Анна Альварес - Мудрость любви

Позвонил Мигел, Элена объяснила, что вернулись наконец-то Клара с Ниной, поэтому сегодня им никак не увидеться, и, наверное, в ближайшие дни тоже, потому что у неё будет много дел и с Камилой, и с внучкой.

– Мы обе очень соскучились друг без друга, – оправдывалась Элена.

– Конечно, конечно, – со всегдашней своей мягкостью проговорил Мигел. – Но имей в виду, что я тоже уже очень соскучился и очень хочу тебя видеть.

– И я хочу, – сама того не желая, призналась Элена.

– Я позвоню тебе завтра. Спи спокойно.

Мигел умел самые обычные, самые затёртые слова сделать похожими на заклинания.

И как ни странно, эту ночь Элена действительно проспала спокойно, ей даже не снились никакие сны.

Утром она встала рано, записалась на приём к доктору Конроду, попала к нему в тот же день и сочла это хорошим предзнаменованием.

– Мне рекомендовали вас как лучшего специалиста, – начала Элена, – о вас говорили и доктор Клаудия, и моя подруга Ивети.

Доктор вежливо наклонил голову в знак благодарности за лестные отзывы и доброжелательно сказал:

– Какие у вас проблемы? Я вас слушаю.

– На карту поставлена жизнь моей дочери. Для её спасения мне нужно срочно забеременеть. Ребёнок, который у меня родится, может стать для неё донором. Я знаю, что стопроцентной гарантии нет, знаю, что ребёнок должен быть здоров и что их организмы должны быть совместимы, но я должна попытаться, потому что в этом случае шансов на совместимость гораздо больше, чем отыскать соответствующий костный мозг в донорском банке.

– Как я понимаю, вы пытались забеременеть обычным путём и у вас возникли трудности, – начал врач. – Какие именно?

– Нет, доктор, я должна забеременеть от человека, с которым давным-давно рассталась, от отца моей дочери. Но он мне не муж, у меня давно уже совершенно другая жизнь, и поэтому я предпочитаю искусственное осеменение.

– Понимаю, – кивнул врач и внимательно посмотрел на сидящую перед ним женщину: она, должно быть, немало помучилась, прежде чем приняла такое решение. – Ну что ж, проведём необходимые исследования, потом я вам скажу их результаты, и мы определимся со сроками.

После анализов, после ультразвука доктор Конроду сообщил Элене следующее:

– Ультразвуковое обследование мы будем проводить несколько раз, и как только яйцеклетка достигнет нужного размера, вы сможете принять семя, которое должно быть получено в тот же день.

– Когда она достигнет этих размеров? – спросила Элена.

– Примерно дня через два.

– А когда я буду знать, что забеременела?

– Через четыре дня после оплодотворения, плюс две недели для подтверждения, – ответил Конроду. – И имейте в виду, что возможность забеременеть у вас двадцать пять процентов.

– А при естественном ходе событий? – спросила Элена, мгновенно прикинув, что в случае неудачи нужно будет ждать нового результата чуть ли не полтора месяца. Бедная Камила, насколько же увеличится срок ожидания!

– Тут разницы нет, – ответил безжалостно врач.

– Я думала, что хотя бы природа на моей стороне, – горестно вздохнула Элена.

– Жду вас завтра в это же время, – ободряюще улыбнулся доктор Конроду.

Элена вышла с одной только мыслью: за эти дни ей нужно было подготовить Педру.

Придя домой, она тут же позвонила на конный завод, собираясь договориться о встрече.

– Он уехал покупать лошадей, – услышала она ответ.

– И когда же он вернётся?

– Если не завтра, то послезавтра точно, – ответили ей. О Господи! Ещё и это! Всё, как всегда, висело на волоске, было зыбким, неопределённым.

«И всё-таки у меня есть время, – подумала Элена. – Мы вполне можем успеть провести эту медицинскую операцию».

Вечером ей позвонил Мигел.

– Я заеду за тобой, поужинаем, – сказал он. – Столик уже заказан.   

И Элена сразу же ответила:

– Конечно, спасибо, я тебя жду.

«Пусть это будет наш прощальный ужин, – подумала она. – Только сегодня я ничего говорить Мигелу не буду».

Он заехал за ней, и уже в машине Элена отметила, что Мигел как-то странно молчалив. Она всегда поражалась его душевной чуткости, временами ей казалось, что он без слов знал всё, что творится с ней. Так ей показалось и на этот раз. Когда они остановились у дверей роскошного ресторана, у Элены снова защемило сердце: неужели и Мигел знает о том, что их роману пришёл конец?

