— Мы не убиваем людей, — спокойным, почти успокаивающим голосом заявил Ругер. — Но иногда с такими придурками, как он, происходят несчастные случаи, когда они ведут себя неосторожно. Это нельзя контролировать, такова суровая реальность жизни. Теперь покажи нам, где он.

Я посмотрела на большие, сильные руки Хоса, что держали бейсбольную биту и рулон изоленты, одним пальцем лаская серебряную поверхность.

В памяти всплыл Ноа, вцепившийся в пожарную лестницу на уровне четырех этажей, прячущийся от «плохого дяди», который хотел усадить его к себе на колени, чтобы пощекотать.

Я вспомнила алкоголь, травку и порно.

Затем подошла к двери, открыла ее и указала на коридор, ведущий в квартиру-студию Миранды.

— Они здесь.

Глава 2

Десять минут спустя я не могла не думать, что же Ругер имел в виду под словом «случай».

Они планировали смертельный «случай»?

Я уговаривала себя, что это не моя проблема. Судьба Миранды была решена в тот момент, когда Ноа позвонил Ругеру и, плача, умолял о помощи — здесь я беспомощна. Убеждать себя в этом получалось примерно полчаса, а потом у меня проснулась совесть.

Если Ругер с Хосом не планировали кого-то убивать, тогда зачем им понадобились бита и изолента? Этим не пользуются в «конструктивной беседе о том, в чем была ошибка». Этим пользуются в ситуациях «убить кого-то и спрятать тело». Единственное, чего у них не было — коробки с большими, черными мусорными мешками. Я смотрела «Декстера». Я знаю все эти штучки.

Миранда заслуживала хорошего урока за то, что сделала с Ноа, но она не заслуживала смерти. Такой минус в карму мне не нужен.

Я позвонила на телефон Ругера. Он не ответил.

Тогда я пересекла коридор и постучала в дверь. Оттуда не доносилось никаких криков или других звуков. Это хороший или плохой знак? Сложно сказать. Это было мое первое преступление, и я не знала всех тонкостей. Я услышала звук ботинок, шагающих по скрипящему деревянному полу.

— Это я, — сказала я, понизив голос. — Можешь выйти на секунду? Мне правда нужно поговорить с тобой, Ругер.

— Ругер занят, — отозвался Хос через дверь. — Мы скоро закончим. Иди пакуй вещи и позаботься о своем сыне. Мы здесь разберемся.

Я подергала ручку. Заперто.

— Серьезно, Софи, возвращайся в свою квартиру.

Я отошла от двери. И что теперь?

Мое внимание привлекло открытое окно в конце коридора. Пожарный выход. Ругер использовал его, чтобы попасть в мою квартиру, а жилье Миранды было зеркальным отражением моего. Возможно, я смогла бы сделать так же, чтобы убедиться, что все в порядке.

Я вернулась в свою квартиру-студию, быстро проверила, как там Ноа и, подойдя к собственному окну, закрыла и заперла его. Слава богу, сын все еще спал. Не удивительно, учитывая, каким был у него предыдущий вечер. Я выскользнула за дверь и закрыла ее, затем прошла через коридор к окну и высунула голову, чтобы оценить ситуацию.

Узкий железный выступ тянулся от моего окна через коридор и заканчивался у окна Миранды. Я осторожно поставила ногу на парапет, проверяя его. Посмотрела вниз и сглотнула.

Никогда не была большой поклонницей высоты.

Одной рукой я держалась за железную балку, а второй опиралась о кирпичную стену, пока не дошла до закрытого окна. Я присела, вглядываясь через стекло. Из Миранды был не очень хороший декоратор, поэтому нормальных занавесок у нее не было, только полупрозрачный тюль на окне. Разглядеть все четко было сложно, но я все равно могла видеть достаточно ясно.

Ее бойфренд лежал лицом в пол, его руки были туго связаны за спиной изолентой. Ему связали и ноги и обмотали ленту вокруг головы, как будто решили сначала закрыть ему рот, а потом продолжать. У него текла кровь из пореза на лбу и из носа. Все ребра были в синяках. И вообще он выглядел, будто был без сознания.

Ругер стоял около него, в одной руке держа алюминиевую биту, а в другой — телефон.

Миранда стояла на коленях посреди комнаты, ее руки была туго связаны, как и у мужчины. Рот был заклеен изолентой, и на ней была надета дешевая ночная рубашка, которая, как предполагалось, должна была выглядеть сексуально. Хос лениво бродил вдоль стены рядом с ней. Казалось, ему было скучно.

