Джон Спиид - Наложница визиря

— Нет, конечно нет. Голландцы исключаются. Монополия на торговлю твоя, Викторио!.. Если я стану регентом.

— Конечно, ты имеешь в виду: когда ты станешь регентом, старый друг.

Да Гама увидел пот, выступивший на круглом лице Вали-хана, хотя было довольно прохладно. Визирь посмотрел на Викторио с благодарностью, которой совсем не стыдился, затем схватил старика за руку.

— Сеньор, я потерял голову…

— Вали-хан, в эти дни слухи летят во все стороны. Девушка твоя, старый друг. С хиджрами мы договоримся. Не верь ничему, что услышишь! А теперь мы должны идти…

— Да-да. Поезжайте. Привезите девушку как можно скорее, — Вали-хан встал, затем поднес руки ко лбу, потом махнул Да Гаме. — У меня для тебя есть сообщение от моих друзей.

Да Гама приподнял брови. Утро было полно странностей, и он едва ли знал, чего теперь ждать.

Вали-хан взялся за плечо Да Гамы, заставив его склонить голову, и заговорил ему прямо в ухо.

— От моих друзей из клана Трех Точек. Иногда полезно иметь таких друзей, Деога. Они прислали тебе сообщение. Их также предали, как предали тебя. Они рассказали мне о неприятностях на перевале Сансагар. Тех посыльных, с которыми ты встречался, убили соперники, из клана Нага. На вас напали именно наги.

Вали-хан подвел Да Гаму к небольшому сундучку рядом со спальной платформой, достал кошель и высыпал часть содержимого на толстую круглую ладонь. Там образовалась горка золотых риалов.

— Вот, они возвращают бакшиш, который ты им заплатил.

Да Гама взял кошель и склонил голову.

Вали-хан поднял руки:

— Пусть мой гнев тебя не беспокоит, Деога. Этот старик — настоящая гадюка, а не тупица, как притворяется. Он играет со всеми нами и считает нас всех дураками.

Викторио стоял в отдалении и смотрел в никуда.

— Мы должны держаться вместе, пока не решен вопрос регентства. Я рад, что Викторио сделал тебя своим партнером. Ты известен как практичный человек. Я вижу, что тебя ждут великие дела.

— А что станется с… танцовщицей?

Вали-хан посмотрел на него так, словно не понимал вопроса.

— Уезжай, Деога. И не беспокойся насчет этого хиджры, Слиппера. Мои друзья будут рядом на протяжении всего путешествия, — Вали-хан многозначительно посмотрел на Деогу, чтобы удостовериться: тот понял, что он имеет в виду клан Трех Точек. — Они делают это по моей просьбе, но и сами хотят поработать… Они чувствуют себя обязанными перед тобой после всех трудностей, которые тебе пришлось пережить. Если тебе потребуется помощь, просто подай сигнал.

— Вы отправляете разбойников, чтобы нас защищать? Вы ожидаете, что я попрошу разбойников о помощи?

Вали-хан нахмурил темные брови под огромным тюрбаном.

— Тебе не нравится, как я веду дела, Деога? Это плохо. Во всяком случае, если ты не подашь сигнал, то никогда не узнаешь, что они рядом.

— Какой сигнал? — выпалил Да Гама, прилагая усилия, чтобы говорить тихо.

— Откуда мне знать? — вопрос определенно вызвал раздражение у великого визиря. — Махни фонарем три раза, — Вали-хан повернул голову и гневно посмотрел на Да Гаму. — Я позаботился о тебе, Деога. И я ожидаю твоей благодарности. Ты хочешь, чтобы я это ему сказал вместо тебя?

— Сказать Викторио? Нет, — ответил Да Гама, поклонился и присоединился к Викторио.

«Ты хочешь, чтобы я это ему сказал?» — так один ребенок может угрожать другому.

«С какими людьми я имею дело?» — подумала Да Гама, причем не в первый раз и не в последний.

* * *

— Все прошло хорошо, — сказал Викторио у стола часового, когда они пристегивали мечи.

— Ты так думаешь? — ответил Да Гама.

Он тщательно осмотрел каждый пистолет перед тем, как заткнуть за широкий пояс.

— Да, мой дорогой друг! — Казалось, Викторио пребывает в прекрасном настроении. Да Гама задумался, не приготовил ли Маус какую-то новую смесь для старика, потому что у того покраснело лицо, а глаза ярко горели. — Ты посмотри на наше положение. Визирь сам все выяснил про евнухов. Он должен знать, что они нам предложили.

— А какая разница? Ты же только что сказал ему…

Викторио фыркнул.

