Эмилия Грин - Нахал

«Просыпайся, моя засонька» – было выведено крупным четким почерком. Хихикнула, но тут же серьезно свела брови.

Засонька. Что это ещё такое? Неужто Эд и правда заделался романтиком? Уму непостижимо!

– Эдик? – позвала в нерешительности.

Однако ответа не последовало. Тогда я поднялась с кровати, быстро приняла душ, прошлась щеткой по волосам и, натянув короткий черный сарафан на тонких бретелях, вошла в кухню. Брови полезли вверх, стоило обнаружить щедро сервированный завтрак: овсяная каша с орехами, яичница-глазунья, тарелка с фруктами, овощной салат и сырники со сметаной – Эдик постарался на славу. Жаль, от всей этой кутерьмы совершенно испарился аппетит. Схватила яблочную дольку, распахивая балконную дверь. Выглянула вниз, обнаружив, как черный внедорожник медленно покидает территорию двора. Сердце пронзил укол сожаления. Расстроилась, что не удалось повидаться с ним до съемок…

* * *

Мы уже второй час снимали с Цветковым сцену финального поцелуя героев, но режиссер оставался недоволен.

– Слишком пресно. СКУКОТА! – орал Потемин, в очередной раз заставляя переснимать.

– Дерьмо, – прошептал Макс мне на ухо. – Что ему надо? Может, высосать тебе мозг через рот? – устало предложил партнер.

– Да уж… – Нижняя губа распухла, а кончик языка слегка онемел.

Целоваться с Максом примерно то же самое, что елозить губами по наждачной бумаге. Ноль ампер!

– СТОП! Перерыв на пятнадцать минут! – рявкнул Потемин, подскакивая с места.

Мы наконец-то разомкнули объятия и направились к трейлеру. За время планерных съемок успели неплохо узнать друг друга. Макс оказался добродушным парнем с хорошим чувством юмора. Он попросил какое-то время поддерживать легенду о наших отношениях, ссылаясь на то, что его мама попросту не выдержит правды.

Сегодня вечером киношники устраивали корпоративную пиратскую вечеринку на побережье. Еще в Абхазии мы договорились появиться там вместе.

– Не подскажете, где найти Ангелину Железнову?

Я повернула голову, врезаясь взглядом в огромную корзину белых тюльпанов. Их было несколько сотен, не меньше.

– Вообще-то это я…

– Тогда распишитесь.

Поставила закорючку, растерянно хлопая ресницами.

– Э-э-э. Ничего себе… А есть какая-то записка?

– Нет, но отправитель просил передать, что цветы от неисправимого романтика.

– Ох… – Щеки залил румянец стыда.

– У тебя появился поклонник? – хитро подмигнул Макс, когда курьер скрылся из виду.

– Что-то вроде того, – ответила уклончиво.

* * *

Большинство коллег сразу отправились на корпоратив, мне же пришлось задержаться в режиссерском трейлере ещё на полчаса. Поспешила домой, как только удалось избавиться от нудной болтовни Потёмина, однако ни Эдика, ни Бори с Олей там не оказалось.

Я водрузила корзину с белоснежными тюльпанами на подоконник, испытывая давно забытое чувство умиротворения. Даже Антон никогда не дарил таких шикарных букетов. Вынуждена была признать – мне уже безумно нравилась эта игра…

Для пиратской вечеринки хотелось облачиться в нечто дерзкое, но в то же время не выглядеть доступной. Остановившись возле раскрытого шкафа, я стала внимательно разглядывать его содержимое. Вскоре выбор пал на красный топ без бретелей, сладострастно стискивающий грудь, и стильную черную мини-юбку. Я собрала волосы в высокий хвост, перетянув его атласной лентой. На ноги надела босоножки на плоском ходу. Придирчиво осмотрев себя в зеркале, пришла к выводу, что выгляжу сногсшибательно.

Сегодня мне хотелось танцевать…

Минут через семь добралась до места проведения вечеринки. Ахнула от того, насколько преобразилось побережье за съемочным павильоном. Там пришвартовалась внушительных размеров яхта, а на берегу натянули тент и расставили столы.

– Якорь мне в глотку, если пущу хоть одну сухопутную крысу на борт! – рассмеялся Цветков, одной рукой поправляя треуголку, а другой протягивая мне коктейль.

– И тебе здравствуй, Максим, – ошарашено улыбнулась, принимая загадочный напиток.

Басы сотрясали пространство вокруг, стробоскопы подсвечивали безветренную морскую гладь. Коллеги на всю катушку отдавались безудержному веселью. Даже суровый помощник режиссера Галкин беззастенчиво увивался за гримершей Людочкой.

