Анна Альварес - Мудрость любви

Данилу мрачно шутил, издеваясь, таким образом, над скандалисткой, испортившей людям праздник, а Клара говорила то же самое вполне серьёзно, ставя себе в заслугу якобы проявленную ею тактичность.

– Я специально дождалась, когда Эду и Камила уедут. Не хотела омрачать их медовый месяц! – с гордостью заявила она Фреду. – Я не им хотела сделать гадость, как утверждаешь ты, а твоей потаскухе!

– Ты просто сумасшедшая, – только и мог ответить на это Фред.

Очевидно, так оно и было, но это понимали все, кроме Клары. Затевая публичный скандал, она рассчитывала тем самым вернуть любовь Фреда и крайне удивилась, когда этого не произошло. Она так и сказала:

– Я удивляюсь, почему все бросились защищать эту проститутку, а не меня, порядочную женщину? Ты, твоя мать, Мигел... Это вы все спятили!

Спорить с ней было бессмысленно, и Фред не стал этого делать. Благополучно доставив её домой, он тут же уехал к матери.

Там он узнал от Зилды, что Нина уже уснула, а Элена ещё не вернулась от Мигела, который увёз к себе домой Капиту.

– Брунинью тоже у нас ночует, – добавила Зилда, – потому, что у доны Эмы резко поднялось давление, да и сеньор Паскоал едва держится на ногах. Не знаю, как они всё это переживут!

– Нам всем будет трудно это пережить, – вздохнул Фред.

В тот момент он думал не столько о себе, сколько о Капиту. Она попала в беду, причём не сегодня, из-за Клары, а намного раньше, когда не сумела справиться с обрушившимися на неё житейскими трудностями. А каково же ей теперь? Хватит ли у неё сил на этот раз, чтобы достойно выйти из действительно сложной ситуации? На столь сложный вопрос у Фреда не было ответа, но одно он знал точно: нельзя оставлять Капиту в беде!

И наутро он сам поехал к Мигелу, чтобы предложить Капиту помощь.

Начал он с извинений за безобразный поступок своей жены, однако Капиту это теперь уже мало беспокоило – на Клару она не держала зла. Это всё равно корда-нибудь должно было вскрыться, и не важно, каким образом. Жаль только, что при этом пострадало много ни в чём не повинных людей – Алма, её гости, Элена...

– Я не знаю, как посмотрю в глаза моим родителям. Они такого унижения не заслужили, – сказала она Фреду, не смея встретиться взглядом и с ним.

– А ты поговори сначала с отцом, – посоветовал он. – Вы же всегда друг друга понимали.

– Да, понимали... Но теперь папа знает, что я его в последнее время обманывала. Он никогда этого не поймёт и не простит. Да ещё и будет казнить себя за то, что допустил ошибку в моём воспитании, что не догадался обо всём раньше и не вытащил меня из той грязи, в которую я угодила. Нет, я только принесу ему новые страдания и боль! Поэтому мне лучше уйти, исчезнуть!

– Бегством ты ничего не исправишь!

– А у меня есть другой выход, Фред? – впервые посмотрела ему прямо в глаза Капиту. – Сможете ли вы все относиться ко мне так же, как прежде? Нет! На мне теперь всегда будет это клеймо. Вы будете сочувствовать мне и желать, чтобы я встала на путь истинный, но никогда по-настоящему в меня не поверите. Постоянно будете думать, что я вот-вот оступлюсь и примусь за старое. Да я и сама в себе не уверена, Фред! У меня нет сил для борьбы, особенно после вчерашнего позора... Знаешь, если бы не Бруну, я бы, наверное, и жить не стала…

– Нет, ты должна жить! У тебя будет новая жизнь! – уверял её Фред, но она лишь тупо смотрела перед собой, не слыша его, да и не желая слышать.

Домой она вместе с ним не поехала, а вернулась туда под покровом ночи, чтобы не встретить случайно кого-нибудь из соседей. Эма и Паскоал знали от Элены, что их дочь находится у Мигела, что там за ней присматривают и ничего дурного она с собой не сделает, но спокойнее им от этого не было. Поговорить с ними по телефону Капиту отказалась, домой ехать не хотела, и никто не знал, чем это могло кончиться.

– Она не может бросить Брунинью, поэтому скоро придёт, я уверен, – успокаивал жену Паскоал, и, как выяснилось впоследствии, он не ошибался в своих предположениях.

Капиту действительно весь день думала только о Бруну и, в конце концов, пришла к выводу, что у неё имеется единственный выход: принести себя в жертву сыну, чтобы впредь никто не посмел напомнить ему о матери–проститутке. «Мне будет тяжело, больно, противно, – думала она, – зато я положу конец сразу всем пересудам».

