Она надеялась найти супругов Мэлори одних, чтобы иметь возможность без помех изложить суть дела, но, когда дворецкий проводил ее в гостиную, Джулия уже у двери услышала голоса, некоторые из которых явно с американским акцентом. Джулия надеялась, что Джеймс дома, а не пытается избежать общения с родственниками жены.

И тут до ее слуха донеслось:

– Я всю неделю рыскал по той части страны, вынюхивал, расспрашивал людей, помешал брату Ричарда отправиться с сыном в поездку, попросил его самым тщательнейшим образом осмотреть весь дом, что он и сделал. Ричарда в особняке нет. Я даже проверил тамошние тюрьмы. Ума не приложу, что теперь делать, Габби. Он пропал, просто растворился в воздухе.

Джулия узнала голос Ора, друга Ричарда, и вошла в комнату как раз в тот момент, когда он закончил. Джеймс тоже сидел в гостиной. Его лицо, как всегда, ничего не выражало. Джорджина и Габриэлла с расстроенными лицами сидели на диване. Габриэлла, судя по всему, была встревожена не на шутку. Дрю стоял за спинкой дивана, положив руку на плечо супруги. Бойд и Ор устроились на диване напротив.

– Мы знаем, что он не уплыл бы, не уведомив нас заблаговременно, – сказала Габриэлла Ору, – следовательно, он может быть где-то здесь, надо только понять, где именно. Говоришь, он ненавидит отца и поэтому никогда не рассказывал нам о нем?

– И ненавидит свою невесту. Неудивительно, что он не хотел сюда возвращаться.

Джулия вздрогнула. Очевидно было, что Ор успел что-то сообщить собравшимся относительно ее непростых отношений с Ричардом. Это несколько осложняло предстоящий разговор. Как бы там ни было, а последующее стало для нее неприятной неожиданностью.

– С ней следует поговорить. Предоставляю это вам.

– Не думаешь же ты… – начала Габби, но Ор ее перебил.

– Она была там в тот день, а в номере остались следы борьбы. Мне кажется, что его силой уволокли с постоялого двора. А еще она угрожала его убить!

– Господи! Я сказала это в сердцах! – брезгливо сообщила Джулия, чем привлекла к своей персоне всеобщее внимание. – Я бы ни за что такого не сделала.

Джеймс первым опомнился от удивления.

– Так невеста – это вы? Ну да, конечно, пропавший жених и все такое прочее… Какая поразительная ирония судьбы!

Пришедшая в себя Габриэлла нахмурилась и спросила у Джулии:

– Но почему вы делали вид, будто не знакомы, если всю жизнь были обручены?

– На балу он был в маске и назвался Жан-Полем, – напомнила Джулия.

– А… ну да! – воскликнула Габриэлла и тут же спросила. – Может, вы знаете, что с ним случилось?

– Знаю.

– Хвала небесам!

– Благодарить меня нет причин, – мрачно молвила Джулия. – Я только что вернулась из сельского поместья его отца. Я ездила сообщить графу, что разрываю брачный договор, поскольку разговаривала с Ричардом, и мы, как взрослые люди, пришли к взаимному согласию, что этому браку не бывать. Граф же заверил меня, что через семь месяцев Ричард изменит свое мнение, и мне следует готовиться к свадьбе. Я ответила, что не собираюсь ждать более ни месяца. Тогда он принялся грозить испортить репутацию моей семьи. Я полагала, что он блефует, говоря о семи месяцах, поэтому тоже принялась блефовать и заявила, что, если не услышу вескую причину, по которой Ричард может изменить свое первоначальное решение, я поступлю по-своему. Ему пришлось мне все объяснить. Он упомянул о каких-то мелких правонарушениях, за которые Ричард должен понести наказание, и…

– О том, что он сделал, чтобы заставить отца отречься от него? – перебил Ор с недоверием в голосе.

– В какой он тюрьме? – спросил Дрю. – Мы его вызволим оттуда.

– Сначала я тоже так подумала, – созналась Джулия. – Но граф сообщил, что его преступления слишком незначительны и были бы с легкостью прощены, согласись Ричард покориться воле отца и жениться на мне. Но он этого не сделал, поэтому граф отправил его на корабле в Австралию.

– Но Австралия совсем недавно стала английской колонией, – заметил Джеймс. – Там ничего нет, за исключением…

– Совершенно верно, – сказала Джулия.

– Что верно? – требовательным тоном спросила Джорджина, переводя взгляд с Джулии на мужа.

