Нэн Райан - На всю жизнь

С этими словами Кей, упершись ладонью, в обнаженную грудь Ника, попыталась со всей силы оттолкнуть его, но это не возымело никакого успеха, и она быстро зашагала прочь.

Продолжая стоять с зажатым в загорелой руке колокольчиком, Ник покачал все еще болевшей головой.

Он только крикнул ей вслед:

— Предупреждаю вас, капитан! Держитесь подальше от меня и от «Золотой карусели»!

Кей Монтгомери не собиралась прислушиваться к угрозам отвратительного владельца салуна. Армии надлежало остаться здесь, нравилось это мистеру Нику Мак-Кейбу или нет. Именно здесь, в нечестивом портовом районе Сан-Франциско, она намеревалась вести решительную войну с грехом и развратом.

Кей Монтгомери была благоразумной и весьма решительной молодой женщиной, воспитанной в пуританском духе. Ей только что минуло двадцать пять. Она была высокой, стройной и привлекательной. Черный капор скрывал пышные огненно-рыжие волосы. Длинные густые черные ресницы обрамляли ее широко расставленные удивительного ярко-голубого цвета глаза. На узкой переносице изящного, слегка вздернутого носика была рассыпана щепоть девчоночьих веснушек. Пухлые губы позволяли предположить природную чувственность и пылкость натуры.

Эта предполагаемая чувственность еще никак не проявлялась, и Кей Монтгомери совершенно не догадывалась о ее присутствии. Если она и отличалась сильной, страстной натурой, то вся эта страсть изливалась исключительно на исполнение ее христианского долга. Кей Монтгомери была преисполнена горячего желания спасать грешников и заботиться о несчастных и обездоленных.

Трудолюбивая, сострадательная и фанатичная, капитан Кей, по общему признанию — и к своему огорчению, — обладала живым темпераментом рыжеволосых людей, этим опасным свойством, которое она героически пыталась изжить в себе. Ей это удавалось не всегда.

Ник Мак-Кейб, самонадеянный, неряшливый хозяин салуна, вызвал в Кей ярость, хотя она изо всех сил пыталась скрыть ее. Догадываясь, что это не последняя ее стычка с греховодником Ником, напоминавшим ей сатану, Кей, немного выждав, обернулась, глядя на полураздетого мужчину, отобравшего у нее серебряный колокольчик, и ответила с деланной вежливостью. Хотя ей очень хотелось грозно крикнуть Нику Мак-Кейбу, что не ему указывать, где ей бороться с грехом — и никто ей не указ! — Кей разумно попридержала язык. Она ласково улыбнулась этому высокому взбешенному мужчине и, подняв правую руку, бодро отсалютовала ему:

— До скорой встречи, генерал Мак-Кейб!

— А-а, к черту все это! — прорычал Ник.

Кей повернулась и зашагала прочь с гордо поднятой головой, на которой красовалась черная шляпка с алой лентой. Она шла широкими уверенными шагами, твердо ступая ногами в черных ботинках с высокой шнуровкой. Само воплощение профессионального долга.

У греха не останется шансов.

Летнее солнце уже садилось в Тихий океан, когда жарким августовским вечером капитан Кей Монтгомери устало взбиралась по лестнице с свою спартанскую, тесную, как чулан, комнатушку. Эта мрачная каморка, расположенная на четвертом этаже полуразвалившегося пансиона на Керни-стрит, стала домом для Кей после ее приезда в Бей-Сити ровно неделю тому назад. Эта неделя для капитана Кей Монтгомери показалась чуть ли не годом.

Как только Кей оказалась в своей душной комнатушке, она заперла дверь и загородила ее стулом, плотно подперев его высокой спинкой бронзовую дверную ручку. Она вздохнула, развязала длинные ленты и сняла черную соломенную шляпку. Шляпка выпала из ее рук на наклоненный стул.

Подняв руки, Кей вынула из волос шпильки, и ее густые огненные локоны рассыпались по усталым ноющим плечам. Мечтая о горячей ванне, но понимая нереальность этого, Кей зажгла одинокую лампу, стоящую на потертом комоде с зеркалом, задернула ветхие занавески, висящие на единственном в комнате окне, и не спеша принялась снимать с себя обожженную солнцем униформу.

Раздевшись при свете лампы, Кей налила немного драгоценной свежей воды из облупленного фарфорового кувшина в такой же тазик, оставив лишь чуть-чуть воды для питья к ужину. Стоя перед комодом с потрескавшимся мутным зеркалом, она стала обтирать мокрой губкой свое стройное тело, время от времени бросая тревожные взгляды на запертую дверь.

