Это чувство пришло ко мне даже еще до рождения сына. Я вспоминаю, когда впервые смогла взглянуть на свое будущее. В тот день Джо подвез меня к магазину детских товаров, где я собиралась присмотреть прогулочную коляску. Дело в том, что старенький автомобиль, который я успела приобрести, был в ремонте. Казалось, он стоял в автосервисе гораздо больше, чем возил меня.

– Не проблема. Мне как раз нужно будет поехать в банк, – сказал Джо, перекладывая пачку счетов из распечатанного конверта в бумажник. За последние несколько недель ему приходилось каждый вечер работать над каким-то частным заказом, и я удивилась, каким пустым казался без него дом. Как будто в его отсутствие что-то важное уходило из этого места, оставляя его удивительно безликим, каким-то коричневато-серым. И так до самого его возвращения. Я объяснила это как просто еще один побочный эффект от моей беременности, как, например, изжога и необходимость посещать туалет не меньше трех раз за ночь.

Джо затормозил перед магазином. Забирая свою сумочку, лежавшую у моих ног, я вдруг заметила в зеркало, как Джо взглядом проследил за супружеской парой, которая направлялась в магазин, держась за руки. Вот они подошли к автоматическим дверям, те приветливо распахнулись, и магазин поглотил их. Я выпрямилась на сиденье, обратив внимание на то, что всегда гладкое пространство между бровями Джо вдруг прорезала складочка. Он нахмурился еще сильнее, когда увидел еще одну пару, стоявшую неподалеку на тротуаре и внимательно рассматривавшую выставленные в витрине магазина винтажные кроватки.

– Ну, спасибо, что подбросил. Не знаю, сколько времени я тут пробуду, поэтому на обратном пути лучше сяду на автобус.

Я думала, что он сразу же уедет по своим делам, но он вдруг начал выбираться со своего сиденья, потом обогнул фургончик и подошел к двери уже со стороны пассажирского места.

– Джо, правда, тебе совсем не обязательно идти туда со мной, – запротестовала я, когда он подал мне руку, помогая выйти из машины. В последние дни мне вообще с трудом давались грациозные движения, если учесть размеры моего живота. Я начала неожиданно терять равновесие в самые неожиданные моменты, особенно тяжело давался подъем с низких диванов, но автомобили, конечно, оставались самой большой проблемой.

– Я понимаю, что тебе не нужна моя помощь, – сказал он, и в его голосе прозвучали поддразнивающие нотки. Он, конечно, успел заметить, что я стала чрезмерно подчеркивать свою независимость. – Но банк будет работать еще, по крайней мере, целый час, а я никуда не тороплюсь. Я просто подожду здесь, а ты все сделаешь сама.

Но все получилось совсем не так. Я оставила его ждать перед магазином, а продавщица проводила меня в отдел, где можно было выбрать не очень дорогую складную прогулочную коляску. Я чувствовала спиной взгляд Джо и почему-то сразу показалась себе огромной и неуклюжей рядом с симпатичной продавщицей с белокурым хвостиком (почему все хорошенькие продавщицы обязательно блондинки?). Разумеется, у нее (в отличие от меня) джинсы не имели широкого эластичного пояса. Неудивительно, что Джо не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за ней, думала я, поглядывая на него через плечо. Он улыбался, но я не была уверена, кому именно была адресована его улыбка. Наверное, все же ей.

Прошло двадцать минут, а я так ничего и не выбрала. Я уже решила, что, наверное, будет лучше просмотреть местные газеты и приобрести подержанную коляску, но тут подняла глаза и увидела, что Джо стоит на четвереньках у одной из самых дорогих прогулочных колясок во всем магазине. Он проводил пальцами по корпусу, проверял колеса, раскручивая их ладонями, и, наконец, снял коляску с витрины и подтолкнул вперед по покрытому ковровой дорожкой проходу. Потом кивнул сам себе, вернул коляску на место и принялся проделывать все то же самое с соседней.

Я поспешила к нему.

– Эй, Джо, чем ты тут занимаешься? – Я посмотрела на часы. – И не пора ли тебе отправиться в банк?

– Поеду через минуту, – непринужденно ответил он. – Я хотел проверить парочку экземпляров. Так сказать, тест-драйв. (Что вообще происходит с мужчинами, когда они видят устройство на колесах?!) Вот эта – самая лучшая, – заявил Джо, кивая на самую дорогую эксклюзивную коляску, которую все еще не выпускал из рук. Было что-то такое в том, как он держал своими огромными сильными ручищами детскую коляску, отчего я ощутила какой-то необычный трепет и волнение. Или причиной стала стоимость коляски, которую я прочитала на раскачивавшемся на ней ценнике? По-моему, они что-то напутали с нулями, потому что цена явно зашкаливала. Получалось, что штуковина стоила больше, чем мой автомобиль.

