Стоп! Что, блять, со мной не так? Я сразу же остановилась, охваченная стыдом. Я правда собиралась стоять тут и трогать себя, смотря на спящего мужчину. Годящегося мне по возрасту в отцы? Практически моего отца? Я не могла.

До тех пор, пока он не приказал мне, конечно же.

Я была его. После того, что он делал со мной, я была поражена. Одержима. Мое тело теперь принимало решения. Мое либидо во главе. Он посеял что–то в моей душе, оргазмы подпоили это, и теперь оно выросло как лесной пожар, пока я спала. Как бы то ни было, кем бы я не была раньше, когда я отправилась в это путешествие в горы, той девушки больше нет.

Я смотрела видео, как однажды жеребенок, молодая лошадь, которая была рождена и выращена в зоопарке или типа того, где он жил свою короткую жизнь на бетоне или может быть грязи, но так и никогда не ступавший на траву. Его привезли в новый дом в трейлере, и когда открыли двери, и он смог выйти, он опасливо спускался, пока наконец не встретился с этой странной, мягкой, зеленой штукой. Он был в ужасе. Он как бы наступил на траву только одним копытом и сразу же его убрал. Он наклонился и понюхал травинки, встряхивая гривой. Он снова поставил копыто на траву, проверяя, может ли она выдержать его вес. Еще несколько шагов, и она показалась безопасной. Через несколько секунд он был самым счастливым пони, которого вы когда–либо видели, прыгающего и резвящегося на пастбище. Все, что он упускал в своей жизни, но не знал этого, была трава. И пространство. Для свободы.

Смотря это видео, я не была уверена, что испытывала что–то похожее. Может быть, если собрать все мои праздники и Дни рождения. Может быть. Но скорей всего нет.

Мне нужно было резвиться. Чтобы узнать больше об этом прекрасном, новом мире, который Джон для меня открыл. Я оглянулась вокруг и встала на колени рядом с Джоном.

Если есть шанс, что все события прошлой ночи можно списать на пьяную голову или оставить без обсуждения, сославшись на момент безумия, то он был потерян. Я в нем нуждалась. Сейчас.

Я тяжело сглотнула и дрожащей рукой потянулась к его штанам.

Глава 6

Моя рука замерла в миллиметре от Джона. Если раньше не было поворота назад, что очевидно, я бы бросилась с этим со скалы. Я держала руку и глубоко дышала, стараясь замедлить колотящееся сердце. Вся комната казалась заполненной электричеством, как во время шторма, но на самом деле за окном медленно падал снег, постепенно умирал огонь в камине, и внушительная грудь Джона спокойно поднималась и опадала.

Казалось, только я была взволнованна. Возбуждена точнее. Я посмотрела на его лицо, где малейший намек на улыбку тронул уголки его губ. Ему снился сон? Я?

На его пижамных штанах были пуговицы, и, призвав все ранее не использованные навыки по вскрытию сейфов, я опустила пальцы на первую пуговицу, расстегивая ее, пока мои глаза следили за лицом Джона, за любым знаком, что он просыпается от моих действий. Он казался глубоко погруженным в сон, его дыхание не изменилось, так что я потянулась ко второй пуговице, что оказалось задачей потруднее. Ткань вокруг него была натянута, четко обрисовывая, что было под ней. Моя награда. Его член.

Пуговицу, которую я расстегнула, позволила бы просунуть внутрь палец, может два, но не позволили бы в полной мере достигнуть того, в чем я так отчаянно нуждалась. Возможно, я смогла бы приспособиться.

Я скользнула указательным пальцем внутрь, все еще следя за его красивым, сонным лицом. Мой палец почти сразу столкнулся с препятствием, приятной мягкостью, которая могла быть только одним. Я медленно прошлась по нему ноготком, чувствуя, что могу выпрыгнуть из собственной кожи в этот момент. Мне как–то странно нравилось быть такой порочной.

Мой палец ласкал и исследовал его, и хотя его дыхание казалось таким же глубоким, а веки закрытыми, его член начал реагировать. Я смотрела, как он медленно напрягается, ища место, чтобы встать в свой полный размер. Чтобы трахнуть что–нибудь.

Я вынула палец, найдя вторую пуговицу, расстегнула ее, расширяя расстояние для своей руки.

Мое сердце колотилось где–то в ушах; если бы я повернулась и увидела парня, полностью одетого в форму для марша, который молотил в барабан, я бы не удивилась. Никогда не думала, что у меня настолько сильно может колотиться сердце.

