Анжелик Барбера - Наши судьбы сплелись

– Ведь ты же его никогда не продашь, правда?

– Разумеется, нет. Друг – это на всю жизнь.

Играя, Кайл не сумел бы сказать, выходит ли музыка из его пальцев и касается клавиш или это фортепьяно захватывает его целиком и становится его душой. Он играл, он жил. Вот и все.

Джейн в глубине души была уверена, что ее брат далеко пойдет. Она представляла, как он будет концертировать по всему миру, станет пианистом-виртуозом. Он будет очень элегантным в смокинге. Кайл станет выше ростом и стройнее. Его волосы будут приглажены и зачесаны назад, а упрямая прядь не будет больше падать ему на глаза. Толпы будут слушать его и с неохотой покидать свои места после концерта, когда музыкант наконец уйдет со сцены после нескольких вызовов на бис. И тогда эта странная общность с тысячами глаз рассыплется, и каждый унесет с собой уникальную эмоцию.

Однажды вечером, глядя на играющего брата, Джейн была так взволнована, что ей захотелось прижать его к себе и рассказать обо всем этом. Сказать ему «спасибо». Как все зрители. Но она стыдливо убежала в свою комнату.

Кайл еще учился в школе, когда произошли две определяющие встречи. Стив и Джет. Вместе они решили создать рок-группу, о чем с подростковым энтузиазмом и сообщили Джейн.

– Ты не будешь играть классическую музыку?

– Ну, я даже не знаю. Когда стану старым, точно буду играть. Совсем старым, не таким, как ты сейчас.

Мальчишки рассмеялись, Джейн спросила, что ему понадобится.

– Гитара.

Джейн купила первую гитару и стала их первой зрительницей. Кайл писал непонятные тексты, для которых у Джейн не нашлось определения. Он выкрикивал их на каждой микросцене, которая их принимала, и Джейн, видя, как он падает на пол, говорила себе, что два его приятеля не испытывают такой же потребности выплеснуть избыток эмоций.

Она была удивлена. Нет, честно говоря, Джейн попросту ошалела. Она всегда чувствовала, что в нем дремлет что-то эдакое. Какой-то механизм, который им движет, который приводит его в восторг или может разрушить… Она даже не подозревала, что этот механизм настолько мощный. Не было ничего плохого в том, что эмоции выходят из Кайла таким образом. Потому что рано или поздно это должно было выйти наружу. Да, пусть лучше Кайл кричит, а не поет, пусть падает на пол и не носит смокинг, пусть лучше уродует слова, чем занимается другими глупостями. Лучше эти его ужасные футболки, манеры привидения, бесформенная прическа и… даже противная прядь, падающая на глаза, чем осознание, что ему сломали крылья. Что он будет делать без крыльев? «Такая птица, как Кайл, в клетке погибнет».

– Только бы Удача об этом помнила! – призналась Джейн своей соседке Сьюзи, которая одно за другим отправляла в рот бедрышки цыпленка.

– Хочешь, чтобы я тебе помогла?

– Почему бы и нет?

– Передай мне майонез и еще одно бедрышко. Черт побери! Вкуснятина, согласна?

– Да-да, – ответила Джейн, которая их даже не пробовала. – И что ты предлагаешь?

– Ну, я вместе с тобой попрошу Удачу!

– Спасибо, – сказала Джейн, думая, что это не поможет.

Удача предпочла не торопиться. Кайл посещал занятия с гитарой за спиной. Он ел с гитарой за спиной, ходил с гитарой за спиной. Джейн спросила, не берет ли он ее с собой в постель.

– Кого?

– Эту штуку у тебя за спиной.

– Гитару? Ну да, конечно.

– Моешься ты тоже с ней?

– Ну, нет…

– Точно, ты не моешься.

– Моюсь!

– Когда?

– Ну, на пляже.

– Издеваешься?

– Ага. Знаешь, в субботу мы играем в кафе «У Билларда». Знаешь это место?

– Ну, да.

– Придешь?

– Нет, в субботу я не смогу.

– Вот как! Значит, ты встречаешься с Дэном…

Джейн обернулась.

– Откуда ты знаешь?

– Вообще-то, Джейн, я живу вместе с тобой.

– Мне казалось, что я веду себя скромно.

– Ну, когда люди влюблены так, как ты влюблена в Дэна, они скромными не бывают.

Джейн познакомилась с этим мужчиной – копом – на стажировке. Она не влюбилась в него с первого взгляда. Дэн был женат, у него были дети. Но он был трогательно милым и сентиментальным. Они работали вместе. Говорили о том о сем. Потом о себе. Они думали, что хорошо ладят. Что они могли бы хорошо поладить. Что между ними могло быть нечто большее. Вот только Дэн был женат… На этом заканчивается любая мечта.

