Джоанна Линдсей - Мой единственный

Джулия не упрекала Ричарда в том, что ему хочется провести день в обществе членов семьи – они ей тоже пришлись по душе. Но она надеялась, что этого будет довольно, и теперь он вплотную займется поисками. Джулии было не по себе в одном доме с графом, от которого можно было ожидать чего угодно. Только посмотрите, как он разговаривал с внуком сегодня днем! Он был совсем не похож на человека, способного, не колеблясь, отправить родного сына в ад.

Джулия застонала, когда в дверь постучали спустя пару минут после того, как она ее прикрыла. Она не сомневалась, что это Ричард. Хорошо, хоть она не успела переодеться. Молодая женщина подумала, что он собирается предложить очередное «развлечение» в спальне, пусть даже его отца нет в доме. Эта мысль немного ее взбодрила.

Джулия открыла дверь. Ричард схватил ее за руку и повел по коридору.

– Пойдем со мной. Покараулишь. Отца в доме нет. Это наш шанс.

Наконец-то! Ее сонливость как рукой сняло. Однако едва они спустились до середины лестничного пролета, пришлось остановиться. В начале узкого коридорчика, ведущего к кабинету графа, дежурил лакей. Ричард решил выйти из дома и под покровом ночи проникнуть в кабинет через окно.

Джулия хотела обсудить с Ричардом, как они объяснят лакею, зачем покидают дом в столь поздний час, но не произнесла и слова, ощутив, как крепко сжимаются пальцы Ричарда на ее руке. Она почувствовала ярость, растущую в нем. Прежде подобный гнев мог вызвать лишь граф, но, проследив за взглядом Ричарда, Джулия увидела, что это не Мильтон.

Высокого роста мужчина, грузно ступая, вышел из бокового коридора, ведущего в задние комнаты особняка. Среднего возраста, довольно уродливый и нелепо мускулистый. Проходя мимо лакея, гигант сделал выпад, притворяясь, что метит в живот. Слуга побледнел. Верзила рассмеялся и направился к лестнице. При виде Ричарда верзила прыснул со смеха.

– Вам лучше подстричься к свадьбе.

Ричард отпустил руку Джулии, крепко взялся за перила лестницы и, подпрыгнув, обеими ногами ударил Олафа в грудь. Тот полетел кувырком и с таким грохотом рухнул на пол вестибюля, что, должно быть, сломал старые половицы. Верзила не поднялся на ноги. Пораженная Джулия замерла в ужасе, представляя, что будет, когда он встанет. Он был раза в два тяжелее Ричарда. А его руки – просто огромны.

Однако Ричардом овладела такая ярость, что он и не думал об опасности. Он метнулся по ступенькам вниз.

– Вставай, Олаф! Вставай и дай мне хорошенько развлечься! Или без соизволения отца ты и шагу ступить не смеешь?

Но Олаф не двигался, только стонал, прижимая руки к животу. Наверняка, он ожидал, что Ричард снова ударит его ногой.

Ричард наклонился над Олафом. Джулию поразило, с какой злобой он заговорил.

– Убирайся из дома и не смей возвращаться! Не важно, что это граф приказал тебе напасть на меня на постоялом дворе и привезти сюда. Куда важнее, что ты посмел напасть на сына лорда. В прошлом за это вешали. Подумай об этом. Кажется, и сейчас могут повесить.

Другой слуга дрожал, претворяясь, что ничего не видит и не слышит. Собравшись с духом, Джулия поспешила к Ричарду. Пришло время вмешаться.

– Пойдем лучше в сад. Там ты сможешь успокоиться.

Ричард кивнул и взял девушку под руку.

Снаружи, как только за ними закрылась дверь, Ричард несколько раз глубоко вздохнул, а затем с виноватым видом взглянул на нее.

– Извини, что тебе пришлось это увидеть.

– Это было… неожиданно.

– Давно следовало его проучить.

Джулия не стала задавать вопросы. Она поняла, что Олаф был одним из тех громил, которые давным-давно помогали графу издеваться над сыном. Верзила и беззащитный мальчик. Поразительно, что Ричард пощадил негодяя и не избил до полусмерти.

Он завел ее за угол дома. Двор был хорошо освещен. В некоторых окнах с этой стороны и даже в кабинете графа горел свет. Джулии это показалось странным. Ричард заглянув в окно, резко пригнулся и потащил девушку прочь.

– Сукин сын, – прошептал мужчина, – оставил в кабинете одного из лакеев. Слуга спит в кресле, но, если приоткрыть окно, думаю, он проснется. Значит, документ – там.

– Если кабинет всегда под охраной, нам туда не пробраться, – разочарованно произнесла Джулия.

– Сумеем, но днем, когда слуги будут заняты другими делами, и им некогда будет охранять документ.

