Мила Дали - Наследница для Чудовища

— Птичка в клетке. Наконец, я нашел тебя.

Его голос смертоносным ядом разливается по телу. В каждой фразе я узнаю несокрушимую власть, уверенность. Его дыхание, как всегда, пахнет ментолом, перебивающим табачные ноты. Он слишком много курит. Хотя неудивительно ведь у мужчины не жизнь, а острое лезвие. По которому он разгуливает изо дня в день, не боясь сорваться.

— Пусти! Не смей приближаться!

Пытаюсь оттолкнуться, снова сбежать, зная наперед, что это невозможно. Он все равно отыщет, куда бы я ни спряталась. Даже на самом краю мира, как, например, сейчас. В богом забытой деревушке посреди гор, тайги. В месте, где всегда холодно. Однако, суровый климат ничто, по сравнению с подлинной душой Чудовища напротив.

Он крепко держит меня за плечи, вплотную прижимает к деревянной стене лачуги. Моего временного пристанища. Кажется, после его прикосновений легко могут остаться ожоги на коже, отметины собственности настоящего зверя.

Его мощные руки плавно скользят вниз и единым захватом сковывают мои запястья словно путами. Бледный лунный свет очерчивает высокий силуэт Чудовища сквозь грязные стекла лесного домика. Напрягаюсь, глубоко вдыхаю и ртом выпускаю воздух прямо в губы моего похитителя. Я помню его чувственные губы, их опьяняющий вкус приправленный виски.

Содрогаюсь от воспоминаний, как он ласкал меня этими губами. И не осталось сантиметра на теле, куда бы они не касались. В его черных глазах холодными бликами отражается темная сущность. Он смотрит на меня неотрывно, так, будто видит самую душу. Считывает страх и немое отчаяние.

— Ты действительно думала, что я смогу от тебя отказаться? От вас…

Нет, только не произноси ее имени!

Изловчаюсь и мне удается выскользнуть из хищных лап Чудовища. Протискиваюсь между мужчиной и стеной, громко скрипя половицами, бегу к двери. Но он быстрее, сильнее, умнее. Я помню, как мне было сложно угождать ему и в то же время не подчиняться. Таких людей боятся и обходят стороной. Их ненавидят и обожают, растворяясь в бесспорном могуществе, бешеной энергетике и красоте.

Да, визуально он просто бог, которого высекли из скалы на берегу океана. Я до сих пор не верю, что простая женщина смогла породить на свет этого великана. Не верю и снова дергаюсь, ощущая на себе его прикосновения.

— Делай со мной все что хочешь, но ее ты никогда не увидишь!

— А ты не изменилась, Лесёнок. По-прежнему развязываешь бессмысленную войну. Угомонись. Ты проиграла.

Нервно сглатываю, когда мужчина снова разворачивает и дотрагивается моего лица, приподнимает подбородок, в глаза смотреть заставляет. А смысл? Его образ никогда уже не покинет моих мыслей. И будет всплывать ежеминутно, секундно, пока бьется мое сердце. Таких мужчин не забывают. Ими восхищаются. Для них уже приготовлено место на одной из страниц Красной книги.

— Я решилась это не ради себя.

Отчеканиваю каждое слово ровно, спокойно. Чудовище не терпит мямлей. И ему не составит труда в ноль уничтожить личность, чтобы на смену ей создать новую. Ту, которая пришлась бы ему по нраву. В этом деле ему нет равных, я прочувствовала это на себе доподлинно. В прошлом. Когда думала, что навсегда избавилась от мучений и ада. Но, видимо, рано обрадовалась. Невозможно просто так перечеркнуть старую жизнь, она словно проклятье тяжким грузом нависла на моих плечах.

— Как вам будет угодно, госпожа. — Замирает, не сводя своих магнетических глаз. — Так мне нужно ответить?

Он усмехается и говорит снисходительно. Чудовище никогда не воспринимал меня всерьез. Ведь я всего лишь женщина. Слабая, нежная, в крепких руках истинного бойца. Без права слова и решения.

Мой взгляд опускается на его улыбку, скулы. Обрамленные жесткой щетиной. Чуть ниже на шею и плечи. Натренированные, стальные. Настолько твердые, что мне кажется даже пули не смогут их пробить.

— Таким как ты нельзя иметь детей. И семью. Уходи, пожалуйста…

Мужчина хмурит черные брови. Глупостью было надеяться, что он послушает меня. Всегда не слышал. Он пришел, чтобы забрать свое, то, что принадлежит ему по праву. Невинного маленького ангела, которая никогда не видела родного отца.

