Анна Антонова - Мой ирландский хулиган

– Просто торчат посреди чистого поля? – так удивился, что вступил в разговор, Женька. – И никто их не пасет?

Не сговариваясь, мы с ним обернулись, ожидая ответа. Максим возлежал на сиденье, прикрыв глаза, и больше ничего нам пояснять не собирался.

– Ну ничего ж себе! – снова изумился Женька. – Средневековые замки стоят никому не нужные, без заборов с собаками!

– В тех, что получше сохранились, музеи, – все же соизволил пояснить наш «экскурсовод». – А таких тут как грязи.

– И их даже не нужно охранять?

– От кого охранять-то?

Мы с Женькой не нашлись, что ответить, просто понимающе переглянулись. Мы чувствовали себя дикарями с острова невезения. Хотя «остров невезения» – это скорее как раз про Ирландию… Это им крупно не повезло с соседями!

За увлекательными разговорами мы не заметили, как въехали в город, и вскоре автобус уже разворачивался на остановке.

– Так быстро? – удивилась я.

– А что ты хотела, – на этот раз блеснул знаниями Женька. – Вся Ирландия по площади – где-то треть Московской области.

– Да мы просто в соседний городок приехали, – пояснил Максим, легко спрыгнувший вслед за нами. – До Дублина от нас, например, часа два ехать. А до западного побережья вообще пять.

– Что, – не поверил Женька, – весь остров можно пересечь за пять часов? Это несерьезно! Как же ты тут живешь-то?

– Зато у нас медведи в ушанках по улицам не ходят, – парировал Максим, демонстрируя, что еще не совсем утратил связь с родиной.

– Куда сначала пойдем, в собор или в замок? – вмешалась я, видя, что перепалка может затянуться.

Про себя я порадовалась – наконец-то у Женьки появился другой объект для насмешек, и он от меня отстанет. Правда, я ни в чем ему не уступала, но иногда поддерживание спора на должном уровне требовало слишком больших затрат душевных сил.

– В собор, – постановил наш проводник.

Он пока не делал попыток нас покинуть, и я немного успокоилась. Как самый разумный и уравновешенный член нашего маленького коллектива, я считала необходимым следить за порядком и вернуть всех домой в целости и сохранности.

Килкенни казался игрушечным. Этот маленький городок напоминал сказочный: чистенький, уютный, украшенный цветами и замысловатыми вывесками. Вдоль дороги стояли старинные двухэтажные дома, над которыми поднимались шпили и башни.

– Вот бы здесь жить остаться, – восхищенно вертела головой я.

– Со скуки помрешь, – категорично отозвался Женька.

– Пошли быстрее, – озабоченно задрал голову Максим. – Скоро дождь будет.

Я тоже посмотрела в небо, по-прежнему ярко-голубое, с легкими белыми облаками, и не поняла, по каким признакам он определил приближение дождя, но мнению местного жителя стоило доверять.

Собор мы увидели издалека и одновременно с Женькой ахнули:

– Вот это да!

Монументальная громадина из серого камня четко вырисовывалась на фоне потемневшего неба – похоже, прогноз насчет дождя начинал сбываться. Когда мы подошли ко входу, погода уже заметно испортилась, и двор, усеянный покосившимися могильными плитами со стершимися от времени надписями, мы пересекали, отворачиваясь от порывов ветра и первых холодных капель.

– Готичненько! – прокомментировал Женька.

Я фыркнула от смеха и покосилась на Максима – его лицо осталось непроницаемым.

В собор мы влетели вовремя – дождь уже начал расходиться. Отряхнувшись возле дверей, мы купили билеты и прошли внутрь. По собору мы ходили молча – нас придавили своим величием стройные колонны, монументальные стены, каменные статуи в нишах.

– Еще на башню можете подняться, – кивнул Максим, когда мы снова оказались у входа, и добавил тоном заправского экскурсовода, от роли которого так старательно открещивался: – Она единственная не перестраивалась, настоящий тринадцатый век.

– Какой-какой? – переспросила я. – Тогда понятно, почему обычные развалины тут никого особенно не интересуют…

– А ты разве с нами не пойдешь? – в отличие от меня, увлекшейся лирикой, уловил суть дела Женька.