– Это слишком рискованно.

– Полагаю, скоро отец потеряет бдительность. Пока он слишком подозрителен. Подозреваю, горничная не донесла ему, что застала нас в одной постели сегодня утром. Однако еще одна ночь… Если он услышит, как мы резвимся, то, вполне возможно, передумает. Мы можем начать все снова, когда он вернется домой.

– Сегодня я засну, стоит голове коснуться подушки. Я слишком устала и очень хочу спать.

– В таком случае завтра или послезавтра, когда мы точно будем знать, что отец ночует дома.

Еще два дня в Уиллоу-Вудс? Джулия немедленно передумала.

– Хорошо. Лучше сегодня ночью.

По пути наверх Джулия зевнула раза три… Молодая женщина не представляла, как ей удастся противостоять сну и своему влечению к Ричарду. Это просто невозможно… Джулия раздраженно зевнула. Следовало бы придумать другой способ убедить графа, что они спят вместе. Она напряглась, но думать ясно просто не могла. Ей с трудом удавалось идти по коридору вслед за Ричардом к его комнате.

У двери Ричард остановился и кивнул назад, в сторону спальни графа.

– Готов биться об заклад, что документ спрятан в кабинете. Но что, если граф поставил там стражу лишь затем, чтобы сбить нас с толку?

Джулия так не считала.

– Не знаю, с чего ты так решил. Зачем ему такие сложности?

– С тем лакеем я бы легко справился. Мы могли бы отыскать документ и сбежать. Думаю, Олаф направлялся сюда, караулить дверь в спальню отца. Его куда труднее одолеть, чем того лакея. Сейчас у нас есть отличная возможность обыскать его комнату. Чарльз сказал, что отец уезжает по вечерам всего пару дней в неделю, так что такой шанс может больше не представиться.

«Если, конечно, мы здесь не застряли надолго», – промелькнула в голове Джулии страшная мысль.

– Конечно, обыщи ее.

Ричард дернул за дверную ручку и произнес:

– Заперто.

Прежде чем Джулия успела выразить свое раздражение, мужчина улыбнулся и, наклонившись, принялся что-то делать с замком. Взяв со столика в коридоре зажженную лампу, Ричард распахнул дверь. Джулия пошла прямиком к окну, открыла его и прислушалась, не едет ли экипаж. Ей не хотелось, чтобы Мильтон застал их врасплох. Ведь если они не услышат шум колес кареты, то следующими будут шаги старика по вестибюлю внизу.

Она то и дело оглядывалась назад, наблюдая, чем занят Ричард. Мужчина тем временем отпирал бюро Мильтона. Его «инструменты» действовали не хуже ключей. Когда все будет позади, надо обязательно поблагодарить Джеймса Мэлори. Ричард подошел к гардеробной, и она поняла, что обыск почти закончен. Оставалось отпереть дверь, ведущую в потайную комнату.

Джулия пристально выглядывала из окна, когда раздался удивленный голос Ричарда:

– Сукин сын!

Неужели нашел? Джулия бросилась в гардеробную, вскочила в открытую дверцу и замерла.

– Боже, – только и смогла произнести она. – Боже.

Стены длинной, узкой комнаты от пола и до потолка покрывали ряды полок, все свободное место на которых занимали вазы и урны всевозможных форм и размеров. Некоторые выглядели весьма странно, но большинство казались просто прелестными.

– Это не обычные безделушки, которыми украшают дома, – благоговейно изрекла Джулия. – Те, что поменьше, сделаны не из цветного стекла, а выточены из цельных драгоценных камней. Взгляни-ка на эту, – девушка подняла вазочку размером с ладонь. – По весу могу определить, что это чистое золото, а не крашеный металл.

– Не понимаю. Зачем отец мирится с долгами, когда здесь спрятано целое состояние?

Джулия тоже не понимала.

– Ну… может, он держит взаперти эти вазы, потому что они просто очень дорогие… каждая является произведением искусства… А может, это фамильные ценности?..

– Вот только отец никогда не упоминал об этом в семейном кругу.

– А вот эту вазу я узнаю, – заявила Джулия, приглядываясь к золотой вазе. – Я сама когда-то едва не купила ее. Она продавалась в одном из самых дорогих магазинов на Бонд-стрит. Но я не настолько расточительна, чтобы тратить тысячи фунтов на вазу только потому, что она предположительно единственная во всем мире, а посему считается бесценной. А вот мама наверняка купила бы ее… Если кое-что из этого и перешло к твоему отцу по наследству, то далеко не все.

Ричард заглядывал в каждую из ваз, чтобы убедиться, что в них ничего не спрятано. Закончив осмотр, он передал Джулии лампу, чтобы закрыть комнатку. Они быстро укрылись в его комнате.