Чудовище склоняется так близко, что я кожей начинаю ощущать его порывы дыхания. А в следующее мгновенье земля уходит из-под ног.

— Где моя дочь?

До боли смыкаю зубы, точно готовлюсь принять самую страшную пытку. Отворачиваюсь, но сильные пальцы снова возвращают лицо.

— Хватит прятать глаза, Олеся.

— Не называй меня так, мое имя — Айяна!

Чудовище еле сдерживается, в его чертах я узнаю все тона иронии. Даже несмотря на полумрак, что окутывает нас словно эфиром. Размывает простенькую обстановку в доме и еще больше погружает в таинственность. К счастью, только для Чудовища все остается загадкой, ведь мне прекрасно известно, где сейчас спит моя доченька.

Боец касается носом моей шеи и жадно втягивает запах. Проверяет меня. Не подпустила ли я к себе другого? Пока он как хищник искал нас с дочерью по всему свету, мрачной тенью двигаясь по следам.

Вздрагиваю, ощущая колкие искорки, что ледяным вихрем проносятся по телу, когда мужчина сменяет дыхание на поцелуй. Согревающий вопреки якутской стуже за окном.

Я чувствую его обветренные губы, но раньше они казались мне самыми сладкими. Желанными. Когда-то. Я растворялась в этом Чудовище. Сгорала в его теплых руках каждую ночь, чтобы с рассветом подобно Фениксу возродиться из пепла.

Я любила его всем сердцем в ответ животную силу. Мужскую. Надежную. В крепких объятиях я была, словно в каменной крепости. И не сломить ее, никому.

— Я скучал по тебе. А ты ждала. Догадывалась, что рано или поздно я приеду за вами. Верно?

— Замолчи! Я не хочу слышать…

На свой риск вскрикиваю, осознавая прекрасно, что такому человеку перечить опасно. А человек ли он? Вряд ли. Я успела отыскать о нем слишком много информации, чтобы начинать сомневаться.

Дрожащей рукой медленно дотрагиваюсь его щеки — горячая. Трясусь, но продолжаю ласки. Нужно задобрить зверя. Приручить. Я научилась это делать, пройдя весь путь горьких ошибок. Я зажмуриваюсь и первая тянусь губами к Чудовищу.

Сдерживаю панику и слезы, впиваюсь ногтями в его спину, царапаю через плотную ткань куртки. Проскальзываю языком внутрь, очерчиваю острые клыки.

Он рычит и тянется мне навстречу, напором припечатывает к стене. Ему всегда было сложно сдерживаться. А я слишком хрупкая и это вовсе не лесть, а объективная критика. Рядом с Чудовищем большинство хрупкие.

Кроме ему подобных. Целой армии монстров, атлетов, не знающих ни тоски, ни жалости. Они созданы убивать, крушить. Уничтожать все в руины. У них нет сердца и в мыслях только кровопролитная схватка.

А главный военачальник — вот этот самый человек! Что, бессовестно наваливаясь, тискает мою грудь, сминая в огромной ладони. Почти муж. Я испугалась выйти за него и в последний момент успела сбежать практически из-под венца, придерживая пышный подол свадебного платья. Вскоре узнала, что беременна…

Чудовище замирает и молниеносно отпускает хватку, когда слышит тоненький детский плач. Я ни жива ни мертва и, кажется, в эту секунду забываю, как дышать. Дочка проснулась и хнычет из потаенной комнаты. Кроха совсем, ей вот-вот исполнился годик.

Начало истории.

Олеся.

— Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь. — Втихаря пересчитываю бумажные купюры. — Так, если продам еще и шубу, денег должно хватить на билет и первое время.

Бормочу себе под нос. Теперь дело за малым, незаметно пробраться в кабинет брата и достать из сейфа свои документы. Код мне удалось узнать.

Раннее утро и я не успела умыться, принять душ. В моей спальне королевское убранство и остатки роскоши сияют переливами на хрустальной люстре. Бликами отражаются на шелковом балдахине. Огромной картине в золотой раме на полстены. “Неравный брак”. Полотно, где старик то ли верит в любовь, то ли желает вкусить вторую молодость. А юная девочка со свечкой в руке плачет.

Мой брат повесил картину еще пару месяцев назад и в этот день объявил о смотринах и скорой помолвке. Он сделал так специально, чтобы я не забывала своего места. Не усомнилась в авторитете брата. Айхан наглядно выставил издевательство, принудил любоваться на искусство, пророчащее мою судьбу. Он всегда управлял людьми как марионетками.

