Анна Невская - Моя Ева

– Потому что я могу. Я могу себе позволить помочь девушке, судьба которой сложилась не самым наилучшим образом.

Он немного помедлил, прежде чем продолжить.

– Ева, я многое о тебе знаю. Я знаю, что ты получала стипендию из моего фонда и знаю причины, по которым ее потеряла. Поэтому вполне закономерно было предложить тебе работу.

– Вы… вы что? Собирали на меня досье?!

Он улыбнулся.

– Нет, Ева. Маша как-то рассказывала.

Мысленно хлопнула себя ладонью по лбу. Ну, разумеется, от своей дочери он узнал о событиях, произошедших в моей жизни. Кто я такая, чтобы задействовали серьезные ресурсы с целью получения информации о моей судьбе?

А то, что произошло в лифте, простая физиология. Игорь Андреевич мужчина в рассвете сил, поэтому, будь на моем месте любая другая женщина, которая терлась задом о его пах, Добровольский отреагировал бы точно так же.

Эх, Ева, а ты уже понапридумывала и нафантазировала себе невесть что.

– Понятно. В таком случае хочу еще раз поблагодарить вас за помощь. Прекрасно понимаю, что вы не обязаны были так поступать, и я это очень-очень ценю. Спасибо.

– Не за что.

Снова наступила пауза. И, судя по всему, нам не о чем больше говорить.

– Ну… я пойду?

Он кивнул. На его губах все еще мелькает еле уловимая улыбка.

– Иди, Ева.

Я встала. Встал и он.

Нас разделяет стол, но ощущение, будто Добровольский находится совсем рядом, многократно усиливается. Его много, он везде и заполняет каждый миллиметр огромного пространства. Как в замедленной съемке, слежу за его действиями. Обходит стол и направляется ко мне. Подсознание снова непроизвольно сравнивает его с хищником – грациозным и почему-то очень опасным. Приближается почти вплотную. Запрокидываю голову, вглядываясь в его лицо, и балдею от близости, запаха и глубины невероятно зеленых глаз.

Сейчас… сейчас что-то случится.

Он берет стакан из моих окаменевших пальцев и ставит на стол.

– Я проведу тебя.

Опускаю голову, чтобы скрыть краску жуткого смущения. Разворачиваюсь и направляюсь к выходу, в надежде поскорее покинуть общество мужчины, из-за которого постоянно чувствую себя полной дурой.

Когда моя рука ложится на ручку двери, в моей голове происходит щелчок. Я резко оборачиваюсь и прислоняюсь к гладкой дубовой поверхности.

– Между нами что-то происходит? – спрашиваю тихо.

Добровольский останавливается в шаге от меня. Окидывает взглядом. Черты лица заостряются.

– Не уверен, что ты готова услышать правду.

– Почему?

– Потому что это повлечет конкретные действия с моей стороны.

– Знаете… я ненавижу неопределенность. Возможно, я кажусь вам наивной, но я не глупая, Игорь Андреевич.

– Я не считаю тебя глупой, Ева.

Похоже, наш разговор зашел в тупик.

– Ты невероятно привлекательная девушка и сама это понимаешь. Ты ведь почувствовала желание, которое у меня вызываешь.

Он подошел ближе и впервые дотронулся до меня, приподняв мой подбородок. Нежно провел большим пальцем по моим приоткрытым губам.

– Но, Ева, есть много преград и принципов, через которые я никогда в жизни не переступлю, – хрипло говорит.

– Даже если я не буду против? – шепчу в ответ, завороженная его близостью и мягкими прикосновениями.

Он вздохнул.

– Ты сама не понимаешь, о чем просишь, Ева. Я не заинтересован в нормальных, стандартных отношениях. У меня просто нет времени на ухаживания, романтику и прочее. Я состою в связях с женщинами, которые понимают мою позицию и принимают меня таким, какой есть.

– Понимаю.

– Ни черта ты не понимаешь, девочка. Скажи, ты бы согласилась на отношения с мужчиной, секретарша которого назначает тебе время и место встречи для очередного быстрого траха?

Краснею как рак.

– Нет, – мой голос звучит сипло.

Он меня резко отпускает и отступает на шаг. От неожиданности у меня подкашиваются ноги, но, прислонившись к двери, успеваю удержать равновесие.

– Очень рад это слышать, Ева, – говорит вымученно. – А сейчас мы с тобой договоримся вот о чем. Мы больше никогда и ни при каких обстоятельствах не будем затрагивать эту тему.

