Эмилия Грин - Нахал

Мама дорогая, она вся текла…

– Засос для начала сведи, упырь. Думаешь только одним местом. Казанова недоделанный. Трахарь всея Руси. Меня воротит от всей этой дешевой романтики, – сощуренные глаза обдали арктическим холодом.

Я отскочил, со всей дури врубив кулаком в дверь.

– Бл***! – врезал еще пару раз, выпуская пар. – Как же ты меня достала, дура набитая! ДУРА!

Подошел вплотную, опуская ладонь под резинку джинсовых штанов. Член стоял колом. Зубы клацали от возбуждения. Сжал своего бойца, неотрывно глядя упертой принцессе в глаза.

Она тяжело дышала и выглядела смущенной, как будто ни разу в жизни не видела мужских причиндалов.

Хорошая актриса…

Эд не отрывал от меня кровожадного взгляда. Желваки в его квадратной челюсти ходили ходуном.

– Время уже давно прошло. Выпусти-и-и, – взмолилась, стараясь перекричать орущую музыку.

– Пяти минут не хватит для полноценного траха, но я знаю, как сделать тебя очень послушной!

У соседа окончательно поехала крыша. Он грубо задрал коротенький топ, высвобождая мою грудь. Происходящее пугало, околдовывало и возбуждало одновременно. Его напор сводил с ума.

Эд избавился от футболки, подаваясь вперед. Мои затвердевшие соски уперлись в широкую волосатую грудь мужчины.

– Фа-а-а-к! – тихо выругался, оголив ряд крупных ровных зубов.

Я почувствовала каменный член у себя между ног. Эдик потирался о крохотную полоску кружева, стоя вплотную. Клитор свело судорогой, а язык во рту, напротив, размяк.

– Отчет пошел, – скомандовал бесстыдник, накрывая мою грудь ладонями.

Они были большими, загрубевшими и очень тёплыми. Эдик прикасался так, будто впервые дорвался до женской груди. Или только-только вернулся из армии.

– А-й! – беспомощно наблюдала, как он дразнит оттопыренные соски.

Подвешенные руки начали неметь. Крутила задницей, словно сижу на раскалённых углях, пытаясь избавиться от его наглых ладоней на своих обнаженных прелестях.

– Балдею от твоих сисек… – ошалело рассмеялся, трогая каждый сантиметр разгоряченной кожи, словно блуждал по минному полю.

– Не-е-т, – неуверенно запротестовала, когда он опустил голову ниже. Эд атаковал губами сосок, и низ живота пронзила стрела удовольствия.

Его умелый рот действовал как дурман… Я вскрикнула. На долю секунды мужчина отстранился и заглянул в глаза. Его пальцы дотронулись до моего рта. Он нажал на ложбинку между губами, и я как по команде разомкнула их.

– Так-так. Знаю, что ты можешь быть очень послушной, – прошептал волнующим бархатистым голосом, принимаясь по новому кругу мучить загрубевшие соски.

– Э-э-д…

Почувствовала мучительную слабость в коленях. Тело мурашками отвечало на каждое прикосновение. Под трусиками появилась невыносимая пульсация. Перед глазами всё плыло… И, увы, не могла упрекнуть парня в грубости – он ласкал с таким невозможным трепетом, будто я сделана из стекла. Хотелось смеяться от щемящих прикосновений.

Бесов выкорчевывал сомнения. Сметал внутренние запреты. Уничтожал железную броню сердца.

– Боже-е… – пискнула, когда мужчина резко отстранился от груди.

Поразительно, еще секунда – и я бы кончила только от влажных губ на своих сосках…

– А теперь гвоздь программы, – пошло облизнулся, подцепив пальцами подол.

Топ так и оставался болтаться сверху, открывая обзор на обнаженные прелести, но этого извращенцу оказалось мало. Эд задрал юбку, масляным взором осматривая мои трусы. Черное кружево. Как обычно. Его колено прижалось к девственной плоти. Низ живота обдало огнем.

– Ты сдашься и станешь моей, – он широко по-мальчишески улыбнулся, плавно опуская ладонь между ног. Дышать перестала, глядя на то, как нахал отодвигает тонкую ткань трусиков. – Бля-я-я… – Эд затряс головой, увязая пальцами в моей влаге. Дыхание мужчины участилось. Фаланга не спеша двигались вдоль входа. Я выгнула спину, удерживая тяжелый пылающий взгляд. – Почему ты такая мокрая? – ликующе лыбился, проталкивая кончик пальца в узкую щель.

Чуть раскрывал меня, а потом снова вытаскивал. Раскрывал – вытаскивал. Медленно. Плавно. Не спеша. С особым мазохистским наслаждением.

– Отвали-и! – яростно огрызнулась в ответ.

