– Скорее, не ножи, а голова тупая, – хихикнула Женя.

– Чья, интересно? – спросил Антон.

Девушка опять прыснула. Элька, ничего не понимая, подошла к ним, поставила поднос с чашками и, взглянув на оставленный для нее бутерброд, тоже засмеялась.

– Тебе я два приготовила, – сказала она Максиму. – Ты тут самый большой, тебе нужно усиленно питаться. Бери, кушай на здоровье!

– А ты?

– Я уже съела. На кухне.

Наконец-то Женя увидела, какие бывают глаза у Эльки, когда она попадает впросак! Редчайшее явление! Ей стало жалко подругу, и она отдала ей остатки своего бутерброда. Элька не отказалась.

Чай все пили за журнальным столиком. Макс посадил Эльку к себе на колени, и они целовались, уже совершенно не стесняясь окружающих. Антон, увидев это, быстро отвернулся и больше на влюбленных не смотрел. Он быстро выпил чай и уставился в экран телевизора. Мысленно злорадно усмехнувшись, Женя собрала пустые чашки и отнесла на кухню. Присела там к столу, и вдруг ее стали душить слезы. «Не хватало еще разреветься и опять испортить Эльке праздник!» – разозлилась она. Взяв себя в руки и решив, что ничего не случится, если Антон немного поухаживает за ней, она успокоилась и вернулась в комнату.

Элька поставила свою любимую кассету с вальсами, и они с Максимом кружили вокруг стола. Антон смотрел на них, развалившись на диване и прикрыв веки. Жене показалось, что он просто слушает музыку.

Когда пара проплывала мимо, Макс подмигнул, но Женя проворчала:

– Подождать не можете? Вот год кончится, и там будут вам и танцы, и пьянка, и песни.

– Не ворчи, – улыбнулась Элька.

Демонстративно отвернувшись от них, Женя подсела к Антону. Он сразу выпрямился и чуть удивленно посмотрел на нее.

– Грустишь? – спросил он как-то просто и по-доброму.

– Угу, – ответила девушка, и вдруг внезапное чувство благодарности нахлынуло на нее. Женя положила голову на плечо парню и вздохнула. Ей вдруг сразу стало ясно, что приставать он не будет ни сегодня, ни завтра, никогда вообще. Но она слышала, как гулко бьется его сердце.

Элька смотрела на всех восторженными глазами. «Вот дурочка, – думала Женя, поглядывая на нее. – Решила, что дражайшая подруга наконец послушала ее и забыла своего Диму. Какая же она все-таки помешанная на этих мыслях!»

– Давай апельсин съедим, – предложил Антон.

– Давай! – засмеялась Женя, ей почему-то захотелось увидеть, как парень будет его чистить.

Антон выбрал самый крупный плод и просто порезал его на тонкие ломтики, прямо с кожурой, как лимон. Оригинально!

– Ты всегда так апельсины ешь? – удивилась Женя.

– Ну да. А как их еще есть, это ж не мандарины – хрен очистишь.

Он разорвал самый большой ломтик на две «арбузные» дольки и протянул Женьке. Та положила на платье салфетку и стала нехотя жевать ароматную мякоть.

– У тебя есть девушка? – вдруг отважилась она спросить.

– Есть, – ответил Антон, секунду поколебавшись.

– Что-то не очень похоже...

– Удивляешься, что ее нет здесь, со мной? – Антон протянул ей еще один ломтик. – Я вот тоже удивляюсь...

– Загадка какая-то. Разве так бывает?

– Бывает. Просто я не люблю ее.

Женя поперхнулась. Вот здорово, девушка есть, но он ее не любит!

– Ну а она тебя любит?

– Этого я не могу сказать. Чужая душа – потемки. Но, по-моему, она не шибко расстроилась, что я буду встречать Новый год не с ней.

– А, поняла. Ты еще не встретил свою настоящую любовь. Так?

– Возможно. А ты?

– Что – я?

– Ты нашла свою любовь?

– Тоже хочешь читать мне нотации? – рассердилась Женя.

– С чего ты решила? – покраснел Антон.

– Тебе Элька рассказала про Диму?

– Про какого Диму? Никто мне ничего не рассказывал.

– Ой, прости, – девушке стало стыдно. – У меня уже мания преследования. Всем надо залезть ко мне в душу, вот я и подумала, что ты тоже...

– Дима – это тот умопомрачительный красавец, с которым ты была тогда? Теперь вспомнил, – кивнул Антон. – Прямо Дон Жуан какой-то.

– Почему Дон Жуан? – не на шутку обиделась Женя.

Вместо ответа Антон тихонько пропел:

– Зачем вы, девушки, красивых любите... Непостоянная у них любовь...