Да, я молодая девушка, но совершеннолетняя. Невинная телом, но не душой. И плакать сейчас не буду. Я уже достаточно излила страданий, когда впервые увидела своего жениха. Его сморщенные руки, усеянные пигментными пятнами и поблекший с годами взгляд.

Я кричала, молила брата, чтобы он передумал. Айхан лишь усмехнулся, а после наградил пощечиной. В его доме женщинам слово не давали. Брат лучше знает, как построить мою жизнь и извлечь собственную выгоду от этого брака.

У туалетного столика вздрагиваю и тут же прячу в шкатулку деньги, хватаюсь за баночку с кремом, когда слышу стук в дверь. Оборачиваюсь и вижу экономку. Хитрую змею с ядовитым взглядом. Она не только отравляет мне жизнь после смерти отца, но и полностью подчинена брату.

— Айяна, твой жених приехал. Он хочет видеть тебя.

Самодовольно говорит, а я расплываюсь в улыбке от иронии, рассматриваю себя в зеркальном отражении.

— Жених…

Дед. Родившийся в один день с Иваном Грозным! Но в отличие от царя, он все еще держится. Наверное, благодаря крови девственниц, которую старик как упырь высасывает за три дня до полнолуния. Других объяснений у меня нет, судя по его маниакальной тяге и откровенному интересу к молоденькой. Мне.

Горький ком подкатывает к горлу и начинает тошнить. Я вспоминаю запах своего “жениха”, и он сильно отличается от приятного аромата HUGO BOSS.

Запрокидываю голову, чтобы не выронить слез. Обмахиваю себя ладошками и пытаюсь унять расстройство. Экономка, стоя у порога, одной фразой режет по живому без анестезии:

— Надень красное платье, господин Унаров не должен усомниться в твоей прелести.

Нервно дергаюсь и поворачиваюсь к женщине. Я ненавижу ее. Ведь брат наделил экономку слишком высокими полномочиями. Днем она полностью контролирует огромный особняк и всех жильцов. Ночью всячески ублажает Айхана, потворствуя его развратным фантазиям.

Однако для меня снова взошло солнце, когда брату пришлось улететь в другой город. Он собирается уничтожить своего заклятого врага, конкурента. Что посягается на нашу семейную жилку — алмазный рудник. Главный источник дохода многолетней империи Хамаровых.

Но мне это совершенно неинтересно. Айхан сделал все, чтобы разрушить последние чувства к нему как к брату. Превратив мою жизнь в ад. После того, как нашего отца убили по заказу.

— Айхан не звонил?

Экономка отрицательно кивает и серой тенью выскальзывает из комнаты. Отлично. Только из-за любви к опрятности я чищу зубы и освежаю лицо прохладной водой. Красоваться перед стариком не намерена. Наспех собираю волосы в пучок. В комнате натягиваю на себя то самое красное платье. Закрытое, с длинным рукавом.

Мы встречались с женихом уже несколько раз и старик без ума, когда я появляюсь именно в этом цвете.

У двери комнаты набираю воздухом легкие, будто собираюсь окунуться в ледяную прорубь. Резко толкаю створку, гордо выпрямляю спину, спускаюсь по лестнице в гостиную. На полпути ноги словно параличом схватывает. Вон он. Сидит. Улыбается. Держит в своих извращенных руках бархатный футляр.

— Прекрасная Айяна, нежный морозный цветок. Подойди ближе, — скрипуче говорит, открывая крышку футляра, — посмотри. Я хочу подарить тебе это алмазное колье. Такое же чистое, как твое тело.

Брезгую. Напрягаю челюсть и заставляю себя все-таки спуститься. Мне приходится шагать к неуважаемому Унарову, сдерживая острый душевный протест.

— Позволь я помогу тебе примереть украшение.

Унаров поднимается с дивана, а у меня зубы сводит от хруста его колен. Шаркает ко мне навстречу. Мое тело тут же охватывает огненной лихорадкой, лишь от одной только мысли контакта с этим бессовестным самодуром.

— Нет! — вскрикиваю и вытягиваю между нами ладонь словно преграду. — Брат отсутствует. Вы не имеете права!

— Не противься, Айяна. Все равно рано или поздно ты станешь моей…

Медленно пячусь назад и натыкаюсь на экономку. Вздрагиваю и молниеносно перевожу взгляд ко входу. Стальная дверь с грохотом распахивается. Стены особняка содрогаются, а главный головорез брата появляется как из табакерки. Бешено залетает на середину гостиной, орет, захлебываясь собственным дыханием: