Его тон подействовал на нее успокаивающе. Конечно, она испытывала горечь и досаду, однако эти чувства немного притупились. В конце концов, рано или поздно, это бы случилось – не с Нисой, так с кем-нибудь другим. Что могла сделать Нурбану? Во-первых, как и планировала, отправить наложниц к Мураду, – и не важно, что среди них не будет Нисы. Во-вторых, нужно непременно поговорить с этой девчонкой. Пусть она усвоит, что ей не на что надеяться, первая жена и мать наследника престола – она, Нурбану, и никакой смазливой рабыне не под силу с ней тягаться. В ее голове промелькнула и третья мысль – избавиться от хатун, в одночасье ставшей ненужной и даже опасной. Впрочем, она сразу отказалась от этой идеи. Соблазн был, конечно, велик, но и риск тоже. Если у Повелителя появится хотя бы малейшее подозрение, ей несдобровать, а ее опала может способствовать и возникновению неприязни к Мураду. Нурбану внезапно вспомнила о Махидевран-султан – возможно, если бы она не мучила султана Сулеймана своей ревностью и не вела открытую войну с Хюррем, у нее с сыном все сложилось бы по-другому. А так Сулейман потерял к ней не только любовь, но и уважение, да и Мустафу не мог любить так, как раньше. Вспомнив, чем все это закончилось, она невольно содрогнулась. Нет, она будет хитрее и не повторит участи Махидевран. Нужно учиться на ошибках, причем не только на своих, но и на чужих. К тому же вероятнее всего Ниса – просто прихоть Селима, не более. Может даже ему будет достаточно всего одной ночи – так ведь тоже бывает.

Все-таки нельзя Селим назвал ее хорошим стратегом.

34

Наступила предвечерняя пора – та самая, когда солнце светит уже не столь ярко и не обжигает землю, а лишь ласкает ее своими мягкими лучами. В гареме было шумно, девушки рассматривали ткани и украшения, принесенные кирой Эстер, и бурно обсуждали их достоинства и недостатки. Нису вся эта суета не интересовала. Она сидела на своей постели, поджав под себя колени, и думала о тех двух днях, которые ухаживала за султаном, помогая ему справиться с недугом. Разумеется, она не могла не заметить симпатию с его стороны. Любая девушка чувствует, когда мужчина испытывает к ней интерес, а уж такая проницательная, как Ниса, и подавно. Султан подолгу задерживал не ней взгляд, когда она приближалась к его ложу, брал ее за руку и не отпускал. Он почти ничего ей не говорил, и она этому даже радовалась, потому что ей было ужасно неловко. Сейчас она думала только об одном: что если он решит пригласить ее на хальвет? Эта мысль ее отнюдь не радовала, а напротив, отталкивала. Нет, султан не был ей неприятен… Она вообще не испытывала к нему никаких чувств и не могла представить, как сможет разделить с ним ложе.

Ее размышления прервала Нергис-калфа.

– Ниса, Ниса, послушай меня! У тебя появился шанс обрести счастье! Только что меня я была у Нурбану-султан. Она сообщила, что Повелитель ждет тебя сегодня ночью.

Ниса посмотрела на нее исподлобья, затем опустила глаза и вжала голову в плечи. Она не могла произнести ни звука. Случилось то, чего она так боялась.

– Эй, да что с тобой такое? Ты не рада? Ниса?

Нергис-калфе пришлось даже потрясти ее за плечи.

– Что? Я? Рада, но… А это точно, Нергис-калфа? Повелитель не изменит своего решения? – она умоляюще посмотрела на калфу. Та прыснула от удивления.

– Разумеется, нет, что ты такое говоришь! Ниса, ты должна быть на седьмом небе. Оглянись вокруг: каждая из этих девушек мечтала бы оказаться на твоем месте! Неужели ты не ценишь своего счастья? Неужели ты забыла, о чем я тебе рассказывала? Пойми, после этой ночи твоя жизнь изменится. Ты никогда не будешь в том же положении, что остальные. Тебя ждут отдельные покои и множество подарков от султана, – Нергис перевела дух. – Ну что ты молчишь?

Ниса не знала, что сказать. Она смотрела на Нергис-калфу все тем же испуганным взглядом загнанного зверька, у которого с каждой минутой оставалось все меньше надежды на спасение. Из ее глаз потекли слезы, они стекали по щекам, обжигая кожу. Она отвернулась.

