Санта Монтефиоре - Найти тебя

Встреча с английской писательницей Сантой Монтефиоре — это всегда праздник для тех, кто любит виртуозно написанные, захватывающие и добротные романы о любви. Новое произведение «Найти тебя» — еще один подарок для поклонников творчества талантливой и самобытной романистки. Книга о любви, об утраченных иллюзиях, о становлении человека как личности, о самоотречении ради высокого чувства, о том, что, теряя, казалось бы, самое дорогое, мы иногда начинаем смотреть другими глазами на мир и переоценивать былые ценности. Роман захватывает с первых страниц своим динамичным, увлекательным сюжетом и не отпускает читателя до последнего слова, до полной и счастливой, а в чем-то и не очень счастливой развязки.

Без преувеличения можно утверждать, что книга вызовет живейший интерес у всех тех, кто способен по достоинству оценить писательское мастерство, которым в совершенстве владеет Санта Монтефиоре.

Писательница родилась в Хэмпшире (Великобритания) в 1970 году. В 12 лет поступила в Шерборнский пансион для девочек, где, можно сказать, и началась ее писательская карьера. Она развлекала своих подруг целиком выдуманными историями об их романах с ребятами из соседнего мужского колледжа, действие которых происходило в совершенно экзотических местах. Редакторы отнеслись к юной сочинительнице благосклонно, сказали много ободряющих слов, но печатать ее опусы не пожелали. Сама Санта к своим школьным произведениям относилась весьма иронически. Когда Санте было 19 лет, родители подыскали ей работу в Аргентине, в поместье, находящемся в самой глуши, где девушка впервые влюбилась… Но не в блистательного латинского мачо, а в чарующую, дикую и невыразимо прекрасную природу этой страны. Она провела там год, а когда позднее вновь посетила Аргентину как туристка, то испытала отчаяние оттого, что почувствовала себя здесь чужой, незваной гостьей. Санта Монтефиоре вложила свои переживания в пять книг об Аргентине — пять признаний в любви и ностальгии.

В 1998 году Санта вышла замуж за Симона Себага Монтефиоре, именитого историка и автора популярных исследований. Санта утверждает, что советы мужа были для нее, как для сочинителя, бесценными. Он говорил ей, что писать нужно только о том, что живет в твоем сердце. И она писала именно так, пропуская события и своих героев через душу и сердце. Практически все романы Санты («Соната незабудки», «Последний рейс Валентины», «Твоя навеки») разошлись миллионными тиражами, стали бестселлерами и переведены на многие языки мира.

И вот еще одно знакомство с новыми литературными героями. Действие романа «Найти тебя» разворачивается в далекие пятидесятые годы прошлого столетия в маленьком приморском городке. Обитатели старинного аристократического поместья под названием Пендрифт все очень разные, с непростыми характерами и судьбами. Главную героиню, избалованную красотку Селестрию, ветреную и прагматичную, в жизни мало что волнует, кроме светских развлечений, нарядов и коллекционирования разбитых сердец своих поклонников. Но размеренную жизнь аристократов неожиданно взрывает несчастье. Гибнет в море младший сын семейства, отец Селестрии, всеобщий любимец Монти. Что это? Убийство или самоубийство? Горе заставило Селестрию быстро повзрослеть и отправиться за разгадкой в далекую Италию, где ей предстоит переоценить жизненные приоритеты и… встретить единственного, настоящего и бесконечно любимого человека, с которым они долго и непросто будут идти друг к другу, чтобы наконец понять, что нет на свете ничего более важного, чем искренность и любовь.

Мы немного завидуем вам, дорогой читатель, потому что перед вами открыта лишь первая страница и все самое интересное впереди. Вас ждет море наслаждения от чтения замечательного романа!

Когда я размышляла о том, в какой точке земного шара лучше всего писалась бы эта книга, я очень кстати получила приглашение своей давней подруги Атены МакАлпин погостить у нее в Апулии, области на юго-востоке Италии. Вместе со своим мужем Алистером она сумела превратить старинную обитель, некогда заселенную монахами, в самый настоящий райский уголок. Меня сразу же покорила волшебная красота маленького итальянского местечка, созданная стараниями этих людей, и большую часть книги я написала именно здесь. Я выражаю им свою глубочайшую благодарность, без монастыря Санта Мария ди Костантинополи этой книге не суждено было бы увидеть свет.

