— Давай поговорим спокойно, — сказал он. — Я взял напрокат автомобиль, его подгонят через несколько минут. А пока, ради всего святого, давай найдем тихое местечко.

«Тихое местечко» нашлось в набитом битком кафе. Рик успел занять освободившийся столик на двоих. Синтия, подперев ладонями подбородок, глядела, как он продвигается вместе с очередью к раздаче. Даже в этой сутолоке он выглядел надменным и невозмутимым. На нем все еще был легкий льняной костюм и рубашка с распахнутым воротом, которую он надел перед своей деловой встречей, когда по пути завез Синтию в гостиницу. Казалось, это было много дней назад.

Синтия смотрела на Рика и не верила в происходящее. Только что она думала, что этот человек исчез из ее жизни навсегда, а теперь он стоит ей за чашкой кофе в какой-то забегаловке.

Рик принес поднос с кофе и шоколадными эклерами, сложенными горкой на блюдце. Когда Синтия перевела на него взгляд, он слегка поморщился.

— Я решил, что тебе вряд ли захочется глазунью с ветчиной, и вспомнил, что на прошлой неделе, когда мы пили чай в «Золотом заливе», ты очень увлекалась эклерами…

«Золотой залив»… тот чудесный день. Утро они провели в парке. Гуляли, держась за руки, между орхидеями и прекрасными цветущими деревьями, потом перекусили, присев на траву, купались в море и загорали на безлюдном берегу, куда заехали случайно на его белом спортивном автомобиле по заросшей травой заброшенной дороге…

Синтия заморгала ресницами, стараясь удержаться от предательских слез, которые внезапно подступили к глазам.

Рик опустился на стул напротив, и она в первый раз с момента их встречи посмотрела на него в упор. Он выглядел усталым и осунувшимся. За последние несколько часов в уголках его красивых глаз появились новые морщинки. Рик слабо улыбнулся, словно читая ее мысли, потом сказал, подвигая ей чашечку кофе:

— Когда Уильям вернулся с рыбалки, то рассказал мне, что после нашего отъезда обнаружил на полу какой-то документ и заботливо прибрал в надежное место. Его просто сдуло сквозняком.

— Понятно, — проговорила Синтия непослушными губами. Дикая, бурная радость охватила ее, но, не смея до конца поверить в услышанное, она спросила, пристально глядя любимому в глаза: — Значит, ты больше не думаешь, что документ взяла я?

— Прости меня. Я вел себя как самая безмозглая скотина, какая только… — Он оборвал себя, вытащил из кармана сигареты и нервно закурил.

— Конечно, скотина… — Она добавила себе молока и машинально поднесла чашку к губам.

— Я могу сказать только, что виноват перед тобой, — продолжал он дрогнувшим голосом. — И Уильям тоже просил передать свои извинения — как раз перед тем, как я, не мешкая, рассчитал его.

— Ты его уволил? — Синтия резко опустил чашку на блюдце, не заметив, что несколько горячих капель пролились ей на руку, — но он-то ни в чем не виноват, и тебе это хорошо известно, — добавила она с укором. — Бедняга просто вовремя не сообщил тебе об этом.

— В следующий раз будет умнее, — Угрюмо проворчал он, — Рыбки ему захотелось, когда его хозяин с ума сходит… Ну, пожалуйста, не плачь, малышка, — в глазах Синтии блеснули слезы. — Я позвоню ему, когда мы доберемся до моей лондонской квартиры. Уверен, что он еще даже не начал собирать вещи, это еще тот лентяй. Я предложу ему солидное вознаграждение, чтобы убедить остаться. — Он сделал кислую мину. — Уильям со мной десять лет и уже сколотил себе приличный капиталец, оставаясь всякий раз, как я сгоряча выгонял его вон. Ты довольна?

Улыбка осветила осунувшееся личико Синтии.

— Да, спасибо, но… — она глубоко вздохнула. — Извини, дорогой, но я не поеду с тобой на твою лондонскую квартиру.

— Это почему? — Было видно, что он растерялся.