Я с облегчением выдохнула. От одной мысли, что они хладнокровно могли убить двух человек, я приходила в ужас. Но этого не случилось. Что бы ни происходило в этой квартире, выглядело это не очень хорошо, но я смогу с этим жить.

Ругер повесил трубку и убрал телефон в карман. Он что-то сказал Хосу, тот пожал плечами и, должно быть, отпустил шутку, потому что Ругер засмеялся. Затем великан подошел к Миранде, присел на корточки и отклеил серебряную ленту с ее лица. Ее губы затрепетали, когда она задала ему вопрос. В ответ он покачал головой, а она начала трястись так сильно, что я могла видеть это через пространство комнаты и занавески.

Затем все стало хуже.

Хос завел руку за спину и вытащил ужасный черный пистолет из-за пояса джинсов. Я в диком ужасе наблюдала, как он взвел курок, определенно готовясь к выстрелу. Затем он что-то еще сказал Миранде.

По ее лицу потекли слезы, когда она медленно открыла рот.

Хос шире раскрыл ее губы дулом пистолета, проталкивая его внутрь.

Вот черт. ВОТ ЧЕРТ.

Я привстала и заколотила обеими руками в окно, крича, чтобы они остановились.

Ругер обернулся и задвигался так быстро, что я не смогла за ним уследить. В доли секунды он открыл окно и втащил меня в комнату. Оконная рама захлопнулась, когда он обхватил меня руками и прижал к своему телу — спиной к животу. Я снова попыталась закричать, но его рука зажала мне рот.

Бита, ударившись о деревянный пол, зазвенела и покатилась.

Глаза Миранды метнулись ко мне, полные отчаянной надежды, которая быстро развеялась, так как ни один из мужчин не сдвинулся с места. Затем Хос заговорил:

— Время вышло, сладкая. Обычно люди закрывают глаза. Но решать тебе.

Миранда застонала, крепко закрыв глаза, и напряглась всем телом.

Хос повернулся ко мне, улыбнулся и послал воздушный поцелуй.

А потом спустил курок.

Ругер

Софи заметалась в моих руках, яростно вырываясь. Ее сука-соседка закричала и упала на пол, драматично растянувшись на нем.

Никто не заметил, что чертов пистолет не был заряжен.

Я пытался утихомирить фурию в своих руках, ненавидя Хоса, так как ублюдок просто стоял и усмехался мне, как надменный подонок, каким он всегда и был. Серьезно, чертов поцелуй? Твою мать. Софи ударила пяткой и попала по моей голени. Я зарычал, а она ударила второй раз в то же место. Со всей злостью.

— Ставлю пятьдесят баксов, что твоя мамочка уделает тебя в честном бою, — подколол Хос.

Крик Миранды неожиданно оборвался, и она замерла, открыв глаза и ошеломленно оглядываясь вокруг. Наконец-то эта курица поняла, что не умерла. Софи замерла, что не могло не радовать мою голень.

— Кажется, я начинаю повторяться, — прошептал я ей в ухо, — но, если я уберу руку, тебе лучше быть тихой. Поняла?

Она быстро кивнула.

Я отпустил ее, и Софи тут же отпрянула. Быстрая, словно змея, она занесла руку и дала мне затрещину. Это было адски больно.

Проклятье.

— Ублюдок, — выпалила она. — Вы меня чертовски напугали! Какими садистами надо быть, чтобы сделать такое?

— Разве не нужно было, чтобы она надолго это запомнила? — спросил я, уставившись на нее. — Господи, или ты хотела, чтобы мы ее убили?

Лицо Софи исказилось, рот открылся, но прежде, чем она смогла хоть что-то сказать, сука на полу стала рыдать. Громко. Я понял, что Миранда все делала громко. Хос двинулся к ней, взял Миранду за руки, поднял и поставил на колени. Он поймал ее подбородок, заставив встретиться с ним глазами.

— Мы сделаем это снова, только уже из дула вылетит пуля и размозжит тебе мозги. Поняла?

Она неистово замотала головой, а ее рыдания стали еще противнее. Как такое вообще возможно? Затем я уловил запах мочи, его трудно с чем-то спутать, и вздохнул. Конечно же, она наделала лужу.

— Каждый чертов раз, — пробормотал я.

Хос фыркнул.

— Ссыкуха.

— Я просто не могу в это поверить, — произнесла Софи, сжимая и разжимая руки, трясясь от адреналина.

Она была так зла, что забыла, что нужно бояться. Это-то мне в ней и нравилось — в Софи был стержень. Но прямо сейчас она действовала на нервы. Нам еще многое нужно сделать, а времени, перед тем, как покажутся Джеки, мало.

— Я думала, вы убили ее. Она думала, что вы убили ее. Как вам это удалось?