А еще я хотела бы поблагодарить свою невестку Сару Палмер-Томкинсон и ее мать Кристину Миллард Барнес за разъяснения в вопросах, касающихся католицизма, но сразу хочу предупредить, что они не несут никакой ответственности за то, что я написала. Я также признательна Виктору Себестьену, автору книги «12 дней — революция 1956 года» за то, что он помог мне в написании раздела, посвященного венгерской тематике, а мой друг и психолог Джон Стюарт помог мне сродниться с мыслями моих персонажей. Огромное спасибо Джейн Роу, Карен и Малкольму Уивингам и Дороти Косгроув за то, что зажгли во мне любовь к Йоркширу и Ланкаширу. Я благодарю свою маму Пэтти Палмер-Томкинсон: она не поленилась прочесть мои ранние черновики, и ее комментарии были просто бесценными.

Я очень признательна своему издателю Сью Флетчеру за то, что он в очередной раз помог мне сделать все от меня зависящее; моему агенту Шейли Кроули за ее советы, вдохновляющий энтузиазм и за возможность пробиться на американский рынок; а также Линде Шонесси за распространение моих книг по всему миру. И выражаю бесконечную благодарность Карен Джиэри, Эрайэн Гали и всем моим друзьям из Ходдера, которые, оставаясь в тени, так упорно трудились.

И еще огромное спасибо Себагу. Я бы не смогла написать эту книгу без него.

Корнуолл, август 1958

Священник Майлз Далглиеш ехал на велосипеде по дороге, ведущей к дому Монтегю, старинному фамильному поместью, которое в округе называли Пендрифт, и с наслаждением наблюдал, как золотые лучи солнца, пронизывая листья лип, бросали отблески струящегося света на гравий и росший вокруг папоротник. Сквозь стекла очков он любовался буйно колосящимися полями и мирно пасущимися бурыми коровами. С моря дул свежий ветерок, и чайки кружили над волнами в голубом небе. Появление в городе отца Далглиеша было вызвано тем, что совсем недавно приказал долго жить старый священник Уильям Хэнкок, дабы там, на небесах, продолжить свое усердное служение Богу. Молодой Далглиеш оказался в довольно затруднительном положении, поскольку не был готов так быстро принять все дела своего предшественника. Но что поделать, Господь послал ему испытание, и он с радостью в сердце принял его!

Сегодня ему предстояло познакомиться с Монтегю, обитателями Пендрифта — самым влиятельным семейством в округе.

Это поместье представляло собой старинный особняк из серого кирпича, украшенный лианами глициний, с высокими подъемными окнами. Его окружали пышные сады, спускающиеся к морю. На дымовых трубах часто можно было заметить воркующих голубей, а на балконе каждый год пара ласточек вила себе гнездо. Дом был довольно просторным, но казался несколько обветшалым и чем-то напоминал любимую, но уже потрепанную детскую игрушку. Однако его вид дарил ощущение какой-то надежности и радушия, и когда отец Далглиеш воочию увидел это великолепное поместье, его настроение еще больше поднялось. Далглиеш не сомневался теперь, что ему также понравится семья, живущая здесь, и поэтому радость предвкушения приятного отдыха охватила священника с еще большей силой. Далглиеш перестал крутить педали и слез с велосипеда. Большой лабрадор с белой мордой спрыгнул с крыльца парадного входа, радостно виляя хвостом. Отец Далглиеш наклонился, чтобы похлопать его, пес тут же перестал лаять, чувствуя доброту, исходящую от молодого священника, и принялся обнюхивать его начищенные до блеска черные туфли. Молодой человек поднял глаза на дворецкого, стоящего у дверей, одетого в черный фрак и отутюженную белую рубашку. Слуга почтительно кивнул головой.

— Доброе утро, святой отец. Миссис Монтегю ожидает вас.

Отец Далглиеш прислонил велосипед к стене и последовал за дворецким через большой каменный холл, в котором в первую очередь бросались в глаза пустой камин и огромные оленьи рога. В воздухе висел стойкий запах корицы и дров, которые жгли тут долгими зимними вечерами, и, казалось, этот запах был устоявшимся и неизменным на протяжении многих столетий. Под лестницей он заметил открытый сундук, наполненный теннисными ракетками и мячами, оставшиеся, наверное, еще от дедушки старинные часы, мирное постукивание которых чем-то напоминало шаги неторопливого лакея. Из гостиной доносились звуки классической музыки и приглушенный шум чьих-то голосов. Молодой священник глубоко вздохнул.