– А в моей футболке вчера ночью тоже этим занималась? Ну-ка, признавайся!

Нетерпеливые пальцы смешались с моей влагой. Он щекотал бугорок клитора, пристально глядя в глаза, когда в дверь решительно постучали.

– Эй, ребят, уже прошло минут десять. Лина, ты там жива? – задорно рассмеялась Оля.

– Жива, тебя спрашивают? – низко повторил, поглаживая затвердевшую горошинку по часовой стрелке.

Вместо ответа я тихо всхлипнула – напряжение между ног становилась невыносимым. Низ живота ныл, а обнаженные соски стояли торчком. Он издевался. Испытывал меня, мечтая заставить умолять.

– Я ещё ни черта не делал, а ты уже растаяла, как мороженое, – заключил с наигранным осуждением, проталкивая палец чуть глубже.

– Эдик…

– Лина, у вас там все в порядке? – раздался обеспокоенный голос Оли из-за двери.

– Да-а! – сипло выдохнула, глядя на то, как он медленно усаживается у меня в ногах…

– Что-о ты… – почувствовала его горячее дыхание на своем влажном центре.

Эд провел кончиком языка прямо по тонкому кружеву, прикусил клитор, и тело пронзила судорога наслаждения.

– Ну что, проверим, как я тебе противен? – продолжал скользить языком, делая и без того влажные трусики совсем мокрыми.

Мучил нежную плоть через прозрачную ткань, даруя невероятные ощущения.

– Лина, вы будете еще играть? – насмешливо поинтересовался Боря.

– Мы будем еще играть, малыш? – в его тихом низком голосе сквозили дразнящие нотки.

Влажный язык танцевал между бедер. Не отдавая себе отчета, я прижалась ближе к его губам. Неожиданно им на смену пришли зубы. Вздрогнула, услышав треск рвущейся ткани…

Боже, он разодрал мое белье!

А затем содрогнулась всем телом, ощутив жадный язык между припухших складок. Эд с таким упоением пожирал мою плоть, что перед глазами все завертелось. Он посасывал онемевший клитор, чередуя поцелуи с легкими укусами.

– Я очень выносливый, а вот ты, кажется, нет, – вставил в меня шершавый язык, и глаза закатились от удовольствия.

Кусала губы, чтобы не реагировать голосом на то, как он алчно меня берет. Но продержалась не долго, сиганув в самую пропасть… Бедра задрожали, из горла вырвался слабый сдавленный стон. Оргазм обрушился шквалистым ветром, вытесняя абсолютно все мысли. Душа воспарила к небесам. В его чутких руках осталась лишь жалкая оболочка.

– Когда мы сделаем это в первый раз, я не разрешу тебе принять душ. Ты будешь носить запах моего тела и умолять, чтобы я взял тебя ещё… и ещё… – он поднялся с колен, развязывая руки. – На сегодня достаточно, белоручка, – развернулся, вылетая за дверь.

Несколько минут я пыталась прийти в себя: ноги не слушались, руки дрожали, в ушах стоял невыносимый гул. Провела пальцами внизу живота – там было так влажно… Стыд и срам.

Все мое существо вопило от ужаса, наслаждения и шока. Мышцы влагалища до сих пор сжимались от душераздирающего оргазма. Я не могла смотреть людям в глаза. Только не сейчас. Наверняка на лбу написано, чем мы занимались. Спрыгнула со стола, направляясь к балкону, распахнула дверь и вышла. Пылающие щеки окутал соленый морской ветерок. На небе плавала круглая луна, заливая всё мистическим свечением. Дрожащими пальцами сжала перила и посмотрела вниз.

Внедорожник Эда сорвался с места. Секунда – и машина растворилась в непроглядной ночной мгле. Мне тоже захотелось испариться…

Подтянулась на руках, перекидывая ногу через железную перегородку, соединяющую наши балконы. Ватное тело повело в сторону. Вздохнула, пытаясь согнать безумную улыбочку с лица. Если разобьюсь, ниже падать уже некуда…

* * *

Всю ночь меня мучили кошмары. Проснулась ни свет, ни заря, чтобы немного проветрить мозги и прийти на площадку раньше остальных. Быстро приняла душ, уложила волосы феном, надела лиловый сарафан с рукавами фонариками и приготовила завтрак. Оля осталась ночевать в соседней квартире.

Я налила себе кофе и вышла на лоджию. Внимательным взором окинула парковку перед домом, недовольно вздохнув – машина Эдика отсутствовала.

– Интересно, где он ночевал? – острозубый червячок сомнения продолжал все глубже вгрызаться в душу.

Я снова спала в его футболке. Почему нет? Забыла взять пижаму, а она была как ночная рубашка. Да и, в конце концов, кто мне запретит? Буду спать в ней ему назло. Пусть локти кусает!

