Оглядев ее с ног до головы, незнакомец на хорошем английском произнес, обращаясь к слуге:

– Ну, определенно это не обед, который мы заказали. Вы, случаем, не забыли, что этот столик уже занят?

– Нам сказали, что Жан-Поль… – начала Джулия.

– Вы пришли туда, куда следует, – перебил незнакомец, но, заметив Габриэллу позади Джулии, произнес: – А-а-а…

Габриэлла приподняла брови на это его «а-а-а», но Джулия уже услышала голос Жан-Поля, раздавшийся из-за спины незнакомца:

– Мой милосердный ангел с бала! Какой приятный сюрприз, cherie! Присоединяйтесь к нам! Ор, будь так добр, сходи и узнай, что случилось с нашим заказом.

Ор рассмеялся.

– Я бы так и сделал, но твой ангел явился не один.

Джулия не смогла сдержать улыбки, заслышав о том, что сюрприз приятен, но, стоило Ору отойти в сторону, ее улыбка при виде Жана-Поля угасла.

– Господи! Что с вами случилось? – ахнула Джулия.

– Встретился с Джеймсом Мэлори.

– Когда? Неужели в ту ночь?

– Точно. Он настиг меня, когда я уже уходил с бала. Еще бы минута, и мне удалось бы улизнуть…

Жан-Поль, вздрогнув, умолк, когда рядом с Джулией встала Габриэлла.

– Господи! Неужели все наши предупреждения оказались тщетными? – окинув его взглядом, с неподдельным ужасом произнесла Габриэлла. – Может, мне самой надо было взять дубинку и избавить Джеймса от лишних трудов?

Жан-Поль криво улыбнулся.

– Твое сочувствие греет мне сердце, cherie.

– Помолчи-ка, – гневно воскликнула Габриэлла, а затем ткнула пальцем в сторону Ора. – Ступай со мной, Ор. Я хочу услышать, что тут у вас происходит, – уходя, она бросила Джулии: – Я скоро вернусь.

Но Джулия едва ли что-то слышала. Ее влекло к нему почти болезненное любопытство. Жан-Поль встал и выдвинул для нее соседний стул. Он был одет чересчур просто для отеля такого уровня: ни сюртука, ни галстука или шейного платка. Возможно, именно поэтому его усадили подальше, за отдельный, приватный столик. Или все это из-за его повязок? Когда Жан-Поль слегка наклонился, Джулия заметила верхнюю кромку бинтов, обвивавших его грудь. Над ними виднелись синяки. Мужчина поморщился. Джулия заметила, как скованно он двигается и опускается на свой стул. А его бедное лицо! Что же с ним сделали, если нос и почти всю левую сторону лица пришлось замотать бинтами?

– Вы сильно пострадали? – спросила она, сделав несколько шагов ему навстречу.

Джулия сделала вид, что не заметила выдвинутый стул. Она не должна садиться рядом с ним, по крайней мере, пока не вернулись его друзья.

Правый уголок его губ приподнялся в дерзкой усмешке.

– Честно говоря, не так плохо, как может показаться со стороны.

– Но у вас грудь перебинтована.

– В общем… в основном, синяки. Я боялся, что все куда хуже, но доктор заверил меня, что, будь ребра сломаны, боль была бы намного сильнее. Мэлори старался не бить в одно место дважды.

– Синяки, которые требуют перевязки?

– Это всего лишь предосторожность. Доктор опасается, что где-то кость все-таки могла треснуть. Кроме того, как ни странно, с повязкой мне гораздо легче дышать.

Джулия вздрогнула. Как же сильно его избили! Впрочем, учитывая, кто это был, Жан-Полю повезло, что он может ходить.

– Кажется, у вас сломан нос? – спросила Джулия, разглядывая забинтованное лицо.

– Безделица, – пожав плечами, ответил Жан-Поль. – Он уже был однажды сломан, и кость стала хрупкой. Обычно мне удается уклоняться от ударов в лицо.

Говоря это, мужчина широко улыбался, демонстрируя белоснежные зубы. Судя по его тону, раны действительно были не слишком серьезны, и Жан-Поль – отнюдь не новичок в кулачных боях. Это заставило Джулию задуматься, чем же этот человек занимается на досуге. Не имеет ли она дело с молодым повесой, завсегдатаем таверн с сомнительной репутацией или боксером, как младшие братья Мэлори, которые постоянно упражняются на ринге? Жаль, что Габриэлла ничего больше ей не рассказала.

– Неужели нужно столько бинтов для носа? – удивилась Джулия.

– Позвольте предположить, вы сестра милосердия?

Девушка засмеялась.

– Конечно, нет.