– Да, это все здорово, конечно, но мне такая роскошь ни к чему, – парировала я, словно защищаясь. – Зачем мне все эти лишние прибамбасы, все эти бубенчики и колокольчики?

– По-моему, для музыканта это идеальный вариант, – сострил он.

Я кивнула в сторону складных колясок, которые недавно изучала сама.

– Вот что-то из той серии мне подошло бы.

Джо откатил коляску на ее прежнее место.

– Конечно. Если ты думаешь, что так будет лучше. А мне в любом случае пора отправляться в банк. У тебя осталось двадцать минут.

Я управилась меньше чем за половину указанного времени и сделала свой выбор. Но, когда подошла к кассе, чтобы оплатить покупку, продавщица посмотрела на меня с удивлением:

– Извините, я и не знала, что вы приобретаете сразу две.

– Простите?

– Две. Две коляски.

– Нет, только эту, – поправила я ее и, в свою очередь, тоже озадаченно улыбнулась.

– А как же та, за которую уже заплатил ваш муж?

Было совершенно очевидно, что она спутала меня с другой покупательницей. Может, она и симпатичная, но очень невнимательная, подумала я тогда. Однако, оглядевшись, увидела, что в данную минуту была единственной посетительницей во всем магазине.

– Я… я не понимаю. У меня нет мужа.

Она зарделась.

– Простите. Я имела в виду вашего спутника. Он уже оплатил модель «Бугабу де люкс». А эту вы тоже будете брать?


Разумеется, я потом потребовала у Джо объяснений. Но он ничего и слышать не хотел. Когда же я стала протестовать, заявил, что это был не подарок, а скорее удачное вложение денег. Дело в том, что колеса коляски, которую я собиралась купить, обязательно бы оставляли следы на его новеньком паркете. Ему как-то удалось все вывернуть наизнанку. В результате получилось, что, потратив все деньги, заработанные на частном заказе, на коляску для моего малыша, он всего лишь предпринял разумную превентивную меру, чтобы в дальнейшем снова не заниматься ремонтом полов. Разумеется, запудрить мне мозги у него не получилось. Ни на секунду.


Пока я торопилась к постели Джо, в моей памяти оживали и другие воспоминания. Каждый эпизод вспыхивал так ярко, словно просил, чтобы и о нем я тоже не забывала.

Как-то раз я прогуливалась по саду и дошла до большой служебной постройки, которую Джо использовал в качестве мастерской. И тут увидела, что он работает вовсе не над очередным заказом – изысканными дверцами для шкафа, как я думала. Вместо этого он трудился над эксклюзивной резной детской кроваткой-качалкой. Когда я открыла дверь, он подпрыгнул на месте от неожиданности, словно застигнутый врасплох за какими-то темными делишками. Он не сразу заметил мое появление, потому что ему мешал шум электрического шлифовального станка, которым он водил взад-вперед по заготовке.

Вид этого мужчины, не имевшего никакого отношения к моему пока еще не рожденному ребенку и, следовательно, не несущего за него никакой ответственности, подействовал на меня странным образом. Глядя на его мужественную фигуру, согнувшуюся над верстаком, где он создавал свой шедевр – детскую кроватку, я неожиданно разрыдалась. Тогда Джо выключил станок и выпрямился во весь рост.

– Элли, что такое? Что случилось?

Я была не в состоянии что-либо произнести, только кивнула в сторону крохотного произведения искусства, которое меньше чем через два месяца должно было вмещать в себя моего ребенка.

– Послушай, если тебе не нравится, если тебе хочется что-то более современное, я не обижусь. Я просто видел нечто подобное недавно в витрине магазина, вот и подумал…

Его голос затих, а я подошла поближе и обняла его. Он в ответ с легкостью обхватил меня, несмотря на мой огромный живот.

– Мне очень нравится, – пробубнила я ему в рубашку, от которой пахло древесными опилками, каким-то моющим средством и… и еще им самим. – Это просто восхитительно.


