Можно к сему присобачить телеграммы или эсемэски, типа: «Мое сердце вдребезгах!». Или «Моя душа в пятке. Я хромаю по Вам!». Не бойтесь небольшой доли юмора. Женщины оценят сию приправу к чувствам по достоинству.

Утренний звонок застал Кристину врасплох. Она заметалась, не успела даже накинуть на плечи халатик, подошла к входной двери, заглянула в глазок и увидела огромный букет роз. Целая клумба ярких, пестрых роз заполоняла собой всю крохотную лестничную площадку. Разглядеть сквозь заросли ярких, невозможно красивых цветов самого визитера решительно не представлялось возможным.

«Ошиблись дверью!» — решила Кристина. «Или подъездом».

— Кто там? — суровым голосом громко спросила она.

— Курьер из магазина «Цветы в подарок». Девушка Кристина здесь живет?

«Кто-то из родителей моих малышей?» — успела подумать Кристина.

Секунду поразмыслив, она сняла цепочку, щелкнула замком и слегка приоткрыла дверь. Не до конца распахнула, до половины, не более. Но этого оказалось достаточно, чтоб целая цветочная клумба роз втиснулась в дверь, и заполонила собой весь узкий коридор. Квартира тут же наполнилась всеми ароматами Аравии. У нашей девушки закружилась голова.

Кристина непроизвольно слегка попятилась. Клумба клумбой, просто она увидела поверх гигантского букета знакомую физиономию Майка. На голове у него красовалась фирменная кепочка магазина «Цветы — в подарок!».

«Опять этот настырный тип!» — пронеслось у нее в голове. «Он просто преследует меня! Это уже возмутительно!»

Несколько секунд оба пялились друг на друга, будто увиделись впервые в жизни.

— Предъявите ваш паспорт! — с нейтральным выражением лица изрек тип.

— Зачем это? — изумилась Кристина.

— Я должен удостоверить вашу личность.

Как каждая законопослушная гражданка Кристина автоматически повернулась и направилась в комнату. К письменному столу, где лежали все документы, справки и бумаги. Но тут же вернулась обратно в коридор. По пути, кстати, успела накинуть на плечи халатик. И подвязаться в талии поясом.

Клумба по-прежнему стояла в неподвижности.

— От кого цветы? — резко спросила Кристина.

— Не могу знать. Не в курсе дела. Мое дело сторона. Я курьер, лицо официальное. Мне приказали, я исполняю. И никакой самодеятельности. Предъявите паспорт.

— Не подумаю! И давайте договоримся сразу!

— Вы нарушаете закон! — мрачно сказал Майк, — И вдобавок лишаете лично меня дополнительного заработка. А это нечестно.

— Вы лжете!

— Только по четвергам и пятницам. А сегодня, к вашему сведению, милая Кристина, вовсе понедельник. Паспорт, предъявите паспорт!

— Перестаньте паясничать! От кого цветы? — голосом следователя из районной прокуратуры спросила она. Хотя сама, разумеется, уже догадывалась, от кого.

— Секрет фирмы. Коммерческая тайна.

— Я вам не верю. Вы не можете быть курьером.

— Это еще почему? — искренне обиделся Майк, — Глубочайшее заблуждение! Ваше представление о доходах бедных художников, об истинном их материальном положении основано на информации из глянцевых журналов. Просто обидно, честное слово. Глянцевые журналы, милая Кристина, вовсе не для чтения. К вашему сведению, солнышко, они исключительно для рассматривания картинок.

— Паспорт не дам! — жестко заявила Кристина.

— Отчего же, почему же!? — недоумевал Майк-курьер.

— Господибогмой! Я вам не доверяю!

— И напрасно! Я лицо официальное. При исполнении, так сказать.

— Мало ли что у вас на уме.

— Значит, не покажите?

— Ни под каким видом.

— Мне бы только одним глазком. Данные переписать, — уныло попросил Майк. И скорчил при этом очень умильную физиономию.

Но Кристина была тверда, как скандинавская скала, как линия Манергейма, если кто помнит историю.

— Не покажите? Окончательно и бесповоротно? Категорически?

— Именно так! — непоколебимо заявила Кристина.

— В таком разе принесите хотя бы ведро. У вас в ванной, наверняка, имеется какое-нибудь пластмассовое ведро, верно?

— Имеется, — подтвердила Кристина.

— Тащите его сюда! — распорядился Майк.

Самое смешное, Кристина подчинилась. Ноги сами понесли ее в ванную, потом принесли обратно в комнату. Прямо пред ясны очи настырного возмутительно наглого и самоуверенного типа под названием Майк Кустофф.