– Я там уже был, – спокойно пожал плечами Максим. – И еще раз карабкаться по этой лестнице меня не прикалывает. Я вас тут подожду. К тому же там дождь совсем разошелся…

– Растаешь или ноги отвалятся? – язвительно поинтересовался Женька, но Максим не повелся:

– И то и другое. Идите, а то времени мало, нам еще обратно ехать. Билеты у вас действительны и в башню.

Раскрыв зонты, которых сегодня у нас для разнообразия было два, мы побежали ко входу в башню. Он располагался на высоте метров шести от земли – к низкой дверке вела шаткая металлическая лесенка.

– Кажется, я понимаю своего брательника, – пыхтел Женька, балансируя на скользких ступеньках и с трудом удерживая над головой зонт. – А ты знаешь, почему вход так высоко?

– Чтобы враги не забрались, – ответила я, карабкаясь следом.

– Молодец, знаешь, – удивился он. – Но за столько веков могли бы проковырять дверку для туристов.

– Зато аутентично, – не согласилась я, ввалилась вслед за ним в каморку, низко нагнув голову, чтобы не впечататься в каменный свод, и машинально выпалила: – Hello![19]

– Hello! – приветствовал нас улыбчивый старичок.

Он проверил наши билеты, указал наверх и что-то оживленно заговорил.

– Что? – наморщила лоб я, старательно вслушиваясь.

– Просит подождать, пока оттуда спустятся, а то лестница узкая, – перевел Женька.

Я посмотрела на него с восхищением, и он приосанился:

– У кого из нас пятерка по английскому?

– Он говорит неправильно, – тихо сказала я, покосившись на старичка. – У них же куча диалектов.

– Не знаю, я все понял, – заявил он, а старичок вдруг спросил:

– What country are you from?[20]

Этот вопрос понял бы даже третьеклассник, и мы хором выпалили:

– Russia!

– Oh, Russia! – обрадовался смотритель. – What part of Russia?[21]

Мы удивленно переглянулись, но уточнили:

– Moscow.

– Oh, Moscow! – еще больше обрадовался тот. – Good!

Он собирался еще о чем-то нас спросить, но тут сверху послышался шум, громкие шаги, и к нам вывалились бодрые пожилые туристы, бурно выражавшие свой восторг. Раскланявшись с ними, мы наконец смогли пройти и ахнули.

– Так вот что имел в виду Максим, – протянула я. – А вовсе не то недоразумение на входе!

Вверх уходила почти отвесная винтовая лестница.

– Ладно, пошли, – подтолкнул меня Женька. – А то еще кто-нибудь придет.

– Сомневаюсь, – вздохнула я. – В такую-то погоду.

Очень скоро мне стало не до разговоров – дыхание сбилось, коленки начали подгибаться, а мы достигли только первой небольшой площадки у крошечного окошка-бойницы. Пейзаж открывался нерадостный – мрачное серое небо, темно-синие тучи и льющийся дождь.

– Может, скоро кончится, – оптимистично заметил Женька и пошел дальше вверх по лестнице.

Он, казалось, ни капли не устал, даже не запыхался, и я тоже старалась показать, что подъем дается мне легко, тратя на беззаботный внешний вид дополнительные усилия.

– Вот это круто, – несмотря на все препоны, восхищалась я. – Настоящая средневековая башня!

Я прижала ладонь к грубым камням, но, почувствовав воистину многовековой холод, отдернула руку и поежилась – и без того было весьма нежарко.

Вскоре мы добрались до смотровой площадки, но выходить медлили – там завывал ветер и хлестал косыми струями дождь.

– Пару кадриков, – соблазнял меня Женька, зная мою слабость к фотографированию.

Против пары кадриков я устоять не смогла. Мы выбрались на площадку и торопливо пощелкали фотоаппаратом. Вид с высоты птичьего полета открывался жутковатый и завораживающий одновременно – над крышами маленького старинного городка висели низкие тучи, одна из которых, казалось, лежала прямо на остроконечном шпиле одной из церквей. Ветер свистел в ушах и бросал волосы в лицо, он буквально сдул нас обратно, внутрь башни.

Мы отдышались и потихоньку начали спускаться с удвоенной осторожностью, чтобы не покатиться по ступенькам. Снизу послышался какой-то шум – кто-то поднимался нам навстречу.

