Эмилия Грин - Нахал

Безумный омлет источал аппетитный запах и выглядел вполне съедобным. Эд добавил туда томаты, посыпав кулинарный опус тертым сыром.

Уголки губ дрогнули, стоило вспомнить, как отец иногда по воскресениям отпускал повара и баловал нас своими кулинарными шедеврами, приговаривая, что устал от всяких там «фуа-гра». Он готовил завтрак из всего, что находил в холодильнике, а мы с мамой выступали в роли дегустаторов. Феликс, напротив, не участвовал в семейных посиделках. Брат всегда искал предлог, чтобы улизнуть из дома…

Путешествуя в лабиринтах воспоминаний, я оценила не только запах и внешний вид, но и вкус омлета. Он оказался бесподобным. Отставила пустую тарелку, перехватив его изучающий взгляд.

– Ну как? – мягко улыбнулся Эд, накрывая мою ладонь.

– Вкусно…

– Вкусно, – задумчиво согласился собеседник.

Он поднялся, отправил тарелки в посудомойку и вновь подошел к кухонному островку.

– Люблю готовить, – изрек после небольшой паузы, разливая заварку по кружкам.

– А я нет. В Москве завтракаю хлопьями или быстрорастворимой кашей, обедаю в студенческом кафе, а ужин пропускаю. По выходным заказываю еду из ресторана.

– Привыкла к домработнице и личному повару? – он протянул мне дымящийся напиток.

– Привыкла, не спорю, – отпила маленький глоток.

– Мне пришлось рано научиться готовить. Бабушка вкалывала на двух работах, чтобы прокормить нас с братом, поэтому после школы мы кашеварили по очереди, – он смущенно отвел взгляд.

Я стиснула кружку, обжигая пальцы. Стыдно признаться, но раньше я никому не готовила. До ареста отца за стряпню в нашем доме отвечал бывший повар ресторана Аркадия Новикова. А когда переехала к брату, удалось постоять у плиты от силы пару раз – эту функцию взвалила на себя Злата.

– Твоя бабушка, наверное, скучает? – пробормотала, растерянно поджимая губу.

– Нет, – Эд откашлялся, – мы её похоронили.

Он так спокойно об этом сообщил, что я вздрогнула.

– Мне жаль… – изрекла еле слышно, почему-то опять подумав про отца.

– Давай закроем тему? Не люблю говорить об этом.

Эд залпом допил чай, а затем поднялся и подхватил меня на руки.

– Эй, я еще не… – запротестовала, отчаянно хмуря лоб.

Однако Эд проигнорировал просьбу: он с ноги распахнул дверь и уложил меня на кровать.

– Приехали. – Закинул руки за голову, укладываясь рядом.

– Э-э-д… – прошептала практически с мольбой.

Я слишком сильно устала и эмоционально выгорела для еще одного «раунда».

– Мы хотели поговорить. Не понимаю, о чем ты? – дразнящее улыбнулся, невзначай дотрагиваясь до моего колена. Его глаза сияли как два фонаря.

– Я вас видела, – сказала чересчур импульсивно.

– И что же ты видела? – с интересом парировал Эд.

– Ты обнял её и повел в подъезд.

Он вновь завладел моим взглядом. В янтарных глазах отсвечивало нечто бесовское.

– Следишь за мной? – с видом гангстера подался вперед.

– П-ф-ф! – чуть не задохнулась от возмущения. – Очень надо!

– Думал, у тебя королевские манеры, а ведешь себя, как дворовая пацанка. Если бы позволила хоть слово вставить… – собеседник вздохнул, не выпуская из ловушки глаз. Его ладонь медленно и нежно поглаживали ногу чуть выше колена. Я обиженно поджала губу, стараясь не обращать внимания на ласковые прикосновения шершавых пальцев. – Мы с Настей расстались, – добавил Эд уклончиво. – И я всего лишь не бросил девчонку в беде: у неё разбарабанило щеку, весь вечер держалась температура, а отец, как назло, укатил в командировку.

– Боря сказал, ты не приедешь ночевать. Что я должна была подумать?!

– А позвонить мне слабо? Нормальные девушки так и поступают, – ответил весьма резко, косясь на сумку с перепачканной одеждой в углу.

– Ты пропал на неделю. Видимо, тоже слабо? – выпалила в сердцах.

Эд улыбнулся, бросая на меня торжествующий взгляд. Душу царапнула ревность. Так или иначе, Эдик провел целую ночь, нянчась с бывшей девушкой. От этой информации вдруг стало не по себе. Хмуро свела брови, добавив с вызовом.

– Однако ты интересуешься исключительно дочками олигархов.

Острый кадык натянул кожу на шее мужчины. Он одернул руку.

