Барбара Картленд - Наказание любовью

Что же ей делать? Очевидно, приказывать было бесполезно.

— В чем дело, Стивенс? — спросила она мягко, но ответа опять не последовало.

Диана почувствовала безысходность своего положения и была немало напугана.

— Стивенс, ответьте мне! В чем дело?

Ответа и на этот раз не последовало, и Диану охватила настоящая паника, сделать было ничего невозможно. Она чувствовала себя беспомощной и испуганной, вцепившись в кресло, думая, что они могут вот-вот разбиться. Стивенс, должно быть, потерял сознание, поскольку не отвечает. Самолет продолжал лететь быстро, легко, не теряя высоты. Она была слишком напугана, чтобы кричать или делать что-нибудь еще, сидела с плотно сжатыми губами, бледная как смерть. Но через некоторое время напряжение несколько спало, ничего не случилось, они просто продолжали лететь дальше.

Диана не могла сосредоточиться. Почему-то подумала о Яне… Даже он не смог бы справиться с подобной ситуацией.

Ах, если бы только у нее был парашют! Она вспомнила со стыдом, как часто она высмеивала родителей, когда они умоляли ее брать его с собой.

Они летели дальше, и ей вдруг стало казаться, что этот кошмар никогда не закончится, но самолет пошел на снижение.

— Где мы? — спросила Диана.

Ответа не было. Они спускались все ниже сквозь облака до тех пор, пока внизу не показалась земля.

Под ними простиралась холмистая местность, пересеченная реками, и вдалеке, на самом востоке, виднелось море. Диана увидела посадочную площадку, хотя было очевидно, что это не официальный аэродром.

«Слава Богу, — подумала она, — наконец-то я в безопасности».

Они развернулись, снижаясь так быстро, что у Дианы закружилась голова. Казалось, земля мчится им навстречу, но вот самолет выравнялся, и Диана не могла не оценить профессионализм пилота. И вот они, подпрыгивая по земле, наконец остановились.

— Оставайтесь на месте, не двигайтесь, — послышался приказ в наушниках. Она в изумлении обернулась. — Мы только дозаправимся.

— Я выйду, — сказала Диана и сняла наушники.

Она расстегнула ремень и вскочила с места. При этом она увидела двух мужчин, спешащих через поле с бензиновыми канистрами. Затем, к ее великому удивлению, почувствовала, как сильные руки заставляют ее сесть обратно в кресло.

— Оставьте меня в покое! — резко проговорила она, поворачивая голову. В изумлении она сделала так, как было сказано, пилот поднял очки, и она опешила: на нее смотрел Ян.

— Что вы делаете? — спросила она сердито, но в ее голосе не было решительности.

— Я заправляюсь, — ответил Ян.

— Куда мы направляемся? Почему мы здесь? Где Стивенс?

Диана быстро выпалила эти вопросы, на которые он не обратил никакого внимания. Приподнявшись из кресла, он продолжал одной рукой держать ее плечо, руководя распределением горючего.

— Не глупите и отпустите меня, — произнесла Диана, пытаясь сбросить его руку, но Ян резко сказал:

— Что бы вы здесь ни устроили, не имеет ни малейшего значения. Эти люди не обратят на вас никакого внимания.

Прежде чем Диана смогла собраться с мыслями и решить, что ей делать дальше, Ян крикнул:

— Контакт!

Пропеллер раскрутили, и они взлетели. Но в этот раз летели ниже облаков, и Диана, как только ее замешательство несколько рассеялось, стала изучать окрестности. Она поняла, что они направляются на север. Внизу виднелись шахтерские поселки, небольшие городки, а затем в отдалении она увидела пригороды Глазго.

— Зачем вы это делаете? — спросила она Яна.

Его молчание привело ее в ярость. Они пролетали над Лох Катрин, оставляя слева угрюмый и строгий Бен Ломонд.

«Он сумасшедший! — решила она. — Не может быть, неужели мы направляемся на Ронсу. Он не посмеет привезти меня туда!»

Диана проголодалась, ей было неудобно в ограниченном пространстве летного кресла. Она никогда не простит ему этого, отомстит за все, в неистовой ярости думала Диана. Однако понимала свою полную беспомощность.

— Ян, пожалуйста, что мы собираемся делать? — с мольбой в голосе спросила Диана.

Ответа не последовало, и она упрекнула себя за минутную слабость.