Некоторое время они стояли посреди скромной малогабаритной квартиры и уже привычно сверлили друг дружку пронизывающими (по возможности!) взглядами.

— Особа женского пола с пустым ведром в руках — плохая примета! — как бы, между прочим, заметил Майк.

— Что вы этим хотите сказать?

— Ведро неплохо бы наполнить водой. Во избежании. Эдак, на три четверти. Не больше. Цветы, стало быть, чтоб поставить было куда. Чтоб красиво в помещении стало. Благоуханно и гармонично. Осилим эту операцию? Или как?

Некоторое время оба, молча, укрепляли клумбу в ведре с водой. Потом, так же молча, искали место, куда это бы ее поставить. Так, чтоб было гармонично и красиво.

Майк, конечно, заметил. Все стены квартиры увешаны репродукциями картин Брюллова и его портретами. Заметил так же несколько фотографий французского композитора и певца Шарля Азнавура. Но тогда он не придал этому значения. И очень напрасно.

Нам только кажется, эстрадные звезды где-то там, в лучах прожекторов, живут в другом измерении. Наивное заблуждение! Они такие же, как мы. Они связаны с каждым из нас незримыми, но прочными нитями. Они частица нас самих. Они воздействуют, влияют на наши судьбы иной раз самим фактом своего существования. А нередко довольно бесцеремонно ломают наши планы и устремления. Хотим мы того или нет.

Об этой манере эстрадных знаменитостей Майк никогда особенно не задумывался. Потому и не обратил должного внимания на большой портрет великого Шарля Азнавура. Пройдет совсем немного времени, и этот любимец всех женщин всех континентов преподнесет лично Майку очень неприятный сюрприз. Если не сказать больше.

Но случится это значительно позже.

— Решили таким неуклюжим способом добиться своего? — неожиданно спросила она.

— Дико извиняюсь, что вы подразумеваете под «добиться своего»? — спросил он.

— Добиться моей дружбы! — твердо заявила Кристина, — Зачем вам это?

— Дружбы!? Ни в коем разе! — в тон ей, твердо заявил Майк. И секунду помедлив, добавил, — Дружба между мужчиной и женщиной самый вредный миф. Существует исключительно в головах у старых дев. Я вам так скажу. Милая Кристина!

— Перестаньте называть меня «милая»! У вас это звучит как-то особенно амикошонски.

— Ами… как? — переспросил Майк.

— Амикошонски! Господибогмой! Ами — друг, кошон — свинья, друг — свинья.

— Жуть какая-то! — искренне возмутился Майк.

— Можно подумать, вы этого не знали.

— Ни сном, ни духом. Даже не догадывался. Если вы, таким образом, интерпретируете наши отношения…

— У нас нет никаких отношений! — повысила голос Кристина, — Перестаньте язвить и ерничать!

— Еще и ерничать!? — ужаснулся Майк.

— Да, именно. Ерничать, язвить и фиглярничать! Я, кажется, не давала вам к этому ни малейшего повода.

— Сударыня! — строго заявил Майк, — В таком разе, прошу простить мои амикошонские манеры и фиглярские замашки. И позвольте откланяться!

Майк повернулся спиной и даже сделал вид, будто собирался уходить. Самым решительным образом. Бесповоротно, так сказать.

— Нет уж! Извольте остаться! И объясниться! — очень громко сказала Кристина, — Это возмутительно!

Майк нехотя повернулся, посмотрел на часы, вздохнул.

— Стоймя объясняться будем? Может, это… проследуем на кухню? Чай, баранки, сухари и все такое. Вы любите сладкое?

Кристина, молча, жестом пригласила его проследовать в направлении кухни.

— Только после вас! — жестко ответил Майк.

Что собой представляет четырехметровая кухня в хрущевской пятиэтажке сведущим людям объяснять не надо. Крохотный стол, две табуретки, газовая плита, раковина и посудный шкаф в цветочек. Над головой плафон, на окне веселенькие занавески. Человеку средних габаритов одному тесновато, вдвоем, как ни странно, в самый раз. Парадокс российского быта. Чем меньше квадратных метров, тем теснее общение.

Телам тесно, мыслям и чувствам просторно.

— Присаживайтесь, Михаил! — светским тоном предложила Кристина, — Чай, кофе?

— Пивка бы… — мечтательно протянул Майк.

— Спиртного в доме не держу! — осадила его она.

