— Я позову их, — ответила она, — если вы немедленно не уйдете отсюда.

Он посмотрел на нее с удивлением.

— У тебя манеры как у торговки рыбой. — Он широко расставил ноги, с бессознательной дерзостью положив покрытые шрамами кулаки на бедра. — Я гость Птолемея. Он хочет подписать мирный договор с Двумя Царствами. Мои сыновья устали от пространных речей визиря, и твой повелитель предложил им подождать в саду.

— Как вы смеете являться мне на глаза после того, как вторглись в мою…

— Так ты не услышала ни слова из того, что я говорил? — Его лицо потемнело, орлиные черты словно окаменели. — Ты верховная принцесса моего государства. Твой народ ждет тебя. А ты, вместо того чтобы исполнять свой долг перед семьей и народом, разгуливаешь здесь, как ручная газель, и ешь из рук того, кто предал тебя.

Она поднялась вне себя от гнева.

— Докажите! — потребовала она. — Не можете? Я не верю вам, потому что…

— Потому что веришь Птолемею?

Она покачала головой.

— Потому что я ничего не помню. Понимаете? Я не знаю, кто я.

— Вижу, — сказал он. — Может быть, ты поверишь мне, если я скажу, что у тебя на бедре знак прыгающего тигра.

Ее глаза сверкнули, и она зажала рукой рот, чтобы не закричать от негодования.

— Это ничего не доказывает! Вы пробрались в мою опочивальню и посмели прикоснуться ко мне!

— Я не первый, не так ли? Я знаю по крайней мере двоих, кто тоже имел это удовольствие. Без сомнения, Птолемей уже…

Она бросилась к нему, но он перехватил ее занесенную для удара руку.

— Нет! Я не греческий евнух. Только посмей поднять на меня руку, и ты поплатишься за это.

Она закричала, но Кайан обнял ее и прижался к ее рту губами. Первым побуждением Майет было сопротивляться, пока хватит сил, но внезапно ее тело стало податливым, колени подогнулись. Сладостные, неизведанные чувства проснулись в ней, а сердце забилось как мотылек.

Она обняла его за шею и отдавалась поцелую, пока не почувствовала, что задыхается. Когда он отпустил ее, она покачнулась. Земля плыла у нее под ногами.

— Я… я не знала…

Резко повернувшись, он ушел, не сказав ни слова. Ей страстно захотелось, чтобы он не оставлял ее наедине с отчаянием.


— Кто это, Вал? Кто та красивая госпожа, которую мы встретили в саду? — спросил Юрий, когда они вместе с Тизом и Янделем шли из дворца.

— Я видел ее рядом с царем Птолемеем. Она или его жена, или наложница.

— Или сестра, — предположил Юрий. — Может быть, это его сестра.

— У Птолемея нет сестер, — вмешался Тиз. — Или, если есть, он все равно женился на них.

Они прошли мимо сушившегося прямо на улице белья. Камни мостовой были влажными в тех местах, где прачки выливали грязную воду. В одном из дворов женщина собирала льняную ткань в складки, чтобы получить замысловатую тунику.

Торговцы расхваливали дыни и сладости. На дальней стороне улицы у вращающегося круга, поджав ноги, сидел горшечник, превращая сырую глину в высокий кувшин. Мимо прошел торговец со связкой уток на плече. За ним следовала бойкая женщина с ребенком, а за ней семенила голенькая маленькая девчушка.

Юноша лет четырнадцати, стоя перед входом в небольшую лавку, ловко подбрасывал и ловил ярко раскрашенные глиняные шарики.

— Игрушки! Покупайте игрушки! Господин, купите своим сыновьям игрушку! Доски для игры в сенет! Свистки и дудочки. Игрушки из Индии! Шарики!

Вал и Яндель остановились, рассматривая круглую игровую доску, прислоненную к двери.

— Что это такое?

— Игра в змею, — ответил торговец. — Хорошая игра. Не проходите мимо, купите.

— Пойдемте, — поторопил их Тиз. — Нам это не нужно.

— А как в нее играть? — спросил Юрий.

— Юрий, идем, я сказал. Нам некогда…

— Но я хочу посмотреть! — настаивал мальчик.

— Я первый ее увидел, — сказал Вал. — Сколько? Трудно в нее играть?

— Правила простые, но научиться нелегко, — ответил торговец. — Первый игрок ходит сюда. Играть могут двое и больше. Первый, кто дойдет до змеиного глаза, выигрывает.

— Купи, Вал, — попросил Юрий и посмотрел на шарики, которые юноша бросил в корзину, чтобы показать игру в змею. — Возьми себе этот. А я хочу такие.

