Мужчина вошел в девушку сзади, другой минуту спустя толкнулся в нее спереди. «Веселье» началось, но молчаливая публика не издавала ни звука.

Мне вспомнился мультик про короля-льва. Когда гиены хотели наброситься на Симбу, героя мультика, у них были такие же голодные морды, как у зрителей «спектакля».

Влад прикоснулся к моей руке.

— Знаешь, у тебя такое выражение лица, что мне хочется…

— Заткнись.

— Хочешь, я скажу тебе, что в этой ситуации самое пикантное? На каждом кресле сзади есть кнопка. Если ее нажать — действие прекратится, но тому, кто нажал кнопку, придется заплатить за это немалую сумму. Это просто игра, Марин. — Влад заправил мне прядь волос. — Люди, которые здесь сидят, знают, что могут в любой момент прекратить страдания этой бедной девочки, но еще никто ни разу не воспользовался этой возможностью.

— И где эта кнопка?

— Тебе ни к чему. У тебя нет столько денег, а платить за тебя я не буду, даже если попросишь.

Девушка кричала. Синяя маска доставал из ящика разного рода игрушки. Это была настоящая игра в жертву и маньяка. Ее не били. Задание было напугать до состояния загнанного животного.

Да, я смотрела на людей. Одного мужчину я узнала — он в университете когда-то читал лекцию о новых энергетических стратегиях. Кажется, это было так давно.

Передо мной словно открылся занавес, вот только заглянула я не за кулисы, а в бездонный колодец, из которого несло сыростью, и не было видно дна.

Как только все закончилось, свет погас, зато зажглась лампочка над дверью у выхода. Едва живая, я поднялась с кресла и направилась к двери. Влад шел за мной.

На стоянке, едва сев в машину, я не выдержала — опять заплакала.

Я представила, что Влад — это картина, написанная в семнадцатом столетии. Картина очень ценная, но лишь потому, что была первой в своем роде в то время, когда была создана. Влад был драгоценной картиной, на которой мне впервые стали заметны трещины и следы времени.

— Это было то, чего ты хотел, верно? Чувствовать власть.

Он включил печку — в машине стремительно теплело.

— Да, Марин, это всегда было то, чего я хотел.

— Но ты выбрал не равного по силе противника, а беззащитную девочку. Матильда, в отличие от сегодняшней жертвы, согласия не давала.

— Она была прирожденной жертвой.

— Она была доброй. — Я вытерла слезы и теперь смотрела прямо перед собой. — Она просто была доброй, не такой, как ты, и не такой, как я.

— Да, и хотела стать писательницей, стишки сочиняла. Ты ведь терпеть не можешь поэзию, правда? — Я молчала. — Ну, а ты, Марин?

— Что я?

— Тебе разве не нравится ощущать власть? Почему тебя привлекает только тип мужчин, похожих на меня?

— Тот, с кем я была раньше, не был похож на тебя.

— Внешне — похож.

— Только внешне.

— Согласен, он скорее исключение из правила, вот у вас и не заладилось.

— Зачем ты начал этот разговор?

— У меня пистолет в бардачке. Я могу начать любой разговор, и ты будешь его поддерживать. Когда я повез тебя к друзьям, разве тебе не нравилось чувствовать себя моей? Тебе нравится видеть, как на меня заглядываются другие женщины, и знать, что я выбрал тебя. Для тебя это всегда было важно.

— Для тебя тоже!

— Для меня тоже, — согласился Влад. — Тебе завидовали, мне завидовали, нам завидовали. Мы друзья детства, которые выросли и полюбили друг друга. Чем не прекрасная история любви, которую ты почему-то постоянно пытаешь испортить?

— Как же! Ты меня не любил.

— Дура мы, Марина. Если б не любил — я бы тебя уже закопал.

— Куда закопал?

Он лишь ухмыльнулся на мой вопрос.

— Ты даже представить не можешь, как я был на тебя зол, когда отец Д. мне позвонил. Он решил, что я пытаюсь еще какую-то аферу с его дочерью провернуть, требовал, чтобы моя … хм… девушка не приближалась к его дочери. Тебе очень повезло, что я не поехал к тебе сразу, а немного остыл. Хватит, перестань плакать! — Он ударил ладонью по рулю. — Я отвезу тебя домой, ты успокоишься и подумаешь о своем плохом поведении.