Его зеленые глаза весело заискрились.

– Ну, будь вы сестрой милосердия, я бы посоветовал вам не очень доверять лондонским докторам. У них ужасно странные, новомодные идеи! Врач хотел забинтовать мне все лицо. Но я наотрез отказался походить на мумию. Тогда он предложил приклеить мне к коже бинты рыбьим клеем. Премного благодарен, но нет, – Джулия улыбнулась его шутке. – По правде говоря, cherie, этот врач был более обеспокоен царапинами на моей щеке, а мой нос заживет, как уже бывало раньше.

– И не останется никаких шрамов?

– От царапин? Мне приятно ваше сострадание. Возможно, если вы станете навещать меня каждый день, я скорее пойду на поправку. В конце концов, вы мой милосердный ангел.

Джулия покраснела, осознавая, что не только христианское милосердие заставляет ее столь подробно расспрашивать о его увечьях. Просто она нервничает, потому что взяла на себя смелость явиться сюда. Разочарование также сыграло свою роль. Она надеялась, что сегодня узнает, как выглядит Жан-Поль. Эта мысль волновала ее по пути сюда, но из-за бешеной ярости Джеймса Мэлори и излишне усердного врача его лицо было так же трудно разглядеть, как и под маской.

И все же, несмотря на все эти бинты, Джулия поняла, что он довольно молод… лет двадцати пяти или около того… Сегодня маска не прикрывала его лоб. Джулия видела, что тот широк и чист. Брови оказались темными и густыми. Одна щека не пострадала. Весьма мужественная, волевая. Рот, как и в ту ночь, приковывал к себе ее взгляд. Он, как и прежде, легко улыбался, сыпал шуточками и кривился, при этом его усики изгибались. Бронзовый загар свидетельствовал, что он часто бывает на свежем воздухе.

– Вас не удивляет, что я нашла вас, хотя прежде не знала, что вы дружны с Габриэллой? – поинтересовалась Джулия.

– Я не гадаю, откуда берутся подарки, cherie. Присаживайтесь-ка сюда. Позвольте мне любоваться вашей красотой.

Он снова похлопал по стоящему рядом с ней стулу. Он что, придвинул его ближе?

Джулия осознавала, что делать этого не стоит, но скромно присела туда, куда ей указали. Из-за близости к нему девушку внезапно бросило в жар. Кажется, она снова покраснела.

Полное отсутствие хоть какого-то любопытства в этом человеке сбивало ее с толку. А может, дело в том, что сама она сгорает от любопытства, желая узнать о нем все, что только сможет.

– Джорджина не знает, что вы француз.

– Я не хотел, чтобы она превратно истолковала мои намерения, и поэтому старался общаться с ней на своем лучшем английском.

Джулия потупилась, прежде чем произнести:

– Она даже не знает вашего имени.

Жан-Поль рассмеялся.

– Я был бы в отчаянии, если бы назвал ей свое имя, а она так легко забыла его. Признаться, не помню, чтобы вообще его называл в ее присутствии. У меня мысли так путались… в точности как сейчас.

Ее щеки запылали еще сильнее… Или это она вся запылала? Джулия боялась, что не сдержится, и из ее груди вырвется нервный смех. Она не привыкла к подобным волнениям. Уж слишком они были всепоглощающими. Находиться наедине с ним само по себе было непристойным! Должно быть, так чувствуешь себя на тайном свидании с возлюбленным.

Ей не следовало отводить от него взгляд. Бинты отвлекали ее от сладостного волнения, заставляли сочувствовать его несчастью, а не предаваться фантазиям. Она вновь медленно подняла глаза, но ее взгляд остановился на его плече. Он повернулся, и волосы упали ему на плечо. Какие длинные!

Она со смехом указала на них пальчиком:

– Такова французская мода?

– Я предпочел бы не говорить о причине, по которой решил отпустить волосы. Это долгая история. Достаточно сказать, что мне это нравится.

– Но они почти такие же длинные, как мои! – воскликнула она.

– Серьезно? Распустите их, и мы сравним.

Теперь его голос вдруг стал с хрипотцой. Внутри нее все затрепетало. Сердце громко забилось в груди. Она явно теряла самообладание. Ей пришло на ум, что Жан-Поль, возможно, решил, что она явилась сюда на свидание с ним. И почему бы ему так не думать? Ей не следовало сюда приезжать…

– Мне пора, – порывисто произнесла Джулия, пытаясь подняться со стула.

– Нет, не надо! Моя боль унялась, как только я вас увидел!

Какой обманщик! Но Джулия невольно улыбнулась… А потом мужчина положил ладонь на ее руку, задерживая таким образом. Теперь она ни о чем не могла думать, кроме этого прикосновения.

