– Зачем? У тебя и так много артистов, – говорю я.

– А ты осведомлён о моей деятельности.

Мужчина самодовольно улыбается, но он связался не с тем человеком, чтобы ставить себя выше меня.

– У меня есть знакомые, я многое знаю, – говорю я, и Дерек замирает на несколько секунд.

Люди в музыкальной индустрии умны, расчётливы и хитры. За три года я научился читать таких людей, хотя многие даже не стараются скрыть своих настоящих умыслов.

Я ранее получал предложения подписать контракт с творческой компанией, которая занимается музыкантами, актерами и моделями. В данном случае не вижу смысла, ведь начинающих артистов лепят, их готовят к работе. Я к данной категории не отношусь, ведь уже знаю, как всё устроено. Мой характер изменить нельзя, стиль музыки – тоже.

«Зачем брать в компанию уже состоявшегося музыканта?»

Только ради прибыли?

– Меня вполне устраивает моё нынешнее положение. Если это всё, что ты хотел мне сказать, то я пошёл, – говорю я.

– Ты не должен решать сейчас.

«Я не собираюсь решать и потом».

Похожу к двери и оглядываюсь.

– Марк, подумай, – напоследок говорит Дерек.

Вадим, не проронив ни единого слова за последние минут двадцать, слегка улыбается и прощается с Дереком.

Я наблюдаю за его выражением лица, и тут явно что-то не то. Почему вдруг Вадим так спокойно отнёсся к тому, что компания Дерека предлагает разделять с ним доход?

Вадим любит деньги, и не думаю, что его радует перспектива разделять свои кровные с кем-либо другим.

– Может, ты объяснишь мне, что мы здесь забыли? – раздражённо спрашиваю я, как только мы оказываемся в машине.

Вадим заводит двигатель.

– Для чего Дереку Уолтеру это всё? Тебя не устраивает то, что мы работаем с тобой вдвоём?

Я пристально смотрю на Вадима, который стеклянным взглядом смотрит вдаль, постукивая пальцами по рулю.

– Вадь, что происходит? У Уолтера, могу поспорить, даже в трусах деньги. У него их немерено, он один из самых успешных и богатых людей в Америке. Зачем ему вдруг понадобился я?

– Он знает, что если ты начнёшь с ним работать, то к нему потянутся новые партеры. Понимаешь, ему выгодно иметь под своим крылом уже состоявшегося музыканта, ты у него будешь первым рэпером, – отвечает он.

– А мне-то что с этого? Зачем мне заключать контракт с агентством, если меня устраивает сотрудничество с тобой?

Годами работаем с Вадимом, и не раз поступали предложения присоединиться к агентству, занимающемуся артистами, но Вадим всегда отказывал всем. Я этим даже не занимался.

Данная ситуация мне не понятна, почему вдруг Вадим стал противоречить своим позициям, которых придерживался ранее?

– Развитие, Марк, развитие. Новые возможности, неужели тебе не интересно, что Дерек может тебе предложить? – пытаясь переубедить себя, спрашивает он.

Тут явно что-то нечисто.

– Ты недоговариваешь, – сердито проговорил я.

Взгляд Вадима опустился. Он явно воюет сам с собой.

– Просто скажи, ты согласен? – строго спрашивает он.

Я откидываю голову назад и провожу рукой по волосам.

– Ты хочешь, чтобы я вышел на сцену? – спрашиваю я.

– Извини, но тебе в любом случае придётся это сделать. Это случилось больше полугода назад. Я понимаю, что тебе сложно. Если бы у меня была возможность, я бы предостерёг тебя тогда, но, увы, это не в моих силах. Ты ведь сильный, справишься.

Его рука оказывается на моём плече.

– Ты Мастер Смерти и ты всегда со всем справляешься, – добавляет он.

– Я знаю, но к этому я приду сам, без давления со стороны Дерека или тебя, понял? – говорю я.

Машина сдвинулась с места, и я включил радио. Настраиваю громкость и расплываюсь в улыбке, когда начинает звучать одна из моих песен.

Откидываюсь на сидении и поворачиваю голову к окну, наблюдая за жизнью, которая пробегает мимо меня, или же это я – тот, кто бежит мимо неё?




Глава 4

Эрин

Почти час, что добиралась с аэропорта до Стратфорда, провела, пялясь в окно, как в первый раз, когда прилетела в Лондон. Изучаю каждую деталь: даже трава здесь зеленее, чем у меня на родине. Дороги другие. Энергетика, в конце концов, другая.