— Мы хотели привлечь ее внимание, — ответил я, мой гнев сходил на нет. — Страх смерти положительно влияет на людей. В следующий раз она будет принимать лучшие решения.

Софи открыла рот, но тут же закрыла, стукнув зубами и сверкнув глазами.

Звук отрываемой изоленты пронзил воздух, когда Хос вновь залепил Миранде рот. Слава яйцам. Я устал от ее шума, был вымотан ночной поездкой, а еще — ужасно голоден.

— Иди к себе, — сказал я, проводя рукой по своим коротким волосам.

Я уловил собственный запах, когда поднял руку. Черт. Неплохо бы принять душ перед поездкой в Кёр-д'Ален.

— Мы не перестараемся, обещаю. Но не забывай, Ноа провел прошлым вечером больше часа, прячась на пожарной лестнице. На высоте четырех этажей, Софи. А приятель твоей няньки, кстати, насильник, проходящий по всем базам. Сучка знала об этом. И все равно пригласила его, когда в ее квартире был ребенок. Так что особо не жалей никого из них.

Глаза Софи округлились.

— Как вы все это узнали?

— Они сами сказали, — ответил Хос.

— Не думаю, что насильник стал бы делиться такой информацией, — предположила она.

— Мы очень хорошо умеем убеждать, — ответил я ей. — Просто нужно правильно задавать вопросы. Иди домой, Соф. Нам нужно тут закончить, и мы начнем собираться. Я устал, милая.

— Все это неправильно. Я чувствую себя сообщницей, — Софи мотнула головой, — и мне это не нравится.

Да ради всего, бл*дь, святого... Она не была так уж расстроена тем, что стала «сообщницей», когда указывала на квартиру Миранды чуть ранее. Немного поздновато для угрызений совести в такой игре, как эта.

Довольно.

— Правда? Тебе это не нравится? Лично мне не нравится то, что другого ребенка могут изнасиловать только потому, что он не будет настолько умен, чтобы спрятаться на пожарной лестнице, — заговорил я, медленно входя в ее личное пространство и прижимая ее к стене. — А как насчет этого? Ты уйдешь и заберешь с собой чувство вины по поводу того, что стала сообщницей, а я продолжу выполнять грязную работу, чтобы ты не запачкала свои чертовы пальчики. Затем вечером мы откроем бутылку вина и поговорим о чувствах друг друга. Возможно, за разговором мы съедим плитку шоколада, а потом посмотрим вместе «Дневник памяти». Такой план тебе подходит?

Она коснулась спиной стены, а я подошел к ней вплотную и положил руки по обе стороны от ее головы. Я уставился на нее, сжигая взглядом.

— Черт, Софи. Думаю, учитывая обстоятельства, я и так проявил нечеловеческую сдержанность. Это не какая-то дурацкая шутка. Ноа смог выжить прошлой ночью только потому, что не уснул и постоянно был начеку на пожарной лестнице, а не потому, что эти уроды подумали пошевелить пальцем, чтобы помочь ему. Они мучили маленького мальчика и смеялись над ним. Теперь их очередь. И не ожидай, что я буду сожалеть об этом. Иди. Домой.

Софи сглотнула, ее глаза расширились. Она не произнесла ни звука, пока медленно приседала и вылезала из барьера в виде моих рук. Оказавшись на свободе, она попятилась в сторону двери. Прошмыгнув в коридор, тихо прикрыла за собой дверь.

Я взглянул на Хоса, который стоял, приподняв бровь. Отлично. Теперь мне придется и от него выслушивать всякое дерьмо.

— А твоя мамочка довольно сексуальна, когда разозлена, — любезно произнес Хос.

— Боже, Хос. Ты совершенно не чувствуешь рамок, ты знаешь?

— Ага, — отозвался тот, и я всерьез задумался над тем, чтобы поднять биту и разбить ублюдку лицо.

Конечно, тогда придется иметь дело со старухой Хоса... Сучка чертовски хорошо целилась.

Миранда со звуком упала, ее глаза были широко открыты. Мы посмотрели на нее.

— Что будем делать с этой? — спросил Хос. — Не хочу ее больше видеть, но, должен сказать, мне не нравится идея оставить ее здесь, когда Джеки нагрянут забрать своего горе-брата.

Он указал подбородком на человека, все еще находящегося без сознания на полу.

— Отпустим ее перед тем, как будем уезжать, — предложил я, подойдя и толкнув женщину ногой. — Эй, Миранда. Мы снимем изоленту через пару часов. Нам стоит волноваться о том, что ты поделишься этим маленьким приключением с кем-то? Потому что это очень сильно расстроило бы меня.

Она живо замотала головой.