Джудит Френч - Мой нежный варвар

— Да. — Его темные глаза искрились. — Тебе нужно восстановить силы перед тем, как мы покинем этот город.

— Со мной все в порядке, — сказала она, сделав глоток великолепного напитка. — Просто я сонная.

Она начинала испытывать странное беспокойство, находясь рядом с мужчиной, которого знала и любила всю жизнь.

— Что это у тебя? — Он притронулся к ее носу. — Что-то липкое. — Кайан облизал кончик своего пальца. — Вино! — Он рассмеялся. — Ты что, принимаешь ванны из хозяйского вина? Я предпочитаю пить его.

— Нет, это… — Она отвела взгляд, не желая рассказывать свой сон. — Просто неряшливость, наверно.

— Неудивительно, что ты такая сонная. Но мы больше не можем прохлаждаться здесь. Нам предстоит решить, что делать дальше.

— Нам или тебе?

Он пристально посмотрел на нее.

— Кто здесь главный?

— А кто здесь принцесса? — возразила она.

— Принц сверху принцессы.

— Правда? — Она усмехнулась. — А я могу придумать более интересные позы.

— Распутница! — засмеялся он. — Сейчас не время для твоих непристойных шуток. — Его глаза оживленно заблестели. — Я принес тебе подарок с рынка.

Он взял пустой кубок из ее рук и прикоснулся губами к тому месту, которого касалась она, когда пила.

— Еще одна коза? У предыдущей была чесотка.

— Тебе повезло, что я не пастух. Будь я пастухом, ты была бы никудышной женой для меня. Твои козы разбрелись бы, попадали в реку и утонули. Или же их съели бы волки. Мне пришлось бы каждый день бить тебя.

— Только попробуй, — сказала она. Он снова наполнил ее кубок, но она покачала головой. — Позже.

— А если бы я был обычным солдатом, от тебя тоже не было бы толку. Ты бы спуталась с первым встречным, как только я скрылся бы за ближайшим холмом.

— Неужели это правда?

На его теле заиграли мощные мускулы, когда он лег на бок, облокотившись о подушки.

— Да, как женщина ты совсем никуда не годишься, — сказал он глубоким голосом. — Ты не умеешь готовить, и даже Тизу удается шить ровнее, чем тебе. Что в тебе хорошего?

Она задумчиво склонила голову.

— Я неплохо стреляю из лука, — предположила она.

— Лучников можно нанять на любом перекрестке. И мне не придется покупать для них шелка и драгоценные камни.

— Ммм… — Она сделала вид, что напряженно думает. — Я могу объезжать лошадей.

— Нет, — покачал он головой, — мне не нужен еще один объездчик. Каждый из моих наездников считает себя прекрасным объездчиком.

— Может, мне можно охотиться на волков?

— Я охочусь на волков сам.

— А может, я смогу стать погонщицей слонов…

Кайан сложил руки на обнаженной груди. Как она ни пыталась, ей не удавалось смотреть в его темные, кипящие смолой глаза и сохранять спокойное выражение лица. Ей пришлось улыбнуться ему. Как могла она не замечать его красоты? Кайан был воплощением мужественности.

Его волосы были блестящими, дегтярно-черными, за исключением единственной седой пряди, посеребрившей макушку, и абсолютно прямыми, в отличие от ее вьющихся. Кайан заплел две тонкие косички по обеим сторонам лица и украсил их красными бусинами, остальная масса густых черных волос падала ему на спину.

Его нос и подбородок были грубо высечены. Это были черты горца, гордого и свирепого. Его рот был твердо сжат и чувственен. На мгновение ее охватило сильное желание поцеловать тонкий шрам в углу его рта, напоминающий о схватке со скифами в то время, когда Кайан был еще подростком.

Ей показалось, что внутри ее расцвели цветы… Или это зарождалось желание? Она посмотрела на него из-под опущенных ресниц и почувствовала огромную радость.

«Я могла потерять его, — подумала она. — Как могло случиться, что я не видела того, что было прямо передо мной, и поняла лишь тогда, когда чуть не утратила его… навсегда?»

— Кайан, — шепнула она, просто чтобы произнести его имя.

Он взял ее руку и прижал ладонь к ее ладони.

— Ты моя сила, — сказал он, обвивая пальцы прядью своих волос. — Если бы ты погибла на том поле, я бы не успокоился, пока не уничтожил Птолемея и Кассандра. А потом лег бы лицом на восток и умер, как пшеничный колос под зимним снегом.

— У тебя дети, — сказала она. — Ты должен жить ради них.

