— И правильно, чего тянуть, — засмеялась мама. — Радостям нельзя препятствовать. Боже, какая прелесть! Это же моя мечта.

— Мама, тебе не светит, иначе ты там жить останешься, а папа не любит горы.

— Ну, может быть, мне когда-нибудь дом подарит сын, а не муж.— Это вряд ли, потому что сын не пойдет против отца.

Они засмеялись. Катя, впервые за последнее время, весело и громко, в голос, как привыкла.

— А я думала, что вы к твоему дню рождения вернетесь в Россию.

— Эм-м-м… видимо, нет.

Мама заговорила приглушенно, в сторону, видимо, попутно объясняя Ване, что Катя и Дима не приедут в ближайшее время. Ваня, разумеется, выхватил у матери трубку.

— Если вы к нам не едите, тогда мы едем к вам.

— Приезжайте.

— Я серьезно. Думаешь, я шучу? Мы с Алёнкой к четвертому декабря приедем. У меня еще есть время раскидаться с делами. Как же я любимой сестре в день рождения уши не надеру?

— Вань, не шути так, я же буду ждать.

— Я и не шучу, мы приедем.

— Ага, то тебя не дозовешься, то в одну секунду он все решает.

— Конечно. Иногда лучше все за секунду решить, а то с вами никак не договоришься, путешественники вы наши. Поженитесь, наверное, тоже в самолете?

— Все может быть. Мы это еще не обсуждали, но все может быть.

— Свадьба, это ладно, главное, в самолете потом не родить, — хохотнул Ваня, и у Кати кольнуло сердце.

— Да, Ваня, да… — прошептала она.

— Я тебя не слышу, — громче сказал брат.

— Собирайтесь, говорю, и приезжайте.

— Адресок хоть дай.

Катя вздохнула, улыбнувшись:

— Ванечка, я напишу, а то я сама там еще не была. Сегодня, как будем на месте, я тебе напишу и фотки вышлю.

— Договорились. Сейчас жену обрадую.

— Давай, она точно обрадуется, что ты все без нее решил.


Глава 25


Ваня не обманул. Они с Аленой прилетели в Уинслер как раз ко дню рождения Кати. Только при встрече Катерина поняла, насколько сильно соскучилась по родным. С безумной радостью она обнимала брата и все никак не могла с ним наговориться.

До этого думала, что не выдержит, не сможет смолчать и проговорится о том, что случилось. Но скрывать особо и не пришлось, потому что чувствовала себя лучше, по-другому. Чувствовала, что свою трагедию уже пережила и нет никакого смысла тревожить притупившуюся боль потери.

Наяву дом, который подарил Дима, оказался еще красивее, чем на картинке. Это было впечатляющее, элегантное здание, окантованное древесиной и натуральным камнем, утопающее в маслянистой хвойной зелени, внутри роскошно, но просто обставленное.

Они прожили здесь несколько недель. Катя пришла в себя и набралась сил, чтобы начать думать о будущем. Чтобы снова начать мечтать, как когда-то мечтала. Чтобы строить планы, как когда-то строила. Здесь Катерина вспомнила, что она — невеста. А невеста должна заниматься самым главным — выбирать свадебное платье и планировать свадебное торжество. Пока это были шуточные разговоры и нелепые идеи, но помогающие пустить мысли по прежнему руслу, войти в прежний жизненный ритм.

Четвертого декабря Алёна и Катя приготовили вкусный ужин. Конечно, не обошлось без подколов со стороны Вани и Димы. Они не могли не вспомнить Катькино восемнадцатилетие, веселый квест и все приключения, которые их шумная компания пережила в тот день. Ну, или почти все приключения. Кое-что Катя с Димой все-таки решили не разглашать.

После ужина все перебрались в гостиную, прихватив с собой вино, и уютно устроились на массивных кожаных диванах. Высекая красные искры и треща поленьями, в камине горел огонь.

Катя прикрыла ноги меховым покрывалом и пригубила вино.

— Ты что-то похудела, — заметил Ваня, внимательно на нее глядя.

— Димка затрахал.

— Хм, даже не знаю, что сказать, — почти смутился брат.

— Похвали Диму. Когда женщина худеет после секса, значит у нее отменный партнер, — засмеялась Алёна.

— Ванечка, воспринимай все просто и расслабься. Отбрось свои братские чувства. Дима практически мой муж. Тебе пора принять это как данность.

Крапивин сдержанно улыбнулся:

— Без комментариев.