— И правильно! Сухой закон — самое величайшее изобретение человечества. Второе, после изобретения женского корсета. До сих пор недооцененное, кстати. Была б моя воля…. Я б всех этих алкашей собрал бы в одну кучу и… за полярный круг! Пустые бутылки из-под спирта собирать. Им дело привычное, экология опять же в выигрыше.

Кристина между тем, поставила на стол две чашки, сахарницу, вазочку с конфетами. Плеснула в чайник ровно две чашки воды и поставила на огонь.

— Итак! — повернувшись к Майку, резко спросила она.

— В смысле?

— Господибогмой! От кого букет?

— От инкогнито! — не моргнув глазом, ответил Майк.

— Как вы узнали мой адрес?

— От него же!

Два дня назад Майк и сам не заметил, как свернул с эстакады у Рижского вокзала и оказался на проспекте Мира. Автоматически развернулся под эстакадой у метро «ВДНХ» и через пять минут остановился у магазина «Электроника».

У него и в мыслях не было ничего такого. Искать девушку Кристину? Все произошло как-то само собой, на автопилоте.

Майк припарковал джип прямо у центрального входа и вошел в магазин. Повертел головой вправо-влево, увидел то, что нужно, и направился к стойке заказов.

За стойкой сидела какая-то невыразительная накрашенная девица.

— Я могу вам помочь? — стандартно улыбаясь, спросила она.

«Ты — нет!» — успел подумать Майк. Вслух, разумеется, произнес другое:

— Мне нужна девушка курьер по имени Кристина. У вас есть такая?

— Есть! — с готовностью кивнула девица, — Она вас обслуживала на дому?

— Можно и так сказать, — подтвердил Майк.

— У вас претензии? Какие-то проблемы? — спросила девица.

— Проблема одна. Она оставила у меня в мастерской свой лифчик и, сидя по всему, ключи от своей квартиры, — брякнул Майк.

У девицы от изумления глаза вылезли из орбит. И широко распахнулся рот.

— Кто… Криска-а!?

— Именно! Криска! — подтвердил Майк. И, понизив голос, добавил, — Только никому ни слова, идет? Пусть это останется строго между нами. Между мной и… вами! Сами понимаете, вмешиваться в интимную личную жизнь, как-то это… не того. Пойдут пересуды, сплетни! Никому ни звука, короче! — обаятельно улыбнувшись, закончил Майк.

— Ладно вам! — очнувшись от его гипнотической улыбки, заявила девица, — Чтоб Криска и.… Ни за что не поверю!

— Я и сам глазам не поверил на утро. Это надо, быть такой рассеянной! Дайте, солнышко, мне ее адрес. И по возможности телефон.

Девица за стойкой менее всего походила на «солнышко». Но Майка подобные мелочи никогда не волновали.

— Телефона у нее нет, — ответила девица.

— Ясное дело, — кивнул Майк, — Портной всегда без порток, одаривающий телефонами сам всегда без связи с внешним миром. Аксиома.

На кухне у Кристины засвистел чайник. Громко, как пригородная электричка.

— Господибогмой! От кого букет? — гневалась она.

— От инкогнито. Он, знаете ли, натура неопределенная, лица не имеет.

— Вы еще долго намерены издеваться надо мной!?

Майк ушел. Отвечать на риторические вопросы не его стиль. В самом деле, что можно ответить на вопрос: «Я царь или не царь?». Еще спросите, «Быть или не быть?». Или того хуже, «Где мои очки?». Риторические вопросы — это вопросы, устремленные в космическое пространство. Отвечать на них следует существам из других галактик. Не нам, грешникам.

На пороге кухни Майк провернулся и отдал по-французски честь, приложив два пальца к козырьку фирменной кепочки. И скрылся за дверью. Кристина скорчила себе в зеркало какую-то неопределенную гримасу и пожала плечами.

Но это было только начало.

Каждое утро ровно в семь, (будь он неладен, этот возмутительный тип!), раздавался звонок и в проеме приоткрытой двери возникал очередной огромный букет роз.

Во второй раз, опять увидев в глазок цветочную клумбу, Кристина широко распахнула дверь и, не менее широко раскрыла рот, готовая высказать все, что накипело на душе.

— Давайте договоримся сразу! — выпалила она.

Но на пороге с букетом стоял молоденький парнишка, почти школьник, в такой же фирменной кепочке, что была на Майке в прошлый раз. Физиономия юноши была откровенно заспанной. Он мрачно поздоровался, сунул букет в руки опешившей Кристине, попросил черкнуть в блокнот какую-нибудь закорючку и был таков.