— Не будь смешным. Ты ничем не отличаешься от остальных. Сейчас я уже не могу ничего изменить. Иди, переодевайся.

Марк вздохнул и принялся подниматься по лестнице, на минуту остановившись на пороге детской. Линди в пижаме играл на полу с машиной. Нагнувшись, Марк поднял его на руки.

— Привет, мой большой мальчик, — прошептал он.

— Пойдем, — раздался снизу нетерпеливый голос Керри. — У тебя на это нет времени.

Через несколько секунд, когда Марк завязывал перед зеркалом галстук, Керри по его молчанию поняла, что муж раздражен. Подойдя сзади, она нежно положила руку ему на плечо.

— Я знаю, как трудно тебе приходится, но если мы хотим воспользоваться всеми возможностями, которые открылись перед нами за последние месяцы, то должны бывать на людях. — Она поправила большой воротник своего серовато-зеленого льняного платья. — Тебе оно нравится?

— М-м-м… Послушай, Керри. В этот уик-энд на меня не рассчитывай — включая Кузнечную поляну. Мне нужно доделать работу, и я, вероятно, останусь дома.

— Марк, что такое на тебя нашло? — взорвалась Керри. — Сначала ты не хочешь никуда идти сегодня вечером, а теперь говоришь, что не сможешь быть на матче по конному поло в воскресенье. Ты разве не понимаешь, как я ждала этого матча?

— Что на меня нашло? — повторил он. — То же самое я думаю о тебе. Дорогая, за последние месяцы ты сильно изменилась. — Марк положил ей руки на плечи, но Керри избегала его взгляда. — Ты настолько увлеклась светской жизнью и ездой на лошади, что мы практически не остаемся одни.

Она отступила в сторону.

— Разве ты не понимаешь, Марк? Впервые в жизни я могу развлечься. Неужели ты можешь быть таким эгоистом? Почему я должна сидеть дома, когда весь свет хорошо проводит время? Сезон только начался. Аскот, весенние балы, Хенли, Глиндебурн — я хочу всем этим насладиться. А с осени хочу участвовать в соревнованиях, а также принять участие в охоте в Олдерли, — добавила Керри, взяв в руки сумочку.

Марк беспомощно посмотрел на нее.

— Да, я чувствую себя эгоистом из-за того, что хочу, чтобы ты все время была со мной.


Приехав в дом Вилльерсов на Оулд-Черч-стрит в Челси, через симпатичную гостиную они прошли в огороженный со всех сторон сад, где благоухали цветущие вишни и пламенели тюльпаны. Был один из тех не по сезону теплых весенних вечеров, когда в воздухе, не переставая, звенят птичьи трели. Керри и Марка пригласили в выложенный плитами внутренний дворик. Сделав глоток джина с тоником, Керри услышала, как в голове вновь звучат недавние слова Марка: «Что на тебя нашло, Керри?»

После той новогодней ночи она все больше запутывалась в паутине непонятных эмоций, даже не пытаясь в них разобраться. Глядя куда угодно, только не на дверь, откуда должен был вот-вот появиться Зан, Керри почувствовала, что ее охватывает та же слабость в коленках, которая преследует ее в последнее время, та же тихая паника. Она ждала появления Зана со смешанным чувством страха и надежды. Когда стемнело, Керри, не оборачиваясь, инстинктивно почувствовала, что Зан уже здесь. Он стоял на ступеньках, ведущих в сад, засунув руки в карманы. Зан приветствовал ее улыбкой, предназначавшейся, казалось, ей одной, а его быстрый взгляд показал Керри, что Зана снедает то же самое чувство.

— Привет! — сказал он, подойдя к ней.

— Привет! — ответила Керри, чувствуя себя неловко.

Они присоединились к общему разговору, вращавшемуся вокруг предстоящего матча на Кузнечной поляне между «Вакерос» и командой Зана — «Красные уланы». Керри слушала, не воспринимая:

— …У Рамиреса коэффициент восемь, у Дельмаса только шесть, у Оливейры шесть и у Бенгелы пять. «Вакерос» не проиграли еще ни одной встречи и находятся в прекрасной форме. По моему мнению, «Уланы» не имеют никаких шансов — при всем моем уважении, Зан.

Тот грустно улыбнулся, но ничего не ответил.

— Ну, я не знаю, — сказала Мэнди Вилльерс. — В конце концов игра будет идти на территории «Улан», а «Вакерос» могут чересчур зазнаться. Я готова поставить на «Улан».

— Спасибо за твою постоянную преданность, Мэнди, — кивнув, сказал Зан.