— Не притворяйся наивным. Конечно, я ему врал. Не говори мне, что ты мне тоже поверил. Это был просто блестящий шаг с моей стороны. Теперь он вынужден дать любую цену, которую назовут евнухи, не так ли? И какой у него выбор? Раньше девушка была ничем — бакшишем. Теперь она — билет Вали-хана на регентство. А что лучше всего — он уже обещал ее Аурангзебу. Ты можешь представить, что сделает старый принц Тигриные Лапы, если Вали-хан изменит своему слову? Вали-хан заплатит что угодно, чтобы сдержать обещание. Что касается евнухов… — Викторио вздохнул и развел руками. — Они думают… Ну, они тоже хотят ее. Мне будет забавно наблюдать за поднятием ставок.

Викторио схватил за плечо Да Гаму, когда они выходили через боковую дверь, и держался за него, пока они шли назад к Гаган-махалу.

— Это игра, мой мальчик, это все игра! Ты не должен так хмуриться! Проникай в смысл происходящего и наслаждайся им, или сойдешь с ума! Мы будем сталкивать одну сторону с другой, пока кто-то не выйдет из игры.

«Или пока кто-то не перережет нам горло», — подумал Да Гама.

— А как насчет девушки? — спросил он вслух.

— Танцовщицы? Что насчет нее? Тебя должно беспокоить мое благополучие, а не ее. Кроме того, у тебя есть другие проблемы.

— Какие, например?

— Например, бурак. Ему не понравится подобный ход событий, не правда ли?

— Патану? Я предполагаю, что у него будет на этот счет собственное мнение, — согласился Да Гама, видя, что сегодня Викторио поразительно понятлив.

— И еще этот хиджра Слиппер. Лучше его также держать в неведении. Эти двое опасны. У них есть способы… Даже если ты ничего не скажешь, они получат нужные сведения. Ты должен направлять их в другую сторону, убеждать, путать. Если хочешь быть партнером, ты должен теперь думать головой, а не размахивать своими пистолетами. Это твое открытое лицо должно очень помочь, — Викторио снова рассмеялся. — Клянусь Пресвятой Девой Марией, мне нравится игра! Благодаря этому я чувствую себя на десять лет моложе, в особенности когда прижимаю этих ублюдков! Если это продолжится, то у меня скоро появится наследник. Клянусь Девой Марией, я могу выходить на половую охоту, как лис!

Энергия из Викторио била ключом. Он широким шагами пошел прочь, предоставив Да Гаме одному добираться к месту сбора. А Да Гаму одолевало беспокойство.

* * *

В конце концов они тронулись в путь. Слиппер появился, пока они отсутствовали, и изменил все по своему усмотрению. У него набралось множество вопросов. Да Гама предоставил Викторио вести разговоры.

Караван был маленьким: два паланкина, один для Слиппера, другой для Викторио; повозки, запряженные волами, доверху нагруженные свернутыми шатрами, шестами, веревками и приспособлениями для приготовления пищи; еще одна повозка — для слуг; наконец, верховые — Да Гама и полдюжины охранников, выбранных генералом Шахджи. В Бельгауме они раздобудут новые паланкины.

Что сказал бы Шахджи, узнав о связи Вали-хана с кланом Трех Точек, самыми печально известными разбойниками в южной части Деканского плоскогорья? Да Гама задумался.

— Где я поеду, Деога? — спросил Маус, шатаясь под весом своего мешка. Он все еще смотрел на него с благодарностью, как и прошлой ночью.

— Кто тебя звал? — прозвучал голос Викторио из-за занавесок паланкина.

Маус поднял голову в изумлении.

— Господин…

— Ты останешься здесь. Ты мне не нужен, Маус.

Евнух выглядел так, словно его ударили ножом.

— Я же еду за своей невестой. Я не могу взять тебя с собой, не правда ли? Жди на складе. Я представлю ей тебя в подходящий момент.

С этими словами Викторио плотно задернул занавески паланкина шелушащейся рукой. Он так и не увидел, как подавленно смотрит Маус, как евнух пополз прочь, словно сломанная кукла. Но Да Гама все это видел и ругал Викторио, правда, только себе под нос.

Наконец все было готово; правда, исчез Слиппер. Но вот и он появился из ближайшего туалета, поправляя одежду.

— Так неудобно останавливаться в пути, в дикой местности, не правда ли, Деога? — сказал он, фамильярно улыбаясь, когда проходил мимо Да Гамы к своему паланкину.

Слиппер отказался от помощи старшего носильщика.

— Мне поможет Деога, — объявил он достаточно громко, чтобы услышали все.