— Что-то твой зад в норме, — посмотрел Ваня на жену. — Мне задуматься?

— Алёна, хорошо подумай, не проколись с ответом, — не упустил и Крапивин возможности поиронизировать.

— Угу, я лучше промолчу.

— Хорошо тут у вас. — Ваня откинулся на диван, чуть сползая по спинке. Давно мы так вместе не отдыхали.

— Да. Последний раз это было на Гоа, — со странной улыбкой поддержал Дима и посмотрел на Катерину.

— Ой, не вспоминай, — сразу одернула на его.

— Почему это?

— Забудь.

— Как такое забудешь?

— О чем это они? — с интересом спросила Алёна.

— Странное дело, но, по ходу, я тоже не в курсе. Рассказывайте уже, а то раздразнили и сидят молчат.

— Все началось с того, что Дима решил научить меня плавать, — неохотно начала Катя.

— Ты что плавать не умеешь? — удивилась жена брата.

— Умею. Я воды боюсь. Глубокой. Нет, я не впадаю в панику, но на глубину не пойду. Нахлебалась в детстве. А тут Крапивин… со своими сумасшедшими идеями… — Она рассказала, как Дима уговорил ее пойти на яхту, как они купались в открытом море.

— Как ты согласилась-то? — рассмеялся Иван.

— Да кто меня спрашивал? Не могла же я перед Крапивиным облажаться. Ты что, тут и в огонь, и в воду полезешь.

— Вот так вот, — внушительно проговорил Дима и обнял ее за плечи. — Катрин за мной и в огонь, и в воду.

— Но меня потом так трясло, и сердце колотилось как сумасшедшее. Я его почти возненавидела, — ткнула Димку в грудь пальцем.

— Конечно! — рассмеялся Ваня. — Мы все в курсе про твою великую ненависть. И прям до сих пор в это верим.

— Короче, ее пришлось вином отпаивать.

— Дима, ты так прям сходу и решил, что именно вином?

— Нет, Алёна, не сразу. Момент, как мы дошли до вина, я пропущу.

— Вот вы извращенцы. Я при смерти, а у них праздник. Тоже мне друг называется, — шутливо возмутился Иван.

— А что делать, Ванечка? Когда из всех доступных развлечений только вино и Катька в купальнике. Конечно, целоваться-обниматься, — рассмеялся Дима.

— Угу, скотина ты озабоченная, а не друг.

— Нет, Ванечка, это я рассчитывала, что он скотина озабоченная… что вот там на Гоа я его и завалю… а он именно друг — полапал меня и в несознанку. Вино, говорит, в голову ударило.

— Что ты, я в шоке был, — усмехнулся Дима, скрывая за легкой усмешкой то, что нужно скрыть ото всех, кроме Кати. Она заметила, что глаза у него загорелись особенным теплом и тоже разулыбалась.

— Представь, выхожу с утра, а они уже у бассейна валяются, дрыхнут в шезлонгах.

— Не уже, а еще. Мы там спать остались, у бассейна, — поправила Катя брата, и он расхохотался. — Ничего ты не понимаешь, я бы два дня в одном купальнике не ходила, у меня их с собой штук двадцать было.

— А что, так хорошо расслабились, что до спален не смогли дойти? — посмеялась Алёна.

— Могли. Просто я решил, что лучше остаться на открытой территории, там точно ничего не случится, а то в чувствах зарулю к Катьке в комнату, и все.

— Я ж говорю — скотина озабоченная, — кивнул Ваня.

— Да, Ваня-я, — вздохнул тяжело Крапивин, — это был… капец.

— А я вот верю. Если Катюха там двадцать купальников притащила. У тебя, Дима, просто геройская выдержка, — поддержала Крапивина Алёна.

— Он тренированный у нас. Катька его с детства соблазняла. Панамками, — расхохотался Ваня.

— Ой, Ваня только не надо… — скривилась Катерина.

— Чего опять не надо? — засмеялся брат. — Раз уж у нас вечер воспоминаний, давайте с самого начала начнем.

Дима снова рассмеялся, понимая, о чем говорит друг.

— Все, братик, прикуси язык, то сейчас начнешь.

— Нет-нет, мне же интересно, — запротестовала Алена.

— Нет там ничего интересного, — проворчала Катя.

— Как это нет? — продолжал провоцировать Иван, — я вот до сих пор горю желанием узнать, чего там тебе Дима такого сказал, что ты в той панамке спать легла.

— Отвали.

— Давно это было. Нам лет по пятнадцать, Катьке — пять. Родители куда-то уехали. Мы с Димой задумали барбекю устроить, девок позвать, а нам мелкую подкинули, и мы обломались. Пекло на улице страшное, жаримся у бассейна, Катя шляпку снимает и снимает. Я боюсь, что ей голову напечет, а она меня не слушается. А потом Димка ей что-то сказал, она из этой шляпки не вылазила и спать в ней легла.

— А что ты ей сказал? — спросила Алена. — Помнишь?

— Помню, — улыбнулся Крапивин и посмотрел на Катерину.

Та, смирившись, вздохнула:

— Говори уже.

— Ничего особенного на самом деле. У нее кудряшки были красивые, а я сказал, что если она без шляпки будет ходить, то перегреется на солнце. Кудряшки отпадут, и я перестану ее любить.

— Гад вообще, — ухмыльнулась Катя.

— Понятно, что пить тебя Крапивин учил, а курить? И не ври мне, что не пробовала.

Катькины глаза хитро блеснули, но она отпила вино и промолчала.

— Нет, Ваня, ты думаешь, я Шерочке бы это оставил? Я ей дал такую дрянь, чтобы ее там свернуло нахрен и она думать про сигареты забыла.

Алёна расхохоталась и поставила свой бокал на столик, боясь расплескать вино.

Катя подавилась смешком и протянула:

— Забо-о-отливый. Теперь, Ванечка, ты понимаешь, что право первой ночи тоже нельзя было отдать кому-то другому. Крапивин его честным трудом заработал.

— Да уж. А когда ночь была?

— Братик, ты перепил. Задаешь неуместные и нескромные вопросы.— Мне по статусу положено. Когда? В прошлом году? На дне рождения?

— В прошлом году ему некогда было, он Алёнку за грудь лапал, — посмеялась Катя.

— В смысле? — удивился Ваня и посмотрел на жену. Потом на Дмитрия: — Дима?

— Не было такого, — уверенно заявил друг. — Не было. Не помню я. Это Катрин лишнего выпила и путает что-то.

— Да-да, Ванечка, я и тогда лишнего выпила, и сейчас. Попутала я, видимо, что-то, — засмеялась сестра, чувствуя, как горят щеки. От вина, наверное.

Или от захватившего все тело ощущения полного счастья


Глава 26


Свадьбу сыграли, как и планировали, в тот день, который Катя обозначила на спине Крапивина, — пятнадцатого июня. Радостное событие состоялось на Мессинии, на прекраснейшем греческом острове, где любовь, романтика и счастье, казалось, вдыхались с воздухом. Что-то есть в этом особенно символическое — произнести брачные клятвы, пообещать беречь и любить друг друга именно в Греции, в благословенном богами месте.

Произнося главные и заветные слова под ласковый шелест морских волн, Катя волновалась. Хотя даже не предполагала, что будет испытывать нечто подобное. Какое может быть волнение? Прожив вместе ровно год, практически как муж и жена, они с Димой прониклись мыслью, что теперь они вместе навсегда, свадьба — всего лишь очередной шаг на их длинном совместном пути. Но меж тем волнение было. Такое сильное, что еще до начала церемонии у Кати подрагивали руки и сердце выпрыгивало из груди.

Организаторы постарались сделать этот день незабываемым, радуя молодоженов и многочисленных гостей великолепными развлечениями, живой музыкой и безукоризненным обслуживанием официантов. Свадебное пространство заполнили множеством ярких деталей. Здесь были изысканные напольные вазы с лавровыми и оливковыми ветками, гирлянды из цветов, позолоченные канделябры и винтажные стулья. Присутствующий в оформлении благородный блеск золота дарил тепло и свет, усиливая ощущения праздника.

Юлия смотрела на свою дочь и ее мужа, которые танцевали под лиричную музыку. Счастливые, улыбающиеся, светящиеся жизнью. Любящие и любимые друг другом. Катенька, такая безупречно красивая, нежная и трогательная. Дима, как всегда, элегантный, статный, безукоризненный во всем и при этом такой естественный.

— А что глаза на мокром месте? — спросил жену Денис.

— Солнце слепит, — вздохнула Юлия.

— На закате?

— Ой, Шаурин, дай слезу пустить. Что я не могу за дочь порадоваться?

— Можешь, — с улыбкой согласился он.

— Неужели ты не волновался?

— Волновался. Но тем не менее Крапивину я отдал Катерину со спокойным сердцем. Это самое важное. Я знаю, что у них все будет хорошо.