– Безжалостная Ангелина, вот ты где? – обняла меня за талию Олька.

– Называй меня сегодня Долговязый Джим Бин, – хохотнул Боря, неловко клюнув в щеку.

Ребята повязали на головы банданы с черепами, украсив руки переводными тату.

– Я подойду чуть позже, – хитро подмигнул Макс. Краем глаза заметила, что к вечеринке присоединился его друг – продюсер Голышев.

– Лина, кстати, ты следующая танцуешь на корме, – жизнерадостно просветила бывшая соседка.

– Что? Какие еще танцы?

Боря услужливо протянул нам по коктейлю, а Оля, запыхавшись, принялась объяснять.

– Киностудия объявила конкурс на самый горячий танец на корме яхты. Я только что закончила, сейчас очередь Наташки, а потом ты.

– Может быть, я вообще не хочу участвовать! – закатила глаза. – Неужели так трудно…

Мощный рев мотора оборвал мою гневную тираду. Черный тюнингованный джип на огромных шипованных колесах лихо притормозил на парковке. Обе дверцы распахнулись. С одной стороны из автомобиля выбрался Эд, а с другой выпорхнула каскадерша Аня. Их тут же обступили коллеги. Шумно вздохнула, обнаружив, как брюнетка в коротком платье-тельняшке буквально повисла у Бесова на плече. Эдик расслабленно улыбался, переговариваясь с помощником режиссера.

– Лина, твоя очередь. Пойдешь танцевать на корабле? – тонкий голос подруги вернул к действительности.

– Да! – согласилась, поднимая большие пальцы вверх.

* * *

Я поднялась по ступеням, спешно забираясь на палубу. Администраторша в костюме морской дьяволицы указала на небольшой помост на корме. Дыхание замедлилось, стоило обнаружить там шест. В эту секунду я уже жалела о столь поспешном решении. Что это за танцы? Кто вообще это придумал? И ради чего я, собственно, буду позориться перед всем честным народом?

Музыка резко оборвалась. На побережье образовалась странная оглушающая тишина. Секунда, и она сменилась нетерпеливыми аплодисментами.

– Лина!

– Лин-а-а-а!

– АНГЕЛИНА!

Десятки оценивающих пар глаз уставились прямо на меня. Судорога сладостного предвкушения пронеслась от ногтей до кончиков волос. Я попала в ловушку зрительского внимания и задышала чаще. Выпитые коктейли ударили в голову. Плавно провела пальцами по волосам, упираясь задницей в деревянный шест.

И тут я увидела его.

В дырявой майке с черепом и тесных черных штанах, перетянутых грубым кожаным ремнем, Эдик выглядел как матерый пират. Йо-хо-хо и бутылка рома! Не хватало только говорящего попугая на правом плече. Мужчина был единственным, кто полностью игнорировал мое восхождение к шесту. Сосед как ни в чем не бывало разговаривал с Аней.

Какого черта он творит? Мы же вчера всё решили? Одна неделя. Курортный роман, будь он неладен! А потом расходимся, как в море корабли. Почему же тогда не обращает на меня никакого внимания?!

Музыка поглотила раздражение. Я стала покручивать бедрами, отдаваясь танцу целиком. Восхищенные взгляды мужчин воспламенили каждую клеточку тела: опускалась, прогибаясь в спине, словно кошка, разводила бедра, карабкаясь по шесту вверх.

Мельком перевела взгляд на Эда, ощутив, как всё вокруг расплывается, превращаясь в белый шум. Он смотрел в упор, поглаживая подбородок пальцами. Такой красивый, что стало трудно дышать…

Кажется, Аня потянула его за плечо. Внутренности сковало от неконтролируемой ревности. Хотелось накинуться на неё с кулаками!

– Он мой. М-о-о-о-й! – шептала трясущимися губами, продолжая тереться бедрами о раскаленную деревяшку. В трусиках стало очень тепло. Бес продолжал поглощать меня потемневшим взглядом. – О да! Так! – невинно улыбнулась, сдернув с волос шелковую ленту.

Я стала водить клочком ткани по шее, медленно спускаясь к ключицам, и, наконец, скользнула в ложбинку между грудей. Губы Беса растянулись в невозможной улыбке. Она была настолько заразительной, что я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться в ответ. Тем не менее отбросила ленту в сторону, стягивая резинку с хвоста. Тяжелые золотистые пряди рассыпались по плечам. Энергично тряхнула головой, так, что волосы разлетелись в разные стороны. Бедра ерзали по шесту, дыхание сбилось, а груди загрубели настолько, что хотелось поскорее избавиться от топа.