— Мои руки смогли бы держать меч или лук, мои глаза могли бы видеть, но без тебя я не смог бы дышать. Мое сердце иссохло бы. Вода из чистейшего горного источника сдавила бы мне горло, как песок, а жареный ибис показался бы сухой глиной.

Она попыталась проглотить комок в горле. Это были не пустые слова, которые мужчины расточали, чтобы соблазнить женщин. Слова Кайана шли прямо из сердца.

— Для меня перестала бы существовать музыка, Маленькая Звезда, — продолжал он хриплым голосом, — и смех покинул бы меня. Ты для меня значишь больше, чем честь… ты мне дороже даже моих сыновей.

Она сжала его руку и поднесла к губам, целуя покрытые шрамами пальцы и вдыхая чистый аромат, присущий ему одному. Сколько раз она думала о нем за прошедшие годы? Слова Александра всплыли в памяти. «Сейчас время Кайана» — так он сказал. Она почувствовала, словно дымка растворилась вокруг и облака сомнения разошлись, открыв сияющее солнце, полное обещаний.

…Она будто пришла в себя после долгого сна.

Ее взор застилали слезы.

— Без тебя, — сказала она, — моя жизнь была бы бессмысленной.

Взгляд темных глаз Кайана стал лучистым.

— Ты должна вернуться домой, и освободить наш народ, — сказал он. — Без тебя мы пропадем.

Ee голова закружилась.

— Без тебя слово «свобода» было бы таким же пустым, как сердце Птолемея.

Кайан прижался теплыми губами к ее плечу и нежно поцеловал. Она с головы до ног покрылась мурашками и положила ладони ему на грудь, чувствуя, как напряглись могучие мускулы под бронзовой кожей.

Он застонал и покрыл поцелуями ее руку от кончиков пальцев до впадинки на шее.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — сказал он. — Я хочу каждое утро просыпаться рядом с тобой. Я хочу, чтобы в конце каждого дня твое лицо было последним, что я увижу.

Она улыбнулась.

— Ты очень скоро устанешь от моего скверного характера.

— Никогда, — ответил он. — Я хочу, чтобы ты родила мне краснощеких детишек, чтобы я знал, что частичка меня навеки соединилась с частичкой тебя.

Он легко провел шершавой ладонью по ее груди. Сильное волнение охватило Роксану.

— Кайан, — сказала она, — я была так глупа!

— А я?

Он потрогал пальцем напрягшийся сосок и поцеловал его сквозь тонкую ткань ее одеяния.

Огромное возбуждение вызвало пульсирующую боль внизу живота, и она не могла разжать объятий. От острого желания она сделалась смелой.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

— Скажи, что выйдешь за меня замуж, Роксана. Пожалей того, кто всегда любил тебя.

— Простишь ли ты мне то, что я была слепа?

— Мне нечего прощать тебе. У нас нет вчера, у нас есть только сейчас и завтра. — Он нежно сжал ее грудь. — Я люблю тебя, — повторил он. — Я всегда буду любить тебя.

— Значит, мой отец был прав? — Она задыхалась от прикосновений его сильных рук. — Кудесники тоже оказались правы, предсказывая, что нам предначертано быть вместе?

— Нам предначертано спасти Бактрию и Согдиану от тьмы. — Он поцеловал ее в губы. — Ммм… ты пахнешь абрикосами.

Его поцелуй становился все более глубоким, и она радостно открылась навстречу, теряя голову от его вкуса и запаха. Она обхватила руками его шею и прижалась к нему.

— Кайан, Кайан! — шептала она. — Возможно ли такое счастье?

Ее окутали невидимые паутинки страсти, когда он опрокинул ее на подушки и целовал ее шею, грудь и руки. Она запустила пальцы ему в волосы, на ее глазах выступили слезы счастья.

Кайан застонал и двинулся дальше, целуя ее обнаженную талию и спускаясь еще ниже. Она закрыла глаза. Голова ее металась из стороны в сторону, а он гладил нежный изгиб ее бедер и теплым языком прикасался к пупку. Его язык ласкал ее обнаженную кожу, и теплая рябь возбуждения скапливалась внизу живота.

— Позволь мне сделать тебе приятно, — попросил он.

Она едва не заплакала, когда его пальцы нежно ласкали ее лоно.

— Боже мой… — прошептал он — Какая ты сладкая!

Его дыхание было очень теплым.

— Кайан…

Его дразнящие поцелуи сменились нежным исследованием. Ее сердце бешено колотилось, когда его язык глубоко погрузился в нее, наполняя ее неистовым желанием. Кайан нежно обхватил ее сильными руками, чтобы подступиться к пульсирующей, влажной сердцевине.

