– Ох…хорошо, – это всё, что я сказала вслух. Хотелось наш спокойный разговор таковым и оставить. И с каких пор я стала такой невозмутимой?


– А что у вас с Феликсом? – спросила мама, будто была моей лучшей подругой. Я чуть не подавилась воздухом.


– Ничего…


– Вы встречаетесь? – это что за допросы такие? Я готовилась к совершенно другому разговору!


– Нет, с чего ты взяла? – я уже начинала немного злиться. С каких это пор мама лезет в мою личную жизнь?


– Просто он сейчас прожжёт твою спину взглядом, – лукаво ответила мама, а я покраснела. Он что, остался в кафе?


– Мы просто друзья! – ещё не хватало, чтобы мама думала, что я встречаюсь с этим котярой. Хотя с каких это пор мы стали друзьями?


– Что ж… ясно. Ну, раз домой ты не хочешь… тогда встретимся мы не скоро. Можно я тебя хотя бы обниму на прощание? – порыв мамы показался мне милым, и я смущённо кивнула.


Мы встали из-за стола, робко обнялись, и на душе у меня стало как-то спокойнее. На глазах снова появились слёзы, но я поборола себя и сдержалась, не заплакала. Мама пахла совсем как в детстве – теми же цветочными духами.


Мама неловко со мной попрощалась и ушла, а к столику подошёл Феликс. Только сейчас до меня дошло, что я бы не смогла сама ему позвонить, так что он оказался продуманнее меня, хоть в начале и забыл про мою слепоту. Парень сел на мамино место и первым делом попросил у официанта счёт. Я и забыла про свой апельсиновый фреш. Только сейчас пить его уже не хотелось.


Мы молчали, пока кот оплачивал счёт, молчали, пока он вёл меня до машины под руку, чтобы я не упала. И даже когда он усадил меня на переднее сидение и заботливо пристегнул, мы продолжали молчать.


– Как поговорили? – наконец, спросил Феликс, когда машина завелась, и мы сдвинулись с места.


– Они с папой разводятся, мама выходит замуж за дядю Олега, а в Германию на операцию я еду одна, – вывалила я всю новую информацию на Фила.


Почему я никогда не называла Феликса Филом? Это сокращение ведь так ему идёт! Я невольно глянула в сторону парня, но увидела перед собой, конечно же, лишь темноту.


– Хочешь, я полечу с тобой? Не оставлять же тебя одну в незнакомой стране! – внезапно возмутился Феликс, и у меня на сердце появилось облегчение. Сам предложил…


– Я буду только "за". Вот только… вылетаем уже завтра. Как же твоя работа?


– Думаю, Серый не обидится, если я возьму отпуск, – кот усмехнулся, а я вместе с ним. Вот бы и мне подругу начальницу. Это, наверное, круто!


Всю оставшуюся дорогу мы болтали ни о чём. А вот приключения уже нас поджидали…

17

Машина остановилась, и Феликс, уже по привычке, вышел первый, а затем открыл мне дверь и подал руку. Последнее время подобные жесты вызывали во мне умиление и какой-то маленький взрыв сердца, будто оно разлеталось на множество частиц и собиралось вновь.


Мы прошли немного вперёд, вокруг меня раздавались детские восторженные визги и крики, смех незнакомых людей и милое щебетание парочек. Я не понимала, в каком прекрасном месте живёт Фил, если здесь столько счастливых (судя по звукам) людей.


Мы вошли в подъезд и на этот раз решили подниматься в лифте. Он был пуст, и я ощущала себя в нём как-то просторно и комфортно, отчего сложилось ощущение, что лифт грузовой. Феликс нажал нужный этаж, и мы стали плавно подниматься. Парень всё ещё держал меня за руку. Его ладонь была холодной, в отличие от моей. Мои руки именно сейчас решили запылать и стало отчего-то неловко.


Внезапно лифт слегка качнулся в сторону. А затем раздался звук, похожий на отключение в нём света. В завершение эта коробка, в которой сейчас находились две несчастные пташки, и вовсе остановилась, а её обитатели пришли в шок!


– Феликс? Что это? – дрожащим голосом спросила я.


– Кажется, лифт сломался, – абсолютно спокойно ответил мне парень и также спокойно нажал на кнопку вызова диспетчера.


