Эмилия Грин - Нахал

– Что ж ты не радуешься? – Лина подбежала ко мне, треснув ладонями в грудь.

Она зарычала. Моя дикарка. Необузданная. Самая совершенная из всего, что создала природа. Только я мог усмирить разыгравшуюся стихию у неё в душе…

– …Отвечай! Чего молчишь? – колотила меня, но я даже не шевелился.

Бл*ть. Вихри мыслей сменялись один за другим. Шок. Радость. Ужас. Агония. Поясницу пробивала крупная дрожь. Готов был проклясть всё на свете.

Она невинна? Кто-нибудь, пристрелите меня…

Я подхватил её на руки и потащил в ванную. Электричества не было. К черту.

– Не прикасайся! Как только эта дьявольская гроза закончится, упеку тебя за решетку! Так и знай!

– Будешь хоть меня навещать? – процедил сквозь зубы.

Лина фыркнула. Я двигался на ощупь. Открыл стеклянные створки душевой, медленно опуская девушку на кафельный пол. Наши взгляды соединились. Она выглядела потерянной. Ненавидел себя. Я бросил все дела, отменил три встречи и устроил себе этот «отдых», когда узнал, что Ангелина собирается самостоятельно ехать в горы. Хорошо, что Баринов на прошлый день защитника отечества подарил мне игрушку – набор GPS маячков.

Установил один из них на автомобиль Цветкова, поэтому её местонахождение отображалось в специальной программе на моем айфоне.

– Почему ты не сказала? – прошептал, стягивая с неё мятый сарафан.

Пересохшие губы дрожали, а в глазах поселилась беспросветная мгла. Мое сердце заныло. Грубо забрал самое ценное, что у неё было, а теперь мечтал отмотать время назад…

– А что, девственницы у тебя на особом счету? – произнесла еле слышно, поворачиваясь спиной.

Из потолка хлынул поток горячей воды. Моя спутница запрокинула голову, прислонившись плечом к стеклянной перегородке. Рот наполнился слюной. Глядя на её идеальное тело, ощутил натуральную ломку.

После приезда Лины я ни разу не спал с Настей. Неделю назад мы откровенно поговорили, и она вернула мне ключи. Хоть Железнова дала отворот поворот, демонстративно проводя вечера в компании телезвезды, не мог думать ни о ком другом.

Я должен был всё исправить. Наша история не могла закончиться. Да она, бл*ть, еще даже не началась!

На улице сверкали молнии, а шквалистый ветер сшибал все на своем пути. Мы оказались запертыми в разгар буйства стихии.

Сами сошли с ума.

Сделал шаг вперед, упираясь грудью в её хрупкую спину. Лина не шевелилась. Тогда я взял брусок мыла и стал медленно водить им по бархатистой коже. Девушка инстинктивно свела лопатки вместе.

– Я думал, ты любишь пожёстче. Ну мало ли, что там вытворяет этот актер. – Девушка издала короткий нервный смешок. – Серьезно, а что я должен был подумать? Ты еще четыре года назад встречалась с поганым мажором, – обхватил её руками за талию, ближе прижимая к себе.

Мы оба тяжело дышали, но я решил больше не торопиться. Наши отношения и так напоминали адскую спираль.

– Лина… – прохрипел, утыкаясь носом в её разгоряченную кожу.

– А вдруг у меня теперь возникнет отвращение к сексу? – равнодушно произнесла, положив голову мне на плечо.

– Не смеши, – мои пальцы скользнули ниже по её животу.

Девушка задрожала, когда я коснулся нежной плоти. Она попыталась меня оттолкнуть, но вместо этого перехватил её руку.

– Покажи, чем ты занималась каждую ночь в моей футболке? – я бережно развернул её к себе лицом, прожигая пылающим огнем глаз.

– О чем ты?

Красавица опустила ресницы, но стыдливый румянец на её щеках оказался красноречивее всяких слов.

– Как ты ласкала себя, когда думала обо мне. Или будешь отрицать? Хотела меня? Ну признайся? Ты ведь ничего не боишься.

Ангелина подняла голову. Искры из её глаз били через край, отдаваясь волнительным покалыванием у меня в паху.

– Ты прав. Я ничего не боюсь. И тебя не боюсь, – она одержимо улыбнулась, приподнимая ногу и открывая мне лучший обзор на свои прелести.

Ч-Е-Р-Т!

Лина прикрыла глаза, опустив ладонь между ног. Её маленькие розовые соски стояли торчком. Господи, не видел ничего прекраснее! Я приблизился, подхватив её ногу под коленом, не отводя взгляда от тонких пальцев на бледно розовой плоти. Она дразнила складочки пальцами, облизывая нижнюю губу. Девушка судорожно вздохнула, когда я накрыл её ладонь своей рукой, упираясь членом в бедро.

