— Я не тащу вас сразу в постель, Мишель, — скривив губы, произнес Стив. — Я готов дать вам время, чтобы вы свыклись с этой мыслью, и только после этого заявлю о… как это называется? — супружеских правах. Поймите же меня и тут: меня совершенно не устраивает, если пойдут слухи о фиктивном браке, и вся моя задумка превратится в жалкий фарс.

После долгой паузы Мишель, тяжело вздохнув, кивнула. Он загнал ее в ловушку, и слишком многое сейчас было поставлено на карту: и прежде всего честь семьи и благополучие людей, за которых она отвечала, людей, которые были ее друзьями на протяжении всей жизни. В конце концов, ведь многие браки основываются на холодном расчете, на голом прагматизме… Итак, она пойдет на сделку и вступит с ним в союз. Но на детей он может не рассчитывать. Независимо от его притязаний, в этом она ему не уступит ни за что и никогда.

11

Роза с раскрасневшимся от волнения лицом что-то говорила ей, но Мишель не слушала. «Интересно, — мрачно думала она, — почему Роза, обычно такая наблюдательная и чуткая, не видит моего горя?» Может быть, Мишель и в самом деле выглядит как принцесса из сказки в белом кружевном платье, в венке из белых роз и с ниткой молочно-белого жемчуга на шее — подарком Стива, но как Роза умудряется не замечать, что внутри она, Мишель, холодна как лед?

— Так что, это секрет? — переспросила Роза, поправляя кружевные оборки платья.

— Секрет?

— Да! Я спрашивала о маршруте вашего свадебного путешествия, но ты не услышала ни единого моего слова. — Роза покачала головой. Она выглядела особенно впечатляюще в лазурно-голубом платье из шелка, поразив всех тем, что по случаю свадьбы сняла с головы свой фирменный знак — чалму. Мишель всегда занимал вопрос, какого цвета волосы у Розы. «Скорее всего, — думала она, — черные». Но и сейчас ответа она не получила: волосы Розы оказались седыми. Их серо-стальной оттенок удивительно шел к сверкающим зеленым глазам цыганки.

— Все, сдаюсь! — со смехом подняла руки Роза, но тут же вновь стала серьезной. — Должна сказать тебе кое-что. До сих пор я молчала, чтобы не прибавлять тебе беспокойства.

Мишель почувствовала, как от страха у нее слабеют ноги.

— Боже, Роза, ты что, заболела?

— Избави Бог! Все нормально. Просто устала и хочу отдохнуть. Так что следующей весной в цирк я не вернусь. Я поискала и нашла себе замену — одну венгерку, прекрасную гадалку. Не такая, как я, конечно, но все же…

Роза продолжала говорить о своей преемнице, но Мишель, ошеломленная новостью, не слушала. «Но ты мне так нужна! — хотелось ей закричать. — Я несчастна, и я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы ты была рядом, могла выслушать меня, дать совет…»

Мишель со слезами на глазах обняла Розу. Она была на несколько дюймов выше пожилой женщины, но заметила это только сейчас. Было поразительно, что такая миниатюрная особа, как Роза, заполняет своим присутствием все пространство вокруг себя. Если бы Мишель могла хоть наполовину стать такой Женщиной, как ее старая подруга! Насколько проще была бы ее жизнь…

— Я люблю тебя, Роза, — дрогнувшим голосом сказала Мишель. — Мне будет не хватать тебя.

— Неудачное время для объяснений я выбрала… — Вид у Розы был расстроенный. — Нужно было подождать конца твоего медового месяца и тогда уже…

— Не будет медового месяца. Мы решили отложить его до конца сезона… — тихо сказала Мишель.

— По-своему разумно, хотя… Все-таки лучшее время для медового месяца — сразу после свадьбы.

— А тебе-то откуда знать? — удивилась Мишель. — Разве у тебя была свадьба?

Но Роза даже не улыбнулась.

— Было дело… — сказала она задумчиво.

— Так ты была замужем?

— Еще как!.. Но он умер… очень и очень давно…

В дверь постучали, и вошел Стив.

— Как дела, Мишель? — спросил он, окидывая восхищенным взором кружевное платье, венок, жемчужное ожерелье на шее.

— Ни к чему тебе здесь толкаться, — заворчала Роза. — Плохая примета, когда жених видит невесту перед венчанием.

— Ухожу, ухожу! Наш брак должен быть счастливейшим на свете! — засмеялся Стив.

