Ван Дьюзен умолк. Пока он говорил, Дина не проронила ни слова, только взяла его за руку и не отпускала до самого конца исповеди.

— Я никому этого не рассказывал, — повторил Ван Дьюзен. — Сколько в вас мудрости, дитя мое. Вы знаете, когда говорить и когда молчать. Не удивительно, что он так вас ценит.

— Что я могла сказать? — возразила Дина. — Слова не помогут.

— Нет, конечно. Наконец-то я обрел покой, леди Дина, но боюсь, я не вынесу, если и Джейк будет убит подлецом.

Ван Дьюзен не признался ей, что это он застрелил сэра Рэтклиффа, а она не стала спрашивать.


Не только Хендрик Ван Дьюзен исповедовался перед Диной. В дом постоянно приходили посетители, многих из которых она не знала. Все они рассказывали о Коби Гранте и о том, что он для них сделал.

На следующий день Дине сообщили, что ее хотят видеть отец Ансельм и капитан Армии спасения.

— Да, джентльмены, чем обязана?

Отец Ансельм, католический священник, судя по его имени и платью, сказал:

— Инспектор Уокер известил нас, леди Дина, о том, что наш благотворитель мистер Дилли, основавший приют для бездомных детей, это на самом деле ваш муж, мистер Джейкоб Грант. Мы пришли выразить ему свое уважение и пожелать скорейшего выздоровления.

Капитан добавил:

— С нами девочка из приюта. Она принесла корзину с цветами, которые дети купили на свои карманные деньги. Вы позволите ей войти?

Дина, едва сдерживающая слезы, кивнула.

— Конечно. К сожалению, к мужу я вас пустить не могу. Ему еще очень плохо.

Скромная корзинка цветов из рук маленькой девочки, удивленно и испуганно озирающейся по сторонам, тронула Дину гораздо сильнее, чем роскошные букеты, присланные принцем и принцессой Уэльской.

Впервые она готова была разрыдаться. Мужчины заметили ее состояние и оба, по-своему, попытались ее утешить.

— Не могу поверить, — сказал капитан Армии спасения, — что Бог отнимет его у вас, леди Дина. Но даже если это случится, значит, такова Его воля. Мы должны верить в Него, иначе нам не на что будет опереться.

«Мистер Дилли, — думала Дина, ставя цветы на маленький приставной столик. — Вот как он называл себя, когда надевал эту странную одежду… и занимался благотворительностью! Кто бы мог подумать? Не помешало бы сообщить об этом сэру Альберту Паркеру!»

Кроме ежедневно доставляемых букетов принц Уэльский прислал ей письмо.

«Я многим обязан вашему мужу, — писал принц, — и хотел бы отблагодарить его. Поверьте, душой и сердцем я с вами».

Не успела Дина прочесть письмо, как дворецкий объявил о визите миссис Сюзанны Уинтроп. Сюзанна вбежала в гостиную, осунувшаяся и подурневшая.

— Как он? — с порога спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Лорд Кенилворт сказал, что он все еще без сознания. Я не могу выразить вам свои чувства…

Она разрыдалась, упала на диван и уткнулась лицом в подушку.

— Жизнь так жестока, а я так ужасно с ним обошлась. Сама не знаю, что на меня нашло. Я называла Коби своим любовником, хотя на самом деле он отверг меня… и я возненавидела вас за это…. После этого я сошлась с сэром Рэтклиффом, чтобы забыть его, а он всего лишь хотел с моей помощью досадить Коби… а теперь Коби умирает, и я так перед ним виновата.

Дина села рядом с Сюзанной, обняла ее и начала успокаивать.

— Я не поверила вам, — мягко сказала она обезумевшей от горя женщине. — Я и подумать не могла, что он способен так меня обмануть.

— Нет, конечно, — всхлипнула Сюзанна. — Мы любили друг друга, когда он был совсем еще мальчиком, но я прогнала его. Я знала, что поступила правильно, и все равно жалела об этом всю оставшуюся жизнь. А всего сильней жалела, когда он женился на вас, и я увидела, как он вас любит. Мне так совестно, что я пыталась вас обмануть.

— Ничего страшного, — ответила Дина, подумав о том, что признание Сюзанны полностью совпадает с рассказом Коби.

— На самом деле я пришла, чтобы предупредить вас, — продолжила Сюзанна несколько минут спустя. — Сюда едут его родители. Не для того, чтобы навестить его, а по моему приглашению. Пока им еще ничего не известно, ведь сейчас они в море. Думаю, вам следовало это узнать, чтобы их появление не оказалось для вас неожиданностью.