Уже стали появляться ночные звуки.

Громкие крики и шум, доносящиеся из других комнат и с темных лестничных пролетов. Какофония будет продолжаться до самого утра, лишая Кей столь нужного ей отдыха. Стены толщиной с бумажный лист позволяли слышать все происходящее за закрытыми дверями ее соседей.

Хриплый смех и громкое пение. Изрыгаемые проклятия и леденящие душу вопли. Звон разбитого стекла и ужасные позывы на рвоту. Непристойная ругань и драки. Скрипящие пружины кроватей и гортанные стоны. Таковым было ее соседство…

Кей слышала все это каждую ночь со времени приезда в Сан-Франциско. И хотя она часто ощущала отвращение, а иногда и легкий испуг, это ее не удивляло и не шокировало.

Последние два года Кей работала в ужасных трущобах Атланты, в штате Джорджия. Она видела жизнь с наиболее отвратительных, грубых сторон. Она была настолько захвачена борьбой с бедностью, болезнями и преступностью, что ей некогда было подумать о чем-нибудь другом.

Она была хорошенькой молодой женщиной, и ей представлялось достаточно возможностей для любовных приключений. Но Кей твердо знала, что ничто не может заменить дела ее жизни или помешать ему. Миссионерство настолько поглощало ее, что у нее не было времени подумать о любви и замужестве.

Закончив, освежившее ее омовение, Кей быстро надела через голову чистую ночную сорочку из белого хлопка. Потом выдвинула верхний ящик комода и достала из него оставшийся засохший кусочек самого дешевого сыра и черствую корку хлеба. Сыр, хлеб и стакан воды — это и был весь ужин капитана Кей Монтгомери. Она не съела все сразу, несмотря на то что испытывала сильное чувство голода, вызывающее у нее слабость. Кей ела не торопясь. Ей нужно было оставить часть на завтрашнее пропитание.

После скудного ужина Кей при свете лампы читала потрепанную Библию до тех пор, пока у нее не стали слипаться глаза. Она подумала, что уснет сразу, независимо от того, что происходит вокруг. Зевая, она отложила в сторону Библию и осторожно взяла с комода маленькую фотокарточку.

На фотокарточке был изображен красивый мужчина с мальчишеским выражением лица. Светлые выразительные глаза искрились весельем. Густые вьющиеся волосы небрежно падали на лоб. Большой рот улыбался хорошо знакомой теплой улыбкой.

Кей нежно улыбнулась ему в ответ, потом поставила фотокарточку обратно на комод. Сложив ладони лодочкой над круглым стеклянным абажуром лампы, она задула ее, произнесла молитвы и забралась в постель.

Кей вытянулась в постели, вздохнула и закрыла усталые глаза.

Но заснуть она не могла.

Кей что-то тревожило…

Тревожило больше, чем когда-либо в жизни. Она очень беспокоилась, но не за себя, а за улыбающегося мужчину с фотокарточки. За своего младшего брата, Керли Монтгомери.

Он и его деньги пропали.

Что же произошло? Почему ей не удалось разыскать брата по приезде в Сан-Франциско? Почему Керли скрывал свое местонахождение? Быть может, он болен? Или… пропал? Может, Керли лежит где-то беспомощный, надеясь, что она разыщет его? Может, его опоили и отправили матросом в плавание по бурным морям под командой какого-нибудь бесчестного капитана? Или, быть может, ее дорогого, милого брата… Нет, нет!

Она не позволит себе думать об этом. Кей лежала в темноте с широко открытыми глазами, думая о любимом рыжеволосом младшем брате. Высокий, жизнерадостный, с веснушчатым лицом, Уолтер Монтгомери по прозвищу Керли (Кудрявый) всегда был и оставался для нее лучшим другом на всем свете. Как только она найдет брата, все будет в порядке.

Не обращая внимания на отвратительные звуки, окружающие ее, Кей улыбнулась, убеждая себя в том, что обязательно найдет Керли. Она скоро разыщет его, и тогда они вдвоем примутся за выполнение своих тщательно разработанных планов. Вместе они обязательно осуществят стоящие перед ними грандиозные задачи.

Они обоснуют в Сан-Франциско пост Армии спасения. Они будут вербовать солдат на улицах, превращать грешников в спасителей, возвращать заблудшие души в лоно церкви.

Капитан Кей Монтгомери была готова к исполнению своего предназначения и знала, что усердный, набожный майор Керли Монтгомери также готов к этому.