Я полностью растворяюсь в этом моменте, потому что я наконец здесь.

Я приехала сюда, чтобы остаться.

Автобус остановился на остановке междугородних автобусов, и я вышла на Стратфорде. Вытащив из автобуса чемоданы и сумку, я только сейчас осознала всю тяжесть своего багажа.

Постучав в три разных окошка такси, я показала им адрес общежития и поинтересовалась суммой данной поездки.

Трое мужчин попросили пятьдесят фунтов за поездку, но еврей во мне, который проявляется в редких жизненных ситуациях, яростно стал отстаивать свою студенческую позицию.

Я тяжело вздохнула и провела взглядом вокруг. Лондон всегда в движении, и я собираюсь стать частью этого города.

Достав бутылку воды, которую купила ещё перед полётом, сделала пару глотков прохладной жидкости. Затем снова бросила взгляд на отъезжающие и подъезжающие чёрные машины такси.

Такси в Лондоне визуально сильно отличалось от такси в Таллине, поэтому мне немного даже неловко подходить к машинам и домогаться до таксистов с расспросами о стоимости поездки до общежития.

Утомительно зеваю и засовываю пустую бутылку воды обратно в сумку, затем уверенно направляюсь к таксисту. Темнокожий мужчина облокотился на дверь машины и, как только между нами сократилось расстояние, перевёл взгляд с неба на меня.

Остановившись на расстоянии примерно метра от него, я нацепила на себя свою самую дружелюбную улыбку, которую только смогла выдавить в силу усталости и безысходности.

Мужчина одет достаточно солидно. На нём голубая рубашка, которая отлично комбинирует с его ярко-голубыми глазами. Впервые вижу афроамериканца с голубыми глазами, и, признаюсь, это великолепное зрелище. На мужчине идеально выглаженные чёрные брюки и лаковые туфли. Впервые вижу таксиста, который настолько формально одет для своей профессии, хотя, возможно, в Лондоне все таксисты так одеваются?

– Добрый день, – начинаю я, протягивая ему телефон с адресом, – сколько будет стоить поездка до этого места?

— Здравствуйте.

Он всматривается в телефон и начинает почёсывать затылок и размышлять.

– От сорока до сорока пяти фунтов, мисс. Это достаточно далеко отсюда, нужно ехать в объезд, так как ближняя дорога ремонтируется, – отвечает он.

Я глубоко вздыхаю и соглашаюсь. Он одаряет меня ослепляющей улыбкой и открывает мне дверь.

Благодарю его и сажусь. Он хватает мои вещи и помещает их в багажник.

– Номер пятьдесят четыре или пятьдесят три?

Вернувшись в машину, он переспрашивает адрес, смотря на меня через окошко, которое разделяет нас.

– Пятьдесят четыре, – вежливо отвечаю я.

Улыбка не сходит с моего лица на протяжении всей поездки, и я уже в предвкушении моей студенческой жизни, будучи взрослой и самостоятельной девушкой.

Так как я приехала за десять дней до начала учёбы, у меня достаточно времени для адаптации и моральной подготовки. Жду не дождусь, когда повидаюсь с двоюродным братом и тётей, которые проживают в Лондоне уже на протяжении нескольких лет.

Им не известно, что я приехала. Всеми силами уговаривала маму не проговориться, что я прилетаю раньше.

Я ещё не придумала, как появлюсь перед ними. Думаю прийти к гостинице, где работает тётя, и встретить её, когда она завершает рабочий день.

– Мисс?

Водитель возвращает меня в реальность.

Я перевожу полный непонимания взгляд на него и вскидываю бровь, задавая немой вопрос «что?».

– Мы приехали, общежитие Университета искусств, – настойчиво произносит мужчина.

Я резко подрываюсь с места и вскрикиваю, ударившись головой. Обеими руками хватаюсь за неё, как будто это облегчит боль.

Ну что за идиотка?

Высказываю немую благодарность водителю, ибо если бы он что-то сказал, то я бы сгорела со стыда.

– Извините, – прошипела я, потирая внутренней стороной ладони свой затылок, – сколько с меня?

Он бросает взгляд на счётчик и что-то мычит себе под нос.

– С вас сорок пять фунтов, мисс.

Я нервно закивала и протянула ему необходимое количество купюр.