– Хорошо, – послушно отвечаю

– И ради бога держись от меня подальше.

– Игорь Андреевич, извините, но вы сами меня пригласили. Я к вам не напрашивалась. А тогда в лифте… – снова краснею. – Ну я же не специально к вам прижималась, вы же должны это понимать.

– Ева-а, иди уже, а?

И я пошла. Счастливая, с радостной улыбкой на лице. А в голове неугомонно крутилась лишь одна мысль: «Я нравлюсь Игорю Андреевичу».

Она тихо закрывает за собой дверь и опускает голову, надеясь скрыть смущенную улыбку.

Наивная. Я ведь все вижу и замечаю. От моего внимания уже ничего не скрыть, раз уж вызвала во мне интерес. Не нарочно, знаю. Не обладает она особой аурой уверенности в себе, которая помогает добиваться внимания мужчин. Слишком неискушенная и неопытная, чересчур открытая.

И не будь я пресыщен обществом женщин уверенных и раскрепощенных, то никогда бы не заметил искреннюю девушку по имени Ева. Элемент, вышедший за рамки обыденного.

И от куда только такие берутся?

Подумать только, на откровения хотела меня раскрутить. Странно, что ей это удалось – вопрос в лоб тихим, нежным голосом. И, несмотря на смущение и страх, которые читались в ее глазах, осмеливается спросить: «Между нами что-то происходит?».

Смелость, граничащая с глупостью.

Мужчине, у которого кровью наливается член от одного лишь невинного прикосновения, такие вопросы задавать опасно. Он ведь и сорваться может. Наплевать на принципы и удовлетворить свои животные потребности, ненароком обидев чистую и светлую девушку вроде Евы.

Сегодня, возле лифтов, не сразу понял, что передо мной она. Изысканная, точенная фигурка, облаченная в строгое голубое платье, не сразу привлекла мое внимание. Сперва заметил рыжие волосы, уложенные в низкий незатейливый узел на затылке. В момент, когда со всеми поздоровался, девушка вздрогнула и склонила голову, будто хотела стать невидимой, а ее длинная шея моментально покрылась красными пятнами.

Такую картину наблюдал однажды, когда нашел Еву на мостовой в день выпускного бала. Тогда, при звуке моего голоса, точно так же вздрогнула и покрылась краской смущения. Вся. Сначала румянец покрыл высокие скулы, затем спустился по тонкой шее ниже, быстро прошелся по рукам, приподняв маленькие волосинки, и дошел до длинных ног с изящными икрами.

В ту ночь я жадно ее рассматривал и не мог насытиться естественной и неброской красотой, которая в свете фейерверков казалась невероятно утонченной. Ева хлопала в ладоши, с трудом сдерживала себя от визгов восторга, а я с трудом сдерживал себя от прикосновения к ней, чтобы убедиться – она настоящая.

С каждым разом усмирять себя становилось все сложней, а сегодняшняя ситуация в лифте и наш разговор только усилили желание.

Глупо было приглашать Еву в свой кабинет и тем более оставаться с ней наедине. Наблюдать за грациозной походкой, пока она приближалась к креслу, или за тем, как смотрела мне в глаза, выпытывая признания, это все равно что самовольно подписать себе приговор на невыносимые мучения.

Я бы мог открыто ей заявить о своем желании, как это делал с другими женщинами, и объяснить условия наших встреч, если они будут продолжительными. Уверен, Ева бы согласилась, потому, что мы оба безумно этого хотим. Только в отличие от нее я знаю, что это будет очередная ни к чему необязывающая связь, а для Евы – самые настоящие отношения.

При таком раскладе передо мной возникает дилемма: оставить в покое и уберечь Еву от меня или открыть ей новый мир.

Мой мир.

Только нужен ли он девушке, которая мечтает о возвышенном? В ее представлении отношения между мужчиной и женщиной подразумевают как минимум приятное времяпровождение, для меня же это временный взаимовыгодный союз, не обременяющий абсолютно никакими претензиями.

Имел ли я право разбить вдребезги ее идеалы и мечты? Мог ли взять ответственность за это? Ответы очевидны, и это заставляет меня принять единственное правильное решение.

***

Нежданно-негаданно появился Паша. Как снег на голову в июле месяце.

«Я соскучился», – пишет он. Приглашает на свидание, a мне идти совсем не хочется. Не потому, что я гордая или цену себе набиваю, просто не вижу смысла встречаться с парнем, к которому ничего, кроме дружеских чувств, не испытываю, это во-первых, а во-вторых… м-м-м, да, беру свои слова назад, я гордая. Ибо бежать на свидание с парнем, который забыл о моем существовании более чем на месяц и после этого пытается общаться как ни в чем не бывало, – увольте, с таким мне не по пути.

