- Вчера пришла депеша от государя, что мы должны организовать проживание в Лондоне великой княгини Екатерины Павловны, - как всегда поделился последними новостями князь Сергей.

Он подробно рассказал собеседнице, что великая княгиня едет первой, а потом ожидается и приезд императора, но сроки визита государя пока не обозначены. Катя внимательно слушала дипломата, хотя все и так знала, но, искренне ценя преданность князя Сергея, она не хотела обидеть молодого человека. Посмотрев на Долли, она улыбнулась, лицо подруги на мгновение стало сосредоточенным, значит, она услышала что-то интересное. Долли по крупицам собирала информацию, ловя случайные фразы или завуалированные намеки, и Катя знала, что император считает анализ ситуации и прогнозы, получаемые им от графини Ливен, наиболее точными и объективными.

На следующий день подруги отправились смотреть соседний дворец на Аппер-Брук-стрит. В стене, разделявшей сады, была сделана небольшая калитка, ключ от нее был у обоих соседей, поэтому дамы, открыв калитку, отправились к дому через сад. Территория, занимаемая домом герцога Гленорга, была больше, чем у Кати, и, несмотря на огромные размеры дома, сад был большим и тенистым. Кроме розария, там была и тисовая алея, и маленький пруд с золотыми рыбками, и мраморная беседка с ведущим в нее кружевным мостиком. Обстановка внутри дома также была роскошной и уютной одновременно.

- Надо же, я даже не могу поверить, что мы в Лондоне, это просто рай, - воскликнула Долли, - давай пошлем Штерна вести переговоры с герцогом, и, если тот согласится, снимем дом для великой княгини.

- А какая она, великая княгиня Екатерина Павловна? - спросила Катя, которую мучило любопытство.

- Она названа в честь своей великой бабушки, и полностью оправдывает это имя. Като, может быть, самый умный человек в августейшей семье, а уж характером, точно - самая сильная. Она отказала Наполеону, побрезговала им, а вышла замуж за мелкопоместного немецкого принца Георга Ольденбургского, которого ее августейший брат был вынужден сделать генерал-губернатором Тверского края. Как только она там поселилась, Тверь провозгласили культурной столицей, Като поддерживала писателей и поэтов, а историк Карамзин свою «Историю государства российского» прочитал в ее доме, а потом издал с помощью Като. Она построила больницы и приюты, помогала бедным и больным, а с началом войны из своих крестьян сформировала егерский батальон. Только в одном ей не повезло: супруг заразился в ее госпитале, когда навещал раненых, и скончался в декабре двенадцатого года. Бедняжка год отходила от свалившегося на нее горя, потом вместе с братом была на поле боевых действий, а сейчас первой едет сюда. Императрица Мария Федоровна написала мне лично, что все в семье хотели бы найти Като хорошего мужа и мне следует хорошо подумать в этом направлении.

Долли задумалась, потом засмеялась и обняла свою подругу.

- Кстати, о замужестве, ты снова отказала князю Сергею. Мне кажется, что ты не права. Он из знатной семьи, единственный наследник у родителей, красавец, обожает тебя, добрый, прекрасный человек и будет хорошим отчимом Павлуше. Чем тебе не партия?

- Я не хочу выходить замуж, ты знаешь, сердце мое похоронено вместе с мужем, и обманывать хорошего человека я не хочу. - Катя в который раз пыталась объяснить подруге, что не видит причин выходить замуж.

- Ну а как же альковные радости? - лукаво осведомилась Долли. - Ты по ним не скучаешь?

- Я не знаю, о чем ты говоришь, мой опыт семейной жизни был слишком мал, - ответила Катя и покраснела.

- Да что ты? - не поверила Долли. - Так ты не знаешь, что теряешь? И сколько раз ты была в постели с мужем?

- Один раз, - для Кати этот разговор был и неприятным, и волнующим одновременно.

- Что ж, тебе повезло в том, что ты получила наследника, но, моя дорогая, дети - это еще не все. Тот сладкий дурман, что может подарить хороший любовник в постели, ни с чем нельзя сравнить. Нет, тебя нужно выдать замуж, ведь на внебрачную связь ты не пойдешь, не то воспитание. Вот я воспитывалась в Смольном институте, там я насмотрелась всякого, поэтому, когда в пятнадцать лет мой муж начал приобщать меня к радостям любви, он нашел во мне достойную ученицу. А уж он был мастер, ведь до меня у него было много учительниц, так что к нашей свадьбе он умел все.

- Что - все? - переспросила Катя, боясь и желая знать.

- Ладно, приезжай ко мне в гости, я тебе кое-что покажу. Эта дрянь, герцогиня Саган, подарила мне на день ангела одну книжку, надеялась, что я испугаюсь, не возьму ее, но она не на ту напала, я ей не по зубам. Я ее поблагодарила и книжку взяла, а сама ей на день ангела послала красное платье как у шлюхи в борделе. Пришлось ей тоже меня благодарить.

- А кто такая герцогиня Саган? - удивилась заинтригованная Катя.

- Это старшая из четырех внучек герцога Бирона, фаворита императрицы Анны Иоанновны. Она очень красива и очень развратна. Герцогиня уже дважды разведена, живет совершено свободно и укладывает к себе в постель только самых влиятельных персон Европы. Ходят слухи, что она отбила князя Маттерниха у княгини Багратион.

- Но ведь князь Багратион умер от ран после сражения под Москвой, это его вдова? - запуталась в новых именах Катя.

- Она, конечно, его вдова, только соломенной вдовой она стала почти десять лет назад. Кстати, как и Като, она твоя тоже полная тезка. Это внучатая племянница светлейшего князя Потемкина, она очень красива и баснословно богата, а за князя Багратиона ее выдали по приказу императора Павла, не спросившего ни согласия жениха, ни согласия невесты. Екатерина сбежала от мужа в Европу через четыре года после свадьбы, с тех пор она жила при всех европейских дворах, а лет пять назад осела в Вене. Завела себе салон и стала любовницей знаменитого дипломата князя Маттерниха, родив от него дочь. Но, похоже, Вильгельмина Саган отбила любовника у этой красотки. Кстати, княгиня Багратион занимается в Вене тем же, чем я здесь, поэтому император и позволил ей жить отдельно от мужа, несмотря на то, что князь Петр, искренне любивший жену, постоянно звал ее домой.

- Долли, как все сложно, я, наверное, навсегда останусь деревенской девчонкой, мне этих хитросплетений не понять, - виновато заметила Катя.

- Ну конечно, если бы ты, как я, жила с детства при дворе, ты бы все понимала, но, может быть, тебе этого и не нужно. Выходи за князя Сергея, живи здесь. По секрету тебе скажу, здесь гораздо свободнее и приятней жить, чем при дворе.

Долли обняла подругу и попрощалась с ней, наказав отравить Штерна к герцогу Гленоргу, договариваться об аренде дома. Через неделю, получив согласие герцога, российское посольство арендовало дом для великой княгини Екатерины Павловны, а еще через две недели ее императорское высочество прибыла в Лондон и поселилась по соседству с Катей.

Великая княгиня оказалась миловидной женщиной лет двадцати шести с большими карими глазами и вздернутым носиком. Овдовевшая полтора года назад, она все еще носила траур, и как ни странно, траурные платья очень шли ей, оттеняя белую кожу и яркие темные глаза.

Графиня Ливен представила Катю великой княгине в первый же вечер после приезда. Екатерина Павловна приняла тезку очень радушно, а когда узнала, что княгиня ее соседка, начала заходить к ней в гости через садовую калитку, и через пару недель, привыкнув, стала своей в маленьком русском мирке на Аппер-Брук-стрит.

С великой княгиней Катя могла говорить о том, чего счастливая Долли понять не могла. Они говорили о своей тоске по потерянному навеки любимому человеку, о своих снах, где любимый улыбался, или прижимал жену к себе, целуя, о том ощущении совершенной пустоты в душе, что по прошествии времени все равно не исчезает и не заполняется. В этом они были едины и понимали друг друга.

- Катрин, после смерти Георга я поняла главное: нужно спешить, ничего нельзя откладывать на потом, - вздохнула великая княгиня, - смерть так коварна, она забирает молодых. Нужно делать дело, помогать людям. За то время, что Бог мне отвел, нужно сделать как можно больше. Я патронесса благотворительного общества, планирую и здесь собирать средства на помощь вдовам и сиротам этой войны.

- Ваше императорское высочество, позвольте и мне участвовать в этом благородном деле, я очень богата, и хотела бы помочь, - попросила Катя, которой захотелось сделать добро женщинам, потерявшим, как и она, мужа на войне.

- Конечно, дорогая. Моя мать, я и императрица Елизавета Алексеевна внесли в фонд общества по сто тысяч рублей собственных средств, остальные жертвователи вносят, сколько могут, минимальная сумма у нас - сто рублей. - Великая княгиня улыбнулась, - сколько вы можете пожертвовать?

- Я тоже могу дать сто тысяч, если это не будет расценено как бестактность.

- Я считаю это нормальным, но за императрицу и мою мать не поручусь, - великая княгиня задумалась, - давайте, вы пожертвуете тысяч сорок, мы переправим их в Вену, там сейчас императрица Елизавета Алексеевна, и я напишу ей с просьбой распределить эти средства среди вдов.

Катя очень обрадовалась, и, оставив великую княгиню в гостиной, побежала наверх в свою спальню. Там в дальнем ящике ее гардеробной стоял кедровый ларец Алексея. Она развернула индийскую шаль, по-прежнему, покрывающую ларец, захватила из шкатулки ключ и пошла обратно. Екатерина Павловна, ожидая ее, беседовала с Луизой. По совету Долли великая княгиня заказала платья в ее мастерской и теперь с нетерпением ждала новых нарядов, поскольку планировала снять траур к приезду брата.

- Ваше императорское высочество, вот, пожалуйста, - Катя поставила ларец на столик и повернула в замке ключ. - Я сама не считала, но муж, посылая его мне, передал на словах, что здесь сорок тысяч золотом.

- Давайте посмотрим,- решила Екатерина Павловна и откинула крышку, внутри ларца лежали ровные столбики золотых монет,- а это что за надпись? Вы ее видели?

Катя посмотрела на внутреннюю поверхность крышки и прочитала нацарапанные неровными буквами слова: «Я люблю тебя». Сердце ее пронзила такая боль, что молодая женщина страшно побледнела и схватилась за грудь.

- Боже мой, княгине плохо, - закричала Екатерина Павловна, а Луиза, подхватив Катю, посадила ее в кресло и бросилась за водой.

- Нет, со мной все хорошо, не беспокойтесь, пожалуйста, - попросила Катя, по щекам молодой женщины струились слезы, и она плакала навзрыд, - если бы я раньше увидела эти слова, я бы никуда не уехала, а была бы с мужем.

- Не нужно плакать, моя дорогая, - утешала великая княгиня Катю, гладя ее по голове, - муж любил вас, а вы любили его, у вас родился прекрасный сын, вам господь послал много счастья, помните об этом. Успокойтесь, помните о сыне, а о его правах я сама поговорю с братом, как только он приедет.

Екатерина Павловна подождала, пока Катя успокоится и, попрощавшись, ушла через сад в свой дворец, унося в большом бархатном мешке, принесенном Луизой, сорок тысяч золотом для русских вдов и сирот.

На следующий день произошло еще одно событие, напомнившее Кате о прошлом. Сразу после завтрака Луиза привела к княгине новую швею, недавно прибывшую из Франции. Женщина держала в руках конверт.

- Миледи, мадам Пикар приехала вчера из Франции, там ее просили передать письмо в русское посольство в Лондоне. Расскажи сама, Мадлен, - велела Луиза.

- Миледи, я всю жизнь проработала на епископа Дижона, но всех священнослужителей в нашем городе убили. У меня есть родня в Англии, и я все эти годы хотела к ним уехать, но у меня не было денег на переезд. Я просила у всех знакомых, но у них тоже не было денег, я уже перестала надеяться, но два месяца назад ко мне знакомая привела даму под вуалью. Я сразу поняла, что дама очень богата, ее плащ стоил столько, что два десятка бедняков прожили бы на эти средства год. Возможно, что дама была иностранка, по-французски она говорила как-то не так, как мы. Она предложила мне денег на проезд, если я в Лондоне передам письмо в русское посольство. Я, конечно, согласилась. Вчера я пришла в посольство, но меня не пустили, а конверт отказались взять. Что мне теперь делать с этим письмом?

- Вы думаете, что письмо было очень важно для дамы, предавшей вам его? - спросила Катя, раздумывая, как ей поступить.

- Да, миледи, она сказала, что это - вопрос жизни и смерти, - заволновалась француженка, - я - честная женщина и не хочу обманывать свою благодетельницу.

- Не волнуйтесь, давайте письмо, я передам его супруге посла, - решила Катя и взяла у француженки конверт. На нем не было никаких надписей.

Мадам Пикар поблагодарила ее и ушла вместе с Луизой. Вскоре к дому на Аппер-Брук-стрит подъехала коляска Долли, и не успели женщины поздороваться и пройти в гостиную, как в вестибюле раздались легкие шаги великой княгини.