Теперь у меня был полный доступ, так что я протянула руку и взяла его твердеющий ствол, вытащив его прежде, чем он стал бы слишком большим, иначе пришлось бы снимать штаны, что точно разбудило бы его.

Он будто бы лениво перекатывался, сам по себе. Он был где–то в середине процесса до полностью напрягшегося и пульсирующего. Но уже наполняющим рот слюной толстым. Число членов, эрегированных или нет, которые я видела в своей жизни, было ничтожно малым. Но в тот момент я поняла, что никогда не видела более идеального. Более мужественного.

Он был широкий и мускулистый, и даже не смотря на запах камина, я могла чувствовать аромат Джона. Слабый аромат пота и неопределимого мускуса, что могло быть только чистым тестостероном.

Я была заворожена его членом, нежно поглаживая указательным пальцем его длину, чувствуя исходящий от него жар; его вес. Силу.

Моя рука открылась для его ствола, обернувшись прямо посередине. Осталось еще много места на каждом конце, а мой большой и указательный пальцы не могли соприкоснуться без небольшого давления. Он что еще не полностью, блять, поднялся?

Я невольно облизала губы, медленно ведя кулак, чувствуя, как он запульсировал под моими пальцами.

– Возьми его в рот, Жозефина. Пососи папочкин член.

Кровь застыла в моих жилах.

Джон проснулся.

Проснулся и увидел свою хорошую девочку на коленях, ласкающую его член.

Я чувствовала себя как человек в фильме ужасов, кто только что услышал шум за спиной, но кто знал, что если он обернется и увидит это, то это конец. До тех пор, пока он не смотрит, его не могут убить. Так? Мои глаза застыли на огромном члене в моей руке, и я надеялась, что голос, который я слышала, просто шутка моего мозга.

Старая шутка о собаках, которые гонятся за автомобилями, не задумываясь над тем, что они сделают, если догонят. Я была собакой, которая вонзила зубы в бампер того внедорожника вниз по улице; и что дальше?

– Жозефина, по тому взгляду я могу сказать, что ты хочешь его попробовать. Сделай это. Твой папочка хочет почувствовать твой ротик на себе. Ты хочешь сделать мне приятно, м? Никто не узнает. Это будет наш секрет, малышка. Мммм. Да. Очень хорошо, моя принцесса.

Он уже продемонстрировал, что знает мое тело лучше, чем я. Теперь он и мысли мои мог читать? Я хотела попробовать его. Пососать его. Взять его так глубоко в горло, как только смогу. Покориться ему. Покориться Джону. Мне понравилось, когда он попросил пососать папочкин член, понравилось притворяться делать что–то грязное.

Если бы уже не было грязным то, что мы трахались.

Я погладила его снова, подняв его перпендикулярно его телу. Я наклонилась, закрыв глаза и открыв рот.

– Хорошая девочка.

Блять, блять, блять.

Просто услышав, как он называет меня так, я затопила лосины для йоги.

Я обхватила его своим ртом, вбирая так глубоко, как только могла, моя рука обернута вокруг ствола. Я качнула головой раз, потом второй, двигая шеей и покручивая языком, желая попробовать каждый его миллиметр. Он был идеальным для моего рта, его головка оказалась прямо напротив моих губ, когда я подняла голову и захныкала от чистой, неразбавленной похоти. Я делала минеты раньше, но это было больше обязанностью. Я должна была доставить какому–нибудь парню острые ощущения, несколько минут удовольствия взамен на то, что он скажет, какая я красивая. Типичная сделка между сексуально активными подростками по всей Америке.

Но я никогда не сосала член. Так охотно. Непристойно. Мокро. Как голодная шлюха, питающая саму душу через кончик мужского естества моего любовника.

Он хмыкнул и удобнее устроился на диване, откинувшись назад, чтобы его обслужили. Этим я была в этот момент. Кем–то, чем–то, кто доставит этому пульсирующему члену удовольствие. Ничего больше, ничего меньше.

Он нагнулся и убрал волосы с моего лица за ухо, чтобы наблюдать за тем, что я делаю.

Я почувствовала, как мое лицо покраснело от стыда, зная, что он будет смотреть на меня, маленькую девочку, которая выросла на его глазах, каждый выпускной которой он посещал, несколько концертов там и сям, дни рождения и игры, а сейчас он смотрел, как я пускаю слюни по всему его члену, как будто у меня жар. По его огромному члену.