– Поселения каторжников, дорогая. Когда мы потеряли наши колонии в Америке, – Джеймс внезапно улыбнулся, ибо именно благодаря той войне познакомился со своей будущей женой, – следовало найти место, куда ссылать самых закоренелых преступников. В Америке все было просто. Там они становились слугами в богатых поместьях. В Австралии дела обстоят иначе. Австралийские колонии существуют всего несколько лет, но уже успели завоевать дурную славу тяжелыми условиями труда и жизни. Австралия – дикая, неизведанная земля. Осужденным приходится тяжело трудиться и умирать на работе.

– Господь милосердный! – вырвалось у Джорджины. – Отец Ричарда наверняка не знал этого обстоятельства, когда отправлял туда сына.

– Напротив, он все знает, – едва слышно произнесла Джулия.

Почему она так нервничает? Ей пришлось откашляться, прежде чем продолжить.

– Граф сделал это, чтобы сломать волю Ричарда и подчинить его себе. Такое поведение неестественно для отца. Какой родитель будет столь жесток к своему сыну?

– Может, Ричард не его сын? – предположил Джеймс.

Джулия изумленно уставилась на него, а Джорджина вопросительно приподняла брови, глядя на мужа.

– Хочешь сказать… – начала она.

– Да. Репутация леди Аллен была еще та… Она напропалую веселилась в Лондоне в дни моей молодости, – хмыкнул Джеймс. – Леди Аллен вела себя более чем сомнительно. Ходили слухи, что она намеренно наставляет рога своему супругу и старается, чтобы он узнал об очередном скандале, в котором она замешана. Их поженили по воле родителей, и она презирала мужа.

– И она обесчестила имя мужа, родив сына от другого мужчины?

Джеймс пожал плечами.

– Об этом я ничего в точности не знаю. Она вела весьма разгульную жизнь в Лондоне, но все ее безобразия продолжались ровно один сезон, после чего графиня вернулась в поместье мужа. Не припомню, чтобы она после этого снова приезжала в столицу. Однако это только домыслы, дорогая. Вполне возможно, что Джулия права, и он просто-напросто бессердечный отец.

– Ричард называл его тираном и упоминал, что его постоянно пороли, – тихо произнесла Джулия, а потом прибавила: – Но это не укротило мальчика. Дело дошло до прямого мятежа.

Джеймс кивнул.

– Это ближе к истине. Менфорд не первый мужчина, который требует абсолютного повиновения от всех членов семьи и не останавливается перед самыми суровыми наказаниями, если ему перечат. Ричард много лет избегал отцовской тирании и мог снова сбежать из Англии, поэтому, когда он попал в руки отца, тот решил пойти на крайние меры. Парень, по его замыслу, должен был открыть графу доступ к богатству, но, столкнувшись с его строптивостью, старик решил действовать жестко. Не похоже, что он намерен навечно оставить Ричарда на поселении.

– Нет, не оставит, – решительно заявила Джулия. – Граф надеется, что жестокие условия жизни сломят волю Ричарда, и тогда… только тогда, его освободят.

После непродолжительного молчания Ор порывисто вскочил с дивана.

– Я узнаю, когда отплыл корабль. Если на прошлой неделе, когда похитили Ричарда, может уйти несколько недель, прежде чем мы их догоним.

Бойд тоже поднялся со своего места.

– Нет, поеду я. Моя лошадь оседлана и стоит наготове. Я знаю порт лучше вас и, чем скорее мы все узнаем, тем лучше.

– Кто-нибудь из вас должен подняться на «Тритон» и передать моему первому помощнику, чтобы собирал команду, – сказал Дрю. – Мы сможем отплыть с вечерним отливом.

– Но вы не сможете забрать Ричарда с судна, – заметила Джулия.

– Как бы не так, – уверенно ответил Дрю.

– Ничего не получится, серьезно, – вздохнув, сказала Джулия. – Вы – американец, капитан американского судна с американским экипажем, а Ричард оказался на борту судна с британскими каторжниками. Вы, возможно, сможете остановить судно, но капитан ни за что по доброй воле не отдаст своего пленника. Завяжется морской бой, и Ричард может погибнуть.

– Джулия! Мы не можем позволить им отвезти его в каторжную колонию! – пылко возразила Габриэлла.

– Согласна, – ответила Джулия, – меня бы здесь не было, если бы я не хотела помешать им, но граф пустил в ход свои связи, чтобы отправить Ричарда на борт судна без какого-либо судебного разбирательства. Понадобится столь же влиятельный и могущественный лорд, чтобы его освободить.

Взгляды присутствующих немедленно обратились к Джеймсу Мэлори. Мужчина тотчас нахмурился.

– Нет, – решительно заявил он.

Поднявшись, Джорджина направилась к мужу.