— Зан, дорогой, а где Розмари? Неужели она все еще лежит с гриппом?

— Боюсь, что так. Никак не может от него избавиться. Она считает, что если пролежит в постели до конца недели, то к воскресенью поправится.

Когда разговор перешел на другую тему, Зан повернулся к Керри:

— Как вы проводили время?

— Прекрасно. Только была очень занята.

— А как Критерий?

— Он в отличной форме. Мне удается почти каждый день вырываться в Саннингдейл, чтобы с ним заниматься.

Вежливая беседа продолжалась еще несколько минут.

— А Марк здесь? Что-то я его не видел, — спокойно сказал Зан.

— Да, но, вероятно, он рано уйдет. Он сказал, что очень устал.

Когда их тет-а-тет прервался, Керри отошла в сторону, мечтая, чтобы Марк поскорее ушел. Следующие полчаса она провела среди гостей, даже не пытаясь вслушиваться в их болтовню. Керри все время чувствовала, что Зан находится где-то рядом.

В основе ее светских амбиций, как называл это Марк, лежало исключительно желание быть там же, где и Зан. Чтобы этого достигнуть, Керри пришлось общаться с людьми, входящими в круг знакомых Зана и Розмари. Теперь все они знали ее как энергичную, симпатичную американку, жену подающего надежды банкира, который является сыном Линди ван Бурена.

Всю неделю после Нового года Зан ей не звонил, и Керри сама позвонила якобы для того, чтобы попросить совета насчет покупки загородного коттеджа в Котсуолдсе. В свою очередь, это дало ему возможность сообщать ей о намечающейся продаже недвижимости. Однажды он даже возил ее осматривать дом, но разговор шел о чем угодно, кроме их отношений. Хотя Зан не говорил, Керри чувствовала, что он одинок. Она слышала, что его брак с Розмари оказался неудачным. Всю зиму Керри ждала, что он выскажет ей вслух то, о чем говорил его взгляд во время их встреч на охоте, приемах и балах. Весь прежний опыт ее общения с мужчинами оказался бесполезным. Керри чувствовала себя неопытной и смущенной. Как она начала понимать, любовь — это надежда на то, что жизнь приобретет смысл. Брак с Марком почти перестал иметь для нее значение, и только маленький Линди как-то связывал Керри с повседневностью.

Видя, что к ней приближается Марк, Керри попыталась преодолеть раздражение.

— Дорогая, если я хочу попасть завтра на работу к девяти часам, то мне надо пораньше уйти. Кроме того, мне надо просмотреть кое-какие бумаги. Я думаю, нам пора.

— Если ты не возражаешь, я останусь. Я могу прогуляться пешком или вызвать такси.

— Конечно, если хочешь, — сказал Марк, стараясь не выдать своего разочарования. — Надеюсь, увидимся позже.

Через несколько секунд к ней подошел Зан.

— А где Марк?

— Он ушел. Хочет пораньше лечь спать.

— Вы не прочь где-нибудь поужинать? — подчиняясь внезапному порыву, спросил Зан. — В конце концов, если нас обоих бросили, это не причина, чтобы ложиться спать голодными.

Керри улыбнулась:

— Думаю, это неплохая мысль.

Когда компания распалась на отдельные группы, они отправились в маленький индийский ресторан на Флад-стрит. Он был оформлен как красная с золотом палатка, над столами нависали жаровни.

Они говорили о лошадях, о поло, об охоте, об Ирландии. Керри зачарованно смотрела на Зана. Глядя в его глаза, она едва слышала, что он говорит. Внезапно ей надоело разговаривать о вещах, которые на самом деле не имели значения. Они словно бегали по кругу — в середине оставалось то, что влекло их друг к другу. Керри все время думала, как сказать ему об этом. Женщина не должна предлагать свою любовь. Она только может быть доступной.

— Зан, вам не кажется, что после Нового года мы оба ходим вокруг да около? — задумчиво произнесла Керри.

Он удивленно посмотрел на нее, затем рассмеялся.

— Ну, а что же, вы думаете, мы можем с этим поделать?

— Мы можем вступить в связь, — сказала Керри, методически помешивая кофе. Сердце ее бешено колотилось. Она никогда еще не позволяла себе такой дерзости — не позволяла и не собиралась позволить.

— Вы думаете, это будет разумно? — спросил Зан, застигнутый врасплох ее откровенностью.

— Известно, что такое случается, если двое считают друг друга неотразимыми.

Положив локти на стол, он внимательно смотрел на Керри, польщенный ее словами. В поведении Керри не было ни раздражающего кокетства, ни робости. Зан глядел в ее глаза, в которых отражался свет ламп, глядел на пылающие рыжие волосы Керри, и решимость — даже если она и была — оставила его.

