Анна Альварес - Мудрость любви

Алма поникла, что было ей несвойственно. И Эду совсем иными глазами посмотрел на эту небольшого роста женщину, которой довелось изведать столько ударов судьбы – смерть детей, смерть мужей, – судьба и впрямь была к ней несправедлива. И они с Эстелой тоже часто бывали к ней несправедливы, подозревая бедную Алму в кознях и корыстолюбии.

– Прости, тётя. Мне искренне жаль, что я заставил тебя вспомнить твоё горе, – покаянно проговорил он.

– Я о нём и не забывала, Эду, – просто ответила Алма. – Ты не сделал ничего плохого. Я растила вас с огромной любовью, и она как-то уравновешивает мои горести.

Впервые за много дней Эду с искренним чувством поцеловал её, и в его сердце растаяла обида, которую он носил и никак не мог избыть – обида из-за Камилы.

– Помни, что мы с Эстелой всегда с тобой, – сказал он. – Твоя большая любовь к нам вызвала точно такое же ответное чувство.

Алме было приятно слышать это признание Эду. Она очень горевала, что он не понял её заботы и обиделся на неё. Она ведь не хотела ничего плохого: Камилу бы в США лечили, а Эду, возможно, и нашёл бы себе какую–нибудь милую крепенькую девушку, которая нарожала бы ему детей. На этой мысли Алма себя и остановила. После всех своих горестей она помешалась на детях. С этим ничего не поделаешь, но переходить границы разумного, конечно, тоже не следовало.

Алма сказала, куда сложила все бумаги Эду, он отыскал то, что ему было нужно, торопливо чмокнул её на ходу и умчался, думая, как прихотливы порой жизненные пути. А вспомнив свою историю с Камилой и Эленой, он посочувствовал не только им и Алме, но также всем женщинам, которым почему-то выпадают самые тяжкие испытания...

А Алма сидела в гостиной и впервые за долгие годы наслаждалась покоем, сама не зная, почему так благотворно на неё подействовало то, что она поделилась своим застарелым горем с племянником. Пожалуй, потому, что эта тайна всегда была чем-то отделяющим её от тех, кого она давно стала считать своими детьми.

«Я бы не сказала, что судьба несправедлива, – подумала она, только чувство справедливости у неё какое-то причудливое. Она отняла у меня моих детей, но дала мне детей сестры, которая родила их от любимого мной человека».

Несколько дней Алма провела в относительном покое, по–прежнему хлопоча по дому – занимаясь делами Риты и удивляясь тому, что та становится всё сумрачнее и сумрачнее, вместо того чтобы наслаждаться благодатным чувством материнства. И вдруг Рита исчезла.

Весть об этом принесла Ноэмия.

– Ритиньи нет! – сообщила она в тот момент, когда Алма и Данилу сидели за столом в ожидании обеда.

– Как это нет? – удивилась Алма.

У Ноэмии от волнения дрожали руки и глаза были навыкате.

– Охранник видел, как она выходила из дома с сумкой!

– Боже Всемогущий! – воскликнула Алма. – Что эта девчонка собирается делать в Рио-де-Жанейро в таком положении? Мы должны немедленно принять меры. Данилу, ты слышишь меня?

Данилу поёжился.

– Что ты хочешь от меня, дорогая? – спросил он не без раздражения.

– Ты можешь её найти, – безапелляционно заявила Алма.

– Не уверен, – со вздохом облегчения заявил Данилу. Он только что перевёл дух и начал успокаиваться. Его очень устраивало отбытие Риты в неизвестном направлении: вместе с ней отбывали и все неприятные проблемы. – Думаю, что она успела далеко уйти. И к тому же я не знаю, где её искать.

Но Алма не слушала его рассуждений, она тотчас же позвала шофера, позвала садовника, и Данилу оглянуться не успел, как уже садился рядом с шофёром в машину.

– Без Риты не возвращайтесь! – напутствовала их Алма.

И вот трое мужчин колесят по улицам Рио в поисках беглянки. Данилу то и дело предлагает вернуться домой.

– Нет её нигде, и эти поиски – большая глупость. Если человек решил уйти, то кто вправе его удерживать? – твердит он.

Но Тринидаде вновь и вновь поворачивает на перекрестках, а Эйтор внимательно присматривается к проходящим женщинам, периодически вскрикивая: «Вот она!»    

Однако всякий раз выяснялось, что Эйтор обознался.

– Мне надоело бессмысленно колесить по городу, – заявил наконец Данилу. – Полагаю, мы достаточно добросовестно обследовали все близлежащие районы и можем с чистой совестью вернуться домой.