Пришлось написать ему краткое сообщение и пояснить свою позицию. Пашу такое положение дел, конечно же, не устроило. Он искренне каялся и пообещал исправиться. В последующие дни встречал меня после работы, подвозил домой, дарил цветы, приглашал в кафе и кино.

Настойчивый какой.

Под напором его действий сдалась, знаки внимания с его стороны принимала, предварительно обозначив рамки наших отношений. Паша согласился, надеясь, что момент, когда я оттаю, наступит в скором времени. Зря надеялся, для себя решила – с несерьёзными парнями в отношения вступать не буду. А походы в кафе – это так, немного развлечения в мои скучные будни.

Скучные, потому что Маша уже второй месяц подряд путешествовала по Азии, и с ее уездом моя тусовочная жизнь сошла на нет. Она каждый день присылала фото из невероятно красивых мест. На данный момент находилась в Японии и писала о своих противоречивых впечатлениях об этой стране. Известие о том, что работаю в компании ее отца, приняла очень радостно.

Мне ее очень не хватало, я с нетерпением ждала возвращения еще и потому, что Маша будет работать в финансовом отделе, который находился на два этажа выше моего. А это означало что мы, как минимум, на обедах ежедневно будем видеться.

Ранее она говорила, что за ней оставили должность помощника директора финансового департамента. На мою шутку, почему ей сразу кресло самого директора не предложили, ответила, что ее отец придерживается немного иных взглядов на данную ситуацию. Для него важно, чтобы дочь набралась соответствующих знаний у лучших профессионалов, и только после этого в зависимости от ее успехов можно будет рассмотреть более высокую должность. Признаться честно, такая позиция Игоря Андреевича вызывала только уважение.

С ним, кстати, мы иногда виделись в холле, он ограничивался лишь вежливым кивком и бесцветной улыбкой в мою сторону. Его холодность и отстраненность очень огорчали и задевали. Таким поведением Добровольский давал понять, что между нами ничего не может быть. И, несмотря на то, что он об этом прямо сказал во время нашего последнего разговора, в глубине души все-таки надеялась, что с его стороны последуют какие-либо действия. Но проходили дни, и наши мимолетные редкие встречи в партере доказывали совсем обратное.

В один день, когда буквально заставила себя больше не думать о нем и сосредоточиться исключительно на работе, пришла к простому выводу. Мы с Игорем Андреевичем слишком разные, и между нами никаких отношений не может быть вообще, не считая деловых. Огромная социальная пропасть и разные взгляды на жизнь невидимой чертой разделяют нас, словно экватор. Есть север и юг. Чересчур замкнутый, чёрствый, холодный мужчина и чрезмерно открытая, жаждущая теплоты и любви девушка. Союз между настолько разными людьми априори не может существовать.

Ну а последним и, пожалуй, самым существенным аргументом прекратить думать об Игоре Андреевиче была дружба с Машей. Уверена, новость о том, что между нами существует какая-либо связь, сильно ее огорчит. Дружбу со мной вряд ли прекратит, но, без сомнения, доверие ко мне данный факт сильно подорвет.

Планы на сегодняшний вечер были банальными – очередной просмотр моего любимого фильма «Вам письмо» и фисташковое мороженое в придачу. Обидно, что даже моя бабушка умудрялась проводить вечера вне дома, а я вот довольствовалась набором для старых дев: просмотром романтического кино и поеданием сладостей.

Кстати, она познакомилась на церемонии вручения дипломов с моим преподавателем философии, и, кто бы мог подумать, у них завязался роман. Об этом призналась не сразу. Целый месяц говорила, что ходит к тете Зое в гости, а на самом деле бегала на свидания с моим бывшим преподавателем.

Бабушка, как оказалось, тот еще конспиратор.

Ну да ладно. На самом деле я искренне за нее была рада. Илья Дмитриевич, хоть и не походил на бородатого брутала с бабушкиной доски желаний, был человеком с приятными внешними данными, высоким, с прямой гордой осанкой. Он преподавал предмет философии только на первых двух курсах, но запомнился вежливым и весьма энергичным мужчиной, который благодаря своей харизме и глубокому приятному голосу сумел завоевать интерес многочисленной аудитории студентов. И, исходя из этого, нисколько не удивилась тому факту, что он привлек внимание и моей бабушки.