За долгие годы пребывания в гареме Нергис видела такое впервые. Она не знала другой наложницы, которая, услышав о приглашении на хальвет, не улыбнулась, довольная собой, а заплакала, причем так искренне и так горько. Возможно, все дело в том, что девушка прожила в серале очень мало времени. Обычно сюда попадали еще совсем девочками одиннадцати – четырнадцати лет и легко принимали этот новый для них мир и господствовавшую в нем систему ценностей. Девочкам внушали, что их самое большое счастье – быть замеченной султаном и получить приглашение на хальвет. Нисе около семнадцати, и в своей прошлой жизни она наверняка успела помечтать о чем-то ином, хотя и не помнила об этом. Нергис-калфа много и подолгу беседовала с Нисой, и ей казалось, что девушка ей внимает, однако, по всей видимости, она ошибалась. Похоже, в этом отношении Ниса оказалась неважной ученицей, калфа была раздосадована, однако ругать девушку ей не хотелось. Напротив, она прониклась к ней жалостью и состраданием.

– Ну, полно, Ниса, хватит. Уже ничего не изменишь. За то время, что ты здесь находишься, ты должна была бы понять, что в этом нет ничего плохого, слышишь? Тебе очень повезло, заруби себе на носу. Султан Селим добр, он не причинит тебе боли, наоборот, – она понизила голос, – ты получишь удовольствие. Ну, вспомни уроки любовных утех!

Ниса не забыла наставления Нергис, но все равно ей было невыносимо грустно, причем она сама не могла объяснить себе причину этой грусти.

– Послушай, – продолжила калфа, – я, кажется, знаю, ты боишься, верно? Это нормально, первый раз всегда немного страшно. Но поверь, ничего плохого с тобой не произойдет. И прошу, перестань рыдать, пожалуйста, иначе глаза будут сонные и уставшие. Тебе нужно хорошо подготовиться, идем, а то у нас уже мало времени.

Начались приготовления. Сначала Ниса отправилась в хамам, где служанки тщательно вымыли и выскребли все ее тело, так что оно прямо скрипело от чистоты. Его умащивали различными маслами – какими именно, Ниса не уточняла, ей не хотелось вдаваться в подробности. Она вообще постаралась отключить свое сознание и ни о чем не думать, в том числе о предстоящей ночи, и окружающая атмосфера располагала к этому как нельзя лучше. Той же самой процедуре подверглись и роскошные волосы девушки. После такой приятной, но изматывающей экзекуции ей слегка подвели ресницы, чтобы сделать и без того прекрасные глаза еще более выразительными, и нарядили в красивое платье бледно-зеленого цвета, которое было ей очень к лицу. Глянув в зеркало, Ниса увидела сногсшибательную красавицу, в которой она с большим трудом узнала себя. И вот она, закутанная в платки с головы до пят (как объяснила Нергис-калфа, наложницу султана никто не должен видеть), смирившаяся со своей участью и готовая ко всему, отправилась в покои Селима.

35

Селим ждал наложницу, сгорая от нетерпения, и вместе с тем боялся ее скорого прихода. Он знал, что скоро та, которую он полюбил, окажется совсем близко от него – и он сможет еще раз заглянуть в эти волшебные глаза, прикоснется к ее лицу, поцелует в алые губы, а потом… Вот именно этого «потом» он и опасался больше всего. Разумеется, он был в курсе, как вести себя с девушками, он десятки раз овладевал наложницами, однако почти не интересовался их чувствами, сосредоточиваясь на своих собственных ощущениях. Став султаном, он использовал наложниц как способ «снятия стресса». Наряду с вином, они скрашивали его вечера, доставляли радость, привносили что-то новое в его нынешнюю жизнь, которая казалось ему донельзя скучной и однообразной. За несколько месяцев управления государством он окончательно убедился, что это не его стихия, и переложил все заботы на плечи Великого визиря и зятя Мехмеда Соколлу, чему тот отнюдь не противился. В последнее время у Селима было несколько наложниц, которых ему присылала Нурбану, но ни одна из них не задерживала на себе его внимания. Ниса была другая, особенная. Она манила его в какие-то неведомые, очарованные дали, он осознавал, что готов пойти за ней куда угодно. Поистине, на склоне лет он стал чувствовать нежнее.

И вот распахнулась дверь – вошла она. Селим тут же поднялся ей навстречу и тепло улыбнулся. Она упала перед ним на колени и поцеловала подол его наряда.

– Я очень рад тебя видеть, Ниса! Ты… Ты прекрасна!

Она опустила глаза, и ее мягкие пушистые ресницы прикоснулись к белоснежным щекам. Он взял ее за подбородок и нежно привлек к себе.

– Ты вся дрожишь… Ты так боишься меня? Я настолько тебе неприятен?

– Нет, что Вы, Повелитель, как я могу…

– Ты очень необычная, Ниса. Знаешь, у тебя очень интересные черты лица.