— Пошел ты! — огрызнулась я.

Мы выехали со стоянки и поехали в сторону моего дома.

Перед тем как выпустить меня из машины, он меня поцеловал и сказал «до встречи».

Я дождалась, пока его машина скроется из виду, и бросилась к соседнему дому, где была детская площадка с семью качелями.

Часы показывали четыре утра. Я села на качели и снова начала захлебываться в истерике. На левой руке проступил синяк — след от его прикосновения.

Только оставшись одна, я смогла наконец осознать то, что со мной произошло за один вечер. Хотелось кричать.

Мой Влад стал человеком, который вызывал во мне панический страх. Я боялась повторить судьбу Матильды, я боялась его мышления. Он не верил в законы, мог поступить, как ему заблагорассудится, если будет знать, что некому его за это наказать. Некому. Влада страхует его отец, занимающий очень высокий пост. А кто защитит меня?

Я думала о Д. и о том, как ей, наверное, было больно от понимания того, что ее подставил человек, которого она, возможно, любила. В таком возрасте любые отношения — это любовь.

Я плакала около часа. Когда сил на слезы не осталось, я пошла домой.

Меня трясло, я не находила себе места. От холода кожа посинела, а затем, в тепле, медленно начала краснеть. Руки никак не переставали дрожать, мысли путались. Я села на кровать в позе лотоса и, раскачиваясь, шептала один и тот же вопрос: «Что делать, что делать, что делать?»

Как легко быть смелой в книгах и как тяжело в реальной жизни. Я не хотела, чтобы Влад остался безнаказанным, но рисковать жизнью близких или своей была не готова. Меня разрывало на куски от двух взаимоисключающих желаний: наказать ублюдка и просто выжить.

Не выдержав, я налила вина и, подтянув к себе ноутбук, создала новый файл. Руки тряслись, болела голова, но я знала, что если прекращу писать — мне будет намного хуже.

Самый пугающий книжный жанр — это вовсе не ужасы, а любовные романы, которые идеализируют богатых красивых мужчин, превращая их в эдакий недостижимый идеал. Книги заставляют нас поверить в то, чего нет: что такие мужчины добры и лучше других знают, как нужно заботиться о своих избранницах.

Эпилог

Влад

Я знаю, что ты станешь одним из первых, кто прочитает эту историю. Ты узнаешь название, и, уверена, оно заставит тебя вздрогнуть от нехорошего предчувствия.

Что, понравился рассказ? В тот день, когда он будет опубликован, я отправлю запись отцу Д. (Да, теперь ты знаешь, что она у меня есть).

Сможешь выпутаться — дерзай, но я хочу знать, что хотя бы попыталась сделать все правильно. Мне еще жить да жить, и события прошлого не должны бросить тень на мое будущее. Хватит и того, что я семь лет оплакивала смерть Матильды.

Если меня будут спрашивать, я скажу, что эта история полностью выдумана. Я писатель, мое дело сочинять, не так ли, Влад?

Но если, друг мой, со мной что-то случится… что ж, это будет самая романтичная посмертная записка в истории, которая приведет следствие прямо к убийце. Неужели ты готов вручить своим врагам такой козырь?

Ты же понимаешь, мой милый, что, кроме имени, ничто не указывает на тебя. Уверена, ты вздохнул с облегчением, увидев, что именно я упустила, о чем «забыла» рассказать. До тех пор, пока со мной все хорошо, это не более чем рассказ. Он воплотится в жизнь только в том случае, если твое желание поквитаться со мной перевесит здравый смысл. Подумай, разве оно того стоит?..

Ты был прав: я всю жизнь искала такого, как ты. Я видела тебя в мужчинах, с которыми встречалась и которых целовала. Самые яркие моменты моей жизни мне всегда хотелось разделить с тобой. И это болит сильнее всего: мой Влад никогда не существовал. Я должна была понять это намного раньше, когда мне было шестнадцать, но я допустила ошибку: снова впустила тебя в свою жизнь. Поговаривают, за ошибки нужно платить. Что ж, я за свои заплатила сполна.


31.12. 2017