Тринидаде, прекрасно зная, насколько мнение хозяйки важнее мнения хозяина, даже не повернул головы на эту реплику, но Данилу не собирался умолкать. Результат поисков его весьма устраивал, и он распорядился:     

– Поезжай домой, Тринидаде, мне же объясняться с доной Алмой, не вам.

Тринидаде понял, что не может его ослушаться без серьёзного конфликта, и притормозил, надеясь сообразить, как ему лучше поступить. Но тут Эйтор вдруг закричал:

– Ритинья! Останови машину, Тринидаде. Вон она идёт, наша Ритинья!

На сей раз это и вправду была Рита.

– Не останавливайся, Тринидаде! – скомандовал Данилу. – Пусть себе уходит. Она знает, что делает.

Однако Тринидаде уже поравнялся с Ритой, а Эйтор с ней заговорил:

– Дона Алма послала за тобой, велела без тебя не возвращаться.

– Ни за что не вернусь, – ответила Рита. – Я решила уйти и уйду. Вы меня не удержите.

– Ещё как удержим, – ласково пообещал Эйтор, взяв её за локоть.

– Да отпусти ты её! – вмешался Данилу. – Ты же видишь, она не хочет возвращаться!

– Не могу! – отвечал Эйтор. – Дона Алма дала обет, что поможет её ребятам, так что нечего нам портить богоугодное дело.

С этими словами он, к величайшему огорчению Данилу, усадил присмиревшую Риту в машину, и они поехали обратно.

Алма с Эстелой сидели на кухне и нетерпеливо ждали возвращения мужчин. Узнав, что они нашли Риту, Алма расцвела улыбкой.

– Что это ты задумала, дурочка? – обратилась она к потупившейся Рите. – Тебе даже ночевать негде! Ты совершенно не думаешь о детях.

– Отпустите меня, дона Алма, – попросила несчастная Рита со слезами на глазах.

– Что-то случилось? Тебя кто-нибудь обидел? – забеспокоилась Алма, увидев, что девушка вовсе не капризничает. Было что-то в её страдальческих глазах такое, что Алма распорядилась: – Оставьте нас наедине, нам нужно поговорить.

Эстела тут же поднялась, бросив на Алму сочувственный взгляд.

– Если я понадоблюсь, ищите меня в гостиной, – сказала она и вышла.

Данилу же возмутился:

– Мало того, что из-за Камилы ночей не спим, так теперь ещё должны всё бросить и вытирать нос какой-то служанке! Только этого не хватало!

– Она такой же человек, как мы с тобой, – мягко сказала Алма. – Не мешай нам, пожалуйста.

– Я не имел в виду ничего плохого, – принялся оправдываться Данилу. – Мне неприятно, что она привлекает к себе внимание и строит из себя несчастную.

– Иди! Иди! – махнула на него рукой Алма, и Данилу нехотя вышел из кухни.

– Я собралась поехать к своей двоюродной сестре, – начала Рита. – Она живёт здесь, в Рио. А если она не смогла бы меня приютить, то поехала бы к себе на родину.

– Но почему? Ты сама говорила мне, что твоя сестра замужем, что у неё куча детишек, что для тебя там нет места. Или там живёт тот парень, от которого ты забеременела?

– Нет, дона Алма, просто из ваших забот ничего не выйдет.

– Почему? – Алма всплеснула руками. – Мы непременно найдём этого парня, поговорим с ним, ведь он должен зарегистрировать детей. А в остальном я тебе помогу. У тебя будет все необходимое.

– Вы слишком добры ко мне, дона Алма, – проговорила Рита и залилась слезами. – Я этого не заслуживаю. Я должна была сделать это раньше, а решилась только сейчас... Но я должна! Должна!

Алма повернула Риту к себе и проницательно взглянула ей в глаза.

– Ты что-то от меня скрываешь, – сказала она. – Ну-ка говори, что у тебя на душе!

Рита заплакала навзрыд.

– Да хватит тебе реветь, – грубовато, но ласково произнесла Алма. – Давай–ка говори, что там у тебя. Ты даже не представляешь, какое ощутишь облегчение, когда ты скажешь мне всё, что тебя мучает. Я вот на днях такое испытала и тебе советую.

Рита продолжала плакать, а Алма – её уговаривать.

– Ты что, боишься меня? – наконец спросила она. Рита кивнула.

– Из-за чего? – допытывалась Алма.

И тут Рита раскололась.

– Я беременна от сеньора Данилу, – рыдая, проговорила она.

Алма открыла рот и закрыла. Вот этого она не ожидала.