Много лет спустя, когда Джейн уже добилась поста директора «Дома», центра помощи женщинам, пострадавшим от насилия в семье, она снова встретила Дэна. Дэн по-прежнему был копом, женатым и уже с четырьмя детьми.

Они этого не планировали, но Джейн стала его любовницей. Потому что не было другого варианта, если они хотели любить друг друга в настоящем времени. Кайл никогда не сомневался в чувствах своей сестры.

– Тебя не напрягает эта секретная жизнь?

Джейн долго болтала в кружке пакетик с травяным чаем.

– Ты не обязана отвечать мне, Джейн.

– Любить Дэна, – ответила она, качая головой, – и быть любимой им предполагает… секрет. Впрочем, вся моя жизнь крутится вокруг секретов. Я руковожу приютом, где каждая из постоялиц скрывает часть своих тайн. Либо потому, что они слишком болезненные. Слишком страшные. Слишком «непроизносимые». Либо потому, что женщины в этом нуждаются. Многие не могут открыться, – вздохнула Джейн. – Такое бывает. Но, честно говоря, я убеждена в том, что у тайны есть свои плюсы.

– Ты не ответила на мой вопрос, Джейн.

– Я твердой рукой обуздываю свои желания, а ты с легкостью расправляешь крылья. Я восхищаюсь тобой. Ты умеешь быть свободным, Кайл.

– Я хочу быть свободным.

– Скоро мир будет твоей игровой площадкой, и я стану всего лишь твоей старшей сестрой, которую нужно навещать на Рождество.

– Я всегда буду приезжать на Рождество. Ты – моя единственная семья.

Пока госпожа Удача не спешила, группа наконец-то обрела название. «F…» Так как ребята не могли выбрать между FREE, FIRE и FUCK, они решили оставить три точки. «Каждый волен выбирать продолжение по своему усмотрению!»

Группа выступила с концертами во всех крошечных залах Сан-Франциско. Потом сыграла в нескольких маленьких залах. Иногда кто-то из звезд приглашал ее на разогрев. Чем больше был зал, тем сильнее было желание там выступить, тем важнее была работа и тем лучше следовало играть. Кайл сказал Джейн именно это и сделал вывод:

– Ты видишь, я не могу продолжать учебу.

– Совсем?

– Совсем. Залы заполняются. Надо бросать учебу. Это, как говорят, вынужденный ход.

– Я думаю, что тебе следовало бы еще подумать над этим…

– Нет. Я поступлю именно так, как сказал тебе.

Его убежденность была такой, что Джейн поняла: бороться бесполезно. Иногда невозможно делать хорошо два дела сразу. Особенно когда одно дело – это твоя страсть. Которую не обсуждают. Которую несут и благодаря которой живут.

– Сколько мест в зале? – спросила Джейн из чистого любопытства.

– Я не считаю, Джейн. Но… народ есть.

– Сын Дэна видел вас два раза. – Она улыбнулась уголком рта.

– И?

– Ему понравилось.

– Клево. Дэн клевый. Его сын должен быть клевым.

Голос Кайла резко оборвался. Он почувствовал, что проговорился и появятся вопросы. Встревоженные взгляды.

– Ты на него не похож, – сказала Джейн, беря его за руку. – Не волнуйся.

– Внешне похож. Я видел фотографии – и предпочел бы быть похожим на маму.

– На маленькую добрую хрупкую брюнетку?

– Не говори ерунды.

Тогда они оба замолчали. Джейн не стала выяснять, где он нашел фотографии. Что добавить? Разве что сказать, что это просто невыносимо – быть похожим на того, кого ты ненавидишь больше всего на свете. Она убрала волосы с его глаз.

– В общем-то, ты не так уж на него и похож.

– Ты права. Он выглядит как человек, который умеет причесываться.

– Ты принимаешь наркотики?

– Что это за паршивый вопрос?

– Отвечай!

– Как и ты, время от времени выкуриваю косячок.

– Я давным-давно этого не делаю.

– Какой тебе был вред от этого?

– Кайл! Прекрати, пожалуйста. Мама этого не хотела бы.

Он уставился на нее.

– Ты никогда этого не говорила.

– Чего?

– Ты не произносила «мама» таким голосом.

Джейн молчала. Он тоже.

– Тебе все еще не хватает ее? – спросил Кайл.

– Мне всегда будет не хватать ее.

– Я помню ее темные волосы и их запах.

– Да, это правда. Ее шампунь пах странно.

– Это был не шампунь, а лак для волос, – поправил Кайл.

Джейн больше никогда ничего не говорила о том, как выглядит брат. О его слишком длинной пряди волос. О теннисных туфлях без шнурков. Он так и не сказал, где нашел фотографии. Кайл сосредоточился на всех тех аккордах, которые могла дать гитара во всех возможных положениях. Эта волшебная штука сопровождала его и успокаивала.