Почему этот человек появился в ее жизни? И зачем ей нужно было мстить за себя? Было бы лучше позволить ему уйти в тот первый день. Пусть бы думал, что ему заблагорассудится. Она быстро забыла бы его.

А они все летели и летели… Когда же они наконец остановятся? Рев двигателя звенел у нее в ушах, от усталости нервы были напряжены до предела. Теперь слева от них было море. Городов не было видно, только горы, озера и изредка маленькие деревушки. Вдруг Диана почувствовала, что они снижаются. Темнело, последние лучи солнца померкли за горизонтом. И Диана впервые увидела Ронсу.

Волны Атлантического океана, слившегося с горизонтом, белыми гребнями бились о крошечный остров.

Она увидела с высоты замок, казавшийся темно-серым квадратом, а за ним — огромное пространство вересковых зарослей с белыми фермами. Показалась зеленая посадочная площадка, они опустились и покатили по полю.

Она поднялась, ноги у нее затекли от длительного путешествия. Ян помог ей спуститься на землю. Она стянула шлем с головы, убрала волосы с лица и, гордо посмотрев на него, сказала:

— Может быть, вы теперь объясните, что все это значит.

Ян не обратил на ее слова никакого внимания, отвернувшись, он заговорил на незнакомом языке с людьми, отвозившими самолет в укрытие. Диана поняла, что это галльский.

— Я же к вам обращаюсь, — резко сказала Диана.

— Я так и понял, — ответил Ян. — Сначала войдем в дом, здесь не место для объяснений.

С высоко поднятой головой Диана прошла рядом с ним до ворот, ведущих в замок.

— Отсюда открывается прекрасный вид, — заметил Ян как ни в чем не бывало.

Диана ничего не ответила, она ждала, когда они двинутся дальше.

— Жаль, что вас это не интересует, — весело заметил Ян. — У вас будет очень много свободного времени, несколько недель.

После подобного замечания Диана не могла продолжать молчать.

— Несколько недель! — воскликнула она. — О чем вы говорите? Вы с ума сошли?

— Похоже, — ответил Ян. — Я думаю, именно поэтому я и захотел оказаться в вашем обществе.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — проговорила, сбитая с толку, Диана. — Я не знаю и не понимаю, что вы делаете и почему привезли меня сюда. Я сейчас же хочу уехать отсюда.

— Это остров, — заметил Ян. — Конечно, вы можете отправиться вплавь.

Диана в ярости топнула ногой.

— Вы скажете мне наконец зачем привезли меня сюда? — воскликнула она.

— Всему свое время. — Ян отступил в сторону, пропуская ее в дверь.

Их ожидала седая пожилая женщина.

— Это моя домоправительница, — объяснил Ян. — Ее зовут Маргарет, она говорит только по-галльски, но позаботится о вас в меру своих сил.

Он обратился к женщине, очевидно, давая какие-то распоряжения, потому что она кивнула, указывая на широкую дубовую лестницу, ведущую наверх, и Диана, которая к этому времени была слишком сбита с толку, чтобы протестовать, поднялась за прислугой в парадные покои замка.

Окажись Диана здесь при других обстоятельствах, она пришла бы в восторг: в большом средневековом камине горели дрова, отбрасывая теплый золотистый свет, в глубине комнаты стояла великолепная резная дубовая кровать, покрытая вышитым покрывалом, с четырьмя колоннами по углам, поддерживающими гобеленовый балдахин. Гобеленовые занавеси обрамляли окна, выходившие в сад и на море. Перед камином лежала шкура белого медведя, и такая же была около массивного туалетного стола.

Но Диана не была в состоянии оценить красоту комнаты. Она безмолвно стояла и смотрела, как горничная распаковывала ее чемодан.

Понятными жестами Маргарет спросила ее, какое платье она собирается надевать. Через приоткрытую дверь Диана увидела заманчиво испускающую пар ванную и вдруг почувствовала, что бесполезно сопротивляться тому, что организовал Ян.

Сегодня вечером она не смогла бы уехать с острова, если бы только он не предпочел отправить ее, а он, похоже, не собирается обсуждать с ней этот вопрос, по крайней мере, до ужина. Она чувствовала себя очень голодной, поскольку ничего не ела последние восемь часов.

В ванной, нежась в теплой воде, приходя в себя от усталости, она попыталась разумно оценить ситуацию, но объяснения не находила.

