Анна Бартова - Месть Яна

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© А.Бартова, 2013

© ООО «Написано пером», 2013

Три года спустя.

Начинало темнеть, когда кое-где на небе уже появились первые звездочки. Затихло пение последних птиц; проходящие люди заметили, что будет гроза. Тонкий, почти бесцветный серп серебряного месяца слабо освещал мостовую, придавая ей холодный блеск. Где-то далеко громко и с надрывом закричал ребенок. С моря подул пронизывающий ветер, гнавший тяжелые черные тучи.

Старая, давно не смазанная, но прочная тюремная дверь душераздирающе заскрипела голосом. Она открывалась медленно, казалось, что ей не хотелось выпускать из стен неприступной тюрьмы заключенных. Заржавелые петли еле двигались, как бы колеблясь перед роковым поступком. Но суровые сторожа Бастилии заставили ворота открыться.

Наконец дверь отворилась, и на мостовую тяжелыми шагами вышел высокий японец в черном атласном кимоно, расшитым алыми драконами. Позади него стояли два суровых крепких пирата. Тюремные ворота тяжело и громко захлопнулись. Ян глубоко вдохнул пьянящий воздух свободы и, подняв голову, громко и пугающе рассмеялся. Этот леденящий душу смех нагнал столько страху на сторожей тюрьмы, что они поспешили скрыться за воротами. В этот момент в десяти шагах от них появилась девушка в черном платье и, быстро приблизившись, в почтении поклонилась японцу.

— Сэр Ян, я рада, что наконец-то вы свободны. Простите, что вам пришлось столько ждать, но поверьте, я делала все возможное!

— Кэти, — Ян растянул узкие губы в улыбке и резко, так, что девушка напугалась, обхватил ее за плечи.

Обдав лицо Кэти тяжелым дыханием, Ян грубо, со звериным ожесточением начал ее целовать. Под этим властным потоком горячих поцелуев Кэти съежилась от страха, который всегда испытывала рядом со своим господином. Через минуту Ян отпустил ее из железных объятий и кивнул своим соратникам. Высокий и мускулистый разбойник, чье лицо было украшено кривым шрамом, с почтением протянул три запечатанных письма.

— Запоминай, — металлическим голосом приказал Ян Кэти, — это письмо отправишь полковнику Штефарду, это — генералу английского флота, а это, — на губах у японца появилась злая улыбка, — Рыжей Мэри.

— Как прикажете, сэр, — сухо, но довольно кивнула та.

— Ступай, — приказал Ян и обернулся к ожидавшим его чуть поодаль разбойникам. — Моя месть будет жестокой, и никто из моих врагов не сможет от нее скрыться!

— Наша месть, — по-змеиному прошипела Кэти за его спиной.

— Наша, — жестко произнес Ардан, потирая шрам от левого глаза до правого края губы. — Я припомню сэру Леводу все!

— Передо мной у них тоже есть долги, — желчно усмехнулся Батлл, сплевывая на землю.

— Тогда вперед, — оскалился Ян и быстро направился к порту.

Трое союзников решительно последовали за ним.

Яркое утреннее солнце упало своими теплыми приветливыми лучами на щеки мирно спавшей супружеской пары. Нежные искрившиеся лучики игриво перебегали с одного лица на другое. Черноволосый мужчина широко, сладко зевнул и нехотя открыл слипающиеся глаза. Понежившись еще минутку, он нерешительно высунул из-под одеяла одну ногу. Вылезать из уютной постели не хотелось, но было необходимо вставать, хотя бы ради вкусного завтрака. Прищурившись от яркого света, он невольно перевел взгляд на лицо жены, спокойно и ровно спавшей на белоснежной перьевой подушке. Накрахмаленная, отутюженная простыня бережно окутывала щеку молодой женщины. Улыбнувшись ласковому, мирному утру, милорд Вэндэр поднялся с кровати и нехотя натянул дорогой халат.

В эту минуту в дверь постучали, милорд Вэндэр удивленно взглянул на бронзовые часы и выглянул в коридор. За дверью стоял пожилой дворецкий, держа в руках серебряный поднос с письмами.

— Ваша почта, милорд.

— Отнеси в гостиную, — поморщился Патрик и, закрыв дверь, проворчал: — Ведь говорил же ему письма оставлять в гостиной.

— Что-то случилось? — садясь на мягкой кровати и потягиваясь, сонно осведомилась миледи Вэндэр.

— Почту принесли, — отмахнулся тот. — Как спала, Сеси?

— Великолепно, — лениво зевнула она.

