Тема: НАМ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ

Геллар,

Мой кабинет. Сейчас же.

Николас Ф. Стонхейвен

Что за х***. Я быстро отвечаю ему по электронной почте, пытаясь свести к минимуму закипающим во мне гнев.

Кому: Николасу Ф. Стонхейвену

От: Ребекки Геллар

Ответ: НАМ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ

Доброе утро,

У меня важный телефонный звонок. Зайду позже.

Ребекка Геллар

Меньше чем через пять минут я слышу его, а вернее, весь этаж слышит.

— ГЕЛЛАР!

Периферийным зрением я вижу Николаса, который направляется к моему отсеку кратчайшем путём. По его сердитому выражению лица я понимаю, что он знает, что я сделала. Я откладываю в сторону документы, которые просмотрела и беру другие из кучи. Я никогда не смогу закончить эту работу. Почему-то, куча невыполненной работы не уменьшилась, а наоборот успела вырасти ещё больше.

— Какого чёрта ты это сделала? — спрашивает он.

Единственная вещь, которая морально поддерживает меня сегодня — это моя месть. Я знала, что это день придёт. Это был вопрос времени, пока он не вычислит. Мало того, что я “случайно” перенесла даты предстоящего торжества в компании на ту же ночь, на которую он планировал уехать, но и отменила бронь авиабилетов.

Упс.

Счёт 1:0 в мою пользу.

Думаю, некоторые люди забывают, сколько власти может предоставить маленький электронный календарь кому-нибудь для того, чтобы изменить данные. У меня есть доступ к его расписанию. На целый год вперёд.

— Геллар, какого чёрта? — спрашивает Николас.

Я не предполагала, что пространство комнаты уменьшится в половину из-за его телосложения. Он размахивает сегодняшней выпуском New York Times всего в пару сантиметрах от моего лица, прежде чем бросает газету на мой стол. Я вздрагиваю от ахов, которые, распространяются по коридору в этот самый момент. Я наверняка в его черном списке.

Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться, в то время как он проводит ухоженной рукой по его зачесанным назад волосам. Кипящая неудовлетворенность в его глазах даёт мне полное удовлетворение. Его сердитый взгляд есть неустанное напоминание о том, что я ничего не смогу сделать, чтобы угодить ему. Я не спускаю глаз с компьютера, когда просматриваю электронную почту. Может быть, если я сделаю вид, что его здесь нет, он уйдет.

— Геллар, ты слышишь меня? Ты что оглохла? Или ты намеренно меня игнорируешь?

Нет не пронесло. Было бы намного легче проигнорировать голого мужчину, стоящего посередине моего офиса.

— Доброе утро, — говорю я сладко. Я надеюсь, что он чует мой сарказм.

Цвет его костюма бросается в глаза. Я стону при виде этого. Сегодня он одет в серое. Я ненавижу, когда он носит серый. Цветовой контраст подчеркивает синеву в его глазах. И это раздражает. Даже сейчас, он выглядит так, как будто собирается на съемки в журнале GQ. Богатый ублюдок.

— Я спрашиваю тебя, какого хрена? — спрашивает он, указывая на заголовок, который гласит: Николас Стоунхайвен из StoneHaven Publishing Co. будет встречать гостей на ежегодном гала-концерте в Нью-Йорке.

— Это... ну, ты же сам знаешь о торжестве. Ты единственный, кто просил меня запланировать это событие.

Притворяйся. Получай удовольствие от этого. Николас планировал эту поездку в течение нескольких неделей, это расплата за то, что он сказал, что я ничего не значу для него через несколько минут после того, как он трахал меня. Видимо, нет ничего ужасного в том, что воинственный пьяница, соблазняет меня в своём кабинете, затем заталкивает тебя под стол, пока строит планы, чтобы трахнуть Элисон. Я понимаю, что она его невеста, но мне от этого не легче.

— Геллар, ты знаешь почему я расстроен. Зачем ты поменяла дату торжества на ту же ночь, когда я должен был уехать из страны? — спрашивает он, постукивая пальцами по моему столу от нетерпения.

— Николас, я понятия не имела, что ты...

— Хватит пороть чушь, Геллар, ты сделала это нарочно.