С такими мыслями она и вернулась домой, готовая снести все упреки родителей. Ей и в голову не приходило, что за это время Эма и Паскоал тоже многое переосмыслили и, у них достало мужества признать виноватыми себя, а не слабую, запутавшуюся в своих проблемах Капиту. Поэтому они обратились к дочери не с упрёками, а с вопросами.

– Капиту, скажи, неужели это правда? – спросила Эма, всё ещё надеявшаяся на чудо.

А Паскоал задал более определённый и более важный для него вопрос:

– Дочка, объясни, как же это могло случиться?

Капиту ответила им обоим:

– Да, это правда. Я сама выбрала такой путь, но вовсе не ради удовольствия. Вы думаете, мне хотелось продавать себя за деньги? Нет! Они были нужны мне для того, чтобы заботиться о сыне, платить за учёбу, содержать дом. Я не нашла другого, более достойного, выхода, и вы вправе отвернуться от меня навсегда.

– Господи! О чём ты говоришь? – всплеснула руками Эма.– Как мы можем от тебя отвернуться?!

– Мы сами виноваты в том, что с тобой произошла беда, – хмуро произнёс Паскоал. – И теперь нам предстоит вместе исправлять ошибки.

– Нет, папа, я сама должна нести ответственность за свои поступки! – возразила Капиту. – Я хотела уберечь вас от нищеты, а на деле принесла вам только горе и позор. Но больше этого не повторится!  

– И правильно, дочка! – радостно подхватил Паскоал, не догадываясь, к чему она клонит.

А Капиту тем временем продолжила:

– Я ухожу из дому. Только так я могу оградить вас от всей этой грязи!

– Какой ужас! – воскликнула Эма, не в силах больше сказать ничего, а Паскоал спросил возмущённо:

– Куда? Зачем? На улицу? Опять будешь продавать себя?

– Нет, папа, я больше не буду продавать себя, – ответила Капиту. – Я выйду замуж за Орланду и стану уважаемой сеньорой! Он купит мне квартиру, мы с Бруну туда переедем, а здесь я буду появляться иногда в сопровождении своего законного мужа, и все соседи постепенно забудут о том, что они услышали вчера от Клары.

– Да причём тут соседи, причём тут Клара? Ты подумай о себе! – разволновался Паскоал. – Выйти замуж за такого негодяя, за одного из тех, кто унижал тебя? Это же всё равно, что попасть из одной ямы в другую, ничуть не лучшую!

– Папа, Орланду меня любит, – пояснила Капиту. – Он знает всё о моём прошлом, и это не смущает его. Именно он поможет мне навсегда покончить с моей прежней жизнью.

– Но неужели ты не понимаешь, что это всего лишь другая форма проституции? – сокрушался Паскоал. – Ты же опять будешь продавать себя! Причём такому мерзавцу, каких мало на свете. Подумай, как ты собираешься жить с тем, кого не любишь, кто избил твоего отца и всегда унижал тебя?

– Постойте, – вдруг встрепенулась Эма. – О ком вы говорите? Я думала, речь идёт о твоем шефе, Капиту.

– А ты уже забыла, в какой фирме работала наша дочь? – изумился Паскоал. – Её шефом мог быть только сутенер. Но этот гад был всего лишь клиентом Капиту. И с ним я однажды подрался, потому что увидел, как он поднял на неё руку!

– Боже мой! – в ужасе воскликнула Эма. – А с виду такой любезный, обходительный, цветы принёс!..

– Мама, теперь уже не имеет значения, хороший Орланду или плохой, – сказала Капиту. – Он единственный, кто сможет позаботиться обо мне, о моём ребёнке, о вас.

– Ничего нам от него не надо! – замахал руками Паскоал. – Неужели для тебя деньги дороже всего? И это моя дочь?!

– Папа, я выйду замуж за Орланду, чтобы эти проклятые деньги никогда больше не ставили меня перед выбором, – твёрдо сказала Капиту.

На следующий день она встретилась с Орланду и согласилась на все его условия.

А он, не ожидавший от неё такого щедрого подарка, был на седьмом небе от счастья и в ответ обещал бросить к её ногам всё золото мира:

– Ты и Бруну будете купаться в роскоши всю жизнь. И твоих родителей я тоже беру на содержание. Иди к ним смело, ничего не бойся, теперь ты – моя жена! А я сейчас поеду оформлять купчую на ту квартиру, которую давно уже для нас присмотрел.