Щеки у Жени запылали, она бросила недоеденный ломтик на блюдце и задумалась. Антон украдкой поглядывал на нее.

– Где он сейчас? – спросил осторожно. – Почему он не с тобой?

– Он поступил в военное училище в Краснодаре, – насупившись, отвечала Женя.

– Ого! – присвистнул Антон. – Серьезный, видать, парень.

И он снова затянул:


Ой, дівчино, шумить гай,

Кого любиш за-а-бувай...

Женя неожиданно для самой себя продолжила песню:


Нехай шумить, ще й гуде.

Кого люблю, мій буде, мій буде.

– Да-а, – протянул Антон, – замашки же у твоего парня! Тогда понятно.

– Что понятно?

– Он карьерист. Возможно, он тебя и любит, но сейчас ты ему мешаешь делать карьеру. Но если у тебя хватит терпения ждать, то когда-нибудь вы будете счастливы.

Так резко и бесцеремонно с Женей еще никто не разговаривал. У нее даже застучало в висках. Рассуждения Антона показались ей здравыми, но от них становилось как-то не по себе.

– А сколько нужно ждать? – спросила она.

– Не знаю, – тонко улыбнулся Антон. – Ты меня спрашиваешь, будто я какой-то прорицатель. Может быть, год, а может – два...

– Два года! – улыбнулась Женя. – Так это нормально. Мы так с Димой и решили.

Антон тоже улыбнулся и подвинул к девушке тарелку с нарезанным апельсином:

– Ешь давай, а то засохнет.


Речь президента ребята слушали невнимательно, только следили за его движениями, за интонацией в голосе.

– Что-то он выглядит неважно, – сочувственно сказала Элька. 

– Нечего было на второй срок идти, – хмыкнул Антон. – Руководитель страны должен иметь крепкое здоровье.

– Говорят, Брежнев был почти труп, а продолжал править, – вспомнила Женька.

– Так то Брежнев! – махнул рукой Макс. – Это когда было! Сейчас другие времена.

– Никакие не другие, – попыталась возразить Женя. – Где ж другие? Только хуже стало.

– А ты откуда знаешь? – спросила Элька.

– Мне мама говорила, что раньше легче было жить. По крайней мере, диплом можно было бесплатно получить в институте.

– Девчонки, давайте не будем про политику, – взмолился Антон. – Мне газет хватает.

– А я на газетах только селедку разделываю, – проговорил Максим, раскручивая проволоку на шампанском.

Все рассмеялись.

– Да, не будем, – согласилась Женя. – Уже без одной минуты новый год!

Когда бутылка выстрелила, Максим подскочил и заорал:

– Ура! С Новым годом, товарищи!

Президент повторил его слова, и все засмеялись.

Макс все-таки залил скатерть шампанским. Глядя на рвущуюся из горлышка бутылки пену, Элька пронзительно визжала. Максим схватился за голые Элькины плечи мокрыми руками, попытался прижать девушку к себе, и она взвизгнула еще громче.

– Ай, платье не задевай! Гадкий!

Шампанское сразу ударило в голову. Женя почувствовала себя совершенно счастливой. Следующую бутылку открывал Антон. У него это вышло превосходно, и Элька назидательно погрозила Максу пальчиком.

– Да он скучный тип! – ответил на это Максим. – Что за Новый год без стрельбы?

От второго фужера девушек закачало, что и неудивительно: они целый день почти ничего не ели, а пробовали совсем мало, когда готовили. Женя даже промазала, накладывая Антону салат.

– Все, – сказал он, – Женьке больше не наливать.

– Я тебе дам не наливать! – закричала Женя возмущенно.

Антон стал губами подбирать салат со скатерти, и все захохотали, наблюдая за ним.

– Антону не наливать! Он уже готовенький поросенок! – гоготал Макс.

– Я тебе дам не наливать! – повторил Антон Женькину интонацию.

Третью бутылку шампанского решили оставить на потом. Открыли вино и водку. Женя потребовала налить водки, но Антон покачал головой.

– Ты меня извини, дорогая, но не советую, – сказал он. – Не люблю смотреть, как мутит женщин с перепоя. Женечка, поверь, это итальянское вино намного лучше водки.

Женя не обиделась, потому что вино действительно оказалось неплохим на вкус. Попыталась прочесть его название, но непонятные латинские буквы плясали перед глазами. S...N...G...I...R...

Вдруг у Жени в ушах раздался радостный вопль мужчин. Элька внесла гуся. Она чуть подогрела птицу в духовке, и кушанье источало дивный аромат. Эльку тоже повело, и она едва не грохнулась с этим гусем прямо под елочку. Бдительный Максим вовремя подхватил ее.

– Вот это да! – воскликнул Антон. – Гусь! Настоящий! Где вы его достали, девочки?