– Не говори того, чего не знаешь. Однажды я случайно спас ей жизнь. Вырвал из рук обдолбанных наркоманов. Не думал, что у этой истории будет продолжение, но на следующей день меня разыскал её отец.

– И что он хотел?

– Отблагодарить. Предлагал деньги, но я отказался. Правда, Баринов не из тех, кто любит отступать…

– И сейчас ты расскажешь душещипательную историю? – я скорчила гримасу.

Эдик внимательно заглянул в глаза и с минуту не отводил взгляда, затем он поднялся и молча покинул спальню.

Я шевелила пальцами ног, словно закапывала их в песок. Настроение окончательно испортилось. Скинула халат, перебравшись в уютную пижаму. Уже хотела погасить свет, как вдруг дверь снова распахнулась. Эдик вернулся, сжимая в руках мобильный телефон. Бросив айфон на прикроватную тумбочку, щелкнул выключателем, и комната погрузилась в кромешную темноту. Мужчина залез ко мне под одеяло.

– Я думала, ты ушёл…

– Я умоляю! Столько лет добиваться этого, и в самый важный момент уйти? По-твоему, я похож на идиота?

– Чего ты там добивался? – пробормотала укоризненно.

– Умоляю дважды! – нахал хмыкнул, пробираясь пальцами под края пижамных шорт. – Лина, пойми, я не бегаю за девушками. В этом нет необходимости.

– Но как же любовь? – повисла пауза.

Его ладонь замерла в считанных сантиметрах от самого чувствительного места. Я тут же пожалела о своих словах.

– Я ещё ни разу… – голос Беса затих.

– Понятно… – сердце перевернулось.

– Хотел тебе кое-что предложить.

Я закрыла глаза.

– Что?

– Я тебе нравлюсь. И не вздумай отрицать. И раз я все равно от тебя не отстану… – Эдик ущипнул меня внизу живота.

– Э-э-д!

– Дослушай до конца, женщина. Так вот. У нас осталась всего неделя. Предлагаю беззаботный курортный роман. Без ругачек и выноса мозга. Как будто мы только познакомились. Ну, знаешь, как там пишут в любовных романах. «Один долгий взгляд глаза в глаза. Искра и полное задымление рассудка!» Обещаю вести себя как конченый романтик. Цветы, свидания, комплименты. Мне даже самому интересно…

– Ты с ума сошел?!

– Привет, меня зовут Эдик. А как тебя, мой ангел? – он хохотнул подобно беззаботному шестнадцатилетнему мальчишке.

– Вряд ли у нас получится, – пробормотала, борясь с его рукой внизу живота.

– Ещё как получится!

– Тогда иди в свою комнату. Иначе будет неинтересно…

– Черт. Мне и так уже безумно интересно.

Его загрубевшая ладонь всё-таки победила – Эд стал водить фалангой большого пальца вдоль входа, и я задышала чаще.

– Романтики не залезают в койку в первый же вечер знакомства!

– А я испорченный романтик. Должен же чем-то отличаться от всех этих слюнтяев!

Мужчина прижался щека к щеке. Наши дыхания перемешались, и по коже побежал ток.

– Эд…

– Окей. Но целоваться-то во время первого свидания можно?

Я сама нашла его рот в темноте. Мы замолчали. Эд облизнул мою нижнюю губу, чуть оттягивая её зубами, я же стала посасывать его верхнюю. Двигали языками медленно, словно крались наощупь. Оба понимали: одно неверное движение – и наш план полетит к чертям…

– Эдик, мне кажется, или вам пора отправляться в свою комнату?

– Ох…

– Ты обещал!

– Да, но… Это будет самый волевой поступок в моей жизни. А вообще, сама не вытерпишь и прибежишь ко мне, потому что нет оружия против счастья…

Я проснулся и подскочил, стирая пот со лба.

Где я? Где Лина? Какого черта лежу тут один? Куда делась моя девочка? В голове поднялся вихрь вопросов. Ах, да. Наш договор. Только спустя несколько секунд дошло, что она сама отправила меня спать в соседнюю комнату. На всякий случай пошел её проверить. Мне не давало покоя какое-то болезненное ощущение в груди. Оно прямо-таки жгло изнутри, вытесняя радостные эмоции.

Принцесса как ни в чем не бывало почивала в спальне. Присел на край кровати, любуясь её красивым умиротворенным лицом в магическом свете луны.

Я не хотел, чтобы у нашего курортного романа был конец…

Этой ночью я так больше и не уснул. Душу обуревали разные мысли. Лет с тринадцати я пытался нащупать почву под ногами, найти свое место в мире. Батрачил в автосервисе, потому как рано уяснил простую истину – если умеешь работать руками, никогда не останешься без деньжат. Однако ба настаивала, чтобы я закончил одиннадцать классов. Старший брат Сашка доучился лишь до девятого, сходил в армию и, вернувшись, открыл сервис.