– Нет. Это не для тебя…

– А для кого? – Сжал клитор, ощутив слабую пульсацию под загрубевшей кожей. Лина застонала – я стал медленно проникать внутрь. Продолжал удерживать одну её ногу на весу, терзая припухшие складки. – Привыкай. Мы будем заниматься этим часто.

Она кусала губы, вцепившись ногтями мне в плечо.

– Ненавижу тебя, – шептала, содрогаясь в моих руках.

– Я смогу это пережить, – потянулся к её губам, но гордячка с вызовом отвернула голову.

Хмыкнул, вводя в неё два пальца. Лина взвизгнула. Там было так узко, мама дорогая. Я то погружался в нее, то тискал клитор, лаская чувствительную область по часовой стрелке. Ангелина крутила задницей, до кровоподтеков впиваясь мне в кожу.

Она так сильно текла, что можно было попробовать еще раз.

Непременно попробуем…

– Э-э-д… – девочка вскрикнула, закрывая лицо.

Упругий бугорок плоти стал сжиматься под моей рукой.

Подхватил её на руки и понес в спальню. Обнаженная девушка свернулась клубком, прикрывая глаза. Бережно укрыл её и направился к шкафу: стянул мокрые боксеры, натянул сухие и забрался к Лине под одеяло. Притянул её к себе, уплывая в тревожный сон.

За окнами бушевала гроза, а мы спрятались от всего остального мира. Вдвоем.

* * *

Я распахнул глаза, тут же подскочив на кровати. Лицо и волосы взмокли от пота, каждая мышца горела огнем. Внутри разрасталось это странное удушающее предчувствие.

Мне не хватало воздуха. Снова. Как в детстве. Первое время после того, как мать нас бросила, я часто просыпался по ночам, испытывая удушье. Бабушка обошла всех врачей, прежде чем они поставить диагноз…

Лина ушла. Вот упертая. Несмотря на то, что в комнате было тепло, меня била дрожь. От нашего последнего совместного воспоминания горло сжалось.

Поднялся с койки, стремительно натягивая треники. Если поеду прямо сейчас – успею сократить расстояние довольно быстро. Она не могла далеко уехать. Да и вряд ли это вообще возможно на заваленной подтопленной дороге…

Я выскочил на улицу и остолбенел. Дождь почти стих. Воздух казался густым, осязаемым. На небе висела подозрительно красная луна. Ангелина, обмотанная в простыню, сидела на крыльце, поджав колени к подбородку. Она обнимала себя руками.

Взгляд скользнул по аккуратным ладоням с тонкими длинными пальцами и бесцветными ногтями.

– Я думал, ты уехала… – опустился рядом.

Лина покачала головой.

– Здесь так тихо. Спокойно. И воздух – хоть ложкой ешь, – нежный голос звучал слабо, отчужденно.

Ничего общего с той дикаркой, которая долбила меня кулаками в грудь, или лихой автоледи, обхитрившей на гоночной трассе. Она казалась беззащитной, как только что распустившийся бутон божественного цветка. Мне ещё предстояло познакомиться с этой особенной, более чуткой стороной её души…

– На улице похолодало. Ты вся дрожишь, – придвинулся, притягивая к себе за плечи.

– Да, – Ангелина вытянула ноги, поворачиваясь ко мне лицом.

В горле пересохло. Спутница резко опустила ладони на живот, но от меня не укрылось, как дрожат её пальцы. Сладковатый запах чистого податливого тела не давал соображать.

– Хочешь, я отнесу тебя в кровать? А с утра отвезу в отель?

Наши взгляды пронзили воздух. Грозовые облака в её глазах сменились на дурманящее рассветное солнце. Мышцы паха превратились в клубок оголенных проводов. Взгляд спутницы скользнул вниз, явно оценив, какое влияние на мое тело оказывает её близость. Лина приподняла уголки губ, еле слышно причмокнув.

От осознания, что эта дьяволица в курсе моей смертельной жажды, в горле пересохло.

– Эдик… – она не выдержала первая, опустив ресницы.

Самая дикая слабость. Я слышал, как грохочет её сердце рядом с моим. Лина вновь подняла голову, растерянно заглядывая в глаза.

– Я хочу еще… поспать... – тихий голос сорвался.

На щеках проступила пунцовая рябь. Она судорожно хватала чистейший горный воздух, сминая пальцами ткань в области живота.

– Да. Поспать, – одновременно подскочили на ноги, и девушка сделала шаг вперед, натыкаясь на мою грудь.

– Дай пройти…

– Не дам, – приподнял ее за задницу, вынуждая обвить ноги вокруг торса.

Её горячая промежность прижалась к моему животу. Стиснул челюсти, стараясь не думать о том, что под белоснежной простынею нет белья.