— Пойми, — она снова посмотрела ему в глаза, — У нас нет будущего, Рик. Ты уже измучил и себя, и меня, а что будет дальше? Мы разошлись второй раз, и опять начинать все сначала?! Да я просто не вынесу этого… — Эти слова дались ей с неимоверным трудом, тем более что устремленные на нее пылающие недоумением зеленые глаза были совсем близко, всего в нескольких дюймах. Но она должна была сказать это. — Да, теперь ты знаешь, что я ни в чем не виновата, и, надеюсь, ты уже понял, что и в прошлый раз оскорбил меня зря. Я поступила глупо, но не хотела причинить тебе зла. Но это ничего не меняет. Какая-нибудь история в будущем опять заставит тебя во мне усомниться, и ты снова начнешь терзать меня подозрением.

— Да, ты права, права! — воскликнул он и с силой смял сигарету в пепельнице. — Да, я скотина. Но у меня есть оправдание, дорогая: я любил тебя пять лет назад, а теперь люблю еще больше. Я сам мучился не меньше тебя, переживал, сходил с ума. А когда тебя втащили в мою каюту, всю мокрую, как русалку, — он протянул руку и нежно коснулся ее волос, — Я понял, что не могу снова потерять дорогого для меня человека. Я мог бы упечь тебя в тюрьму, — он криво улыбнулся, — или посадить под замок у себя на вилле, но я отвез тебя на мой остров, чтобы остаться с тобой вдвоем.


— О Господи! — На ее глаза снова набежали слезы. — Да, я думаю, ты любишь меня, и я люблю тебя. Но между нами всегда будет стоять тень сомнения. И мало-помалу, капля за каплей, она все равно разлучит нас. Нет, послушай меня. — Она протянула руку, когда он попытался возразить. — Ты сам говорил, что требуешь полной надежности от всех окружающих тебя людей и особенно от жены. Рано или поздно я замечу в твоих глазах недоверие, и это разобьет мне сердце. Я не могу и не хочу больше оправдываться.

— Маленькая моя, — он взял ее за руки, все еще холодные, несмотря на выпитый кофе, и удержал их в своих, хотя она сделала попытку высвободиться. — Я знаю, что не заслуживаю тебя. Мне жизни не хватит, чтобы оправдаться перед тобой, — добавил он хрипло. — Но я молю тебя — прости! Я не смогу жить без тебя, поверь мне в последний раз… — И он коснулся губами ее ладони.

— Я верю, Рик, но…

— Даже когда я не сомневался в твоей виновности, я не мог вынести мысли, что ты снова исчезнешь из моей жизни. Я вернулся в твою гостиницу, и там рассерженная Анжела, — он даже закатил глаза, вспоминая, — сообщила мне, что ты уже уехала. Я помчался за тобой в аэропорт и подоспел как раз в тот момент, когда твой самолет взлетел. Нет, послушай, — он поднял руку, когда она попробовала вставить хоть слово, — теперь моя очередь. Когда этот дуралей Уильям вернулся со своим чертовым уловом, я уже связался с пилотом и готовил необходимые бумаги, чтобы лететь за тобой, или, — так как ты летела через Нью-Йорк, обогнать тебя. И мне это удалось только что.

Синтия, чувствуя, как ее сердце переполняется счастьем, все-таки продолжала противиться.

— Так хочется верить тебе, Рик, — сказала она мягко, — но ты мне все-таки не поверил. А у меня достаточно гордости, чтобы…

— Девочка моя! — Его пальцы крепче сжали ей руки. — Клянусь, что больше никогда, никогда не усомнюсь в тебе. И если ты только дашь мне такую возможность, я посвящу весь остаток жизни, чтобы тебе это доказать.

За соседним столиком устроилась компания шумных подростков. Они сдвинули вместе два стола и теперь с грохотом переставляли стулья. Рик с недовольной гримасой потянул ее за руку.

— Пойдем отсюда. А то я запущу в этих деток пустым кофейником.

Взяв Синтию за локоть, он подхватил ее чемодан и вывел на улицу, где уже ждал серый блестящий «ягуар» с водителем в униформе, который наготове стоял у дверцы. Не доходя несколько шагов до машины, Рик внезапно остановился.