Тучный жрец, на котором было лишь одеяние из шкуры леопарда и сандалии, тяжело проследовал мимо них. Взгляд его подведенных сурьмой глаз остановился на Юрии, и Тиз почувствовал неладное. Бактриец положил руку на рукоятку меча и встал между жрецом и мальчиками.

— Тиз!

Тиз обернулся на зов и увидел Кайана, огибающего груженного тяжелой кладью верблюда и направляющегося к ним.

— Разве я не велел тебе отвести их домой?

— Я пытаюсь, — проворчал Тиз. — Проходи! Иди отсюда! — закричал он жрецу. — Ты не получишь ничего, кроме удара мечом в спину.

— Кайан! — сказал Вал. — Посмотри, какую игру я купил. Она называется «Змея». Сыграешь со мной?

Юрии тоже расстался со своими монетами, купив шарики.

— Чем быстрее мы получим то, за чем приехали, и выберемся из этого проклятого города, тем лучше, — сказал Тиз. — Здесь столько испорченных людей!

— Согласен, — вмешался Яндель. — Еще месяц здесь, и мальчики станут так же глупы, как египтяне.

— Ты прав, — согласился Кайан, знаком повелевая сыновьям следовать за собой. — Я не верю Птолемею, и чем дольше мы здесь, тем больше рискуем.

— Я видел ее, — сказал Тиз так тихо, что его услышал только Кайан. — И они тоже.

— Этого я и опасался. Они догадываются, кто она?

— Нет, не думаю. Кайан рассердился.

— Мне не следовало брать их с собой во дворец. Я это сделал потому, что в приглашении было имя Вала.

— Он подписал договор?

— Птолемей? — Кайан отрицательно покачал головой. — Он тянет время. Не знаю зачем. Но скоро узнаю.

— Он всегда был не промах. Он не отпустит ее…

Тиз умолк. Мимо них, бряцая оружием, прошел взвод египетских солдат. Кайан свернул на боковую аллею, его сыновья и Яндель следовали за ним.

Тиз замыкал процессию. Вкусные кушанья и александрийское пиво не могли избавить его от тревоги, которую он постоянно испытывал в этом иноземном вертепе. Тиз ненавидел города. Что будет с принцессой — неизвестно, а он так истосковался по лошадям и равнинам! Кайан еще никогда не вел их путем погибели. Тиз надеялся, что и на этот раз судьба не отвернется от них.

Глава 12

— Каждый ученый человек западного мира мечтает посетить мою библиотеку, — сказал Птолемей и приказал замедлить ход колесницы. — Это центр науки и математики, не говоря уже о философии и искусстве. А вот там, — указал он на строящееся здание с белой мраморной террасой, — будет академия медицины. Там уже учится первая группа учеников, прибывших из Индии и Сирии.

— Да, вам есть чем гордиться, — сказала Майет. Она стояла рядом, обнимая его за талию.

— Ты не представляешь, как трудно найти хороших работников, которые способны воплотить задуманное! — сказал он. — Я привез мастеров из Македонии и Афин. В Египте можно отыскать хороших каменщиков, но они ничего не смыслят в греческой архитектуре. Я нанял целую армию писарей и работников, но египтяне ленятся работать весь день. Не понимаю, как их предкам удавалось возводить пирамиды.

Она кивнула, и он продолжал:

— Чтобы стать ученым писарем, требуются долгие годы, а мне нужно очень много писарей. Недостаточно лишь хранить мудрость прошлых лет в библиотеке. Нужно делать копии с оригиналов, и тогда, если с ними что-то случится, знания не исчезнут. В Палестине мои писари работают над еврейскими писаниями. В них…

Она не прерывала его. Так много нового открывалось перед ее глазами, она так долго пробыла в заключении! Александрия действительно была чудом, пиршеством для глаз и ушей. Птолемей хотел, чтобы его столица была возведена из камня, мрамора и гранита. Здесь не жалели средств: построенные по плану улицы были шире, чем обычно, и даже публичная площадь была украшена высокими колоннами, мозаичными стенами и черепичной крышей.

Майет подумала, что никогда еще ей не доводилось видеть столько храмов и алтарей, собранных в одном месте. Греческие боги и богини почитались наравне с египетскими. Только на этой улице она насчитала четыре храма: богу Арею и богиням Исиде, Артемиде, Деметре. Всюду толпились верующие, делающие пожертвования. Не молилась ли и она прежде в каком-нибудь из этих святых мест? Ee боги должны быть египетскими, но их вид не дарил ей утешения.

