пересекли границу, Жаклин все взяла в свои руки. Они переоделись в крестьянскую одежду и наняли фермерскую тележку. Они спали на сеновалах, ели хлеб с сыром и пили грубое красное вино, а если какой-нибудь мужчина по глупости пытался приставать к ним, то Жаклин быстро отваживала его с помощью крепких слов. Так что бедняга больше не заблуждался по поводу того, что две одинокие крестьянки на дороге наверняка доступны.

Жаклин была полна решимости. Она отказалась от Николаса, единственного мужчины, которого когда-либо любила, и сердце ее разрывалось на части. Но если она сейчас найдет своего брата, то все-таки в этом жестоком мире у нее будет родная душа. И она никому не позволит встать на ее пути.

— Что бы ты ни делала, не произноси ни слова, — поучала она Эллен, когда они остановились возле убогого постоялого двора. — Ты — моя слабоумная кузина из Дьеппа. Ты ничего не понимаешь и не говоришь.

— Но почему? — возмутилась Эллен. — Я хорошо владею французским!

— Ты говоришь на языке знати. Между ним и языком, на котором говорит народ, огромная разница. А потом, у тебя все равно английский акцент. — Жаклин нахмурилась. — И вообще, ты должна меня слушаться. В конце концов, это ведь ты настояла на том, чтобы ехать со мной.

— Я не могла отпустить тебя одну. Я тебе нужна, — сказала Эллен. — Ты думаешь, что сама со всем можешь справиться, но ты ошибаешься. Люди тебе нужны.

— Да, — согласилась Жаклин, глядя на постоялый двор. Именно здесь она надеялась узнать что-нибудь о брате. — Мне нужны люди…

Она все время думала о Николасе. Недолюбленный мальчик, агрессивный мужчина, нежный любовник, потерянная душа. К нему рвалось с каждым ударом ее сердце. И она знала, что так будет всегда.