Ольга Малинина - Мир на ладони

– Как у тебя дела со Стасом? – поинтересовалась Полина.

– Со Стасом? – переспросила Даша, но потом вдруг вспомнила, что тогда на вечере она солгала ей.

– Ты такая убитая. Вы поссорились, что ли? – сочувственно посмотрев на нее, пролепетала Полина. Ее настойчивое любопытство начинало действовать на нервы, и Даша решила не откровенничать. Полина же от сочувствий перешла к действиям и предложила сходить на прогулку.

* * *

Даша рискнула принять ее за свою подругу и отправиться с ней гулять. Когда они уже приближались к парку, Полина, рассказывая о своих многочисленных поклонниках, вдруг неожиданно спохватилась:

– Слушай, я совсем забыла! Ведь договорились же!

Полина сказала это очень громко и сделала свой характерный жест – похлопала себя ладошкой по голове.

– Ты о чем? – рассмеявшись спросила Даша.

– Сережка! – немногословно объяснила она. – Уже целый час, наверное, меня ждет.

Даше стало не по себе. Ведь ей вовсе не хотелось, чтобы Сергей подумал, будто она специально ищет с ним встреч. На самом деле, со стороны это выглядело именно так. Какая-то нелепая паника вдруг охватила Дашу при мысли о том, что их встреча все же состоится. Но...

– Не сейчас, – ответила Даша на предложение Полины пойти с ней к Сергею.

– Слушай, не обижайся, конечно, но ты всегда такая летящая или ты просто такой скрытный человек? – прямо спросила Полина, и в этот момент Даша не выдержала и решила поделиться:

– Я потеряла одну очень важную вещь, и мне кажется, она никогда не найдется.

– Золотые сережки, что ли?

Даша улыбнулась, услышав слово «сережки».

– Нет, ни сережки, ни кольцо, ни алмазы. Я потеряла свои размечтинки...

– Чего-чего?! – воскликнула Полина, а потом рассмеялась. – Знаешь, ты все-таки летящая. Ты и Сережка – два сапога, правда, без пары... Да, он тоже навыдумывал себе каких-то там фей в облаках. Честно говоря, я и сама такая выдумщица, но только уж не до такой степени.

– Интересно, а до какой степени еще можно дойти? – задала ей Даша коварный вопрос.

– До психушки, – мрачно заключила собеседница.

Полина окончательно развеселила Дашу, и она уже не так переживала по поводу исчезнувшего дневника, полного ее размечтинок. На этой шутливой и несерьезной ноте Полина попрощалась со своей, как она уже думала, новой подругой. Они пообещали друг другу созвониться на следующий день.

Несмотря на то, что половина дня прошла в бесполезных прогулках и разговорах, Даша не желала идти домой. Она подумала, что Полина могла бы стать ее настоящей подругой, если б не Сережа... Дашу бросало в дрожь от мысли, что ей придется соперничать с кем-либо. Отвоевывать себе трофей в виде Карцева Сергея – ни за что на свете!

Солнечный весенний день был настолько ярким и теплым, что она ощутила необыкновенную радость. Она даже захотела побаловать себя мороженым, однако издалека увидела Данилу и совсем забыла об аппетитном рожке мороженого. Даша помахала ему рукой, но он ее не заметил и, сев на скамейку, начал что-то читать. С твердой намеренностью поделиться своим настроением она подошла к нему сзади и, закрыв ему ладонями глаза, стала ждать, угадает он ее или нет.

– Я не знаю, кто ты, потому что не вижу тебя, – сказал Данила, и Даша вздрогнула. Ведь эти слова принадлежали ей! Вернее даже не ей, а Ле-симу, герою ее рассказа. Даша посмотрела, что он держит в своих руках, и поразилась так, словно на нее опрокинули таз с грязной водой.

– Это же мой дневник... – не в силах возмущаться, пролепетала она. Данила закрыл тетрадь и положил ее на скамейку.

– Ты же говорил... Как ты мог?! – наконец Даша повысила тон своего голоса. – Я тебе доверяла, думала, что ты единственный мой друг в этой чертовой школе!

– Вот это да! – язвительно воскликнул Данила. – Ты еще ругаться умеешь!

– Какой же ты мерзкий, оказывается, – брезгливо сказала она. Даша взяла свою тетрадь и собралась оставить его наедине со своей совестью.

– Я тоже считал тебя своей подругой, – бросил он ей вслед. Что-то заставило ее остановиться и продолжить эту неприятную беседу.

– Но тогда почему ты обманул? Ведь ты не имеешь право влезать ко мне в душу. Это все равно, что своровать.

– Ты думаешь, что я должен чувствовать себя виноватым? – поднялся он со скамейки и встал напротив нее. Даша удивленно смотрела ему в глаза.