Это была чистая правда. Селим невольно сравнивал девушку с Нурбану, которую когда-то считал любовью всей своей жизни. Та была очень красива, но красива какой-то ненастоящей, холодной красотой. Ему и не верилось, что такая красота может принадлежать ему. А Ниса – она такая юная, такая живая и удивительная. И настоящая. Ее образ стоит перед ним, взгляд согревает, а голос ублажает слух. Его тянуло к ней, и он ничего не мог с этим поделать, да и не желал. И еще благодаря ней он впервые за много лет смог забыть о брате. Не проходило и дня, чтобы он не думал о Баязиде, а вот сегодня не вспомнил ни разу. Все мысли были заняты только ей одной. Даже закадычный друг Иосиф Наси не смог добиться аудиенции. Селим не хотел видеть никого, кроме нее.

– Ниса, – продолжил он. – Ты должна знать: со мной такого никогда не было. Поверь, я не обманываю тебя. Да, я уже не молод, а тебе, наверное, и вовсе кажусь стариком, но поверь, я говорю искренне.

Волнение Нисы зашкаливало. Она пыталась вспомнить уроки любовных утех и наставления Нергис-калфы, но у нее все вылетело из головы. Она впервые находилась настолько рядом с мужчиной, а ведь этот мужчина – не кто-нибудь, а султан Османской империи, Повелитель, тень Аллаха на земле. В ней боролись противоречивые чувства: с одной стороны, ей хотелось бежать отсюда – быстро и без оглядки, а с другой – ей вдруг стало интересно, что же сейчас будет. И потом она видела, что интересна султану. Ведь он не набрасывается на нее и не пытается овладеть силой. Напротив, он пытается поговорить с ней, причем слова его, действительно, звучат очень правдиво. Неужели она сумела пробудить чувства в султане? Ей было трудно в это поверить, но она верила.

– Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь, пожалуйста.

– Повелитель, я не знаю, что говорить, – быстро затараторила Ниса. – Я Ваша рабыня и сделаю все, о чем Вы попросите.

– Знаешь, я… – тут его рука потянулась к бокалу с вином, что не ускользнуло от внимания Нисы, – я ждал тебя. Расскажи мне о себе. Как тебе здесь живется? Тебя не обижают?

Ниса вся встрепенулась. Подобных вопросов от султана она не ожидала.

– Все в порядке, Повелитель, но… Если честно, я не могу сказать, что в восторге от здешней жизни, – вдруг выпалила девушка.

Ниса сама не верила, что смогла произнести такое. Это же была неслыханная дерзость, которая заслуживала самого сурового наказания. Султан нахмурился.

– Что же тебя не устраивает?

– Повелитель, простите меня, я… Я всем довольна, пожалуйста, не гневайтесь, – она смотрела на него умоляющими глазами.

– Ниса, я действительно разгневаюсь, если ты сейчас же не ответишь на мой вопрос.

Голос Селима звучал твердо и не допускал никаких возражений. Ниса залилась краской стыда.

– Повелитель, – произнесла она чуть слышно. – Я веду себя неподобающим образом. Нергис-калфа сказала бы, что я не ценю своего счастья… Но… – она запиналась, – дело в том, что я этого не хотела. Повелитель, я недавно в гареме, и этот мир пока еще не мой. Я ведь потеряла семью, и мне нелегко оправиться от этой утраты. Здесь очень красиво, но меня не покидает ощущение, что все это неправильно. Знаю, что любая из девушек мечтала бы сейчас стоять на этом месте и уж наверняка не тратила бы время на эти пустые разговоры, но я… Я просто не могу Вас обманывать, Повелитель. Не могу и не умею говорить неправду.

Селим молчал, задумавшись над ее словами. Так вот она какая! Не зря она сразу привлекла его внимание. Не уметь лгать – это огромная редкость для женщин султанского гарема. Ложь – это, пожалуй, самое безобидное оружие, которое они используют, дабы продвинуться по «лестнице счастья» и завоевать расположение султана, а эта девочка, по ее собственному признанию, не желала его обманывать, и он видел, что это действительно так. Она часто объявила, что не хочет находиться в покоях Повелителя, – где это такое видано? Ему бы рассердиться, а он не мог. Почему? Неужели он слаб настолько, что не может распоряжаться даже собственной рабыней?

Но она не похожа на других рабынь. Она ведь не желает его обольстить. Предыдущая наложница устроила целое представление, чтобы понравиться султану и доставить ему удовольствие. Ей это удалось, но она показалась Селиму слишком приторной, но, как известно, от приторной сладости живот крутит еще сильнее, чем от голода. Посему он больше не стал вызывать ее к себе в покои.