Патрик кивнул и присел в кресло, о чем-то задумавшись. Но тут в дверь снова постучали. Получив разрешение, в спальню грациозно вплыла полная няня. Поклонившись господам, она учтиво доложила:

— Ваша дочь уже проснулась, прикажете одеть ее к завтраку?

— Да, Панчита, одень Сюзи, — недовольно кивнула Сесилия и встала с кровати.

Когда няня ушла, Патрик повернулся к жене и небрежно предложил:

— Сегодня будет охота, ты поедешь?

— А как же Сюзанна?

— Оставишь ее с няней, — улыбнулся тот, — она уже большая девочка, целых два года. Соглашайся, Сеси, неужели ты пропустишь свою любимую забаву?

— Уговорил, — улыбнулась миледи Вэндэр, направляясь в гардеробную для выбора платья к завтраку.

Через несколько минут в спальню поспешно зашли слуги, помогая господам умыться и одеться.

После полудня десяток охотников со свитой и дюжиной собак выехали из замка Вандармин. Когда люди разъехались по обширному лесу, принадлежавшему Вэндэрам, началась охота. Слышались выстрелы, лай собак, испуганные крики барышень, сопровождавших охотников, и восторженные восклицания слуг. Патрик, забрав трех борзых, помчался следом за лисицей, оставляя своих соперников далеко позади.

Миледи Вэндэр, решив оставить погоню за животным, свернула на тихую поляну. Дождавшись, пока голоса охотников скроются в чаще леса, Сесилия зарядила ружье дробью. Осторожно прицелившись в сидящую на ветке дерева птицу, она выстрелила. Испугавшись громкого звука, птица целехонькая взмыла в небо. Миледи Вэндэр с досадой закусила губу и, прицелившись, еще раз выстрелила. Дробь прошла мимо уносящейся птицы, слегка задев только ее хвост. Одинокое перо, медленно кружась, полетело вниз. Миледи Вэндэр ошеломленно застыла на месте, оружие выпало из ее рук, гулко ударяясь о камень.

Открытие, что она не может попасть в цель, ошеломило и испугало Сесилию. На лбу у нее выступил пот, во рту пересохло. Это был уже не первый случай. В последние месяцы миледи Вэндэр стала замечать за собой, что не может, как раньше, держать четко цель. Но только сейчас она с ужасающей ясностью поняла это.

— Что это со мной? Неужели я нервничаю? — тихо произнесла она.

Тряхнув головой, Сесилия соскочила с лошади и, вытащив из седла пистолет, прицелилась в сучок дерева. Она не спешила стрелять, медленно и старательно она целилась. Небывалое ранее волнение подкатывало к горлу, нервы, бывшие раньше железными, начинали сдавать, всегда твердые руки стали мокрыми от холодного пота и задрожали.

— Сеси!

Миледи Вэндэр вздрогнула и от неожиданности выстрелила. Пуля прошла в дюйме над веткой, сорвав несколько листков.

— Сеси, — повторил Патрик, слезая с лошади, — я лису подстрелил.

— Хорошо, — нервно улыбнулась жена.

— Что-то случилось? — озабочено спросил он, мгновенно перестав улыбаться.

— Ничего.

— Сесилия, что происходит?

Поколебавшись мгновенье, миледи Вэндэр произнесла:

— Пат, ты окажешь мне огромную услугу, если мы сейчас займемся фехтованием.

— Что?!

— Ты не ослышался. У тебя есть шпаги?

— Нет, но у кого-то из гостей есть. Если хочешь, я могу за ними съездить.

Сесилия медленно кивнула и отвернулась. Мрачные, тоскливые мысли, тягучие как болото, одна хуже другой лезли ей в голову. Ей казалось, что она попала в трясину, которая слишком глубоко засосала ее, чтобы была хоть какая-то надежда на спасение. То, что она потеряла форму, было скверно, слишком скверно. Сейчас ей было необходимо проверить, сможет ли она фехтовать с прежней сноровкой. Но, даже не беря в руки оружие, миледи Вэндэр понимала, что силы уже не те, что раньше. Понимала, что годы бездействия и праздности лишили ее проворства и былой отчаянности.

Вскоре приехал Патрик со шпагами и кинул одну жене. Она не подхватила ее на лету, а, дождавшись, когда оружие упадет, подняла с земли. Сбросив с ног туфли, а с головы шляпку, приготовилась отражать выпады.

— Готова?

— Да, — мрачно выдавила она.