Я повернулся, припирая пленницу спиной к двери. Маленькие ручки сжали предплечья. Её соски натянули тонкую ткань. Мы оба тяжело дышали, как одичалые, пожирая друг друга глазами.

– Ты мне не нравишься, – судорожно прошептала Лина, презрительно морщась.

– Ты мне тоже, – улыбнулся, тихо присвистнув. – Я просто на тебе повернут, – высунул кончик языка, замирая в миллиметре от розового рта.

Я бредил ей. Хотел взахлеб.

Член стоял колом, упираясь в горячую влажную промежность. Лина дернула бедрами, и наши взгляды перемкнуло. Дыхания превратились в невесомый морской бриз. Серые глаза умоляли больше никогда не отпускать. Я и не собирался.

Слегка коснулся губами уголка её рта. Девочка прикрыла глаза. Не смог сдержать ликующего смешка.

– Я могу быть очень нежным, – хрипло рассмеялся, скользя губами по подбородку. – И знаешь, мне нравится ласкать. Доводить до экстаза. До дрожи, – повел сомкнутыми губами ниже, исследуя прохладную шею. – Я бы хотел отмотать время назад. Года так на четыре… Чтобы мы узнали друг друга. Я бы ухаживал, всегда внимательно слушал, а по ночам забрасывал слащавыми смсками. А потом мы бы остались наедине, очень долго целовались, ты бы вся раскраснелась от смущения, а я бы раздел тебя и сделал своей…

От её горячего влажного дыхания ноги ослабели.

– Ты мне не нравишься, Эд, – упрямо повторила, пытаясь вырваться из западни.

Я улыбнулся, на мгновение прижимаясь губами к её губам.

– Разреши мне сделать тебя своей?

Лина вздрогнула, проведя пальцами по позвоночнику. Мои губы вновь прижались к её. Девушка ахнула, чуть подаваясь вперед, и тогда наши языки встретились…

Я обрушился на неё так, как море целует песок на побережье. Быстро. Властно. Глубоко. Лина пронзила мою шею ногтями. В бедра ударил обжигающий разряд. Атаковал её рот, кусал, обсасывал, упиваясь нежными эротичными всхлипами…

Мы сплелись языками. Она стонала и таяла. Я проникал в её рот, будто хотел проглотить. Желал доставить неземное удовольствие каждым своим жалящим поцелуем.

Она моя. И точка.

– Э-д… – девочка вскрикнула, когда я распахнул входную дверь и, не переставая гладить и лизать, потащил по лестнице наверх…

Господи, как он целовался! Жадно проникал в меня языком, словно рот покрыт сахарной пудрой. Теплые губы Бесова блуждали по лицу: скользили по подбородку, шее, щекам, доводя до мурашек, до кислородного голодания… Его сбивчивое дыхание высекало дрожь внизу живота. Я жмурилась, удерживая мощные плечи, будто цепляюсь за риф, чтобы не утонуть… Эд не выпускал из объятий, хаотично кружа руками по пояснице. Каждое прикосновение его теплых губ отдавалось спазмами между ног. Почувствовала, что превращаюсь в подтаявшее эскимо. Между складочек проступила влага. Язык онемел. Соски набухли и стали невероятно чувствительными.

– Приехали, – заключил дразнящим голосом, опуская меня на кровать.

Мужчина замер, хищно облизнувшись. Его взгляд расщеплял, превращая мои сомнения в горстку пепла. Сердце перестало колотиться, когда он стянул штаны вместе с боксерами, отбрасывая их в сторону. Вид влажного рельефного живота окончательно притупил мое чувство гордости.

– Бл*, это не сон, – криво улыбнулся, сжимая пальцами внушительное естество.

Остро заточенные кинжалы полоснули чувствительную область внизу живота. Я тяжело дышала, залюбовавшись его золотистой кожей, под которой перекатывались тугие ленты мышц.

«Неужели это всё моё?» – пронеслось в голове, и я чуть не захлебнулась слюной, пожирая Эдика ошалевшим взглядом. Больше не могла терпеть. Не могла противиться. Это то же самое, что пытаться остановить машину на льду на летних покрышках. Его бешеное желание проникало в меня, сшибая все на своем пути. Возбуждение пульсировало по спирали внизу живота, и мне необходимо было расслабить эту пружину. Дать выход энергии страсти, которая затопила душу целиком…

Я развязала простынку на груди, представ перед ним полностью обнаженной. Эдик присвистнул, поглаживая налитый кровью член. Слегка раздвинула бедра, но тут же сомкнула, отбивая его одержимый взгляд.

– А-а-а, – смущенно улыбнулась, когда Эдик накрыл меня своим горячим телом: наши животы соприкоснулись.