Очевидно, нечто похожее на огорчение мелькнуло на лице Элены, потому что Мигел сказал:

– Несколько помпезно, согласен, но для исключительных случаев годится.

– Да, для исключительных, – кивнула Элена.

И хотя она не собиралась ничего говорить, стоило им усесться, как разговор сразу же пошёл о Камиле.

– Самое печальное, – сказала Элена, – что Сезар мне признался: возможность найти совместимого донора минимальна. И это не пессимизм, а факт.

– А для нас самое главное – не потерять головы, – подхватил Мигел. – И делать всё возможное для её спасения – пойти на радио, на телевидение, обратиться ко всем, чтобы люди сдавали кровь и, донорский банк постоянно пополнялся.

Он взял её руку, и Элена растроганно посмотрела на него.

– Мигел! Ты – лучшее, что было у меня в жизни, – невольно произнесла она.

– Почему было? – удивился он. – Я с тобой. И хотя понимаю, что это для тебя неожиданность, что ты поглощена заботами о здоровье Камилы, но я всё-таки решил сделать тебе предложение. По правде говоря, я давно собирался это сделать. Я люблю тебя, Элена. Люблю так, как уже не надеялся полюбить. И, несмотря на то, что уже немолод, волнуюсь, как юноша, ожидая твоего ответа. Что ты мне скажешь, Элена?

Она молчала, на глазах у неё заблестели слезы: слишком много неприятностей довелось ей пережить за эти несколько дней.

Мигел протянул ей очень красивое кольцо, и Элена снова подумала о том, как он удивительно тонок и какой у него чудесный вкус.

– Больше всего на свете я хотела услышать от тебя эти слова, – сказала она. – Но принять твоё предложение сейчас не могу, это было бы несправедливо в первую очередь по отношению к тебе. Сейчас я думаю только о том, как спасти Камилу.

– Мы будем думать о ней вместе! – пылко воскликнул Мигел. – Я буду с тобой рядом. Я всегда смогу тебе помочь!

«Не всегда, – с горечью подумала Элена. – К моему величайшему сожалению, не всегда!»

– Ты даже не представляешь, насколько мне легче, когда ты рядом, – призналась она. – Но сейчас я не могу выйти за тебя замуж.

– Мигел перебил её:

– Носи хотя бы моё кольцо, оно будет твоим талисманом, залогом...

– Нет, и кольцо пусть останется у тебя, – даже с какой-то жестокостью отказалась она.

– Но почему? – спросил он. – Потому что ты никогда не выйдешь за меня замуж?

– Я бы очень хотела выйти за тебя, – тихо сказала Элена. – Я люблю тебя. – Она произнесла это впервые и поняла, что сказала правду. – Я знаю, что ты меня любишь. И если ты простишь меня, когда всё закончится благополучно, если не передумаешь, то мы вернёмся к этому разговору...

– Я не могу ничего понять, ты говоришь какими-то загадками, – расстроенно произнёс Мигел. – Мне не за что тебя прощать! Я вижу, что в последнее время ты постоянно нервничаешь, и очень хочу помочь тебе. Скажи мне откровенно, что происходит, и, может быть, я смогу тебе помочь!

– Сейчас моя единственная забота – спасение дочери, – твёрдо сказала Элена. – И я не остановлюсь ни перед чем, чтобы спасти её. Возможно, мне придётся пойти на такие шаги, которые, совсем не подходят для замужней женщины. Я не хочу доставлять тебе неприятные минуты, ставить тебя в безвыходное положение. Оставим пока всё как есть, прошу тебя. И поверь, что я тебя очень люблю...

Мигел смотрел покорно и непонимающе, от своей любимой он был готов перенести и это, а у Элены разрывалось сердце, но могла ли она поступить иначе?

Педру и сам не понимал, почему ему стала так дорога Камила. По дороге на ранчо, где ему предстояло покупать лошадей, он всё вспоминал её худенькую шейку и страдальческие глаза.

«Не повезло бедняге», – думал он.

У себя на конном заводе Педру распорядился, чтобы все, кто пожелает, отправились в больницу и сдали кровь на совместимость.

– Кто его там знает, – говорил он, – может, и повезёт кому-то спасти человеческую жизнь.