Капиту смиренно склонила голову и отправилась домой.

А тем временем Фред, ничего не знавший о её решении, успел поквитаться с Мауру, случайно встретив его на улице.

– Это тебе за Капиту! – сказал он, вкладывая в удар всю силу, на какую был способен. – А это тебе за меня! – добавил он, ударив Мауру ещё раз.

– Держите его! Он хочет меня убить! – завопил Мауру, и Фред бросил ему презрительно:

– Катись отсюда, жалкий трус! Но больше не попадайся мне под руку – прикончу!

Домой он приехал с чувством исполненного долга и, увидев на лестнице Капиту, радостно устремился к ней:

– Ты думаешь, я оставлю тебя одну в таком положении? Нет, я с тобой! Теперь, когда тебе нечего скрывать, а моя семейная жизнь безнадежно испорчена, у нас не осталось препятствий для того, чтобы быть вместе!

Капиту подняла на него глаза, полные боли, и ответила твердо:

– Нет. Между нами не может быть ничего общего. Я уже дала слово Орланду, что выйду за него замуж.

– Ты с ума сошла! Опомнись, Капиту!

– Нет, всё решено. Я должна сама платить по счетам. Поверь, так будет лучше для меня, для Бруну и вообще для всех. В том числе и для тебя. Только ты, пожалуйста, держись подальше от Орланду – он опасный человек. В порыве ревности он способен на всё, даже на убийство!

– И ты собираешься стать рабыней такого чудовища?!    

– Моя жизнь для меня уже ничего не значит, – ответила глухо Капиту. – А у тебя ещё есть шанс устроить свою жизнь заново. Прощай. Прощай навсегда!

Решение Капиту выйти замуж за Орланду Фред рассматривал как её дальнейшее падение, но помочь ей ни чем не мог и от этого очень страдал. Элена тоже страдала, глядя на сына.

– Для меня сейчас единственное утешение – знать, что Камила купается в счастье, – говорила она Ивети. – Слава Богу, мы вовремя предупредили Эду, он не включал телевизор, не покупал газет, и Камила ничего не узнала о скандале, который устроила Клара.

Этот разговор происходил в гостиной у Элены, и свидетелем его была Ирис, которая теперь частенько наезжала сюда, пользуясь отсутствием Камилы. За столом она сидела тихо, но когда вышла на кухню, сказала Зилде:

– А я считаю, Клара неправильно поступила. Надо было всё сказать раньше, ещё во время венчания, чтобы изгадить этой предательнице свадьбу и медовый месяц!

Зилда посмотрела на неё с ужасом:

– Иногда мне кажется, что в тебя вселился дьявол! И ты ещё говоришь, будто любишь свою сестру? А представь, каково было бы доне Элене, если бы Клара и правда затеяла скандал в церкви! Об этом ты не подумала?

– Да я пошутила, – вынуждена была сказать Ирис, но Зилда ей не поверила.

Повертевшись некоторое время на кухне, послонявшись без дела по квартире, Ирис заглянула в комнату Элены и увидела на столе пачку пожелтевших писем.

Это были те самые письма, о которых Элене постоянно напоминал Педру и которые она собралась наконец перечитать, но её отвлекла от этого занятия Ивети, случайно оказавшаяся в Леблоне и не преминувшая забежать к подруге, хотя они и расстались только вчера, накануне выходного.

Одно из писем лежало отдельно, вне стопки. Ирис, конечно же, проявила любопытство и прочитала следующий текст:

«Педру, любовь моя, не знаю, когда ты прочтёшь это письмо, и прочтёшь ли. Сегодня ровно месяц, как я уехала с фазенды и живу в Рио с мамой и Фредом. Я была в отчаянии всё это время и до сих пор ещё не пришла в себя. Мне очень плохо, Педру! Я чувствую себя покинутой, и надежда на нашу встречу тает с каждым днём...»

Прочитав это письмо, Ирис принялась и за другие и так увлеклась, что не заметила, как в комнату вошла Элена.

– Это гадко, Ирис! – воскликнула она. – Где ты воспитывалась? Разве тебе неизвестно, что нельзя читать чужие письма?

– Прости, это вышло случайно, – стала оправдываться Ирис. – Я от скуки заглянула в твою комнату и вдруг увидела на конверте имя Педру... Да, мне стало любопытно! Это твои письма? А как они обратно попали к тебе?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – одёрнула её Элена. – Эти письма были написаны давнім-давно, и всё, о чём в них идёт речь, касается только меня и Педру!

Ирис всплеснула руками:

– Неужели ты его до сих пор любишь?!