Бросив сверток с «инструментами» в дорожный сундук, Ричард задумчиво произнес:

– Не знаю, что тут к чему, вот только отец хранит здесь целое состояние, но при этом одержим желанием добраться до твоего. Чушь какая-то!

– Твоего отца нельзя назвать обычным человеком. В его поведении вообще мало здравого смысла. Достаточно вспомнить, как ужасно он обходится с собственными сыновьями. А потом он целых девять лет цеплялся за надежду, что однажды ты вернешься домой и с готовностью исполнишь свой долг. А еще его превращение в любящего деда, хотя он никогда не был любящим отцом. По крайней мере, когда мы внезапно уедем отсюда, я почувствую себя виноватой лишь перед рабочими за то, что они не смогут довести дело до конца. Имея такое состояние, он и сам мог бы все тут отремонтировать. А еще мне нравится твой племянник. Нехорошо оставлять его жить в этом ветхом доме.

Ричард рассмеялся.

– Вовсе он не ветхий. Фундамент вполне крепкий. Нельзя отрицать, что домом следовало бы заняться, но дети не обращают внимания на такие мелочи. У Чарльза есть свои деньги. О судьбе Мэтью не стоит волноваться. Он никогда не будет в чем-либо нуждаться.

– Спасибо. Ты меня успокоил.

Ричард подошел к Джулии и подтолкнул ее к кровати. Сердце ее екнуло в груди, но мужчина произнес:

– Ты можешь сейчас немного поспать. Ты устала. Я разбужу тебя, когда подъедет отцовский экипаж. И-и-и-и… располагайся удобнее, Джуэлс. Если по какой-то причине отец сегодня не вернется домой, я не стану тебя будить. Будешь спать всю ночь напролет.

– Не могу расстегнуть пуговицы сзади, – зевая, сказала Джулия.

– Это предложение? – спросил Ричард.

– Что?

Мужчина хмыкнул.

– Не важно. Вижу, ты засыпаешь на ходу. Давай помогу раздеться.

Девушка понимала, что должна держаться настороже. Ричард принялся помогать ей. Джулия не хотела это упустить… или то, что последует, но последние силы ее иссякли в спальне графа, она сильно разволновалась. Джулия уже начинала дремать. Мужчина осторожно стащил с нее платье, туфли и чулки. Когда она осталась в одном нижнем белье, он укрыл ее одеялом. После этого нежно поцеловал ее в лоб.

– Сладких снов, любимая, – прошептал Ричард.

Как он догадался, что ей приснится он?

– Отец дома. Тебя разбудить?

Джулия не помнила, как уснула, вообще обо всем позабыла, стоило ее голове коснуться подушки. Молодая женщина медленно приоткрыла глаза, почувствовав на щеке и шее теплое дыхание Ричарда. Его губы были еще теплее. Этот поцелуй окончательно ее разбудил. Она не собиралась отвечать на его поцелуи, чтобы Ричард не подумал, будто бы его нежности влияют на нее. В животе, однако, разливалось приятное тепло. Раздражения она не ощутила… А потом Джулия осознала, что на самом деле Ричард и впрямь хочет всего лишь разбудить ее.

Заметив, что она проснулась, Ричард сказал:

– Нам надо попрыгать на кровати. Ковра на полу нет, поэтому шума будет…

Представив себе, что он задумал, Джулия не удержалась от смеха.

– Полагаю, это будет утомительно. Я думала, ты более изобретателен.

– Правда? – хрипло спросил Ричард.

Джулия поняла, что своими словами разбудила в нем влечение: он прильнул к ее губам. Поцелуй был пылким. Они вели себя слишком тихо. С губ срывались лишь едва слышные стоны, да слышалось учащенное дыхание. Джулия поняла, что отец Ричарда тут ни при чем. Он сам этого хочет. Ее закружил водоворот страсти.

Джулия вообще забыла, зачем они все это затеяли. Девушка обвила его руками, наслаждаясь ощущением тепла его кожи у нее под ладонями. Ричард уже избавился от рубашки, готовясь предстать утром голым, когда войдет горничная, но Джулия об этого совсем не думала. Ей нравилось чувствовать его тело, ширину груди, крепость мышц под кончиками ее пальцев. В прошлом она ненавидела Ричарда за эту его силу, а теперь в душе смеялась над своей детскостью, пылая страстью к его большому, мускулистому телу.

Ричард склонился над ней, запечатлевая на губах очередной страстный поцелуй. Потом его рука скользнула под распущенную шнуровку ночной сорочки и стянула ее настолько, что обнажилась грудь. Он обхватил ладонью сначала одну, затем другую. Мужчина оторвался от ее губ, чтобы припасть ртом к соску. Жар охватил ее. Женщина выгнулась. Голова ее откинулась назад.