В меня словно бес вселился…

Танцевала только для одного мужчины и уже была близка к помешательству. Эд кивнул, не отрываясь от меня. Наши ненормальные взгляды ели друг друга, вели собственный диалог. Осознание происходящего обрушилось, как снежная лавина. Я провела указательным пальцем по губам, впервые в жизни испугавшись своих чувств…

Песня закончилась, и мне пришлось покинуть корму пиратского корабля.

– Геля, ты лучшая! Это несомненно! – сверкая хмельной улыбкой, восхищалась Оля.

Повернула голову туда, где только что находился Эд, но его как ветром сдуло. Я выхватила у подруги фужер с едко-розовой жидкостью, втягивая носом клубничные пузырьки. После танца во рту пересохло. Недолго думая, залпом осушила бокал.

– Гулять, так гулять, – беспечно помахала официанту, который проходил мимо с полным подносом розовых коктейлей.

Мы с Олей расхохотались, чокаясь новой порцией алкогольного угощения.

Я остановился у Ангелины за спиной, подмигивая Молли, чтобы та смылась. Прижался а-ля Дракула, закрывая дерзкой пиратке глаза. Лина вздрогнула, сведя лопатки вместе. Коснулся щекой взмокшей шеи, принимаясь дразнить нежную кожу традиционной небритостью.

– Не буди лихо, пока оно тихо. – Оттянул мочку зубами, и девчонка по-кошачьи изогнулась.

После её безумного танца наш план находился под угрозой срыва: звероящер забил неисправимого романтика. Увы. Яйца распирало от пульсирующего желания, мурашки внизу живота устроили канкан. Лина разворошила улей с дикими пчёлами – от желания обладать ею дышать было трудно. И так всякий раз. Ведь невозможно контролировать истинные чувства. Они берут за горло, душат, лишают возможности соображать…

– Смотря кто из нас лихо? – развернулась, с вызовом заглядывая в глаза.

Легкая улыбка играла на розовых губах. Сглотнул, ощущая, как приятно сводит мышцы внизу живота. Да что ж ты делаешь? Я когда-нибудь смогу думать о чём-то другом? Романтик херов…

– Потанцуем? – не дожидаясь согласия, притянул пиратку за бёдра.

Её зрачки расширились, стоило нашим животам соприкоснуться. Она прерывисто вздохнула, цепляясь за мои плечи.

– Как жарко…

Принцесса положила голову мне на грудь. Прижался ещё ближе, голодными руками ощупывая каждый миллиметр персиковой кожи. Я провалился в щемящую нежность. Как можно быть настолько для меня? Губы повело от шальной улыбки.

Кто тебя создал, девочка?!

– Бес, – вдруг изрекла, чуть ли не по буквам.

– Да, бес, – повторил, словно под гипнозом.

И точно мне на погибель…

– Не люблю все эти сборища. Поехали домой? – легонько подтолкнул её к парковке.

Лина приподняла голову, сощурив остекленевшие глаза.

– А куда денем твою спутницу? Не слишком красиво бросать девушку в разгар вечеринки.

В лицо подул шквалистый ветер. Моя принцесса хмурилась. Приревновала. Смотрела на меня властно, собственнически. Так, будто я уже давно всецело принадлежу ей. Ни с одной другой этот номер не прокатил бы. Однако Ангелине было позволено всё. Она обладала исключительными правами на мою душу и тело. Да, пока нам непросто общаться. Откровенно говоря, трудно вести светские беседы, когда член нашёптывает «Хочу! Хочу! Хочу!» Итак целый день избегал встречи, чтобы снова всё не испортить, но сейчас она сама отпустила поводок…

Радовался наступлению ночи, как ребёнок Новому году. Животные инстинкты брали своё. Эмоции – неудержимые, волнующие, взрывные – пробуждались. Звериное нутро не давало соображать. Ангелина пальцем поманила, а я уже высунул язык…

Эта девчонка игралась с боеприпасами.

Вот оно как – любить по-наркомански…

– Аня разбила машину. У меня есть знакомые в ГАИ – она попросила помочь.

Нетерпеливо тискал округлую попку.

– Дай-ка я рассмотрю, – прошептала пиратка чуть заплетающимся языком.

– Что?

– Надпись «Армия спасения» у тебя на лбу – вот что. Ты каждый день спасаешь чью-то жизнь. Не бес, а прямо добрый самаритянин!

– Вела бы себя сговорчивее, я бы и тебя спас.

Наши взгляды сошлись. Лина сильнее вцепилась пальцами в предплечья. Девушку повело в сторону.

– Поехали домой, – повторил с нажимом в голосе.

Не терпелось спрятаться под одним одеялом. Спутница кивнула, обводя затуманенным взором. Я проводил её до машины, усаживая на водительское сиденье авто.