– Что такого тайного в твоих «нюнях»? – продолжил он, причем слово «нюни» Данила произнес с таким отвращением, что даже выражение его лица исказилось до неузнаваемости. И Даша почти растерялась, увидев такого нового Данилу.

– Я одного не могу понять – зачем? – возмутилась она.

– Ладно, раз так получилось...

– Нет! Я не смогу учиться с тобой в одном классе, мне будет противно, – покачав головой, отвернулась она в другую сторону.

– Потому что я теперь знаю о тебе больше, чем другие? – прямо и уверенно спросил он.

– Ничего ты не знаешь! – крикнула Даша. Ее бывшая одноклассница, Юлька Казакова, которая в это время шла мимо, не стала здороваться с ней, и Даша сама не заметила, как стала поводом для досужих сплетен. Юлька же, для полной достоверности уже придуманных ею фактов, решила не торопиться и остановилась неподалеку от них, у ларька с мороженым.

– Посмотрите, какие мы загадочные, – ответил Данила с еще большей издевкой. – Не беспокойся, это я уйду.

– Кажется, я начала понимать... – подумала она вслух, но Данила уже отошел от нее на небольшое расстояние, – ты просто завидовал мне.

Он не услышал, и Даша крикнула ему вслед:

– Просто у тебя нет своих тайн!

Данила, не останавливаясь и почти приближаясь к ларьку с мороженым, повернулся к ней лицом. Покрутив пальцем у виска, он рассмеялся. О нет, Даша не почувствовала себя оскорбленной или униженной. У Данилы, конечно, были свои тайны, но он, видимо, был им не рад. А при таком раскладе, чужие тайны кажутся более привлекательными. Даше стало неуютно после этого разговора. Улицы были безучастными в ее переживаниях. Она не могла стерпеть такого равнодушия и решила вернуться домой.

Казакова, почуяв грандиозную интригу, сделала вид, будто снова проходит мимо.

– Даш, привет! – обратилась она.

– Привет, – Даша еле заставила себя улыбнуться своей бывшей подруге. Юлька сказала, что идет к Кристине, потом спросила сколько времени, а следом, как бы невзначай, разузнала о том, кто этот парень, с которым она только что разговаривала. У Даши не было сил даже иронизировать. Она почти не прислушивалась к Юлькиным словам. От ее вопроса о Даниле Даша просто отмахнулась: так, мол, чудак какой-то.

– Как тебе в новой школе? – интересовалась Юлька невпопад, потому что Даше меньше всего хотелось отвечать на этот вопрос. Казаковой было проще, так как она докучала просто из вежливости.

– Ой, а у нас! Представляешь, что Милованов вытворяет?! – затрещала Юлька, как всегда увлеченная своим собственным рассказом.

– Нет, – снова она сделала усилие, чтобы улыбнуться.

– Да?! А вы уже не встречайтесь? – не сдержала Юля своего любопытства. Даша недоумевала, как легко некоторые люди говорят о своих самых сложных переживаниях. Но Казакова лихо справлялась с любой проблемой, и сложные переживания ей не грозили.

– Кто тебе сказал, что мы встречались? – решила Даша лукавить.

– По-моему, все об этом знают, – пояснила Юля. – Ну так вот. Антона чуть из школы не выгнали... Мне кажется, это от того, что ты ушла...

– Говори яснее, – перебила ее Даша, – я не понимаю, причем здесь я.

– Не при чем, – подобострастно сказала она, – я просто так говорю.

Даша ухмыльнулась, подумав, что она уже начала отвыкать от нормальных разговоров, в которых все просто и однозначно. До дома оставался один квартал, целый квартал Юлькиной болтовни!

– Мы говорили ему: «Антон! Тебе крышу снесет». А он, – рассказывала Юля, – видите ли, никого не слушает, весь из себя, на крутых дорожках. Мы все на Набережной тогда зависали. Там этих роллеров, как комаров на болоте. Короче, надевает он ролики, этот свой рыцарский шлем, разгоняется, как лось...

Даша рассмеялась, представив рассредоточенное скоростью лицо Антона.

– Правда, правда, – поддакивала Юля, – как лось напуганный – летит, а сам боится. Ну и, Милованов несется, ничего не видит, ничего не слышит. А в это время, значит, по Набережной прогуливается наша мадам Ангелина Ка., вся такая вот гордая, учительница мол.

– Можешь не продолжать, – смеялась Даша, – не хочу даже слышать об этом кошмаре.

– Да, точно, это был кошмар, особенно в ее прическе, когда она со своим дорогим и обожаемым учеником, наконец, выбралась из воды.

– Что?! Они прямо в реку...

– Ага, хорошо, что лед растаял, – не могла угомониться Юля.

– Ужас! И как они перенесли это падение? – пожелала Даша узнать развязку этой страшной истории.

– А, нормально. Антону в школе объявили выговор, а дома пострадали его драгоценные ролики. Кажется, папаша их подвесил как запретный плод.

– Да уж, весело, – вздохнула Даша. В нескольких метрах от перекрестка она вновь увидела Данилу. Потом он перешел на другую улицу, где встретился с каким-то парнем, таким же длинно-худощавым, как он сам. Данила поздоровался с ним за руку. Подъехавший к остановке троллейбус высвободил пассажиров, которые рассеялись по улице, и в этом потоке Данила потерялся, исчез из виду. Даша вдруг подумала, что он исчез навсегда.

Как Казакова ни старалась, но так и не смогла разузнать о теперешней жизни Даши во всех сокровенных подробностях. И все же, Юлька не Юлька, если она не добьется того, что хочет. Поэтому она сделала последнюю попытку снова привлечь Дашу в свою компанию:

– Я говорю тебе, мы теперь на Набережной тусуемся. Кстати, там и Карцев со своей девушкой. Кристинка у него спрашивала, кто такая мол, а он...

– Ладно, все, мне пора, – оборвала Даша разговор на самой напряженной ноте. – Ты как-нибудь позвони, и мы погуляем.

– А-га, – хитро сказала Юля, – все-таки скучаешь по бывшему классу.

– Наверно... – на секунду задумалась Даша. – Всем по привету. Пока!

Они подошли к перекрестку и тут же распрощались. Юлька, обрадованная тем, что ей удалось рассказать забавную историю, к тому же позвать Дашу на следующую тусовку, сияла в дружелюбной улыбке.

День начинал гаснуть, будто рампы рассеивали свои огни. Даша вернулась домой, и возникло все то же, когда-то уже настигавшее ее ощущение. Снова и снова проходили мимо нее все те забавы, которые приключались с ее ровесниками. А Даша вела закулисную жизнь и, как критик, смотрела на все происходящее на сцене. Но вот-вот уже должен был появиться главный персонаж... И Даша решила ждать.

ДНЕВНИК

Здравствуй, моя милая тетрадь! Я с ума сходила, пока искала тебя и, может быть, сошла бы. Оказывается, тебя украли. Мне кажется, что вместе с тобой украли и меня. Но все позади.

Сегодня я два раза слышала о нем. О Сереже. Такое впечатление, что между нами целый город. Как будто в этом городе нет ни одной улицы, где мы могли бы встретиться.

Я готова забыть про всех, про всех, но только не про него.

Васильковое небо и одуванчиковое солнце, как видение, стали предвестием лета. Но, в самом деле, природа была за одно с теми, кому не сиделось дома.

И Даше не сиделось. Уже сегодня, да, именно сегодня она должна была закончить свой рассказ. Лидия звонила пару часов назад, сказала, что прочитала начало. Даша почувствовала, как снова помчалась ее жизнь.

Набережная встретила ее с полуденным спокойствием. Она в который раз мысленно поблагодарила судьбу за то, что жила именно на этой улице, почти на берегу. Стихи сочинялись сами по себе, отдельной и очень сложной историей. Она присела на удобную скамейку с витиеватыми подлокотниками. Раскрыв свою тетрадь, Даша вдохнула аромат своих размечтинок, и вскоре строки устремились по листу.

– Девушка, не скажите, который час? – кто-то ворвался в ее одиночество. Она подняла голову, оторвавшись от своей тетради. Перед ней, в дорогом черном пальто, с белым и вольным шарфом вокруг шеи, стоял Виктор Иванович Карцев.

– Здравствуйте, – запинаясь, сказала Даша и растерянно улыбнулась. Виктора Ивановича было невозможно забыть, даже если б он не был отцом Сережи.

– Я разве знаком с таким прелестным существом? – сам у себя спросил он. – Ах, Дарья! Помню, помню.

Этот человек, как и первый раз, когда Светлана Петровна их познакомила, смутил Дашу своим чересчур актерским поведением.

– Я всюду ищу Сергея, не могу его найти. Может, вы знаете?

Даша смутилась еще больше, но все-таки сказала Виктору Ивановичу, что Сережа часто бывает здесь, на Набережной, и что сегодня она его не встречала. Виктор Иванович присел рядом.

– Что ж, тогда поговорим, скоротаем время, может, он появится, – театрально вздыхая, предложил он. Даша нашла эту ситуацию очень любопытной. Ведь в то время, когда она и Сережа учились в одном классе, отец с сыном, кажется, не ладили друг с другом. Виктор Иванович, в самом деле, был актером театра. А у актеров редко когда бывает дом, они гастролируют по городам и странам, и если приезжают к своим близким, то не находят сразу общего языка. Так было и у Виктора Ивановича. Сережа, привыкший к отсутствию своего отца, годами и месяцами о нем не вспоминал, по крайней мере, не говорил о нем с матерью.