Ирис была потрясена. Удар за ударом обрушивались на неё. Камила – дочь Педру! А может, Элена специально это придумала, чтобы всем досадить?

Но она мгновенно отскочила от стола и скрылась у себя в комнате, заслышав шаги Педру. А он положил письмо в конверт и понёс его Жувеналу, который пообещал заехать в Леблон и отдать письмо прямо в руки Элены.

Ирис вышла следом. Она тоже решила поехать в город. Если она останется здесь, то просто погибнет от тревоги и беспокойства. Ей непременно нужно было действовать, тогда она успокаивалась. А Ураган не имел права погибнуть. Он был её единственным другом, и она запрещала ему болеть. Стоило Ирис подумать об Урагане, как она начинала стучать своим крепким кулачком по столу или по коленке, твердя: «Не смей! Сейчас же поднимайся на ноги! Ты что, с ума сошёл? Я же не могу без тебя!»  

Губы полоской, решительный взгляд – такой Ирис села за руль и небрежно скомандовала Жувеналу:

– Садись! Подвезу!

Жувенал обрадовался: день начинался прекрасно, автобуса ждать не надо, они мигом доберутся до города!

– Спасибо, Ирис, – поблагодарил он её и сел рядом. Ирис знала, что Жувенал раньше работал портье в маленьком кафе. Вот мимо этого кафе она его и повезла. Разумеется, он сразу увидел своих дружков, которые пили холодное пиво в этот жаркий день. Заметив Жувенала, они радостно замахали ему, приглашая поболтать и угоститься. Жувенал проглотил слюну и приготовился отказаться, но Ирис сказала:

– Иди, они тебя ждут.

– Педру поручил мне отвезти письмо доне Элене и отдать в собственные руки, – с сожалением сообщил Жувенал.

– Моей сестре? – переспросила Ирис. – Я как раз еду её навестить, давай его сюда, я передам.

Жувенал вновь обрадовался, что всё так удачно складывается, сунул письмо в руки Ирис и побежал к дружкам. А Ирис поехала дальше. На углу она купила букет цветов, купила ещё один конверт, написала на нем: «Камиле Фернандес», сунула туда письмо Педру и поехала в больницу. После того как она передала букет с конвертом санитарке, ей стало немного легче. Все эти взрослые творят невообразимые пакости, так пусть за них и отвечают!

Тереза порадовалась возможности отнести Камиле цветы, сегодня с утра та опять себя чувствовала неважно. У нее болели суставы, её мучила страшная сухость во рту. От этой сухости Камила сходила с ума. Чего она только не делала: полоскала рот, глотала слюну, сосала конфеты, ела сочные фрукты. Но не будешь же целый день есть!

Камила лежала, откинув голову на подушку, когда Тереза принесла ей цветы.

– Какие красивые! – обрадовалась она. – Поставь так, чтобы я могла ими любоваться. А от кого?

– Понятия не имею, – ответила Тереза. – Мне же снизу передают, я посетителей не вижу.

– В детстве я была такая любопытная, что когда маме приносили цветы, даже плакала до тех пор, пока мне не говорили, от кого. А теперь...

– Теперь можете и потерпеть, – улыбнулась Тереза. – Вы вообще очень терпеливая, Камила. Я просто удивляюсь, как хорошо вы всё переносите! Я уверена, вы непременно поправитесь. А доктор вам разрешил есть мороженое и лёд. Что вам принести?

– Лёд, – обрадовалась Камила. – Конечно, лёд. Я совсем не хочу сладкого. Я теперь тебя замучаю, буду без конца гонять за льдом.

– И на здоровье, – добродушно улыбнулась Тереза. – Зачем я тут ещё, как не бегать по вашим поручениям?

Камила прикрыла глаза, с наслаждением думая, что буквально через несколько минут ей станет легче.

– Привет, дочка! – раздался весёлый голос Элены.

Камила лежала с прикрытыми глазами, но тут же открыла их. Элена сразу заметила красивый букет и прикреплённый к нему конверт.

– Привет, мамочка! – отозвалась Камила. – Я очень рада, что ты пришла, и потом попрошу тебя сходить для меня в магазин и купить кое-что.

– С удовольствием, моя девочка. А от кого цветы?

– Понятия не имею, ещё не посмотрела, – ответила Камила. – Посмотри.

Элена взялась за конверт, открыла его и прочитала письмо Педру. Хорошо, что пришла Тереза со льдом, хорошо, что Элена умела владеть собой, а иначе не избежать бы больших и ненужных потрясений.