Мужчина оставляет мои вещи возле меня, в то время как я, раскрыв рот, смотрю на здание кремового цвета с зелёными вертикальными и сиреневыми горизонтальными линиями. Признаюсь, что не в восторге от дизайна, но это, скорее всего, дело вкуса. Пробегаюсь глазами по двору перед общежитием и улыбаюсь клумбе с цветами.

Миленько.

Наконец, собравшись духом, я совершаю глубокий вздох, хватаю чемоданы и сумку и впиваюсь пальцами в свои вещи.

Напряжение накрывает меня с ног до головы.

Мои шаги очень неуверенные, но я рада, что вообще смогла сдвинуться с места.

Зайдя внутрь, обращаю внимание на уютную прихожую с журнальным столиком, двумя большими диванами и телевизором на стене. Стены украшены картинами и фотографиями. С левой стороны от входа находится лифт.

Облегченно выдыхаю. Если вдруг меня заселят на этаж выше второго, мне не придётся тащить сумки. Пройдя немного вперёд, обращаю внимание на дверь с левой стороны, на которой написано «dormitory commandant».

Я стучусь в неё и неуверенно приоткрываю дверь.

За столом сидит женщина бальзаковского возраста с тёмными кудрявыми волосами. Она переводит взгляд на меня, и напряжение слегка улетучивается, когда на лице женщины появляется улыбка. Я представляюсь ей и протягиваю документ. Она ищет меня в базе, в то время как я, ни минуты не теряя, осматриваюсь вокруг.

Комната достаточно большая для комфортного нахождения одного человека. Стены и потолок белоснежно-белые, что немного отпугивает меня, но интерьер придаёт уют. В углу комнаты расположен овальный деревянный столик и мягкое кресло с вельветовым покрытием. В углу комнаты небольшой кухонный уголок, а в центре – компьютерный стол, за котором сидит женщина. На подоконнике широкого окна расположены цветы в горшочках.

Женщина протягивает мне договор на подпись, а затем я получаю пропуск в общежитие.

– Следуй за мной, я покажу тебе твою комнату, – говорит она.

Я хватаю чемоданы и следую за ней. Она резко останавливается возле лифта, и я мысленно чертыхаюсь. Едва не врезалась в неё, так как следовала за ней экстремально близко.

– Ты будешь жить на пятом этаже, в пятьсот седьмой комнате, – говорит она, и я киваю.

Мы поднимаемся на лифте на пятый этаж, и я удивляюсь тому, как быстро мы оказались на нужном этаже.

Мы идём по сравнительно узкому коридору, стены которого начинают мне нравиться. Персиковый оттенок симпатизирует мне больше, чем кремовый с необъяснимыми вертикальными и горизонтальными линиями.

– Комендантский час в полночь. Двери блокируются, и войти больше не будет возможности. В комнатах не разрешается распивать алкогольные напитки и употреблять табачные изделия. Девушки живут на четвёртом и пятом этажах, третий и второй – для парней. На первом – второкурсники. Присутствие мужчин после комендантского часа запрещено, – говорит она.

Я автоматически киваю, вслушиваясь в каждое слово.

Она вставляет ключ в замочную скважину, но не поворачивает его. Бросает взгляд на меня и особенно медленно говорит последующие слова, выделяя каждое слово отдельно.

– Каждое. Опоздание. Каждое. Нарушение. Правил. Является. Наказуемым. В. Виде. Не. Зачёта. Всё понятно?

Я хлопаю ресницами, так как при выделении слов женщина наклонилась ко мне неприлично близко, ставя меня в совершенно неловкое положение.

– Всё понятно, – отвечаю я, боясь заикнуться.

Она ещё несколько секунд смотрела на меня грозным взглядом, но моментально расслабилась, и дверь со щелчком открылась.

– Добро пожаловать в Университет искусств, я Мелани Такер, комендант общежития, поэтому если возникнут какие-либо вопросы, то обращайся!

Резкая смена настроения. Комендант улыбается, и я смотрю на неё с расширенными глазами.

Эта женщина меня пугает.

– Может, у тебя есть вопросы? – спрашивает она.

Я уже собралась трясти головой, отрицая наличие вопросов, чтобы поскорее скрыться за этой дубовой дверью от проникновенного взгляда коменданта, но вопрос у меня всё-таки имеется.

– Кухня и ванная в общем распоряжении? Я буду жить с соседкой?

– Общая лишь кухня, которая находится в конце коридора, – она указывает пальцем, и я понимающе киваю, – нет, так как ты приехала значительно раньше, тебе повезло получить одноместную комнату.