Механический голос ответил не сразу, отчего ожидание терзало меня изнутри. Я никогда не боялась закрытых пространств, но сейчас отчего-то стало не по себе. Неуютно. Наверное, всему виной послужило моё зрение, а точнее его отсутствие. Если бы я застряла одна, я бы даже диспетчера не смогла вызвать! Мысль об этом и вовсе приводила меня в ужас.


– Здравствуйте, – ответил женский голос из динамиков, и это было так резко, что я вздрогнула. Феликс сильнее сжал мою руку.


– Здравствуйте, мы застряли в лифте. У девушки клаустрофобия, нельзя ли его побыстрее починить и вызволить нас отсюда? – деловым тоном произнёс Фил, отчего хотелось рассмеяться. Вначале. А на словах о моей "клаустрофобии" захотелось врезать парню по наглой роже!


– Конечно, через тридцать минут всё починят. Ожидайте, – и эта не менее наглая женщина отключилась! От возмущения хотелось рычать и кусаться.


– Сколько? Тридцать минут?! – ворчал котяра.


Тем временем я вырвала свою руку из его огромной ладони и легонько толкнула в грудь. Парень замолчал. Настал мой черёд кричать.


– Ты совсем сдурел? Какая ещё клаустрофобия?!


От моей "ярости" Фил только громко рассмеялся. Ах, смешно ему! Я ударила парня в грудь ещё раз.


– Эй, эй! Ладно тебе, – продолжая веселье, успокаивал меня кот, – я сказал это, чтобы нас побыстрее освободили из этой "камеры".


– И что в итоге? Тридцать минут! С ума сойти! Где ты живёшь вообще? В Антарктиде? Почему этот ремонтник не может приехать быстрее?


– Я живу в центре города, в недавно построенном доме. Адрес назвать? – продолжал смеяться парень над моим возмущением.


Теперь было понятно, что ремонтнику до центра города добираться было не очень, но всё-таки долго. Но почему в новом доме уже сломался лифт? И именно когда в нём находились мы! Что за проклятие такое? Последнее время именно я оказываюсь участницей всех опасных приключений!


– И зачем мне твой адрес? Чёрт, с этим лифтом я не успею собрать вещи в поездку…


Я спустилась по холодной стене вниз и села. Ждать нам ещё двадцать девять минут, и мне бы не хотелось всё время простоять на ногах. Тем более одна – вывихнута. Последнее время она не даёт знать о своём повреждении, чему я очень рада. Могу спокойно и осторожно передвигаться, не переходя на бег. Он мне и не нужен.


– Зачем их собирать? Есть отличный шанс прошвырнуться по магазинам Германии. Разве ты не хочешь купить элитное дорогущее и новое платье в элитном и дорогущем немецком бутике? – неожиданно предложил Феликс, отчего я застыла, как вкопанная.


Саша никогда не ходил со мной по магазинам, он это занятие просто ненавидел. Да и вообще мужчины из моего окружения редко любили ходить за покупками, даже в супермаркет! А тут Фил сам предложил мне пройтись по магазинам, и явно он не отпустит меня одну. Он же должен меня сопровождать.


– Хотелось бы, конечно… но как? Я ведь…слепая, – от последнего слова, которое я произнесла с большим трудом, у меня застрял ком в горле. Это было не простой слово. Это был настоящий приговор…


– Это не проблема! – самоуверенно заявил Феликс и сполз по стеночке лифта, опустившись рядом со мной.


Наши плечи соприкасались, и мне захотелось положить голову на сильное плечо этого парня. Феликс каким-то образом вызывал у меня бурю внутри. Сердце то взрывалось на мелки осколки, то застывало. Лёгкие то наполнялись воздухом, и дыхание учащалось, то лишались кислорода полностью, и дышать я уже не могла. А глаза… мои глаза стояли на месте, отчего я казалась обезумевшей. В них непонятно почему появлялись слёзы, хотя чувства обиды или горя внутри меня не было.


Я всё-таки положила свою голову на плечо Фила, и парень неожиданно притянул меня к себе ближе, хотя я итак сидела к нему впритык.


– Знаешь, Даша… я ведь правда думал, что ты окажешься маленькой ослепшей девочкой, за которой будет легко присмотреть.


Неожиданно тихий и хриплый голос Феликса раздался прямо у меня над ухом. Мне стало жарко и захотелось раздеться, почувствовать прохладу. В такой обстановке сложно было вникать в сказанное, но я пыталась.


– И как тебе то, что ты увидел на самом деле? – задала я возникший в голове вопрос. Удивительно, но ответ парня волновал меня.