«Педру всё-таки неадекватен, – со вздохом подвела итог своим размышлениям Элена. – Прислать Камиле такое письмо! Зачем?»

– От кого письмо, мамочка? – поинтересовалась Камила, которая успела съесть кусочек льда, и ей сразу стало легче.

– От Офелии и Онофре, они желают тебе выздоровления, – сказала Элена.

– Спасибо им, ты их от меня поблагодаришь? А может, я и сама черкну им несколько строчек. Дай мне письмо, я сама его прочту. – Камила уже протянула руку.

– Прости, я не подумала, что оно тебя так заинтересует. – Элена прикусила губу. – Я разорвала его и выбросила в корзинку.

– Не огорчайся, мамочка, – сказала Камила. – Поблагодари их от меня, и всё!

– Конечно, дорогая. – У Элены отлегло от сердца. – А сейчас перечисляй покупки, я схожу в магазин.

Камила дала ей целый список, и Элена с удовольствием отправилась по магазинам. По дороге ей было о чём подумать. Исключив нелепость адресата, письму можно было порадоваться. Педру всё понял, он перестал осуждать Элену. А это было главное.

Элена позвонила Педру.

– У меня голова идёт кругом, – снова начал он, – почва уходит из-под ног.

– Это я заметила, – шутливо ответила Элена. – И поэтому письмо, адресованное мне, ты послал Камиле. У девочки от этого мог быть шок. Она могла умереть, Педру!

– При чём тут Камила? – не понял Педру. – Я послал тебе письмо со своим рабочим, и он обещал передать его тебе из рук в руки.

– Оно лежало в букете цветов, присланном Камиле в больницу, – уточнила Элена.

– Я, кажется, всё понял! – прорычал Педру. – Вернутся – не сносить им головы! Элена, я хочу видеть вас обеих...

И тут связь прервалась, но Элена не жалела об этом и не стала перезванивать. Ей нужно было приготовиться к тому, что они вместе с Педру как мать и отец войдут к Камиле и сообщат ей ещё одну очень важную новость...

На всякий случай она дополнительно посоветовалась с Сезаром.

 Он с состраданием посмотрел на эту красивую женщину, которая была готова принести в жертву свою жизнь ради спасения дочери.

– Элена! Я хочу вам сказать только одно: вы должны знать, что даже в этом случае может быть несовместимость. И потом, если болезнь продвинется слишком далеко, нам понадобится очень много донорского материала...

– Они будут совместимы, – уверенно произнесла Элена, – весь мой организм настроен на Камилу, и моя материнская интуиция так мне подсказывает. А в остальном я полагаюсь на вас. Я не сомневаюсь, что вы подберёте для Камилы такой комплекс лечения, при котором моя дочь дождётся рождения своего брата или сестры.   

Сезар почтительно наклонил голову. А что он ещё мог сделать?

– Не будет ли для Камилы психологической травмой то, что я буду вынуждена ей открыть? – спросила она.

– Нет, наоборот, это должно оказать на неё целительное действие, – ответил Сезар.

И вот в палате Камилы появились Элена и Педру.

– Вы вдвоём? – обрадовалась Камила. – Я так и знала, что сегодня у меня будет удачный день! Я и чувствовала себя лучше, меня почти не тошнило, и я поела больше обычного.

– Аппетит – это путь к выздоровлению, – сказал Педру. – Если у меня болеет лошадь, я всегда знаю: аппетит появился – значит, скоро побежит!

Камила улыбнулась его грубоватой шутке, а Педру пустился в воспоминания. Он не мог забыть того времени, когда больному не говорили правду о его состоянии. Теперь всё по-другому, на слова врача можно положиться. А тогда...

– Поэтому твой дед и не выносил врачей, – продолжал Педру. – Стоило доктору появиться на пороге, как Алесиу кричал: «Убирайся, обманщик! Я прекрасно знаю, что у меня всё плохо! Но как видишь, всё ещё жив!»

– Жалко, что я так и не познакомилась с дедушкой, – вздохнула Камила. – А ты помнишь, какой сегодня день? – обратилась она к матери.

Элена была так взволнованна, что ничего не могла сообразить и вопросительно смотрела на дочь.

– Папин день смерти, – грустно улыбнулась Камила. – Забыла, да? Ну, ничего. Ты только обо мне и думаешь, ни о чём другом не помнишь. А я и в Англии этот день помнила, тебе звонила, просила от меня цветочки на могилу отнести. Сегодня ему бы исполнился пятьдесят один год. Как жаль, что его нет с нами!