— Должен признать, такая мысль у меня появлялась. Но все гораздо сложнее.

— Как вы обычно поступаете в такой ситуации?

— Что вы имеете в виду? — спросил Зан. С чувством вины он подумал о Шаннон, вспомнив, что должен с ней встретиться всего через несколько дней — когда «Уланы» будут играть с «Вакерос».

— Вы счастливы с Розмари?

— Что такое счастье? — пожав плечами, сказал Зан. — Я думаю, мы похожи на любую другую пару, где супруги привыкли друг к другу.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Вы сказали «обычно». Как я понимаю, это означает, будто вы думаете, что у меня есть опыт в таких делах. — Он взял ее руку в свои.

— А разве нет?

— Если я скажу «да», вы подумаете, что я хочу произвести на вас впечатление, а если скажу «нет», вы, вероятно, мне не поверите.

Она засмеялась, обхватив пальцами его ладонь.

— Керри, — начал Зан, — вы были честны со мной, а теперь я буду честен с вами. Я полагаю, вы догадываетесь, почему я не позволял ситуации заходить слишком далеко, — задумчиво сказал он. — С первого же раза я был вами очарован, и даже, идя домой, думал о том, что хотел бы лечь с вами в постель. Меня заинтриговало ваше поведение — вы были не похожи на других. Но потом, когда на Новый год я почувствовал, как в вас пробуждается страсть, то понял, что если мы начнем, то не сможем остановиться.

— Если вас послушать, то я какое-то демоническое существо.

— Нет, нет. Скорее, вы просто ранимы. И я не хотел причинять вам боль, — сказал Зан, хотя инстинкт подсказывал ему, что Керри — не только прелестная, но и весьма уверенная в себе молодая женщина, которая хорошо знает, чего хочет.

— А вы разве не ранимы?

— Что такое происходит в вашей голове? Я очень мало о вас знаю, очень.

Керри улыбнулась:

— Есть возможность узнать, разве нет?


Вскоре Зан отвез ее домой. Прощаясь, он спросил:

— Вы будете в воскресенье на Кузнечной поляне?

— Да, я приду. И буду одна, — добавила Керри.

— Тогда увидимся там, — прошептал Зан.

Заключив Керри в объятия, он поцеловал ее. Расставшись с ним, Керри поняла только то, что ее страсть к Зану стала еще сильнее.

Посмотрев, как она входит в свой дом, Зан повел машину к себе. Он был обеспокоен ходом событий. Было глупо приглашать Керри на ужин, создавая дополнительное искушение. Через несколько дней он должен увидеть Шаннон. Затем, в конце мая, они проведут благословенную неделю в Сейяне, а потом она вновь исчезнет на целый год, как сказочная принцесса.

Конечно, Керри внесла разнообразие в круг его знакомых. Ее личность, калейдоскоп ее эмоций возбудили в нем любопытство. Заглянув себе в душу, Зан мог с чистым сердцем признаться, что чувство к Керри нисколько не напоминает ту большую любовь, которую он испытывает к Шаннон. Просто слишком большое количество вина и поздний час подействовали на него и сломили сопротивление.

Глава 3

Кузнечная поляна, Большой Виндзорский парк,

Англия, май 1985 года


Такое могло происходить в Древней Персии, где зародилось поло, подумала Шаннон, выходя из «мерседеса» с шофером, который доставил ее на Кузнечную поляну — в самое сердце Виндзорского парка. При виде палатки, раскрашенной в пурпурные и серые цвета «Галанта» и окаймленной развевающимися под сияющим майским небом серебристыми знаменами, Шаннон почувствовала прилив гордости.

— Она выглядит великолепно — как и вы, — заметила Сюзи — молодая американка, которая стала ее личной помощницей в «Галанте».

Сегодня Шаннон была в синем платье из тонкой шерсти с накладными плечами и белым воротником. Каждая деталь ее одежды напоминала о Франции — от волос, заколотых гребнями из слоновой кости, до туфель и синей сумочки.

По пути к палатке Шаннон внимательно осмотрела широкое зеленое поле. Для Зана было еще слишком рано, но сердце Шаннон радостно билось, предвкушая те несколько часов, что они сегодня проведут вместе. Немного, но все равно лучше, чем ничего. Она, Сюзи, Амадео и несколько других игроков «Вакерос» днем раньше прилетели из Парижа и остановились в «Кларкджез». В это утро Амадео покинул свой номер пораньше, чтобы навестить своих пони, предназначенных для игры в поло, которых привезли поездом несколько дней назад.