Может быть, Кайан говорил правду? Каким же богам поклонялся этот варвар? И почему он являлся ей во снах?

— Сейчас мы посмотрим план стадиона, — сказал Птолемей. — Вот там находится театр, в котором могут разместиться десять тысяч человек. Мы пойдем на представление, если хочешь.

Она кивнула. Они повернули на улицу, которая вела вдоль реки. Греческие воины на конях ехали по обе стороны царской колесницы. Птолемей склонился к ней.

— Принц Кайан расстроил тебя тогда, на приеме?

Она застыла, стараясь ничем не выдать своего волнения. Может, она нечаянно пробормотала его имя или Птолемей читал ее мысли?

— Нет, — солгала она. — А почему вы спрашиваете?

Снова она защитила варвара. Но зачем? А что, если согдиец говорил правду? Что, если она не была египтянкой и все сказанное Птолемеем было ложью? Вдруг ее сын жив? Что царь скрывал от нее?

— Ты изменилась с тех пор, как он приехал в Александрию.

— Нет, все по-прежнему.

— Разве ты раньше возражала мне? Мы никогда прежде не ругались друг с другом.

Она вздохнула. Он пообещал, что это будет особенный для нее день и что он не станет говорить о свадьбе.

— Это вы рассердились на меня, потому что я отказалась стать вашей женой, — напомнила она. — Я не готова принять ваше предложение.

— Зато я готов. И ты станешь моей женой! Свадьба состоится через десять дней здесь, в Александрии, затем в Фивах. Я уже разослал приглашения.

— Нет, я не согласна! Вы не можете заставить…

Они проезжали мимо гавани. От одного из кораблей тянулся длинный ряд груженых повозок, запряженных быками. Капитан корабля вышел навстречу колеснице и опустился на колени в знак уважения. Птолемей взглянул на Майет.

— Оставайся здесь, я хочу поговорить с ним.

Он бросил поводья одному из всадников и легко выскочил из повозки.

Командующий солдатами и шестеро воинов окружили Птолемея. Всадники пристально следили за Птолемеем, подходившим к капитану. Никто не обращал внимания на Майет, кроме маленького бродяги.

На босоногом мальчугане была лишь набедренная повязка. Он протянул руку, будто прося подаяния.

— Прости, — сказала она, — но мне нечего дать тебе.

— Но у меня есть кое-что для вас, — сказал нищий на смеси египетского и греческого языков. — Друг просит о встрече в храме Исиды в часу девятой стражи. Он просит вас прийти ради вашего сына.

— Какой друг? — спросила она, но посланник уже исчез в толпе.

Птолемей вернулся в колесницу и снова взял поводья.

— Судно, полностью нагруженное специями, — сообщил он. — Десятая доля прибыли перейдет в мою казну. Ты станешь женой не просто царя, а человека, владеющего несметными богатствами. Вон там двадцать недавно построенных военных кораблей. Я хочу, чтобы ты увидела…

— Пожалуйста, — попросила она, — уедем отсюда. Здесь очень жарко. Я себя неважно чувствую. Я не привыкла…

— Хорошо, Тогда в другой раз. — Он подозвал командующего. — Мы возвращаемся во дворец.


Вернувшись в свои палаты, Майет выкупалась и легла отдохнуть. Лежа, она ела финики, гранаты и медовые пирожные до тех пор, пока ее не затошнило. Она позвала дворцового врачевателя, и он пришел как раз в тот момент, когда ее вырвало в уборной. Через час, после того как врач дал ей лекарства и повесил на шею амулет с изображением бога Асклепия, слуги снова уложили ее и погасили в опочивальне все светильники, кроме масляной лампы.

Птолемей дважды заходил в этот вечер, чтобы справиться о ее здоровье. Он также поговорил с врачом и со старшей из служанок.

— Ты не верил, что мне стало плохо? — спросила Майет слабым голосом.

Птолемей покачал головой.

— Ты плохо думаешь обо мне. Я лишь хочу, чтобы за тобой ухаживали как можно лучше. Скоро наша свадьба, и к тому времени ты должна быть здорова.

Сделав последние замечания о необходимости беречь себя, чтобы как можно быстрее поправиться, Птолемей удалился.

Майет прислушивалась. Как медленно тянулось время! В проходе в ее опочивальню разговаривали и смеялись евнухи, задержавшиеся дольше обычного, и она боялась, что не успеет прибыть в храм к назначенному времени. Наконец все стихло. Тогда она встала, осторожно переступила через рабынь, спящих на соломенных матрацах у ее ложа, и прокралась в сад.