– Да, Вальтер был хороший человек, относился к тебе как к родной дочери, – внезапно сказала Элена. – Понимаешь, дочка, мы пришли сказать тебе, что наконец-то у тебя появился реальный шанс полностью выздороветь. Потому что твой отец жив. А Валтер... он зарегистрировал тебя на своё имя и любил тебя, как родной отец.

Камила переводила глаза с Педру на Элену, пытаясь понять, не разыгрывают ли её. Но, собственно, зачем?

– Со стороны Валтера это был благородный жест, – продолжала Элена. – Он сделал это по собственной воле. И хотя бы поэтому, ты должна чтить его память.

– Значит, у нас с Фредом отцы разные? – осторожно начала Камила, до которой, наконец, стало доходить то, что хотела ей сказать Элена.

– Именно это я и хочу тебе сказать. До этой поры у меня не было необходимости ворошить прошлое. Но сейчас настал совсем другой момент.– Речь идёт о твоей жизни. Ты помнишь, что одна женщина забеременела, чтобы спасти свою дочь от лейкемии с помощью клеток из пуповины новорождённого?

– Да, – подтвердила Камила. – Я сама тебе об этом рассказала. И что же?

Она задала вопрос, но смутная догадка уже брезжила в её мозгу, совершенно невероятная догадка.

– Ты указала мне путь к твоему спасению, – проговорила Элена. – Внутри меня новая жизнь, и она спасёт тебя, моя девочка!

Камила смотрела на Элену и не могла поверить в то, что слышала: всё это было слишком невероятно.

– Ты хочешь сказать, – с усилием начала она, – что ты беременна, мама, что ты забеременела от моего настоящего отца?..

– Да, именно так, дочка. У тебя будет родной брат или сестра. Так захотел сам Господь, желая спасти тебя!

И вдруг, будто яркая молния вспыхнула в мозгу Камилы.

– Педру? Ну конечно! – воскликнула она, и через секунду он уже держал её в своих объятиях. – Господи! Как я счастлива! – произнесла Камила. – С первой нашей встречи я чувствовала, что мы родные люди!

Педру сидел рядом с Камилой и гладил её по голове.

– Я так рад, что у меня такая большая дочка! – повторял он.

– А я рада, что сбросила с плеч груз тайны, который носила больше двадцати лет. Вам трудно представить, какое это облегчение.

Камила поцеловала мать.

– Господи! Чего же ты только не натерпелась! Но зато мы все теперь счастливы.

– И будем ещё счастливее, – твёрдо сказала Элена, – потому что я буду нянчить и твоих детей, моя девочка.

Глава 31

Педру даже не смотрел в сторону Ирис. Она перестала для него существовать. Простить ей то, что произошло с письмом, он не мог.

– Ты для меня больше не существуешь, – так и сказал он ей и перестал разговаривать с ней вообще.

Для начала Ирис фыркнула. Она привыкла, что Педру разговаривает с ней грубо, что отказывается от всех её предложений. Поэтому она не придала особого значения его злости. Позлится и перестанет – так решила она про себя. Но вдруг она почувствовала, что он не замечает её по-настоящему, проходит, словно мимо стены или комода, не слышит, не видит. Она попыталась заорать, привлечь к себе внимание, но из этого ничего не вышло. Ни один сигнал, исходивший от существа по имени Ирис, не достигал планеты «Педру». Ирис сделалось страшно.

Между тем Урагану становилось всё хуже и хуже, и Ирис переселилась в конюшню. Рядом с больным Ураганом она чувствовала себя куда увереннее, чем рядом с Педру. Ирис и ночевала в конюшне на соломе, конюшня стала для неё домом.

Когда Синтия поутру впервые увидела спящую на соломе Ирис, она решила, что произошёл очередной скандал и Педру выставил девчонку из дома.

«Допекла!» – подумала она про себя и была недалека от истины. Но её заботой были не люди, а лошади, и она занялась Ураганом. Его состояние Синтии совсем не нравилось. Если ему и стало получше, то разве только чуть-чуть, он как бы подавал надежду, отказывался от усыпления, обещал бороться, но до перелома, который принёс бы реальное улучшение, было далеко. Ирис вскочила.

– Ну что? – озабоченно спросила она. – Лучше ему?

– Да нет, – со вздохом ответила Синтия, – ему по-прежнему плохо.

Она дала лекарство несчастному животному, которое с трудом дышало, и вышла. На свежем воздухе ей сразу стало как-то веселее. И она решила всё-таки сказать Педру, что какой бы ни была Ирис, но ей лучше спать в доме, а не в конюшне.