Возможно, думала она, он привез ее сюда ради шутки. Может быть, внизу ее ожидает большая вечеринка. Она не была в этом уверена, тем не менее, одеваясь и глядя на свое отражение в зеркале, почувствовала, что готова справиться с кем угодно…

Звук гонга прозвучал эхом по всему дому. Ян ждал ее в холле. Спускаясь с лестницы, она замерла на секунду, зная о том, как эффектно ее появление: в белом длинном платье из кружев настолько тонких, что они напоминали паутинку, заканчивающимся шлейфом, широкие рукава оторочены мехом, а к талии прикреплен букет алых гвоздик.

Ян был одет в килт и бархатный пиджак — вечерний костюм шотландских горцев. Клетчатый рисунок Кастэрсов был темно-зеленого, алого и белого цветов. Ян прекрасно смотрелся на фоне окружающей его обстановки.

Ужин был накрыт в маленькой уютной столовой, куда они прошли через библиотеку, которую Диана не успела рассмотреть.

Обед был превосходным, но Диана была настолько голодна, что с удовольствием удовлетворилась бы и менее изысканной трапезой. Она согласилась на бокал шампанского.

Слуги, одетые в килты, бесшумно переставляли серебряную, очень старинную посуду. Пока они находились в комнате, Ян непринужденно разговаривал, как будто они сидели в Посольском клубе в окружении многочисленных знакомых.

На какой-то момент Диане показалась даже забавной ситуация — она была настолько неправдоподобной.

Она посмотрела на Яна. Сидя напротив друг друга на противоположных концах стола, они походили на супружескую пару, от этой мысли Диана поставила бокал на стол, не доверяя своей дрогнувшей руке.

— Вы закончили? — спросил он. — Не перейти ли нам в другую комнату?

Диана поднялась и прошла через открытую для нее дверь. Библиотека была большой, окна закрывали тяжелые бархатные шторы. В большом камине горели дрова, и перед ним лежали две собаки. Комната была перегорожена огромной китайской ширмой, создающей уютное пространство около очага.

— Не хотите ли присесть? — спросил Ян, указывая на большой и удобный диван.

Диана отрицательно покачала головой.

— Я думаю, пришло время дать некоторые объяснения, — сказала она, но в это время дверь открылась и вошел слуга с кофе.

Диана раздраженно опустилась на диван, любезно принимая кофе и немного ликера. Наступила тишина, но, не выдержав напряжения, Диана снова заговорила:

— Какой странный меч! — произнесла она. Он висел над каминной полкой в ножнах, искусно украшенных драгоценными камнями: аметистами, сердоликами и шотландским жемчугом.

— Он принадлежал моему прапрапрадедушке, — сказал Ян. — Его повесил сюда его отец. Видите под ним надпись на табличке? «Живущий мечом — да погибнет от меча».

— Что, так и было? — удивилась Диана.

— Да, — ответил Ян. — Родители умоляли его не идти в армию, но он настаивал и даже убежал из дома. Они никогда не простили его, и когда он погиб, единственной памятью остался этот меч, где вы его сейчас видите, и табличка под ним.

— Какое бессердечие, — проговорила Диана.

— Вы так думаете? Я считаю так же, как и мои предки, что каждый должен получать по заслугам. Разве вы не будете относиться к убийце как к убийце? — спросил он.

— Да, пожалуй.

— А к женщине, которая ведет себя как проститутка, как к проститутке?

Диана поспешно поставила чашку и встала. Она почувствовала в тоне Яна глубокий подтекст. Вдруг ей стало ужасно страшно.

— Зачем вы привезли меня сюда?

— Я думал, вам будет это интересно, — ответил Ян, прикуривая сигарету и одновременно наблюдая за ней.

— Я хочу знать правду, — настаивала она.

— Возможно, каким бы странным это не показалось, я хотел дружеского общения с вами.

— Я хочу уехать завтра утром. Я не понимаю ни вас, ни вашего шутовского поведения, более того, не хочу понимать. — Но поскольку он не ответил, она повторила: — Я уеду завтра утром.

— Боюсь, что нет, — произнес он.

— Глупец! — воскликнула она. — Неужели вы думаете, что сможете держать меня здесь и что я могу исчезнуть и никто не будет расспрашивать обо мне?

— Ваши родители сегодня утром отплыли в Америку, — ответил Ян, наклоняясь, чтобы потрепать по голове одну из собак, лежащих у его ног. — Я воспользовался случаем и послал телеграмму вашим друзьям на юге Франции, сообщив, что ваш визит откладывается на неопределенное время.