Если раньше на нас с Николасом никто не обращал внимание, то сейчас некоторые любопытные лица глазеют на нас. Даже Кен одаривает меня “прости” взглядом, когда смотрит на меня, печатая на компьютере. Его офис находится прямо перед моим отсеком. Единственная вещь, разделяющая нас — проход к лифтам. Слава Богу, он так близко. Мне сейчас так нужна моральная поддержка. Николас садится на край моего стола, скрещивая руки на груди в попытке испугать меня.

— Почему ты аннулировала мои билеты? И не вздумай играть со мной. — Моё молчание только делает его злее. — Что ты скажешь в свое оправдание? — спрашивает Николас, почти рыча.

— Прости, я перепутала даты. Хочешь, я позвоню координатору мероприятия и в музей?

Дата события уже опубликована. Изменение только создаст путаницу и недоверие у людей, или сделает их подозрительными, и Николас понимает это.

— Не думаю, что ты хочешь, чтобы я сделала это, и не думаю, что газеты напечатают опровержение. — Я улыбаюсь внутри. Я выиграл эту битву, но война незакончена.

На лице Николаса расплывается ухмылка. Он встаёт, и одним быстрым движением разворачивает мой стул, притягивая меня к себе. Я ёрзаю под его пристальным взглядом. Его руки удерживают мой стул на месте, когда он наклоняется ко мне, сокращая пространство между моим и своим лицом. Что он делает?

Воспоминания о том, как я находилась под ним, когда он трахал меня, мелькают в моей голове. Моё тело предаёт меня, и я таю под его взглядом. Его дыхание свежее со слабым запахом корицы. Этого достаточно, чтобы завести меня. Я знаю, что со мной что-то не так. Мой рассудок говорит, уходи, но мои щеки краснеют при виде того, как он облизывает нижнюю губу. Он ухмыляется мне, когда ловит меня на том, что я пялюсь на его губы, но он не останавливается. Я почти чувствую тепло его губ возле своих. Чувствую, как его язык скользит по моей коже. Это момент чистого блаженства. И момент, который я пыталась забыть последние несколько дней.

— Туше, Ребекка, но помни, что Рождество не за горами, и ты только что дала мне повод для того, чтобы не позволить тебе улететь домой, — говорит он. Он тянет меня к себе и останавливается, чтобы посмотреть на мои губы. Его глаза обводят мои губы собственническим взглядом.

О. Боже. Мой

— Я буду иметь тебя, и ты будешь только моей, — тихо говорит он. — Тебе лучше уяснить, что я заставлю тебя заплатить за то, что пропускаю поездку из-за тебя.

Почему-то его слова звучат больше как обещание, чем угроза. Странный статический заряд рассеивается между нами, когда он отпускает меня. Хотя его взгляд становится диким, внешне он сдержан и спокоен. Он поправляет галстук, и прежде, чем уйти, поворачивается и улыбается мне. И это одна из тех боже-мой-я-кончила-прямо-в-трусики улыбок. Почему эти улыбки всегда производят такие яркие впечатления?

Минута назад я не могла дождаться, пока он уйдет, а теперь, я чувствую себя воском в его руках. Ты должна сосредоточиться, Ребекка. Помни, он тебя раздражает и переходит все дозволенные границы, ты-хочешь-убить-его, своего босса за то, что он сказал, что ты ничего для него не значила. Повторяй, ты НЕ будешь фантазировать о том, как вы занимаетесь сексом в лифте. Никогда. Чуть-чуть. Ладно, может быть, самую малость.

— Что за придурок, — бормочу я, хватая стопку документов.

Кен подходит, ухмыляясь. — Твой босс, Ребекка. Ты действительно вскружила ему голову. Что ты сделала?

— Я испортила его планы по принятию солнечных ванн на Лазурном берегу.

— Ого. Он говорил об этом отпуске в течение нескольких месяцев, — говорит Кен.

— Думаю, ему придется пережить это, — говорю я, стараясь не показать свое раздражение. — Боже, почему мужчины в Нью-Йорке такие надоедливые?

— Не все из нас похожи на Николаса. —усмехается Кен. — Надеюсь, что сегодня вечером ты пойдешь со мной на свидание?

— Конечно, — улыбаюсь я.

Пошел на х*** Николас. Мне нужно забыть о нём. Мне необходимо вспомнить, что я написала в списке, мужчин, которых следует избегать. Самое печальное заключается в том, что это не всегда срабатывает, как изначально я запланировала.