– Понятия не имел, что ты такая покорная. Тебе очень нравится сосать мой член, не так ли, Жозефина?

Его слова ударили меня как электрошоком, заставляя меня извиваться под его взглядом.

Я попробовала кивнуть и издать звук, напоминающий «да», не выпуская его безмерно напрягшийся член изо рта.

Он усмехнулся.

– Такая хорошая девочка.

Если он скажет это снова, я кончу. Без сомнений. Каждый раз, когда он звал меня хорошей девочкой, это чувствовалось, как будто он входит в меня. И я удвоила попытки удовлетворить его.

Я остановилась на секунду.

– Папочка? Я хорошо это делаю?

Он застонал. Это был ответ.

Я сосала, стонала и лизала, и хныкала, воспевая его длину и ширину. Краем глаза я видела, что он отодвинул куда–то книгу и положил руки за голову. Полностью расслабленный. Только эта была видимость. Он потянулся на конец стола за ним и взял телефон, пролистывая почту, не обращая на меня внимания.

В то время как я должна была быть подавлена его равнодушием к отчаянному способу, которым я любила его член своим ртом, все произошло наоборот. Я была окутана сексуальным пламенем. Он меня игнорировал. Он проснулся и ему нужно было просмотреть тексты, емейлы, может быть, портфолио. Кто знает? Все, что я знала, это его член, и то, что я должна доставить ему удовольствие. Сосать, бороться, чтобы продвинуть каждый сантиметр в горло, и моя единственная награда – это случайный вздох удовольствия Джона.

Я крутила бедрами, сжимала их вместе, но мне нужно было больше. Моя левая рука вцепилась в диванную подушку так, что побелели костяшки, но я опустила ее на свое колено, потом в пояс штанов для йоги, к мокрому месту, которое когда–то было киской. Я очень сильно хотела кончить.

– Ц–ц–ц, Жозефина. Сосредоточься на члене. Твое удовольствие только с моего разрешения. Не с твоего. Я твой папочка. Делай, как я сказал.

Какого. Хуя.

Этот мужчина. Этот красивый, несравненный мужчина, который полностью меня игнорировал, сказал, что я не могу потрогать свою собственную киску? Пока его член пульсировал у меня в горле и истекал липкой, сладкой смазкой в мой рот, так сильно, что она стекала у меня по подбородку?

Да. Да, сказал. И моим единственным вариантом было подчиниться. Его голос, не моя воля или желания, контролировал мое тело. Со стоном разочарования, я убрала руку из штанов и обернула ее вокруг его ствола, я вся была сосредоточена на Джоне.

– Мы должны выбить из тебя эту маленькую капризную негодницу, Жозефина. Возьми меня глубже.

Глубже? Он что тронулся? Я уже сейчас еле справлялась, мое лицо и горло мокрые от этих попыток.

Я попыталась принять больше и почувствовала его руку у себя на голове, нежно, но настойчиво направляющую меня.

– Смысл в том, чтобы сдаться. Ты должна сдаться, чтобы превозмочь свой рвотный рефлекс, Жозефина. Этот рефлекс – акт самосохранения. Можешь избавиться от него, только отказавшись от «себя». Только удовольствие сейчас важно. Мое, и то, которое ты получишь, видя его. Мой оргазм должен быть первостепенным. Он значит даже больше, чем твой собственный.

Пока он говорил, я не успела осознать, что Джон давил на мой затылок, и когда слово «собственный» покинуло его вкусный рот, я осознала, что мое лицо было прижато к его промежности, к ткани его штанов, и я взяла его настолько глубоко, насколько никогда не смогла бы представить. Чувство гордости было ошеломляющим. Возбуждение абсолютным.

– Хорошая девочка. Ты делаешь мне приятно.

Я сжалась, восторженная дрожь прошла по моим бедрам и пояснице. Он снова заставил меня кончить, не прикасаясь ко мне. Глубокий, невероятный оргазм, пока я прижималась к нему лицом, игнорируя жжение в горле и легких. Слезы катились по щекам. Они были вызваны не печалью; они были знаком того, что мое тело снова испытало что–то типа перегрузки.

Я медленно поднялась, выпуская его мокрый, величественный член с громким вздохом. Все было тихо, кроме нашего общего тяжелого дыхания. Он молча поднялся и снял пижамные штаны, откинув их куда–то.

– На диван, Жозефина. На колени. Покажи свою шикарную задницу снова.