– Джеймс… – только и произнесла она.

Тот грозно смерил жену взглядом.

– Ты в своем уме, Джорджи? Думаешь, я не знаю, что это ничтожество тебя вожделеет? Я разве что согласен помочь ему сойти в могилу, не более того…

Проигнорировав слова мужа, Джорджина напомнила:

– У тебя более быстроходный корабль.

– Но без команды, – поспешно заметил он. – Уйдет много дней, прежде…

– Можете взять моих людей, – вмешался Дрю. – Мы с Габби отправимся с вами, ведь Ричард – наш друг.

– Вы не будете управлять моим судном, янки, – предупредил Джеймс шурина.

– Разумеется, нет…

Однако Дрю, обойдя диван, с довольной ухмылкой присел рядом с женой. Эти двое считали дело уже улаженным, а вот Джулия весьма в этом сомневалась. На ее глазах Джорджина обняла мужа.

– Ты замечательный человек, – прошептала она.

Джеймс вздохнул.

– Нет, я не хороший человек, я хороший муж. Это огромная разница.

– Спасибо, Джеймс, – наконец произнесла Джулия. – Признаюсь, что я надеялась на вашу помощь. Просто я не знаю других лордов достаточно хорошо, чтобы просить о такой услуге.

Джорджина еще не выпустила Джеймса из своих объятий, поэтому он только вскинул золотистые брови, глядя на Джулию поверх головы супруги.

– Прошу объяснить мне, почему вы приехали в этот дом просить помочь человеку, которого, по вашим словам, ненавидите? Это несколько противоречиво, вы не находите?

Джулия в ответ тоже приподняла бровки.

– Полагаете, что я предпочитаю, чтобы он вернулся в Англию сломленным и готовым жениться на мне, чего он отнюдь не желает?

– Веский аргумент, – признал Джеймс. – Поскольку эта помолвка заключена явно по расчету, полагаю, вы уже пробовали откупиться от графа деньгами.

– Отец пытался, несколько раз, но граф неизменно отклонял все его предложения. Он желает получить доступ к состоянию моей семьи посредством этого брака.

– Этот бесчестный договор позволяет ему добиться этого?

– Нет, но он, в отличие от моего отца, лорд. И посему воображает, что, породнившись с нами, получит неограниченный доступ к деньгам нашей семьи. Будь я проклята, если позволю этому человеку заграбастать плоды тяжелого труда многих поколений моей семьи. Я скорее убью его, чем…

– Хотите, мы убьем его за вас?

Голос и выражение лица Джеймса были столь серьезны, что у Джулии сложилось впечатление: этот человек отнюдь не шутит.

– Нет, разумеется, нет… Я не это хотела сказать… У меня скверная привычка говорить в сердцах то, что я на самом деле не думаю, а граф так сильно меня бесит, что хочется кричать…

– Пожалуйста, не надо.

Джулия невольно усмехнулась тому, как сухо прозвучали слова Джеймса.

– Менфорд совершил эту мерзость до того, как я сообщила ему о выздоровлении отца. Вплоть до минувшей недели я была готова уважительно отнестись к слову, данному им, и соблюсти условия брачного договора, но недавно отец сказал мне, чтобы я выбросила все эти сомнения из головы… Не уверена, впрочем, что это остановило бы графа… Как бы там ни было, тогда Менфорду казалось, что стоит только ему сломить волю Ричарда, и наши денежки окажутся в его карманах. Теперь же, когда мой отец пошел на поправку, ясно, что этому не бывать… Я хотела бы плыть с вами… если не возражаете, разумеется… Нам с Ричардом необходимо официально разорвать помолвку и придумать, как сделать, чтобы подобное никогда не повторилось. Не думаю, что он задержится в Англии достаточно долго, чтобы все это обсудить.

– Но какое это имеет значение теперь, когда ваш батюшка благословил вас не обращать внимания на договор?

– Имеет, пока отец окончательно не поправится. Я не желаю рисковать его выздоровлением, ибо граф пригрозил мне скандалом, узнав, что я не собираюсь выполнять условия договора.

– Как хотите, – кивнув, сказал Джеймс.

Джорджина отошла от мужа и направилась к двери.

– Пойду распоряжусь, чтобы собирали наши вещи.

– Только мой саквояж, Джорджи, – твердо заявил Джеймс. – Ты больше и близко не подойдешь к этому чертовому пирату.

При данных обстоятельствах эпитет «пират» звучал несколько странно, хотя он показался не таким уж грубым на фоне прочих крепких словечек, иногда слетавших с уст Джеймса, когда речь шла о Ричарде.