— Еще минуту. — Он повернул ее к себе лицом и произнес с лихорадочной настойчивостью. — Я не могу ждать, пока мы вернемся в Лондон, прости меня, пожалуйста. Без тебя моя жизнь, моя работа, мое богатство — все равно, что пепел от несбывшихся надежд, — не имеет смысла. Будь моей женой. Будь моей женой, дорогая, и обещаю — клянусь тебе всем, что только от меня зависит, — тебе никогда не придется раскаиваться.

Он смотрел на нее пристально и напряженно ждал ответа. Странно, но, кажется, только в эту минуту ей открылась вся глубина ее любви… Она протянула ему руки.

— Рик…

Любовь была в сияющей улыбке, с которой она взглянула на него, в этом коротеньком слове заключалась страсть и надежда на будущее счастье. И когда шофер потупился, разглядывая кончики начищенных ботинок, Синтия, легко вздохнув, шагнула в объятия любимого.


— Ты счастлива, любовь моя? — еле слышно прошептал Рик, касаясь губами ее волос. Синтия, прильнув щекой к его груди, только улыбнулась. — Ты уверена? — В его голосе послышалась слабая нотка сомнения, которая растрогала ее до глубины души.

— Совершенно, — она чуть-чуть повернула голову и прижала губы к его теплой щеке.

— О, моя милая!

Руки Рика сжались крепче, и Синтия положила на его плечо левую руку, украшенную великолепным кольцом с сапфиром и — со вчерашнего дня — узеньким золотым ободком, который был ей дороже всех украшений.

Рик мягко отстранил Синтию от себя, чтобы лучше разглядеть ее лицо. Солнце, садившееся далеко в море, освещало их лица золотистым сиянием. Они обменялись долгим взглядом, впитывая любовь и обожание, которое видели в глазах друг друга.

Рик коснулся поцелуем ее шеи.

— У меня отвратительный характер, дорогая. Но, по крайней мере, тебе уже известны все недостатки твоего мужа, дорогая. И следующие пятьдесят лет я буду демонстрировать тебе только свои достоинства, честное слово.

— О! — она посмотрела на него очень серьезно, но в больших невинных глазах промелькнула озорная искорка. — Но ведь я вышла за тебя исключительно ради твоих недостатков. Я и не знала, что у тебе еще есть какие-то достоинства. Это может испортить дело.

— Ах ты злючка!

Он с шутливой свирепостью бросился на нее, но она увернулась, спрыгнула со ступеней веранды и со смехом помчалась к морю.

Уже на самом берегу Рику удалось поймать ее за край шелкового платьица, которое трепал морской ветерок. Ее смех перешел в визг, когда он схватил ее на руки и поднес к самой кромке воды, а потом вошел по колено в воду.

— Бросить тебя в море? — Его смеющиеся глаза пугающе блеснули.

— Нет-нет, — воскликнула Синтия, охваченная одновременно страхом и весельем. — Ты испортишь мой наряд.

— Ну, тогда… — он вернулся на берег и поставил ее на песок, не размыкая рук, — лучше совсем от него избавиться, не так ли?

Рик стянул с нее легкое, шелковое одеяние и отбросил в сторону. Все еще продолжая смеяться, он с восхищением посмотрел на нее. Синтия небрежно откинула рукой свои длинные светлые волосы, упавшие на лицо, и прижалась к мужу. Он задержал дыхание.


— Ты такая красивая, — проговорил он хрипло. — Такая красивая, что до сих пор наполовину кажешься мне сном, который приходит ко мне только ночью, а с зарей исчезнет, растает в воздухе. Мне страшно просыпаться, я боюсь, что тебя не окажется рядом. — Он ласково провел пальцем по ее обнаженному бедру.

— Милый мой, — на губах Синтии появилась нежная улыбка, — я никогда тебя не покину…

Далеко в море волны разбивались о риф, приближаясь к берегу, клубились, превращаясь в белоснежных лошадок с кудрявыми пенистыми гривами.

Рик привлек ее к себе, и, когда их губы встретились, Синтия закрыла глаза. Море, берег, лазурные волны, светлый лунный диск в небе — когда-то все это было всего лишь сновидением, фантазией. Но сейчас она осязала свой сон, держала его в руках, и он был теплый, нежный, настоящий, желанный… Отныне он всегда будет с ней — и в мечтах, и наяву.


КОНЕЦ


Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.