Глава 22. Николас


Она владеет мои мыслями. Эта рыжеволосая бестия собирается свести меня с ума. Сегодняшнее фиаско ещё одно подтверждение тому, почему отец, нанимая ее, совершает ошибку. У неё крепкие нервы. Я планировал это путешествие в течение нескольких месяцев. Увидев её самодовольную улыбочку, мне пришлось сдерживать себя. Я хотел согнуть её над столом и трахнуть её прямо там. И меня не волнует, наблюдал ли за этим процессом весь офис. Я не могу ничего поделать с собой; чем больше она борется со мной, тем больше... Боже, гореть мне в аду. Мне нужно перестать фантазировать о ней. Я думал, что наконец, попробовав её на вкус, она утолит моё страстное желание, но это не так; Я хочу её ещё больше. Она мой сотрудник — и на данный момент, бельмо на глазу.

Благодаря ей, поездку, которую я планировал с Эмили, придется отложить. В течение последних пяти лет, мы с сестрой брали недельный отгул в институте и на работе, чтобы путешествовать. Каждый год в новом месте. Возможно, это покажется странным, но у нашего брата был список мест, которые он хотел посетить, прежде чем умер, и уже никогда не закончит этот список. Мы с Эмили решили, как дань уважения его памяти, закончить его. Так легче пережить мысль о том, что он умер, когда у нас есть другие дела, на которых мы можем сосредоточиться, но теперь всё испорчено.


Глава 23. Ребекка


Вот я снова здесь. Почему-то, мне опять захотела пойти в Riptide. Думаю, что это отчасти потому, что это было началом и концом любых реальных отношений, который у меня могли быть с Николасом. Это здесь, я узнала, что у него была невеста. В клуб стекаются жители Нью-Йорка, Кен ведет меня к кабинке, которая находится достаточно далеко от танцпола. В этих кабинках очень интимная обстановка. Мы проскальзываем в кабинку, и я заказываю Мидори Сауэр (прим. пер. коктейль состоит из ликёра “Мидори”(Ликёр Midori – дынный ликер ярко-зелёного цвета, выпускаемый в Японии) и лимонного сока), мой любимый.

— Спасибо, что пригласил меня, — говорю я, когда наша официантка уходит.

— Добро пожаловать. — Кен улыбается, и кладёт свою руку на верхнюю часть сиденья. — Я рад, что ты приняла предложение

— Мне нужно было развлечься.

— Хорошо, я боялся, что Николас уволит тебя.

Я хочу всё рассказать Кену, но не так-то легко объяснить – даже если это простое объяснение. — Кен, мне нужно кое-что сказать тебе.

— О нет, он уволил тебя, не так ли?

— Нет... — Мое сердце сжимается при воспоминании о руках Николаса, которые прикасались ко мне.

Наша официантка возвращается с нашими напитками, и я заказываю ещё один. Мне нужно выпить пару коктейлей, чтобы закончить этот разговор.

— Между Николасом и мной кое-что произошло.

Кен смотрит на меня, как будто я сошла с ума. — Что ты имеешь в виду, когда сказала «кое-что произошло»?

— Ну на той неделе, когда мы были в лифте...

— Ты что-то сделала в лифте?

Я нервно смеюсь. — Он завел меня в свой кабинет, я сначала подумала, что он собирается уволить меня, но потом он начал целовать меня.”

У Кена челюсть отвисает. — Я говорил тебе быть осторожнее, — говорит он, в шоке. — Не знаю, может быть ты была заинтересована в нём.

— Я не…. — говорю я, защищаясь.

— Но вы, ребята, целовались? — утверждает Кен.

— Да, и всё зашло слишком далеко.

Брови Кена приподнимаются. — Как далеко?

— Мы...мы занимались сексом. — краснею я. Это было плохой идеей. Как я смогу снова посмотреть на него, не вспоминая об этом неловком разговоре? Я делаю глоток Мидори Сауэр, проваливаясь от стыда.

У меня сердце разрывается, когда я вижу выражение лица Кена. — В чём дело? — спрашиваю я.

— Прости, Бекка, я думал, ты лучше, чем остальные.

Ой. Я даже не знаю, что на это сказать...

— Прости, я дурак, — говорит Кен, гладя моё плечо.