Но из всех воспоминаний, из всех историй, достойных того, чтобы их чтили и повторяли, мне хочется отметить вот эту. Тогда я впервые осознала, что мои чувства к Джо проделали немалый путь от дружбы, которая и привлекла меня к нему. Это произошло через несколько месяцев после рождения Джейка. Я наконец переместила его кроватку из своей спальни на этаж ниже, в детскую. Перед этим мы с Джо несколько выходных занимались оформлением комнаты. Три стены мы выкрасили в бледно-голубой цвет с пушистыми облаками, похожими на зефир, а четвертую Джо искусно разрисовал персонажами сказок. Я помню, какой странный взгляд бросила мама в мою сторону, осмотрев детскую.

– Что такое? – поинтересовалась я тогда.

В ответ она только покачала головой, но на губах ее мелькнуло нечто, похожее на улыбку, как будто она знала какой-то секрет, делиться которым была еще не готова.

Радионяня сработала посреди ночи при первом же кряхтении заворочавшегося Джейка. Я в полусне выбралась из кровати, машинально просовывая руки в рукава халата и не надев тапок. Босиком я направилась вниз по лестнице, не зажигая света в коридоре, чтобы не разбудить Джо, комната которого находилась напротив детской. Но он уже не спал. Пока я чуть ли не на цыпочках шла к ребенку, я увидела Джо. Он стоял спиной к двери и держал на руках моего сына. На Джо были только пижамные штаны, и было невозможно не залюбоваться игрой мускулов на его спине и руках, когда он с невероятной нежностью убаюкивал моего малыша. Голос его был тихим, почти переходившим на шепот в темноте, и при этом таким ласковым, успокаивающим. В тот момент, когда я увидела, как мой младенец ярко-голубыми глазенками внимательно смотрит в лицо мужчины, любовно улыбающегося ему, что-то произошло. Очень тихо, голосом, с которым он никогда бы не прошел прослушивание для участия в хоре, Джо напевал колыбельную Брамса, которую я сама пела сыну каждый вечер, укладывая его спать. И вот в ту минуту, в темном коридоре, спрятавшись за тяжелой дубовой дверью, я поняла, что полюбила этого мужчину.


Мы по очереди дежурили у кровати Джо все утро, и когда моя смена заканчивалась, я то и дело в отчаянии поглядывала на часы. Мне хотелось, чтобы минуты моего отсутствия пролетели поскорее и я смогла бы снова вернуться к нему. Помимо звуков палаты, возвращающейся к жизни, я почти физически ощущала, как струится сквозь мои пальцы песок в песочных часах, отсчитывающих время.

Когда Фрэнк и Кэй вернулись в комнату для посетителей раньше времени, я уже была на ногах, готовая занять место, которое они только что освободили для меня. Однако Фрэнк остановил меня, положив мне на плечо свою старческую ладонь. Я почувствовала, как она взволнованно дрожит, и это меня мгновенно насторожило. Я волновалась, не произошло ли опять чего-нибудь неожиданного. Ответственность за этих двоих лежала на мне, пока Джо снова не возьмет ее на себя. Я была уверена, что он сам бы так решил, поэтому добровольно приняла на себя эти обязательства.

– Врачи снова занялись им. Они просили нас подождать тут. И еще сказали, что, как только сделают все необходимое, сразу придут за нами.

Позади я услышала тихий шорох и сразу же, даже не поворачиваясь, догадалась, что это моя мама выпрямилась на своем месте.

Мы сидели в тишине и ждали. На столе стояли одноразовые стаканчики с остатками кофе и лежало несколько совершенно неаппетитных сэндвичей в целлофановой упаковке, распечатывать, а уж тем более есть которые не было настроения ни у кого из нас. Один я вручила Шарлотте, когда та на минутку зашла в комнату ожидания. Она долгое время смотрела на сэндвич, словно забыла, для чего существует пища и что такое чувство голода. Потом как-то отрешенно улыбнулась и сунула его в свою дорогущую сумочку. Я могла бы поспорить, что он так и остался лежать там, забытый и несъеденный.

А в десять часов семнадцать минут и двадцать секунд мой мир рухнул.

Дверь в комнату ожидания распахнулась, и в проеме я увидела двух врачей. Я узнала их – это были терапевты, которые занимались Джо.

– Миссис Тэйлор, мы можем с вами поговорить?

Помню, я ждала, что они зайдут в комнату, но этого не произошло. Более молодой врач посмотрел мне в глаза, и в его взгляде было написано все то, чего я не хотела ни знать, ни слышать.

– Прошу вас, пойдемте с нами. Было бы удобнее поговорить с вами где-нибудь в более спокойном месте, где мы остались бы одни, – предложил он.