– Ваша приятельница Габриэлла, – наконец произнесла она, – посчитала, что вас надо немного приободрить, но она, вижу, понятия не имела, в какой переделке вы побывали.

– Она слишком тревожится за меня.

– Полагаете, зря?

Жан-Поль усмехнулся.

– Будьте моим щитом, cherie. В вашем присутствии она не станет слишком сильно меня бранить.

Джулия засмеялась.

– У меня такое чувство, будто она…

У нее перехватило дыхание, когда мужчина, неожиданно подавшись вперед, едва ли не перегнулся через стул, на котором она сидела. И вдруг Джулия услышала пчелиное жужжание у себя над ухом. Инстинктивно девушка отстранилась, коснувшись щекой его груди, а Жан-Поль тем временем отгонял от нее насекомое. Она невольно услышала его стон – уж слишком он напряг свою покрытую синяками грудь. Жужжание пчелы утихло. По-видимому, он ее отогнал. Какой рыцарский поступок, если учесть ту боль, которую ему пришлось из-за нее вытерпеть!

– Спасибо.

Джулия отстранилась от него и увидела, что с его лица спала повязка.

– Она мне только мешала. Все равно ее собирались снимать сегодня днем, – улыбнувшись, заверил ее Жан-Поль, а затем наклонился поближе, чтобы она смогла сама все видеть. – Всего несколько царапин, верно? Я не выгляжу таким уж страшным?

«Нет, скорее излишне красивым», – пронеслось в ее голове.

Когда их взгляды встретились, Джулия вдруг поняла, что он придвинулся слишком близко. Их губы соприкоснулись. Ее вздох замер на его губах. Удивление Джулии было настолько велико, а поцелуй настолько внезапен, что на этот раз она даже не подумала сомкнуть свои губы. Его язык скользнул вовнутрь и стал осторожно двигаться. Ее удивил вкус его рта, а также та готовность, с которой она ответила на его поцелуй. Он прижимал ее к себе одной рукой, но девушка не пыталась отодвинуться. О нет! Именно об этом она мечтала!

Опьяненная поцелуем, Джулия приподняла руку, желая погладить мужчину по щеке. Позабыв обо всем, девушка случайно задела пальцами нос. Мужчина вздрогнул. Джулия отдернула руку, словно обожглась.

– Мне очень жаль…

Он криво усмехнулся.

– Не так сильно, как мне, cherie.

Теперь Джулия ясно видела его лицо. Несмотря на синяки и ссадины на обеих щеках, девушка поняла, насколько он хорош собой. Жан-Поль был даже красивее, чем она представляла в тот вечер на балу. Вот только черты его лица показались ей смутно знакомыми. Неужели они виделись раньше?

Быть может, он катался верхом в Гайд-парке… Нет, она бы обязательно заметила такого красавца в костюме для верховой езды… И все же где-то она его встречала… В противном случае его лицо не было бы ей знакомо… Вот только где именно?

И вдруг Джулия вспомнила…

Гнев будто взорвался внутри, затаившийся все эти годы только ради того, чтобы ему дали шанс вырваться наружу при виде этого ненавистного человека. Даже спустя столько лет он по-прежнему возбуждал ее сильнейшую неприязнь. Нужно же было ему явиться как раз в тот момент, когда она подала петицию о признании его мертвым, чтобы навсегда вычеркнуть этого человека из своей жизни!

– Дьявол! Что случилось, cherie?

Она почувствовала огромное облегчение, когда услышала в его голосе французский акцент. Он француз, а не англичанин, следовательно, не он. Но, Господи, как же она испугалась, когда на секунду поверила, что перед ней – ее сбежавший жених. Конечно же, этого просто не может быть. Жан-Поль почти ничем не напоминал ей пятнадцатилетнего выродка Менфорда, которого она видела в последний раз одиннадцать лет назад. Уже не в первый раз Джулия улавливала в том или ином мужчине отдаленное сходство с тощим, спесивым мальчишкой, которого ей хотелось забыть навсегда.

Она все еще не могла прийти в себя от неприятного потрясения. Девушка и не догадывалась, что за все эти годы в ней накопилось столько ярости. Ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, прежде чем она смогла заставить собственный голос звучать более или менее нормально.

– Простите, просто на меня нахлынуло старое, кошмарное воспоминание, – она улыбнулась, стараясь казаться беззаботной. – Все ваши ссадины, по-видимому, поверхностные, но вот нос… Я за него волнуюсь. Надеюсь, он будет таким же, как прежде…

– С носом все в порядке. Горбинка осталась от прежнего инцидента. Тогда я был молод и после перелома не обратился к врачу.