— Миссис Монтегю, позвольте вам представить отца Далглиеша, — торжественно объявил дворецкий, жестом приглашая священника в комнату.

— Спасибо, Соумз, — сказала Джулия Монтегю, вставая навстречу гостю. — Добро пожаловать в Пендрифт, отец Далглиеш!

Молодой священник пожал ей руку. Она улыбнулась ему, и он тотчас почувствовал себя совершенно непринужденно. Джулия показалась ему очень чувственной: у нее была нежная белая кожа, пепельные волосы и открытое доброе лицо.

Женщина излучала вокруг себя такой свет, что уже одно ее присутствие превращало любое мероприятие в праздник. На ней было большое ожерелье с бусинками бледно-зеленого и голубого цветов, которое так подходило к ее глазам. Смех Джулии был столь заразительным, что, услышав его, никто не мог удержаться от смеха, включая и угрюмого ворчуна Соумза, а врожденное чувство юмора выручало ее даже в самых безвыходных ситуациях. А в целом она напоминала пеструю райскую птичку, свившую гнездо в самом сердце консервативного Корнуолла.

— Наша семья ждет вас на террасе, — продолжала она с улыбкой. — Могу ли я предложить вам чего-нибудь выпить, прежде чем отдать вас на съедение нашим волкам?

Отец Далглиеш рассмеялся, и Джулия отметила про себя, что для священника он был необыкновенно красив. Когда он улыбался, в очертаниях его губ мелькало удивительное очарование, а глубоко посаженные глаза, смотрящие из-под очков, светились умом и добротой. А еще он был необычайно молод — ему можно было дать не больше тридцати.

— Спасибо, мне будет достаточно стаканчика воды, — ответил он.

— У нас есть домашний ликер из цветков бузины, хотите попробовать?

— Почему бы и нет, было бы здорово!

— Соумз, два стаканчика ликера на террасу, пожалуйста.

Слуга кивнул и вышел. Джулия взяла священника под руку и провела его через застекленные створчатые двери на свежий воздух террасы.

Выложенная камнем терраса занимала довольно обширное пространство, заканчиваясь несимметричными ступеньками, ведущими вниз, к роскошному саду. В расщелинах камней росла дикая клубника вперемешку с крошечными голубыми незабудками, которые будто отстаивали свое право за место под солнцем. Крупные пчелы жужжали вокруг огромных терракотовых горшков с белыми лилиями и фрезиями, упиваясь нектаром лаванды, росшей неподалеку от балюстрады, ограждавшей террасу. В глубине сада, над искусственным прудом, где свила себе гнездо пара диких уток, раскинула свои ветви кудрявая плакучая ива.

Когда отец Далглиеш появился в дверях вместе с Джулией, на террасе воцарилась полная тишина. Арчи Монтегю, муж Джулии, первым пошел им навстречу.

— Очень рад видеть вас! — воскликнул он, горячо пожимая руку священника. — Нам всем очень жаль, что отца Хэнкока не стало. Он был таким вдохновенным проповедником!

— Да, он был именно таким. А вот теперь передал мне нелегкую эстафету, и я должен идти по его стопам.

— Я уверен, вы справитесь с этим, — добавил добродушно Арчи, приглаживая пальцами свои рыжие усы, которые вместе с верхней губой напоминали крышу, аккуратно покрытую соломой.

— Позвольте мне представить вас Пенелопе, сестре Арчи, а также ее дочерям, Лотти и Мелиссе, — сказала Джулия, обходя многочисленных членов семьи мужа, при этом продолжая поддерживать отца Далглиеша под локоть. Пенелопа шагнула вперед и пожала его руку. Священник поморщился от боли. Пенелопа была дородной ширококостной женщиной, и первое, что бросалось в глаза, это ее огромная грудь и двойной подбородок. Она чем-то напоминала ему одну из джерсейских коров ее брата.

— Очень рада с вами познакомиться, святой отец. — Она говорила грудным, очень выразительным голосом, четко выговаривая каждую согласную. Казалось, ей это доставляло особое удовольствие. — Вы выглядите намного моложе своих лет.