– Простите меня, простите, – рыдала Рита. – Поэтому я и хочу уйти. Я недостойна вашей доброты!

Алма совладала с собой и произнесла сурово и властно:

– Расскажи мне эту историю. Выкладывай подробно, без утайки. Ты сама понимаешь, я должна всё знать.

– Это случилось, когда вы, дона Алма, уехали в Ангру... Сеньор Данилу пригласил меня на прогулку... и мы с ним отправились на танцы. Мы потанцевали, я немного выпила... раскисла... он отвёз меня на пустынный пляж, там всё и произошло, прямо на песке...

– Довольно. Не мучайся так. И меня не мучай, – сказала Алма.

Откуда- откуда, но с этой стороны она удара не ждала. Данилу был лентяем, сибаритом, но никогда – распутником. Он был для Алмы вполне надёжным тылом. Она привыкла к спокойствию Данилу, к его юмору. В конце концов, она привыкла считать его своим другом. И вдруг такое предательство! Такое немыслимое предательство!

– Ты сможешь повторить то, что сказала, в присутствии Данилу? – зловеще спросила Алма, и тон её не предвещал ничего хорошего.

Трепещущая Рита только кивнула. Алма решительным шагом направилась в гостиную. Рита поплелась за ней.

Эстела сразу поняла, что происходит что-то необычное, увидев эту парочку.

– Что случилось, тётя? – спросила она.

– Рита выдвинула страшное обвинение, и я хочу, чтобы она подтвердила его в присутствии Данилу. Ну, говори, Рита. Не бойся.

– Я сказала, что отец моих детей... это сеньор Данилу, – договорила Рита дрожащим голосом.

Последовавшая за этим сцена была ужасна. В финале её из входных дверей вылетел сначала Данилу, потом чемодан с его вещами.

Алма смотрела на предателя из окна второго этажа.

– Больше никогда не возвращайся сюда! – прогремел её голос. И, посмотрев на стоявшую в углу растерянную, несчастную Риту, Алма прибавила: – А ты, наконец, успокойся и отправляйся в свою комнату. Случилось только то, что должно было случиться, и я всегда отдавала предпочтение детям перед мужчинами!

Капиту уезжала. Ей было грустно. Невольно она вспоминала детство, Фреда, мысленно ещё раз попрощалась с ним. Она сама всё решила, ни о чём не жалела, но радости у неё не было. Радость была у её матушки. Эма ходила королевой.

– Ну, наконец-то,– говорила она.– Мы с папой не вечны. У нас за тебя всегда сердце болело. А теперь не будет болеть. Ты, Капиту, в рубашке родилась! Найти такого спутника жизни! За ним ты будешь как за каменной стеной. Он поможет вырастить Бруну. Тебе теперь беспокоиться не о чем. И нам тоже.

Капиту совсем по-другому видела свои жизненные перспективы. Интуитивно она догадывалась, что Орланду никогда на ней не женится, чтобы ни говорил, чтобы ни обещал. Кто женится на девочках по вызову? Никто. Она и не надеялась на замужество. Не хотела его. Этого в её жизни, вероятно, никогда не будет. Хорошо, что у неё есть Бруну, её радость, её счастье.       

Как бы там ни было, но Капиту очень деятельно сновала по дому, собирая мелочи. Многого, конечно, ей не понадобиться, но всё же хотелось бы унести с собой «запах родного дома». Паскоал бродил по дому как потерянный. Он безмерно страдал от предстоящей разлуки с внуком и дочерью.

– Сегодня самый грустный день в моей жизни,– говорил он.– Я всегда думал, что у моей семьи будет совсем иная жизнь. Мне всегда хотелось читать книги, слушать музыку и ещё хотелось, чтобы вы были вместе со мной. Вы – моё самое большое счастье, и вот теперь я его лишаюсь. Мне грустно, безмерно грустно.

– Папочка! Мы же не уходим навечно! Нам просто нужно устроиться, наладить свою жизнь.

– Доченька! Я совсем не уверен, что именно так ты её наладишь. Впрочем, что теперь говорить! Всё уже говорено-переговорено!

Паскоал понурил голову: ему страшно не нравилось решение Капиту, но он ничего не мог поделать.

Капиту подошла к нему и обняла крепко-крепко.

– Папочка! Родной! Если бы ты знал, как я люблю тебя! Я знаю, что ты за меня переживаешь, но поверь, я постараюсь максимально использовать эту ситуацию для себя и Бруну. В ней есть и свои плюсы.

– Какие уж там плюсы! – безнадёжно махнул рукой Паскоал. – Главное, привози к нам Бруну. Пусть он не забывает нас.