Ей и ее единственному брату очень повезло в жизни. Они были воспитаны двумя добрыми, богобоязненными людьми. В их доме строго придерживались христианской морали, проповедуя любовь, радость и взаимопонимание. Как горды были они с Керли в тот летний день два года назад, когда прославленный основатель корпуса британский генерал Уильям Бут послал их родителей, целиком посвятивших себя Делу, нести знамя Армии спасения в Атланту, штат Джорджия. Их миссия состояла в том, чтобы организовать корпус армии в большом южном городе.

Из Сент-Луиса, где жила их семья, они с Керли уехали вместе с родителями; работали в Джорджии бок о бок и знойным летом, и холодной дождливой зимой, даря надежду отчаявшимся, пищу — голодным, крышу над головой — бездомным.

Не прошло и двух быстротечных лет их службы в Атланте, как Кей и Керли, не смея верить своему счастью, узнали, что именно им, брату и сестре, было поручено вести непрестанную борьбу армии против людской нищеты на северном побережье Калифорнии!

Кей отчетливо помнила тот теплый апрельский день, когда они с Керли получили приказ выступить в поход. Официальное послание было адресовано им обоим. Капитану Кей Монтгомери и майору Уолтеру Монтгомери. «Вам обоим (как офицерам) поручено совместное командование корпусом № 1 Сан-Франциско… «

В приказе к выступлению далее говорилось, что им дается год, чтобы испытать себя. Только один год, в течение которого пост армии на западном побережье должен быть организован и начать функционировать на самообеспечении. Для этой цели они будут посланы в Сан-Франциско с суммой в 20 000 долларов из средств армии. Вместе с деньгами они привезут документ на владение некоторой долей городской собственности. И на базе этой собственности им предстояло организовать миссию спасения.

Из письма следовало, что Керли должен был ехать в Сан-Франциско один. Имея при себе деньги и документ, он должен был по прибытии в Бей-Сити немедленно начать строительство дома для миссии спасения. Когда он уже начнет эту работу и найдет подходящее жилье для себя и сестры, Керли должен был немедленно послать за Кей.

Кей не показала виду, что слегка разочарована тем, что ей не придется ехать вместе с Керли. Она отнеслась к этому дипломатично, признав, что такое решение хорошо продумано и обосновано.

Итак, Кей и ее родители — солдаты армии, нежно попрощались с сияющим Керли, и он в последнюю неделю апреля 1883 года отправился на западное побережье. Семья Монтгомери получала от Керли пылкие письма, в которых рассказывалось о строительстве миссии спасения, о его замечательных успехах в вербовке солдат и о повстречавшейся ему прелестной кроткой девушке.

Прошло лето, а Керли все еще не присылал за Кей. Кей потеряла терпение. Письма от Керли больше не приходили. Кей была встревожена. Горя желанием помочь Керли в выполнении его сложных обязанностей, Кей не могла больше ждать. Она села в поезд, отправляющийся на западное побережье, чтобы присоединиться к своему младшему брату.

Однако за ту неделю, что она была в Сан-Франциско, Кей не могла найти ни Керли, ни миссию, ни девушку.

Кей чувствовала, как ее сердце сжимается от тревоги за милого брата, которого она всегда старалась защитить, хотя он и был взрослым. Она так боялась, что с Керли, который отличался непосредственностью, могло случиться что-то Ужасное. Керли был настолько доверчив и так хотел видеть в Других людях только хорошее! Ему были присущи детская открытость и простодушие — невероятно привлекательные свойства, но опасные для самого человека.

Кей дрожала, лежа в душной темноте. Произошло что-то ужасное! С Керли что-то случилось! Поскольку его письма приходили регулярно, как часы, и вдруг перестали приходить, ей оставалось только предположить, что его захватили в плен. В этом городе, в котором убьют и за десять центов, с молодым человеком, имеющим при себе тысячи, может случиться все что угодно!

Керли был где-то в городе, совсем один, взывая к ней о помощи и надеясь, что она разыщет его. Она обязательно найдет его. Она вызволит его с опасных улиц Сан-Франциско.

А они и в самом деле были опасными.

Во встревоженном сознании Кей промелькнул пугающий образ темноволосого полуголого мужчины, который вырос перед ней с грозным видом. Сверлящего ее своими горящими серо-стальными глазами. Вцепившегося в ее руку сильными загорелыми пальцами. Посылающего ей угрозы холодным командирским голосом. Похитившего хорошо послуживший ей серебряный колокольчик. Приказавшего ей держаться подальше от него и клуба «Золотая карусель». Небритый мужчина, который в полдень еще крепко спал.