Ирис, разумеется, сразу фыркнула и отказалась. Но Педру давно уже перестал обращать внимание на эту «уродку», как он называл её про себя. Другое дело, что бросить сироту он тоже не мог, поэтому терпел её присутствие у себя в доме, но старался не слушать, что говорила эта злобствующая девица. А то при его горячем нраве она бы постоянно получала затрещины. У Ирис в последнее время на конном заводе появился ухажёр, и Педру вообще не мог понять, чего она бесится. Завела бы себе подруг по возрасту, паренёк такой славный за ней ухлёстывает, живи и радуйся – так рассуждал про себя Педру. Притязания Ирис на его собственную персону поначалу смешили Педру, а потом начали дико раздражать: сцены ревности, слежка... Ирис привязалась к нему словно репей, так бы и прихлопнул её, как назойливую муху!

С мухи-Ирис мысли Педру перескочили на мух, которые в последнее время совсем замучили его любимых лошадей, которых он считал куда благороднее и аристократичнее людей. Невольно подумалось ему и о его хозяйке, для которой он сейчас будет выбирать лошадок. Что-то в последнее время дона Алма была нервная и раздражительная, видно, много у неё забот и неприятностей. И болезнь Камилы, конечно, её тревожит.

Мысли сделали круг и снова вернулись к Камиле. Так он и думал то о лошадях, то о больной Камиле, пока не добрался до ранчо. А там он уже думал только о лошадях и выбрал пятерых жеребчиков-двухлеток, которые скоро войдут в самую силу, и им тогда удержу не будет. Приглядел он и славную кобылку, но её не хотели отдавать за ту цену, которую он назначил, однако Педру был не из тех, кто легко отказывается от того, на что положил глаз. Торги заняли у него лишний день, но зато он заполучил и кобылку. Глядя на её округлый круп и стройные тонкие ноги, он испытывал прилив нежности, словно видел перед собой любимую женщину. Домой он вернулся разнеженный и довольный. Лошадей должны были привезти дня через два, а пока им нужно было подготовить место в конюшне.

Педру был доволен и тем, что вернулся так поздно, почти в час ночи, и поэтому ему ни с кем не нужно вести дурацких разговоров – даже настырная Ирис уже крепко спит. Он занялся ужином – Марта оставила ему салат и что-то печёное, нужно было достать вина, сыру и помидоров, наесться власть и потом как следует выспаться. Он только успел налить себе стакан вина, как раздался тихий стук в дверь. В полном недоумении Педру пошёл открывать и буквально онемел от изумления: на пороге стояла Элена.

«Какая же она всё-таки красавица!» – подумал он, залюбовавшись её крепкой стройной фигурой и ясными глазами.

А она стояла и улыбалась, как улыбалась корда-то давным-давно, когда они постоянно, где бы ни были, тянулись друг к дружке, понимающе улыбались, а потом сплетали руки и находили укромное местечко повсюду – на мягкой луговой траве, в стогу сена, в сарае на соломе, – всё становилось им кровом и убежищем.

– Что–то случилось? – неуверенно спросил Педру. – Что-то с Камилой?

– С Камилой всё в порядке, она дома, – ответила Элена. – Я ходила с подругой в кино и на пляж, а потом приехала к тебе.

– Хорошо, что я вернулся, – сказал он. – Ты могла бы меня и не застать.  

– Не могла, – ответила Элена. – Я очень хотела тебя увидеть. Налей, пожалуйста, вина, мне сегодня весело.

Весело было и Педру, он охотно налил ей вина, вспомнил, как пришёл к ней, когда уже начал работать на конном заводе, и думал, что, вполне возможно, их давно забытые отношения возобновятся, но Элена дала ему понять, что прошлое есть прошлое и ворошить его не стоит. Зато теперь она ворошила, и даже не прошлое, а угли, подёрнутые пеплом, и они начинали тлеть и разгораться.

– Поужинаем? – предложил он.

– С удовольствием, – отозвалась она.

Элена не пила, она чуть пригубила, ей было необходимо расслабиться после сумасшедшей гонки за Педру – срок кончался, она звонила чуть ли не каждые полчаса, и Марта отвечала одно и то же: «Нет, нет, ещё нет».

– Позвоните, когда приедет, – попросила, наконец, Элена. – У меня к нему очень срочное дело.

Звонок раздался ровно в полночь, и Элена ринулась в ночь, зная, что теперь успеет и всё будет так, как она задумала. Вот почему теперь ей было весело.

Они смеялись, как смеялись корда-то давным-давно, и когда после ужина Элена спросила: «У тебя что, только одна комната?» и Педру ответил: «У меня есть ещё и спальня», и вопрос и ответ прозвучали необыкновенно естественно.