Иногда Кайл спрашивал себя, не являются ли его удача и его дар компенсацией за то, что он пережил в пять лет. «Всему своя цена? Всегда? Или есть что-то другое?»

Когда, лежа в постели, он не мог уснуть, а Джейн была в своей комнате не одна, Кайл боялся уйти мыслями так далеко, что уже не будет возможности вернуться. Он чувствовал, что граница очень хрупкая. Безвозвратная.

Тогда он вставал и устраивался у окна. Цеплялся взглядом за дерево. За любое. Хватало даже самой маленькой ветки. Он думал о том, что ветки для этого и существуют, чтобы поддерживать людей, одиноких и потерянных. Когда они не могут даже исполнять музыку. Когда небытие открывает свою голодную пасть…

К первым проблескам зари Кайл замерзал до такой степени, что забывал обо всем. О своих страхах и черных очках матери. От усталости у него начинала болеть голова. И эта боль была лучше безумия, она стала привычной и устраивалась с удобствами. Но он ничего не говорил Джейн. У Кайла тоже были свои ночные секреты.

Кайл, Стив и Джет поклялись, что станут рок-звездами. Все их мечты умножились на три. Втроем они сильнее. Мотивированнее. Увереннее в себе. В жизни группы не было места для сомнений. У них попросту не оставалось времени, чтобы отчаиваться. Все они работали, чтобы прокормиться, и заработанные деньги – ну да, а как же иначе? – должны были пойти на запись первого альбома! Некоторые вежливо улыбались, услышав об их проектах. Другие откровенно смеялись. Но они, группа «F…», слушали только свое желание и хотели нарисовать границы собственной реальности.

Удаче услышанное понравилось, как понравились их энергия и убежденность. И как-то раз она решила, что час настал. Удача собиралась выйти на сцену. Явление оказалось странное. Оглушительное. По имени Пэтси.

Дверь стенного шкафа, игравшего роль убогой гримерной, втиснутой за кулисами зала «Бельвью», распахнулась от резкого удара. Ногой. Три парня одновременно обернулись, хором воскликнули «какого черта!» и увидели девушку, стоявшую, подбоченясь, в дверном проеме. В слишком сильно обтягивающих фиолетовых брючках, с рыжей кудрявой шевелюрой и в футболке «под леопарда». Девушка подошла к ним, все так же упираясь руками в бедра. Парни уставились на два снаряда, которые облегала ее футболка. Девушка остановилась и выплюнула жвачку в мусорное ведро.

– В яблочко! Парни, вы уже можете закрыть рты.

– Кто такая ты? – сумел выговорить Джет, не совсем уверенный в правильном порядке своих слов и мыслей.

Взрывная девица подмигнула, отправив их в нокаут.

– Меня зовут Пэтси Грегор.

– Привет, Пэтси, – ответили они с сияющими и плотоядными улыбками.

– Чего ты хочешь? – спросил Джет.

– Если вы возьмете меня в группу, я принесу вам удачу.

– Вот как? С чего вдруг? – поинтересовался Кайл, отбрасывая назад свою прядь. – Ты играешь? Поешь? Или кое-что припрятала в кармане своих потрясающих колготок?

Пэтси ничего не ответила, но взяла бас-гитару Стива. С первого же аккорда парни опять пооткрывали рты от удивления. Пэтси была тем самым звуком, которого им не хватало. Они репетировали всю ночь, и в перерыве Пэтси успела сказать, что ее дядя знает одного типа в звукозаписывающей компании в Лос-Анджелесе, который, возможно, согласится с ними встретиться…

Дядя позвонил своему приятелю, тот отреагировал сдержанно. Но они все же отправили ему промоверсию. Два дня спустя они постучали в его дверь. Они играли так, словно были на сцене. Они отдали все. Плюс то, что осталось.

Что им помогло? Они этого так и не узнали. На обратном пути, когда они любовались контрактом, Пэтси объявила, что это она принесла им удачу. Ребята с ней согласились.

Группа «F…» записала свой первый альбом, и ее участники стали основной частью легендарной группы, которая только начала формироваться. Публика полюбила их звучание, голос Кайла и гитарные соло Пэтси. Есть женщины, которые умеют держать дом. А Пэтси умела держать сцену, хотя не пела. Она носила наряды, которые свели бы с ума любого пришельца. Она завораживала. А мужчинам это нравится. Потому что это состояние может довести их до крайней точки, совсем близкой к опасности. Еще шаг – и… Пэтси было на это наплевать. Она хотела только играть на бас-гитаре лучше любого парня и ругаться как десяток мужиков. Она презирала условности и привычки, любила неожиданности. Пэтси прислушивалась к своей интуиции. Верной и поразительной. Пэтси умела рассмешить, она была красивая, она была свободная. Пэтси выбирала сама.