Она выпила свой чай залпом, словно бренди. После ее ухода Дина поднялась в спальню Коби и долго на него глядела. Его лицо было бледным, и черты заострились. Дина размышляла о том, каким человеком был ее муж на самом деле. Если бы он мог хоть на минуту очнуться и поговорить с ней! Иногда он приходил в себя, но очень ненадолго, и ни с кем не разговаривал.

После этого Дина уже ничему не удивлялась… даже визиту леди Хинидж.

— Моя дорогая леди Дина. Спасибо, что согласились принять меня, хотя вам, должно быть, неприятно видеть перед собой жену человека, который пытался убить вашего мужа. И все же я обязана была прийти, чтобы поблагодарить его через вас. На прошлой неделе я узнала, что ваш муж перевел на мой банковский счет половину стоимости украденных бриллиантов. Я была свидетельницей похищения, — пояснила леди Хинидж с таким видом, словно разговор шел о чем-то обыденном. — Конечно, он был замаскирован, но я сразу его узнала. В банке мне передали письмо. Мистер Грант выразил надежду, что я не откажусь от этих денег, и сообщил, что вторая половина потрачена на доброе дело.

«На детский приют, — подумала Дина. — Сэр Рэтклифф перевернулся бы в гробу, если бы узнал, на что были потрачены его бриллианты!»

Затем явился Уокер. Как и принц, Хендрик Ван Дьюзен, леди Хинидж и отец Ансельм, он был чем-то обязан ее мужу, но не сказал, чем именно. Впоследствии он приходил чуть ли не каждый день, чтобы узнать о состоянии мистера Гранта и выразить Дине свое сочувствие.

Однажды он по секрету сказал:

— Мне не следует так говорить, леди Дина, но хорошо, что этого негодяя сэра Рэтклиффа застрелили. Если бы он остался в живых, скандал разразился бы неимоверный.

Дина и его угостила чаем. С тем самым шоколадным тортом, о котором однажды говорил ему Коби. Перед уходом Уокер пожал ее руку.

— Не сдавайтесь, леди Дина, ради нас всех.

Она поднялась к себе, раздумывая над его словами. Скольких еще людей Коби выручил из беды? Но что его связывает с инспектором Уокером, оставалось загадкой.

У дверей спальни к ней подбежала взволнованная сиделка.

— Леди Дина, надо послать за доктором. Мистер Грант еще не пришел в себя, но начал бредить!

Дина присела у его кровати и взяла его руку, безвольно лежащую на одеяле. Коби слепо взглянул на нее и забормотал снова.

Теперь ей придется самой заботиться о нем, чего бы ей это ни стоило. Нельзя допустить, чтобы сиделки услышали его бред…


В своих снах Коби вернулся в прошлое. Он снова пережил отказ Сюзанны… и жестоко страдал. Он сидел в гостиной Софи Месингем, отбиваясь от ее ухаживаний… и выслушивал рассказ о тайне своего рождения. Он играл в карты с Лиз и Пейдж в первые счастливые дни в Братт-Кроссинге. Он стоял привязанный к ограде загона, а Грир хлестал его плетью. А потом он карабкался по скалам, преследуя бандитов, напавших на Хендрика из засады… и убивал их обоих. Он лежал вместе с Дженни в ванне в ее борделе и участвовал в своем первом ограблении банка.

Затем он перенесся в Сан-Мигель. Снова и снова он видел перед собой Белиту, как будто повторяющаяся картина ее гибели могла изменить прошлое. Он знал, что какая-то женщина держит его за руку и разговаривает с ним, но ее слова казались ему не более реальными, чем блуждающие вокруг тени.

Голос Дины всколыхнул в нем новую цепочку воспоминаний, и теперь он беседовал с Виолеттой в Мурингсе и выслушивал ее угрозы.

Дина в оцепенении слушала его голос. Когда Коби заговорил о Мурингсе, она попыталась остановить его, приложив пальцы к его губам, но он отбросил ее руку. «Вот почему он женился на мне и перехитрил Рейни — чтобы спасти меня от Виолетты!»

Он спасал Лиззи Стил от сэра Рэтклиффа и вел свою тайную войну. Дина узнала, почему приходил Уокер в ночь пожара, узнала, зачем Коби украл бриллианты и какой «долг благодарности» связывает его с Уокером и с принцем Уэльским.

Наконец, слегка охрипнув, он умолк и, не выпуская Дининой ладони, уснул. Ночная сиделка, заглянув в его спальню, обнаружила супругов спящими. Дина все еще держала Коби за руку, а ее голова покоилась на его подушке.


На следующее утро ее разбудил голос Коби. Но теперь он говорил тише и был гораздо спокойнее. Дина сидела с ним, пока он не уснул. Она знала, что его мучают не сны, а воспоминания, и, наконец, получила ответы на многие из вопросов. Кроме того, Коби постоянно повторял то, что она давно мечтала услышать: слова любви.