Ловко и быстро, чего не ожидала от него жена, Патрик бросился в наступление. Немного растерявшись и упустив нужный момент, она была оттеснена назад и теперь лишь защищалась. Сжав зубы и унимая учащенно бившееся сердце, Сесилия пошла в наступление. То, что она уже пять месяцев не брала в руки клинка, было заметно. Поединок шел на равных, но миледи Вэндэр прекрасно видела, что Патрик ей подыгрывал; от этого на душе стало еще гаже.

— Не помогай мне, — процедила она сквозь зубы, злясь на свою неповоротливость.

В этот момент позади сражавшихся послышались шаги. На мгновенье Сесилия обернулась, и в этот же миг острие шпаги коснулось ее груди.

— Я проиграла, — глухо произнесла она, — спасибо, Пат, что помог мне понять очень важную вещь.

Милорд Вэндэр поспешно отбросил шпагу и хотел обнять жену, но та отстранила его и, быстро натянув туфли и шляпу, села на коня и погнала его вглубь леса. Она гнала скакуна все быстрее и быстрее, ей хотелось забыться, хотелось не вспоминать унизительного поражения. Дело было даже не в этом, а в том, что муж ей подыгрывал. Ей! Это было хуже оскорбления, больнее удара. Сесилия с силой ударила коня, тот жалобно заржал и встал на дыбы. Не удержавшись в седле, наездница больно упала на землю. Тяжело дыша и стараясь унять приступ безудержного отчаяния, Сесилия схватила коня под уздцы и, быстро вскарабкавшись, погнала его галопом.

Подъехав к опушке, где уже сидели за плетеными столиками гости, Сесилия направилась к дамам. Вежливо поприветствовав женщин, она присела на свободное плетеное кресло рядом с сестрой мужа. Мангала, увидев, что волосы миледи Вэндэр всклокочены, придвинулась ближе и тихо, так, чтобы слышала только Сесилия, спросила:

— Что-то случилось?

— Нет, все в порядке, — хмуро отозвалась та, отворачиваясь, но тут же добавила, — спасибо за заботу, Мангала.

Мисс Вэндэр удовлетворенно кивнула, отмечая, что в этом году Сесилия стала отвечать ее требованиям миледи Вэндэр. Это уже не была та безумная разбойница, она стала настоящей леди. С подобающими манерами и степенными движениями, с нежным взглядом и сдержанной речью, Сесилия разительно отличалась от человека, которого когда-то именовали «грозой морей».

Вечером, когда большинство гостей разъехалось по домам, Вэндэры направились в оперу. Сидя в отделанной красным бархатом карете, запряженной четверкой белоснежных выхоленных лошадей, Сесилия без особого интереса поддерживала затянувшийся разговор Мангалы и Патрика. Неожиданно странная мысль пришла ей в голову. Чем больше она старалась ее отогнать, тем назойливее становилась эта мысль и тем печальней было на душе.

— Дорогая моя, — обратилась к Сесилии Мангала, — что с твоим лицом? Почему у тебя сегодня такое плохое настроение?

Зная, что никто ее не поймет, миледи Вэндэр промолчала.

— Может, ты плохо сегодня припудрила носик? — продолжала заботливо ворковать сестра мужа, отчего Сесилии становилось только тоскливей. — Ты сегодня на себя не похожа. Плохо выглядишь…

— Я выгляжу так, как последние три года, — тихо произнесла та. — А насчет моего лица… Может, ты забыла, но несколько лет назад люди Яна изрядно постарались испортить его! Сломанный нос заживал полгода.

— Сесилия, что случилось?! — вспылил муж.

Холодный и неприветливый взгляд Патрика заставил ее остудить огненный пыл. И от этого серая, вязкая тоска навалилась с новой силой. Не выдержав угнетающего состояния, миледи Вэндэр негромко заговорила:

— Так странно, ведь прошло всего несколько лет, а я так сильно изменилась.

Теперь Патрик и его сестра смотрели на нее колючими и отчужденными глазами. Особенно Патрик. Он осуждал ее, словно судья перед вынесением приговора.

— Я говорю, что три с небольшим года назад моя жизнь сводилась к постоянной войне, а сейчас… — она запнулась, не решаясь продолжать. — Знаешь, иногда у меня такое чувство, что Рыжей Мэри была не я, а кто-то другой.

Наступила тишина. Сесилия вздохнула и, стянув с правой руки перчатку, начала разглядывать синюю татуировку в виде якоря, разбивающего связанную в узел цепь. Медленно и тихо она добавила:

— Это да, пожалуй, шрамы — единственное, что связывает меня с прошлым.