– Мы за ним специально на автобусе ездили, – ответила Элька. – А Женька ему голову рубила. Я сама видела.

Антон глянул на девушку, пораженный услышанным.

– Такая маленькая и безобидная с виду девушка – и с тесаком в руке? – спросил он. – Не поверю!

– Не с тесаком, а с топором, – уточнила Элька.

Женя не стала еще уточнять, что топор держала не она: пусть Антон считает ее палачом. Так смешнее.

– Да хватит вам болтать, – высказал мнение Макс. – Какая разница, кто и как убивал бедную птицу. Элечка, мне ножку, если можно...

– А мне другую, – поспешно попросил Антон.

Девушки переглянулись и засмеялись. Им было приятно видеть, что их кулинарный труд не пропал даром.

– Эх вы, тупицы, – сказала Женя. – Ничего вы не смыслите в гусях. Самое вкусное у них – печенка.

– Фу, – ответил Максим, – сама ешь ее. А я люблю мясо.

– Нет, я печенку тоже, пожалуй, попробую, – вставил Антон. – Но только после ножки.

Максим вдруг хлопнул себя по лбу:

– Девчонки, перед вами сидят два ротозея. Извините, мы на минутку.

И он подмигнул Антону так, что только слепой бы не заметил. Мальчики вышли в коридор, и оттуда сразу послышалось шуршание целлофана. А через пару минут раздалось дружное пение:


Хвастать, милая, не стану,

Знаю сам, что говорю,

С неба звездочку достану

И на память подарю!

Максим, держа руки за спиной, подошел к Эльке и попросил ее закрыть глаза. Та послушно зажмурилась, и Максим сунул ей что-то маленькое под нос. Элька восторженно взвизгнула. Антон тоже протянул Жене что-то, но она замешкалась, потому что глядела в этот момент на Эльку, а потом повернулась к нему. Он молча протянул девушке тоненький-тоненький браслет, по виду – серебряный. Женя внимательно посмотрела Антону в глаза и молча приняла подарок, решив, что отказ огорчит его, а в новогоднюю ночь никого нельзя расстраивать.

Элька сначала повисла на шее у Максима, потом, изучив подарок со всех сторон, произнесла с придыханием:

– Ой, настоящий Дали! Прелесть какой флакончик! Ты прям угадал, а то мои закончились.

Насколько Женька знала, Элька вообще пользовалась только дезодорантами, утверждая, что раз на дорогие духи родители денег не дают, то дешевыми она не станет пользоваться из принципа.

Посмотрев на довольные лица девушек, Максим сказал:

– Теперь можно за гуся браться основательно и с чистой совестью!

По телевизору говорили что-то веселое, все смеялись, поздравляли друг друга, чокались бокалами, в воздухе порхало конфетти, стрелой проносились ленточки серпантина, поблескивала мишурой елка, а ребята, с лоснящимися от жира щеками, уплетали гуся, запивая его вином и водкой.

Часам к трем, после чая с тортом, они немного протрезвели и, прихватив оставшуюся бутылку шампанского, отправились гулять.

На улице кое-где лежал снег. Было тепло. Справа и слева то и дело доносились хлопки петард и смех. На площади играла музыка. Максим зажег бенгальские огни, и все направились в ту сторону.

Антон открыл бутылку, и она пошла по рукам. Но мальчики отпили только по одному глотку.

– Нет, с водкой это несовместимо, – оправдывался Макс. – Допивайте, девчонки. Все самое лучшее – уважаемым дамам!

Элька тоже много не осилила. Жене пришлось влить в себя почти полбутылки, потому что выбрасывать было жалко.

– Ну, все, – сказала она. – Я сейчас лопну или упаду в снег, и вы понесете меня на руках.

В доказательство своих слов она покачнулась и ухватилась за локоть Антона. Он взял девушку под руку, а с другой стороны подлез Макс. Элька тоже прицепилась к нему, и так, держась друг за друга, они появились на городском празднике у новогодней елки.

На площади сварганили из досок небольшую сцену, и на ней выступала какая-то рок-группа местного пошиба. Но играли они хорошо. У них были электрогитары и синтезатор, звук которых гармонично вплетался в сверкание бенгальских огней и гирлянд.

Вокруг было полно народу. Люди мельтешили перед глазами. Там и тут вспыхивали разноцветные лампочки. Низкое небо нависло над самой головой. Жене казалось, что, если подставить стремянку, можно легко залезть туда, как на чердак. Эти мысли здорово смешили ее. Она непрерывно и заливисто хохотала. Потом ей рассказывали, что она не только хохотала, но и приставала к незнакомым мужчинам, требуя от них признания, что они любят своих девушек. От Женьки шарахались, как от чумной.