Да Гама, не веря своим ушам, покачал головой, но Слиппер просто стоял перед паланкином и ждал.

Наконец, раздраженно крякнув, Да Гама спрыгнул с лошади. Слиппер шагнул в паланкин только после того, как Да Гама подал ему руку.

— Ты очень добр, Деога, — сказал евнух, затем склонился поближе и зашептал в ухо: — Маус рассказал мне про хараталу. У тебя что-то нестерпимо чешется? И никак не проходит? Мой дорогой друг, тебе следовало сказать об этом мне! Я бы поставил тебе припарки. Я знаю много рецептов. И харатала у меня есть, и многое другое. Могу поделиться, как только захочешь.

Дыхание Слиппера щекотало ухо Да Гамы. Он холодно посмотрел на евнуха.

— Это не то, что ты думаешь, — проворчал он.

Но Слиппер приподнял брови и улыбнулся понимающе. Именно это видели окружающие их люди и пришли к собственным выводам. Да Гама широкими шагами отправился назад к лошади. Уши у него горели.

— Поехали в Бельгаум, черт побери! — рявкнул он.

Караван тронулся с места.

— Похоже, что ты один не утратил здравого смысла, — сказала леди Читра Патану.

Даже если бы Читра могла его видеть, Патан все равно не изменил бы выражения лица, на котором ничего не отражалось, и не пошевелил бы головой. Он впервые сидел в просторных покоях Читры, где аромат тысяч роз наполнял воздух. Туда его привела Лакшми своей крошечной ручкой. Теперь маленькая девочка выглядывала из-за плеча леди Читры. На мгновение Патан задумался, не подмигнуть ли ей, просто для того чтобы посмотреть на ее реакцию. Но разговор был серьезным, он пребывал не в лучшем настроении, поэтому он только что-то пробормотал, чтобы Читра знала: он все слышал.

— Хотя ты и мусульманин, ты вел себя в моем дворце достойно. Поэтому я решила поверить тебе, — глаза Читры двигались под полуприкрытыми веками. — Я хочу, чтобы вы все уехали отсюда, пока не появились эти чудовища.

Патан не мог скрыть удивления, хотя его заметила только Лакшми.

— Я не понимаю, госпожа.

Читра вздохнула, но ее спина, прямая, как шомпол, не пошевелилась.

— Ты все понимаешь. Только притворяешься, что не понимаешь. Многие мужчины используют эту стратегию.

Лакшми что-то прошептала в ухо Читры.

— Она говорит, что ты оскорблен.

— Нет, госпожа. Я в долгу перед вами за вашу любезность. Мы все в долгу перед вами.

Читра фыркнула:

— Это любезность генерала Шахджи. Я только управляю его хозяйством, я сама здесь гостья. Он был добр и ко мне, — она склонилась поближе. — Он сказал, что знал твоего отца. И что твой отец был хорошим человеком.

Патан не отвечал.

— Он сказал, что я могу тебе доверять.

Мгновение спустя Патан ответил:

— Да.

— Аромат роз, влажных от росы, крики павлинов, влажный запах озерного бриза. Ты один мог по-настоящему понять, насколько этот дворец особенный.

И снова Патан сделал паузу, затем, словно сбрасывая маску, ответил:

— Да.

Читра улыбнулась. Он никогда не видел, чтобы она улыбалась, и красота внезапно появившейся улыбки на нежном лице подействовала на него, словно удар. Теперь он видел, что она не старая, и еще не так давно была красавицей, и даже больше, чем просто красавицей.

— Я рада, что ты сейчас не лицемеришь и не притворяешься. Места, подобного этому, нет на много миль вокруг. Может, есть в Каши, рядом с Гангом, или на берегу озера Пушкар, или при слиянии рек в Насике, может, в Пури, или в Каньякумари, где находится мой дом. В тех местах, как и здесь, все еще продолжает жить старый Индостан. Я здесь сохраняю его своей волей, словно нежный цветок. Ты меня понимаешь?

— Да. Я это почувствовал.

Читра вздохнула.

— Я могу сказать, что ты, капитан, тоже особенный, — она подняла руку, ладонью к нему, пока Патан не успел произнести ни слова. — Я забеспокоилась, когда ты приехал сюда, ты и фаранги.

Патан посмотрел на Лакшми, которая в эту минуту что-то шептала Читре в ухо. Ему было не по себе.

— Оставь нас, — сказала Читра Лакшми. Девочка, казалось, была поражена этим приказом. Она уходила прочь, но старалась идти медленно и не сводила глаз с Патана. — Ты должен быть честен со мной, капитан.