Она почувствовала прикосновение его зубов и горячих губ… его смелого языка. От лихорадочного желания она сходила с ума!

— Я не могу… — хрипло простонала она. — Я должна… Пожалуйста, войди в меня.

Он засмеялся и посмотрел на нее прекрасными черными глазами, полузакрытыми от страсти.

— Еще не время, — ответил он. — Не сейчас.

Он опустил голову и продолжал сладкую муку, пока она не закричала…

Омываемая волнами удовольствия, Роксана лежала в объятиях Кайана, а он целовал ее лицо, волосы и грудь.

Она вздохнула, от пережитого восторга не находя в себе сил говорить.

— Ну как, меня можно считать мастером? — спросил он.

Она вздохнула и улыбнулась. Разве могла она передать словами состояние покоя и гармонии, которое испытывала? И то, что вся ее жизнь была залогом этого момента?

— Ты хочешь сказать «да»?

— Ты же знаешь, что да!

Она кончиками пальцев дотронулась до его заросшей щетиной щеки, испытывая неописуемое блаженство. Ей хотелось смеяться, хотелось петь. Она была исполнена радости и чувствовала себя легкой, подобно лучу солнечного света. Нет, это не было следствием физического наслаждения, которое подарил ей Кайан, это чувство было вызвано осознанием его безграничной и вечной любви, любви, которую она по слепоте или по глупости своей до сих пор не замечала.

— Но… это же несправедливо, — прошептала она. — Ты доставил мне удовольствие, а я тебе нет.

— Я так долго ждал этого. Я могу подождать еще. — Его глаза блестели от желания. — Я хочу тебя больше всего на свете… хочу, чтобы ты была в моих объятиях. Я так часто мечтал об этом, и сейчас мне трудно поверить, что ты действительно здесь, со мной.

Она нежно поцеловала его.

— Я действительно здесь, рядом с тобой, — прошептала она. — И ты тоже здесь. — Она погладила его мускулистое плечо и провела пальцами по широкой груди, задерживаясь на соске. Он затвердел от ее дразнящего прикосновения, и Кайан застонал.

— Будь осторожна! — предупредил он. — Ты можешь зажечь пожар, который будет нелегко погасить.

— Мне кажется, я знаю, что делать в таких случаях. Она улыбнулась и поцеловала напрягшуюся плоть. Он лег на спину и притянул ее к себе. Его длинные сильные ноги переплелись с ее ногами. Она медленно двигала бедрами, и это было прекрасное ощущение, но ей хотелось большего. Мысль о том, что он погрузится в нее, вызвала в ней сильное волнение, и она прижалась к нему.

«Да, все верно, — подумала она. — Так и должно было быть».

Кайан напрягся и застонал.

— Роксана, Роксана, — прошептал он, — ты меня погубишь!

— Скажи, чего ты хочешь, — прошептала она.

— Я хочу, чтобы ты любила меня так же сильно, как я люблю тебя. Как я всегда любил тебя!

— Я люблю тебя, — ответила она.

И это была правда. То, что она испытывала к нему, было не любовью сестры к брату, не дружбой, хотя она и осталась прочной, как скала. Это было нечто большее… это был союз душ, и такого она не испытывала еще ни с одним мужчиной.

Кайан жадно целовал ее в губы и сильными пальцами гладил ее спину, прижимая ее все сильнее. Ощущать его тело рядом было приятно, но недостаточно для нее. Она вздохнула, высвободилась из его объятий и скользнула вниз.

— Ммм… очень хорошо, — сказал он.

— А так? — Она погладила его напряженную плоть кончиками пальцев.

Кайан резко вдохнул.

Она прошлась кончиком языка, и он застонал.

— А как насчет этого? — спросила она.

— Да, — выдохнул он.

— Нужно возвращать то, что берешь, так будет справедливо, — прошептала она.

Она вернулась и снова легла сверху него. Он поцеловал ее в грудь, обхватил за талию и приподнял, чтобы прикоснуться к самым тайным складкам ее тела.

— Сейчас, — сказала она, — сделай это сейчас.

— Ты мне нужна… не на одно утро или ночь. Ты мне нужна всегда.

— Докажи это, — выпалила она.

Она открылась, чтобы принять его, но он удержал ее и целовал так долго, что ее кожа покрылась бисеринками пота и она почувствовала, что ей больше всего на свете нужно утолить этот голод, иначе она погибнет.