– Что же мужик их не придержал, пока мы не спустимся? – возмутился Женька. – Или руссо туристо самые малоценные?

– Он это сказал до того, как узнал, что мы из России, – справедливости ради заметила я. – На нас же не написано?

Ответить он не успел – показалась веселая промокшая компания, со смехом распластавшаяся по стенам, пропуская нас. Когда мы наконец добрались до выхода, любезно распрощались со смотрителем и вышли на улицу, произошла чудесная метаморфоза – дождь кончился, тучи рассеялись, выглянуло солнце.

– Ну я фигею, дорогая редакция, – протянул Женька, глядя в очистившееся голубое небо.

– Как они только тут живут с такой погодой? – отряхиваясь, риторически вопросила я.

– Зато медведи по улицам не ходят, – усмехнулся он. – Кстати, о медведях. Где там мой дорогой братец?

Мы вернулись в собор и добросовестно обошли его весь. Максима нигде не было.

Мы молча брели по свеженькой, умытой дождем улице.

– В замок пойдем? – наконец нарушил молчание Женька.

– А как же твой братец?

– А что мой братец? Не заблудимся и без него, найдем как-нибудь до автовокзала дорогу.

– Да я не про это! Если мы разминемся, нас точно больше одних не отпустят!

Женька задумался, прикидывая перспективы.

– Ну и где нам его искать? – протянул он.

– Подождать у собора.

– Мы там уже все посмотрели, пошли лучше в замок, – настаивал Женька.

– Вот вы где! – кто-то со всей силы налетел на нас сзади.

Я наступила в лужу, почувствовала, как в мокасине захлюпала вода, и возмущенно обернулась:

– Это ты где шлялся!

– О, прекрасная королевна изволит гневаться, – протянул Максим.

С его волос капала вода, одежда тоже была мокрой, словно все время, пока шел дождь, он провел под открытым небом.

Я хотела продолжить разборку, но он азартно предложил:

– Пошли, я вас в паб отведу.

– Так ведь не пустят, – хмуро отозвался Женька.

– Со мной пустят, – заверил тот. – Места надо знать. Кстати, я не «шлялся», как вы изволили выразиться, – издевательски поклонился он в мою сторону, – а ходил договариваться. С предками-то фиг сходишь, а куда ж в Ирландии без паба, это, можно сказать, главная достопримечательность.

Максим свернул в ближайший переулок, и мы, переглянувшись, потянулись за ним.

– «Pudding lane»[22], – прочитала я на вывеске и хмыкнула: – Познакомься, Нина, это пудинг!

– Пудинг, это Нина! – подхватил Женька.

– Вы о чем? – обернулся Максим.

– Так, о своем, – высокомерно бросил мой друг детства. – Непереводимый русский фольклор.

– Какой же он русский, если это из «Алисы в Стране чудес»? – узнал цитату тот.

– В Зазеркалье, – поправил Женька.

Максим хмыкнул и толкнул какую-то дверь:

– Сюда.

Мы оказались в полутемном зале с развешанными по стенам фотографиями в рамках. Деревянные столы и простые лавки, несмотря на обеденный час, были пусты, и я начала смутно догадываться, почему мы смогли сюда попасть – видимо, заведение просто еще не открылось.

– Ну что, по «Гиннессу»? – заговорщицки спросил Максим, когда мы устроились за столиком.

– Так не продадут, – повторил Женька.

– Да что ты заладил – не продадут, не продадут! – рассердился он. – У меня знакомый тут работает!

– И из-за нас твой знакомый готов лишиться лицензии? – ядовито поинтересовался мой друг.

Максим махнул рукой, отошел к стойке, перекинулся несколькими фразами со стоявшим за ней парнем и вскоре вернулся с тремя небольшими кружками.

– Пинты много будет, – пояснил он и, увидев недоумение на наших лицах, пояснил: – Поллитра.

– Я не буду, – испугалась я, до сего момента свято уверенная, что пиво будут пить только мальчики.

– Да брось ты, – он поставил кружки на стол и сел напротив меня. – Побывать в Ирландии и не попробовать «Гиннесс» – преступление.

– Не хочу, – упиралась я. – Я еще никогда пиво не пила.