Проснувшись снова, он принялся шарить рукой по одеялу, словно разыскивая ее ладонь. Дина взяла его за руку, погладила по голове (казалось, его это успокоило) и тихонечко заговорила с ним.

Она рассказала ему о ребенке.

— Как я жалею, что не сделала этого раньше, — с болью призналась она, — но мне хотелось дождаться окончания процесса, чтобы ничто не омрачало наше счастье. Ты хочешь мальчика или девочку, радость моя? Мне все равно. Конечно, могут родиться и близнецы, как у твоей бабушки.

Коби заворочался, словно услышав ее, и в первое мгновение Дине показалось, что он приходит в себя, но затем он закрыл глаза, вздохнул, выпустил ее руку и снова заснул.

Впервые Дина почувствовала, что все безнадежно. Слезы, которые она так долго сдерживала, уже готовы были пролиться, но стук в дверь заставил ее взять себя в руки. Это была сиделка.

— К вам посетители, леди Дина.

— Кто?

— Мистер и миссис Джон Дилхорн. Они в гостиной.

Женщина сидела на диванчике у камина, мужчина нервно расхаживал по комнате. Увидев Дину, он остановился. Женщина встала. Дина узнала бы этого мужчину, даже если бы встретилась с ним посреди улицы. Вылитый Коби, только лицо помягче, и волосы не золотые, а серебряные. Нельзя сказать, чтобы его внешность была недостаточно мужественной, просто в правильных чертах Коби чувствовалась твердость, внутренняя суровость, которой у этого человека никогда не было. Он излучал доброту.

Но облик его жены удивил Дину. Мать Коби оказалась высокой, темноволосой и энергичной. Ее лицо было очень выразительным, но красавицей она не была никогда. «Вот уж не подумала бы, — решила Дина, — что это его мать, так они не похожи. Хотя… хотя… это от нее он унаследовал свой сильный характер».

Мариетта шагнула к Дине и протянула руку… такую же, как у него.

— О, моя дорогая. Нам не следовало приходить. На вас лица нет от усталости.

Дина покачала головой.

— Нет, вы правильно сделали, что пришли, только… он бредит и никого не узнает… я… мы… не знаем, выживет ли он…

Джек Дилхорн ахнул и отвернулся, пряча опечаленное лицо.

Мариетта без колебаний приняла Дину в свои объятия.

— О, моя дорогая девочка. Как хорошо, что мы приехали. Ты ведь позволишь, чтобы я помогла тебе?

Она бережно отвела Дину к дивану и усадила ее. У молодой женщины совсем не осталось сил.

— Простите меня, — дрожащим голосом пробормотала Дина. — Я не подумала об этом сразу…. А вдруг… если вы придете к нему, заговорите с ним, он услышит и узнает ваши голоса. Он постоянно твердит в бреду о том, как хочет увидеться с вами.

— Сюзанна сказала нам, как мужественно вы держались, моя дорогая, — сказал Джек, все еще стоящий у камина. — Мы сожалеем, что наше знакомство состоялось в столь печальных обстоятельствах.

«Коби часто смотрел на меня с такой же нежностью, — подумала Дина. — Что за противоречивый человек. Если бы он мог услышать, что у нас будет ребенок, то наверняка бы очнулся».

Она только собралась сказать это Джеку, как открылась дверь и вбежала сиделка.

— Скорее, леди Дина. Мистеру Гранту стало хуже!

Дина побелела, как полотно.

— Сейчас же иду, — ответила она, а затем обратилась к Джеку и Мариетте: — Вы должны пойти со мной. Кто знает, а вдруг это поможет?

Ее надежда была порождена отчаянием, и Дина поняла это, войдя в спальню Коби. Он полулежал на горе подушек, но так и не пришел в себя. Его лицо покрылось мертвенной бледностью, а дыхание стало поверхностным.

Забыв обо всем, Дина бросилась к кровати и упала на колени у изголовья. Она схватила его руку и горячо зашептала:

— Коби, Коби, не умирай, не покидай меня. Здесь твои папа и мама, и… — она повторила снова, потому что в прошлый раз он ее не услышал, а на этот раз мог, — и у нас будет ребенок, ты же хочешь увидеть ребенка, радость моя? Не оставляй его сиротой.

Она услышала, как ахнула Мариетта, увидела искаженное от горя лицо Джека и, обхватив Коби руками, расплакалась в первый раз, потому что поняла, что он умирает.


В полусне Коби чувствовал, что кто-то зовет его и пытается сообщить нечто важное. Что, он не слышал, знал только, что говорит женщина, и в ее голосе звучит любовь.