Кухонные часы показывали пять утра. Настежь распахнул окна, заливая небольшое кухонное пространство волшебным мягким светом. Солнечная макушка выглядывала с запада. Она золотила морскую гладь, наполняя все вокруг безмятежным свечением. Рассвет над морем – поразительное зрелище!

В нашей московской хрущевке на одной из стен висели фотообои с изображением морского побережья. Совсем мальчишкой я мучил бабушку вопросом, когда же мы отправимся в отпуск? Иногда подолгу любовался этой жизнерадостной картиной, представляя, как мы с братом будем загорать, плавать, рыбачить, и снова шел к бабушке умолять отвести нас на море. Как-то раз Сашка настучал мне по башке. Сказал, что ба и так гробит здоровье, лишь бы нас прокормить. Тогда мы решили, что непременно заработаем много денег и покажем ей море…

Впервые после смерти бабушки я не чувствовал себя таким одиноким. Заварил свежую заварку и, оставив её настаиваться на подоконнике, вернулся в спальню Ангелины.

Мне необходимо было смотреть, прикасаться, вдыхать запах её кожи. Уже выработалась пагубная зависимость от наших поцелуев. Когда её острый язычок порхал по моему лицу, сердце начинало молотить с безумной скоростью. Я словно погружался под воду, испытывая состояние невесомости. Земное притяжение оказалось бессильным перед нашей страстью…

Лина сладко посапывала. С одной стороны, не терпелось увидеть привычное слегка надменное выражение штормовых глаз, а с другой просто хотелось, чтобы она выспалась…

Я был невыносимым и знал это. В каждой мало-мальски привлекательной женщине видел призрак мамы. В глубине души я так и не смог принять, что она нас бросила. После смерти бабушки мое мнение о представительницах прекрасного пола только ухудшилось.

Нормальные парнишки зарабатывали деньги и ни перед кем не отчитывались. Всё что могли дать женщины – свое тело. Я рано в этом убедился – в четырнадцать переспал с девчонкой из компании брата… Сашка часто устраивал квартирники в прокуренной подсобке автосервиса. В ту пору он задирал нос – спал с Катькой – дворовой знаменитостью: её фотографии напечатали в каком-то глянцевом журнале. На самом деле Катя считалась местной давалкой. Я сказал об этом брату в лицо, а он затаил смертельную обиду. Правда, через неделю пришел извиняться – застал Катюшу у Витали между ног.

Тем вечером было что-то вроде вечеринки: море дешевого пива, девчонки-медички из ближайшей общаги. Сашка даже не пригласил, а я и не совался – ковырялся с железяками в боксе, когда ко мне присоединилась чернявая студентка Женя. Она полчаса болтала обо всякой ерунде, а потом, загадочно улыбаясь, начала поглаживать мой член через джинсы: так опешил, что сперва молча наблюдал за тем, как миниатюрная ладонь ловко управляется у меня в ширинке. Вскоре ярко-алые губы накрыли мои, прикосновения стали более настойчивыми. Я воспламенился. Все ощущалось гораздо острее, чем когда ублажал себя в душе, как неопытный сосунок. Решил во что бы то ни стало доставить девчонке удовольствие, но внутри у нее было слишком влажно – член все время выскакивал. Я не на шутку разнервничался, пока удалось проникнуть под правильным углом. Мама дорогая! Возбуждение достигло пика, и я кончил спустя пару минут. Понял по глазам Жени, что облажался. На прощание предложил встретиться еще раз. Через губу, но моя первая женщина все-таки согласилась: она пригласила меня в общагу. Несмотря на то, что я был младше на четыре года, на этот раз взял инициативу в свои руки. Мы трахались три раза подряд. Мог бы продержаться до утра, но из клуба вернулись ее подружки…

Со временем я научился заниматься сексом мастерски.

Отсутствие деньжат не мешало иметь бурную половую жизнь. Кто бы что ни говорил, а девчонки обожали напор: уверенная поза, масленый взгляд, нарушение личных границ – и неприступная крепость раскрывала свои двери под нажимом моего обаяния.

Думал, увлечься кем-то до потери мозгов – враки!

Чушь собачья.

Система дала сбой лишь однажды – в тот день я впервые увидел Ангелину…

Терпкий бодрящий запах свежезаваренного чая проник в ноздри, и я сладко потянулась. Разлепила веки, упираясь взглядом в чашку дымящейся жидкости на прикроватной тумбочке. Бодро присела, протягивая руку к напитку, как вдруг обнаружила под донышком кружки клочок бумаги.