Он поймал взгляд Мишель, словно ожидал от нее каких-то слов. Та попыталась улыбнуться, но почувствовав, что ничего не получится, отвела глаза. Получилось не очень красиво, но она ничего не могла с собой поделать.

— Ты плакала? — спросил он вдруг.

— Это все из-за меня, Стив, — вмешалась Роза. — Я, не подумав, сообщила Мишель, что с будущего сезона заканчиваю свои гастроли с цирком и ухожу на заслуженный отдых.

Она внимательно посмотрела на Стива и проговорила:

— Вы будете очень и очень счастливы.

— Это тебе карты сказали? — преувеличенно громко спросила Мишель.

— Да, разумеется. Они сообщили, что поначалу будут некоторые проблемы, зато потом…

— …потом их будет еще больше, — сухо пошутил Стив.

Они улыбнулись друг другу, и Мишель почувствовала укол ревности. Не слишком ли быстро Роза прикипела душой к человеку, все эти годы совавшему палки в колеса их цирку? Такое впечатление, что они прямо-таки союзники… или даже сообщники. Роза всегда была самоотверженно предана Брадфорд-цирку, так неужели она увидела в Стиве их спасителя — этакого рыцаря на белом коне?

Когда сразу же вслед за Стивом ушла и Роза, Мишель не стала ее удерживать. Ей нужно было хотя бы несколько минут побыть одной, успокоиться. Все утро цирк гудел и шумел в преддверии празднества. Казалось, не было ни одного человека, так или иначе не вовлеченного в предсвадебные приготовления. Мишель не могла никого осуждать за такое приподнятое настроение, но тем острее ощущала она собственную неприкаянность. Они любили ее, в этом она ни минуты не сомневалась, но в то же время они не могли не осознавать, что именно Стив выручает их цирк из беды, обеспечивая их работой, гарантируя им благополучное будущее. И кто знает, быть может, большая доля их радости происходила именно от этого ощущения внезапного избавления?…

В дверь забежали подружки невесты — циркачки в новых летних платьях, сшитых специально для такого случая. Не желая никого обижать, Мишель предложила всем претенденткам на роль подружек невесты тащить жребий, и счастливицы представ ляли собой самую причудливую смесь обликов, характеров и манер. Глядя на них, нельзя было не улыбнуться. Чего стоила хотя бы Грета Мюльхаузер — ростом в сто восемьдесят восемь сантиметров, непременная участница и главная заводила всех свадебных мероприятий и скандалов, связанных с разводами! Или Мисси Илэйн, слывшая — без всяких оснований — самой маленькой женщиной мира, или Глэд Гордон, звезда воздушного балета!

Мишель вдруг поняла, что все они мечтают о тех же самых простых и незатейливых вещах, что и обычные женщины, живущие в своих домах в городах и деревнях, и свадьба для них — тоже символ исполнившейся романтической мечты. Что ж, она не испортит им праздник! Как бы ни душили ее отчаяние и обида, она будет улыбаться и лучиться счастьем, как и положено невесте. Она сделала выбор, и мотивы его теперь не имеют значения. А дальше… однажды Стив устанет от жены, которая его не любит, и тогда они смогут тихо-мирно расстаться и заняться каждый своим делом.

Еще за одно она была благодарна судьбе: Дэвид, после получения своей доли наследства перебравшийся в Европу, прислал телеграмму, что очень сожалеет, но приехать на свадьбу не сможет. Его присутствия здесь она совершенно не желала. Помимо того, что был бы в этом какой-то нехороший оттенок, она не смогла бы разыгрывать при Дэвиде роль счастливой новобрачной — это было выше ее сил. Нельзя сказать, что она по-прежнему его любила, но присутствие первого — и до сих пор единственного — любовника неизбежно вызвало бы в памяти воспоминания, которые она и так с великим трудом загнала в самые дальние закоулки памяти.

Главная арена, где должно было состояться венчание, представляла собой сейчас садовую беседку. Роза опустошила, должно быть, все цветочные магазины Сент— Пола и Миннеаполиса. Места для зрителей, столбы, импровизированный алтарь в центре арены — все было увешано цветочными гирляндами. Народ оделся в самые лучшие свои наряды и, судя по заплетающимся языкам и нетвердой походке, еще с утра начал отмечать торжественное событие.

Как там сказала Роза? Женщина до конца жизни помнит день своей свадьбы? Что ж, она тоже будет помнить — но не потому, что вышла замуж за любимого человека. Она сохранит в благодарной памяти все эти свидетельства искренней любви к себе со стороны людей, ответственность за которых она унаследовала вместе с цирком и имением мистера Сэма в Орландо. Именно это она будет потом удерживать в памяти — это, а не клятвы, которыми они обменяются со Стивом, не поцелуй новобрачных, не то странное выражение в глазах жениха, которое она даже и не пыталась себе объяснить.