– Атас! – покачала головой, поражаясь нелепости собственного плана мщения.

Эдик развел меня. Вёл себя похабно, грязно, мужлански, совершенно дико. Его поведение походило под описание диагноза врача психиатра: он связал руки и мог сделать что угодно… Необходимо дать отпор. Скоро нахальный красавчик останется в дураках. Непременно. Грустно улыбнулась, скользя взглядом по золотистой водной глади.

Меня беспокоило кое-что еще. Я с детства была лишена страха: лезла за братом на деревья, носилась как угорелая на велосипеде, прыгала с тарзанок и как-то на Хэллоуин всю ночь смотрела «Пилу». Любая острая ситуация лишь разгоняла адреналин в крови. Меня накрывало волной эйфорических ощущений.

Никогда ничего не боялась, однако вчера, глядя в его дерзкие янтарные глаза, потеряла почву под ногами. Я впервые почувствовала нечто подобное. Сердцебиение участилось, ладони взмокли, а во рту не хватало слюны. Самоуверенный и непоколебимый, он нависал, как скала. Эд был сильнее. Во всех смыслах сильнее. Одним решительным взглядом заставив подчиниться.

И я испугалась своих чувств.

* * *

Сегодня я пришла на площадку гораздо раньше. Поздоровалась с коллегами, направляясь в трейлер-костюмерную готовиться к съемкам. Распахнула скрипучую дверь и чуть не проглотила язык…

Полуобнаженный Максим Цветков стоял с широко разведенными ногами, а на коленях перед ним, отчаянно дергая замок джинсовых штанов, восседал продюсер киностудии Павел Голышев.

– О… Извините! – пискнула, вылетая за дверь.

– Лина! Постой! ЛИНА! – в унисон прокричали смущенные мужчины, натянуто улыбаясь. – Это не то, что ты подумала! Замок на штанах заел. Павел пытался помочь, – энергично кивал мой партнер, исподтишка поглядывая на Голышева.

– Я ничего не подумала…

– Ангелина, – вдруг взял меня за руку продюсер. – Тебе ведь нравится сниматься в кино?

– Д-да…

– А нашей киностудии очень нравится тебя снимать. Поэтому давай договоримся – сейчас ты ничего не видела, – бархатистый голос импозантного мужчины лился, как горячий шоколад.

Маленькие напряженные глаза смотрели не мигая. Я понимала, от этого вопроса зависит моя дальнейшая судьба в кино, поэтому быстро ответила.

– Павел Юрьевич, вообще не понимаю, о чем речь.

– Ну вот и отлично. Мы с Максимом присоединимся минут через пятнадцать, – он подмигнул, а я, заливаясь румянцем, вылетела из трейлера.

* * *

– Лина, мы можем поговорить? – нагнал меня Цветков, когда съемочный день был закончен.

– О чем? Я ведь ничего не видела, – с упреком заглянула в его неестественно синие глаза.

– Ты все неправильно поняла. Мы с Пашей… э-э-э… Давно дружим. Просто дружим, общаемся. Ничего такого.

Видела, как тяжело ему даются эти нелепые объяснения, поэтому решила прекратить добровольную пытку.

– Максим, ты волен дружить с кем хочешь.

– Мне жаль. Надеюсь, это не повлияет на наши отношения?

После увиденной утром картины все встало на свои места. Ужин в самом популярном заведении побережья нужен был для подтверждения амплуа героя любовника.

– Остался небольшой осадок, признаюсь честно. Но я ведь пока только вникаю в законы жанра, – устало улыбнулась, поймав его озадаченный взгляд.

– В ресторане ты сказала, что очень любишь водить. Я арендовал эту тачку до конца съемок. Хочешь – бери. Все равно спонсоры подогнали мне другую.

– Ты разрешишь мне ездить на своей машине? Правда?!

– Ну, конечно! Да и журналисты сразу подхватят, что у нас с тобой бурный роман. – Цветков выжидающе посмотрел в глаза.

– А знаешь, теперь и я не против пиар-романа. Пусть все думают, что мы встречаемся. Поверь, ни у кого и мысли не возникнет, что вы с Пашей дружите…

* * *

Поразительно, но на лестничной площадке царила гробовая тишина. Отворила дверь, сталкиваясь лицом к лицу с Олей. Соседка широко улыбнулась, стискивая меня в своих объятиях.

– Геля, ну, чего так долго?! Гонки уже начинаются. Я жду-жду!

– Что? – устало опустилась на скамью при входе, расстегивая ремешки на босоножках.

– Сегодня вечером гонки, которые устраивают Боря и Эд. Они оба участвуют в заездах. Из нашей компании еще и Аня будет соревноваться. Собирайся, я вызываю такси!