– На самом деле, когда я понял, что девочкой оказалась ты, я растерялся. Я не знал, что делать, ведь ты была уже взрослым человеком со своими переживаниями и проблемами. И ты очень умело находила приключения, в которые втягивала и меня. Я не могу точно ответить, какого мне было вначале. Но я стараюсь научится заботиться хотя бы о ком-то…


Фил замолчал, а я невольно заёрзала на месте. От слов парня появилось волнение и удивление. Феликс запустил свою руку в мои волосы и стал нежно перебирать пряди. Мы сидели в милой и отнюдь не дружеской позе: Феликс взял меня на колени и повернул к себе лицом. Сейчас он смотрел на меня, возможно разглядывал каждую частичку моей кожи, перебирал мои волосы. А я перед собой ничего не видела. И вновь появилось желание увидеть Феликса в жизни. Как он выглядит и соответствует ли моим представлениям? Мне почему-то казалось, что парень – настоящий красавец. Самоуверенный, немного дерзкий, вечно ухмыляющийся. Именно красивые парни чаще были такими. И далеко не всем они открывали свои прекрасные стороны, которые пытались прятать от чужих глаз. Не думаю, что многие знали о том, что Фил умеет быть нежным, ласковым и добрым. Не многие знали, как он умеет заботиться, и что парень умеет мило улыбаться, а не всё время ухмыляется.


– Почему ты так говоришь? Неужели ты никогда ни о ком не заботился? – в моих словах звучала тревога, которая, видимо, умилила Феликса, отчего он нежно заправил прядь волос мне за ухо и погладил по щеке. Словно ласковый мурчащий кот, я подставила щёку, чтобы Феликс не отрывал свою руку.


– В моей семье всё было не так просто… отец, сколько его помню, пил, отчего маме приходилось зарабатывать и прокармливать нас с сестрой одной. Но она никогда не жаловалась. В связи с маминой постоянно занятостью, она никогда не проявляла к нам любви и нежности. Она старалась показать это своим трудом, и мы брали с неё пример. Потом батя с мамой развёлся… помню, нам с Ксюшей было очень тяжело в то время, ведь папа с мамой ругались, и он сказал, что мы его больше никогда не увидим. Несмотря на всё, мы любили его, и эти слова причинили нам нестерпимую боль. Я, как пацан, слабины не давал, а вот мучения Ксюши отчётливо видел. Я старался поддерживать её и мать, им обоим было нелегко, Поэтому пошёл работать на завод, помогал местным мужикам. Так и получилось, что в двенадцать лет я уже начал работать. В общем-то, батя потом умер от инфаркта, и мы с Ксю даже не успел попрощаться, слишком на него злились. И с того момента в нашей семье любовь и забота показываются трудом, а не словами и лаской. Я действительно никогда ни о ком не заботился по-настоящему. Только помогал, чем тогда мог. Но ты пробудила во мне это мальчишеское рвение держать кого-то за руку, заботиться о нём и говорить приятные вещи, которые никому и никогда я не говорил…


После рассказа Феликса на моей душе остались смешанные эмоции. С одной стороны, Феликс сказал, что хочет обо мне заботиться. А с другой, у парня было такое трудное детство, и мне жаль, что в их семье нельзя быть открытым и искренним.


– Невозможно всегда быть зажатым. Держать всё в себе трудно и больно… а я не хочу, чтобы тебе было больно, – прошептала я, крепко обнимая парня за шею и целуя в висок. Это вышло случайно, но от этого невинного поцелуя мы оба вздрогнули, как от удара током.


– И ты меня раскрываешь, Даша. С тобой я не могу закрыться в себе. Вы словно взломали моё сердце, Дарья, – Фил тихо засмеялся, и я вместе с ним. С этим невыносимым парнем я чувствовала себя лёгкой и невесомой. Словно я птица, парящая в небе. Мои глаза были закрыты, отчего я могла чувствовать себя связанной. Но с Феликсом я удивительным образом становилась свободной.


– Скажи мне, как ты выглядишь…, – внезапно прошептала я и покраснела. Но остановить саму себя я уже не могла.


В порыве откровенности и нежности я совершенно забыла, где мы находимся и что делаем. Я забыла, о чём мы говорим и как. Если бы мы с Филом сейчас ссорились, я бы всё равно захотела запустить руки в его густые волосы, чтобы взъерошить их, как это делает парень. Мне казалось, что такой парень, как Феликс, любит ерошить волосы, чтобы они не падали на лоб, а торчали кверху. Именно это я и сделала.