Мишель сама не понимала, чего ради она мучается, выбирая платье на вечер. Явно не для того, чтобы произвести впечатление на Стива. Тот после свадьбы умудрился не сказать ей ни одного комплимента и вообще никогда и ни за что не хвалил. Большую часть времени он был занят делами, и не далее как вчера, по возвращении с гастролей, они дико и неприлично поссорились. Мишель обнаружила в договоре поправку, по которой право решающего голоса принадлежало Стиву, и взорвалась, а Стив в свою очередь уверял, что все было согласовано с адвокатом Мишель и он лично просил адвоката обратить особое внимание хозяйки Брадфорд-цирка именно на эту поправку. В конечном счете Стив махнул рукой и предложил продолжить разговор вечером в ресторане.

Больше всего Мишель бесило, что он ни одним добрым словом не помянул ее собственные усилия, а она ведь ужасно замоталась за этот месяц, организовывая «зимние квартиры» для двух цирков во Флориде. Ну и потом месяц, который Стив отвел ей для того, чтобы собраться с духом, привыкнуть к роли замужней женщины, подошел к концу, и приближался момент, когда следовало платить по счету, а она все еще не была готова.

В этом состоянии тихого бешенства она отбрасывала одно платье за другим, пока не остановилась на двадцатом или двадцать первом. Потом чуть успокоилась, привела в порядок волосы и подкрасила ресницы и губы. Чувствуя себя немного неловко, она открыла дверь Стиву, едва тот постучал в половине восьмого, и по его чуть расширившимся глазам и нерешительному топтанию на пороге поняла — эффект достигнут.

Но даже сейчас он сказал всего лишь:

— Мы можем идти, Мишель?

Пряча свое раздражение, она накинула на плечи плащ.

— Куда же мы направляемся? — поинтересовалась она.

— Ресторан «Ля Бургонь» в Орландо. Великолепная французская кухня, шикарно оформленный зал.

По дороге к ресторану они разговаривали — свободно и легко. Она уже успела заметить его подкупающую манеру общаться с партнерами по бизнесу и сотрудниками, но сейчас, когда это обаяние было направлено на нее, она впервые оценила его в полной мере. Сидеть рядом и запросто болтать — такое было у них впервые.

Еще один удивительный сюрприз — оказывается, Стив был наделен чувством юмора. Когда он рассказал третий по счету анекдот — о страстной артистке, делавшей цирковую карьеру при помощи артистов— холостяков, Мишель невольно прыснула. «Надо держать ухо востро», — тут же подумала она. Было ясно, что Стив из кожи вон лезет, пытаясь понравиться ей, — явно в предвкушении долгожданной ночи. Что ж, ночь он получит — в конце концов, она не девственница, чтобы делать из этого трагедию, а вот насчет детей ему придется жестоко разочароваться — она еще до свадьбы начала принимать противозачаточные пилюли.

Ресторан, названный по имени одного из местечек Парижа, располагался возле озера. В воде бисером дробился свет фонарей, а по черной глади зачарованно плыла пара лебедей.

— Идиллическая картинка, не правда ли? — спросил Стив. — Трудно поверить, что под зеркальной гладью их, может быть, подстерегает смерть.

— Смерть? — изумленно вскинула глаза Мишель.

— Именно. Всех нас где-нибудь подстерегает смерть.

— О чем ты?

— Аллигаторы. Рано или поздно один из обитателей болот перебирается в озеро, и тогда — цап! — нежные маленькие лебеди вдруг исчезают под водой.

— Что за ужасы ты рассказываешь! — содрогнулась Мишель.

— Я всего лишь реалист — почти всегда и почти во всем. Пару раз мне случалось проявить слабость, и тогда что только не обрушивалось на мою голову! Но оставим серьезные разговоры — мы еще не поужинали и не выпили шампанского.

Ужин, как и обещал Стив, оказался превосходным. Последним по счету поваром Брадфорд-цирка был чиканос, приучивший Мишель к прелестям мексиканской кухни, но чили, тако и жареные бобы успели ей приесться, и она в полной мере оценила тонкость французской кухни. Еще Мишель потряс безупречный французский выговор Стива, и когда он заказал официанту фондю, франш-контэ и артишоки, она не удержалась и спросила: