Анна Альварес - Мудрость любви

– Надо же, какая жалость! – огорчилась Ирис. – При Элене я не буду её трогать, не хочу расстраивать мою сестричку. А мне так хотелось спросить у Эду, знает ли он, что Камила беременна!

– Какой ужас! – всплеснула руками Зилда. – А у тебя откуда такие сведения?

– Птичка на хвосте принесла! – рассмеялась Ирис. – Я как раз была на конюшне, а она подлетела ко мне и пропищала: «Камила беременна! Камила беременна!»

– Ладно, перестань кривляться и не лезь в чужие дела! – одёрнула её Зилда. – Пусть Камила спокойно поговорит с Эду.

Ирис укоризненно покачала головой:

– Ты зря о ней печёшься, она не такая беспомощная, как тебе кажется. Вовремя смекнула, что иначе не сможет женить на себе Эду, и – забеременела! А теперь пойдёт к алтарю с пузом!

Ирис ни секунды не сомневалась в том, что Эду попал в ловушку, из которой есть только один выход – женитьба. А Камила в это же самое время, наоборот, была уверена, что Эду сбежит от неё навсегда, как только услышит о беременности. И, пытаясь удержать его любой ценой, она умоляла Эду поверить ей:

– Клянусь, я сделала это не нарочно! Если ты не веришь, то я докажу тебе, что сама не хотела этой беременности! Я избавлюсь от неё, пока ещё не поздно!

Эду молчал, ошеломлённый столь неожиданной новостью, и чем дольше тянулось это молчание, тем печальнее становилась Камила. Когда же её отчаяние достигло своего предела, она вымолвила обречённо:

– Прости. Я всё поняла: тебе не нужен ребёнок... Лишь теперь Эду очнулся.

– Я этого не говорил, – произнёс он глухо и, потерев ладонями виски, добавил: – Просто у меня в голове не укладывается... Всё произошло так быстро... Я ещё должен осознать...

Камила слушала его не шелохнувшись, но сбивчивая речь Эду по-прежнему не внушала ей никаких надежд. И тогда, чтобы не длить это мучение, она вдруг сказала резко, холодно: 

– Всё, хватит. Не надо больше никаких слов. Я выращу этого ребёнка и одна, а точнее – вдвоём с мамой!

– А Элена... уже всё знает?! – произнёс Эду с болью, неожиданно прорвавшейся в его голосе.

– Да, я ей призналась.

– И что она тебе сказала?

– Мама поверила мне и сказала, что если ты подумаешь, будто я забеременела нарочно, и не захочешь этого ребёнка, значит, наша с тобой любовь ничего не стоит! Увы, так оно и получилось, – печально констатировала Камила. – Прощай, Эду, я больше не могу! Мне сейчас лучше побыть с мамой...

Заплакав, она бросилась вон из комнаты, но Эду догнал её у самой двери, обнял, поцеловал. Камила замерла в его объятиях, ещё не веря, что все мучения и тревоги остались позади. «Ну же, скажи что-нибудь!» – мысленно понукала она Эду, и он заговорил наконец, но произнёс совсем не то, чего ждала от него Камила.

– А Элена сейчас дома? – спросил он.

– Да, – еле слышно ответила Камила.

– Пойдём к ней!

– Зачем? – в испуге отстранилась от него Камила. – Ты хочешь сказать ей, что...

– Не бойся, – верно понял её опасения Эду. – Я скажу Элене, что хочу этого ребёнка, что верю тебе и что заслуживаю твоей любви!

Известие о беременности Камилы заставило Эду по-иному взглянуть на свои отношения и с Эленой, и с Камилой. Первой он не без сожаления мысленно сказал: «Прощай навсегда», – а второй, наоборот, заново открыл своё сердце. Недавние хлопоты по разделу наследства показались ему теперь мелочными до неприличия. И осознал он это в тот момент, когда представил вдруг, как обрадуется Алма, узнав, что она в скором времени станет бабушкой. Да, бабушкой! А кем же ещё? Ведь именно она, Алма, заменила Эду его погибшую мать, и к кому же, как не к ней, он мог пойти с такой важной для него новостью!

– Тётя, Камила беременна, – сказал он просто, нисколько не сомневаясь в том, что Алма воспримет это известие благосклонно. 

И она не обманула ожиданий племянника – буквально запрыгала от радости.

– Боже мой! Эду! Какое счастье! – воскликнула она, протягивая руки к Эду и Эстеле. – Дайте я вас обниму! Поцелуйте меня! Я знала, что в этом доме должно произойти какое-то чудо! После всех глупостей, что вы тут натворили, Господь должен был меня вознаградить!.. Ну же, целуйте меня, я скоро стану бабушкой! Мы должны отпраздновать это событие!

– Нет-нет, не надо никаких праздников, – попросил Эду, с трудом выпроставшись из её объятий. – Я не хочу, чтобы поползли сплетни. Ты меня понимаешь, тётя?

– Да, конечно, ты прав, – согласилась Алма. – Никому, кроме близких родственников, об этом пока не следует знать... Скажи, а Элена уже знает?

– Да, – ответил Эду. – Знает, и, по-моему, она счастлива.

– Я тоже так думаю, – поддержала его Алма. – Элена – добрая и мудрая женщина, она любит свою дочку и желает ей счастья так же искренне, как я желаю его вам, мои дорогие.

Она вновь обняла своих взрослых племянников и прослезилась, вспомнив, какими они были маленькими, когда по воле судьбы попали к ней на воспитание.

Эду и Эстела тоже растрогались.

– Ты не сердись на нас, тётя, – сказал Эду, глубоко вздохнув. – Мы тебя очень любим.

Эстела внимательно посмотрела на брата и позже, когда они остались одни, спросила его:

– Скажи, а сам-то ты счастлив? Или обстоятельства вынуждают быть счастливым?

– Я не знаю, можно ли это назвать счастьем, – ответил Эду после некоторого раздумья, – но сегодня я испытал ни с чем не сравнимое чувство, когда до меня дошло наконец, что я стану отцом.

Беременность Камилы многое изменила и в жизни Элены. Пожалуй, лишь теперь она окончательно простилась со своей яркой, как вспышка молнии, любовью к Эду. Даже воспоминания о ней притупились и словно потускнели, вытесненные заботами о беременной Камиле и о младенце, которого та вынашивала под сердцем.

Мать и дочь снова сблизились, как в прежние времена, когда они обе ещё не были знакомы с Эду, и сблизил их малыш, властно заявивший своё право на жизнь.

Он вообще всех примирил, этот малыш: Алму – с племянниками, Элену – с Эду и Камилой. И только Ирис осталась в стороне от всеобщего примирения. Камилу она люто ненавидела! И за её беременность, и за то, что Эду собирался на ней жениться.

Он теперь работал в больнице экстренной помощи и после дежурства заезжал за Камилой, никогда не забывая купить по дороге цветы. Потом вёз её в ресторан или на ужин к Алме, которая тоже с Камилы пылинки сдувала. Как же – она теперь у нас и невеста, и будущая мать!

А про Ирис все будто и забыли. Элена нянчилась со своей ненаглядной Камилой или проводила свободные вечера с Мигелом. Педру – и того хуже – злился на Ирис, говорил: «Это бред какой-то! Надо ли мне было уходить от Силвии, чтобы поселиться под одной крышей с сумасбродной Ирис?!» Она хотела сама заняться ремонтом двух комнат в его доме, но он не разрешил ей – нанял специалистов. А те развернулись там во всю мощь, и это понятно: им хотелось заработать побольше денег. Они сказали Педру, что надо непременно ободрать всю штукатурку со стен, зашпаклевать щели и трещины, потом заново побелить, покрасить, наклеить обои, а кроме того – поменять полы, окна, двери... Каждый день они там что-то долбили и дергали Педру по пустякам, а он раздражался на Ирис, обзывал её авантюристкой.

– Ты заморочила голову Элене, а я тоже дал слабину – не смог отказать ей, когда она за тебя попросила! – ругал он себя заодно с Ирис.

Она сносила это молча, но однажды не выдержала и расплакалась.

– Ты даже представить не можешь, как мне бывает грустно и тяжело без мамы! – говорила она, размазывая слёзы по щекам. – До меня никому нет дела, Элене я не нужна, она дни и ночи думает теперь о своём внуке, который ещё не известно, родится ли! У меня есть только ты, Педру, больше никто обо мне не позаботится...

– Ты бы попридержала свой язык насчёт ребенка, которого вынашивает Камила, – вяло попросил Педру, уже не злясь, а лишь досадуя на эту несчастную девчонку, так рано потерявшую родителей. – И к Элене ты несправедлива. Она пытается помочь тебе так же, как и я. Но мы можем только поддержать тебя, направить на верный путь, а позаботиться о себе ты должна сама. Никто не проживёт за тебя твою жизнь! Перестань, не надо плакать. Я уверен, что всё у тебя будет хорошо...

Ирис слушала его с обидой. Ей хотелось, чтобы Педру обнял её, приласкал, поцеловал, а он пустился в какие-то дурацкие разглагольствования. И почему ей так не везёт? Чем она хуже Камилы, которая запросто сумела окрутить Эду, стоило ей только этого захотеть?!

Ирис было больно от того, что Педру не отвечал ей взаимностью, но она не хотела ни в чём упрекать своего кумира и неосознанно вымещала злость за собственную неудачу на счастливице Камиле. Правда, в последнее время Ирис вынуждена была избегать прямых столкновений с Камилой, поскольку не хотела огорчать Элену. Она уходила из дома чуть свет и возвращалась поздно вечером – чтобы вообще не видеть Камилу, не встречаться с ней за завтраком или за ужином.

И вдруг та сама появилась на конезаводе: ей, видите ли, зачем-то понадобился Педру! Ирис не могла стерпеть такого вероломства и попыталась выдворить оттуда Камилу.

– Убирайся отсюда, это моя территория! – заявила она. – Я специально ухожу из дома, когда ты спишь, чтобы не видеть твоей мерзкой рожи, а ты припёрлась сюда вслед за мной?

– Ты зарываешься, – спокойно ответила Камила. – Тебя впустили сюда из жалости, а ты вообразила себя хозяйкой территории.

Ирис вскипела и нанесла Камиле более мощный удар:     

– Из жалости на тебе собирается жениться Эду! Ты думаешь, он расстался с Эленой ради тебя? Нет, он любит её! И ты знаешь это, потому и подсуетилась, забеременела. Иначе тебе ни за что не удалось бы заполучить Эду в мужья!

– Да ты просто завидуешь моему счастью! – натужно рассмеялась Камила, изо всех сил пытаясь не поддаться на провокацию.

Но Ирис уже вошла в раж, и её удары становились всё сильнее и безжалостнее.

– Тут нечему завидовать, потому что Эду всё равно тебя бросит, – сказала она с презрительной усмешкой. – Да-да, ты ещё ответишь за свою подлость!

Этот выпад принёс Ирис первое победное очко: Камила всё-таки вспылила и перешла на крик.

– Пошла прочь, мерзавка! Не желаю тебя слушать! – выкрикнула она, срывая голос. – Или ты хочешь, чтобы я приказала охранникам вышвырнуть тебя отсюда? Разве тебе неизвестно, что всё принадлежит Эду, а я, выходя за него замуж, становлюсь хозяйкой конезавода?!

Ирис расхохоталась ей в лицо:      

– Оказывается, ты ещё более примитивна, чем я думала! Значит, тебе нужен не столько Эду, сколько его богатство?!

Камила затряслась от гнева и не нашла ничего лучшего, как сказать:

– Я не желаю с тобой разговаривать. Ты для меня мертва! Поняла? Не твоя матушка, а ты!

Ирис не могла спустить ей этого и бросилась на Камилу с кулаками.

– Не смей оскорблять память моей матери! Ты думаешь, тебе всё дозволено? Нет, расплата ещё впереди! Твоя беременность выйдет тебе боком! Ты не родишь этого ребёнка и никогда не будешь счастлива!

Выкрикивая эти проклятия, она пыталась ударить Камилу, но та умело защищалась, пока вдруг сама, без какого-либо толчка со стороны Ирис, не упала наземь.

Ирис в растерянности отпрянула от неё, а Камила стонала, держась руками за живот и корчась от боли. Вскоре вокруг неё собрались конюхи, подошла Синтия, а затем подбежал и запыхавшийся Педру. На бегу он успел бросить испепеляющий взгляд на Ирис, которая безучастно стояла в стороне, и склонился над Камилой.

– Педру, помоги мне, – простонала та. – Я боюсь потерять моего ребёнка!

– Не бойся, сейчас мы уложим тебя в постель и вызовем врача, – сказал он. – А Ирис я точно сегодня прикончу!

– Я к ней даже не успела прикоснуться! – закричала возмущённая Ирис. – На эту доходягу и дунуть нельзя, она тут же свалится. А ещё собирается рожать. Ничего у неё не выйдет!

– Замолчи, а то убью! – в ярости пригрозил ей Педру. Сокорру поспешила увести Ирис подальше от него.

– Ты совсем спятила! – говорила она, взывая Ирис к благоразумию. – Разве можно такое ляпать? Особенно если ты собираешься жить у Педру.

– А что же, я должна притворяться, лицемерить? – негодовала Ирис. – Я и правда хочу, чтобы у неё случился выкидыш! Это было бы по справедливости. Тогда бы Эду точно не женился на ней!

К счастью для Камилы, эти злобные пожелания Ирис не сбылись. Врач осмотрел Камилу и не нашёл серьёзной угрозы для её беременности.

– Это результат эмоционального срыва, – пояснил он. – Вам вредно так волноваться. Хорошо хоть всё ограничилось коликами и дело не дошло до кровотечения. Сегодня постарайтесь полежать спокойно, не напрягайтесь, не делайте резких движений. А в дальнейшем берегите себя от подобных потрясений.