— Похоже, ты знаешь. Так почему бы не поделиться со мной?

Джулс покачал головой и посмотрел капитану прямо в глаза. И как бы сильно Саважу ни хотелось стукнуть парня по башке, его всегда восхищали те, которые не отступали, когда были правы. А как бы ни было неприятно признавать это, Джулс был прав.

— Не думаю, что нужно перечислять, со скольких сторон такое было бы полнейшей дурью. Нет ни одной причины, почему мы бы не смогли разгромить «Акул» в третьей игре и выйти в третий круг. И тогда нас от Кубка будут отделять всего две команды. Уверен, что мне не нужно рассказывать, насколько это все может помешать тебе и всем остальным.

— Ты прав. Не нужно. — Тай встал. — Вот почему мы с миссис Даффи обсуждали то, что мой отец встречается с ее матерью.

Это было правдой. А попутно он смотрел на Фейт так, словно она стояла перед ним обнаженная.

— Ты мне нравишься, Джулс. Если бы ты мне не нравился, я бы просто велел тебе не совать нос в мои дела. — Саваж двинулся к двери, но остановился, чтобы посмотреть в лицо собеседнику: — Буду с тобой откровенным. Каждый игрок в клубе видел ее снимки в «Плейбое». Нет никакого смысла отрицать это. Черт побери, ты и сам их видел, и, похоже, миссис Даффи нисколько из-за этого не переживает. Но есть огромная разница между тем, чтобы думать о том, какая она на этих фотографиях, и продвинуться на шаг дальше. И позволь тебя заверить, ничто не сможет помешать мне на пути к финалу. То, что я не могу выиграть Кубок, пятнадцать лет преследует меня. Теперь лишь один удачный бросок в овертайме отделяет меня от того, чтобы имя Саважей появилось на этом кубке, и последнее, что я собираюсь сделать, — это облажаться, — он бросил на Джулса еще один жесткий взгляд и вышел из комнаты.

БМВ был припаркован на нижнем уровне, и по дороге домой Тай думал о том, что нужно сделать в завтрашней игре. Им необходимо подавить оборону «Сан-Хосе», закрепить успех второго круга и выйти в третий. Он думал о Фейт и Джулсе. А еще о собственном отце и матери Фейт. Почему из всех женщин в Сиэтле старик выбрал именно ее? Тай не мог этого понять. Как будто член Павла Саважа был словно дудочка сказочного крысолова, и женщины следовали за ним повсюду.

Переехав по понтонному мосту через озеро Вашингтон на Мерсер-Айленд, Тай припарковал БМВ между своим «Бугатти Вейрон» и «кадиллаком» отца.

— Господи, папа, — сказал, заходя в кухню и бросая ключи на темно-коричневую гранитную стойку, Тай. — Ты не рассказывал мне, что Фейт Даффи застукала тебя за сексом с ее матерью.

Павел пожал плечами, отворачиваясь от холодильника и закрывая дверцу.

— Предполагалось, что она в Калифорнии, — он открыл банку «Молсона» и снова пожал плечами, словно это все объясняло, — но девочка заболела и вернулась домой раньше времени.

Тай сомневался в болезни Фейт, подозревая, что внезапный отъезд из Сан-Хосе был вызван, скорее, их поцелуем в холле, чем несвежей рыбой или вирусом гриппа.

— Почему ты не сказал мне?

— У тебя предвзятое отношение, — Павел поднес банку ко рту и сделал глоток.

— Нет. Ты не сказал, потому что знал: мне это не понравится, — Тай вздохнул и покачал головой. — Пап, Сиэтл — большой город. Ты что, не мог найти для траханья кого-нибудь кроме матери Фейт Даффи?

Павел медленно опустил банку с пивом:

— Не будь так груб, Тайсон.

В этом был весь Павел. Ты можешь обращаться с женщинами, как с дерьмом, — это нормально. Но ты не можешь говорить о них неуважительно.

— А что будет, когда ты с ней порвешь? — В том, что это случится, Тай не сомневался.

 Мне не хочется иметь дело с являющейся сюда истеричкой.

Как всякий раз, когда женщины обнаруживали, что Павел женат, или не собирается жениться на них, или бросает их ради другой.

— Вал не из тех, кто слишком привязывается. Она приехала ненадолго, чтобы поддержать дочь в трудное время. Любящая мать.

Что поднимало тему, на которую Тай уже давно хотел поговорить. Он не мог просто взять и спросить своего старика, когда тот собирается к себе домой: вместо этого поинтересовался:

— Какие у тебя планы? — подходя к холодильнику и открывая дверцу.

Павел опять пожал плечами и поднял банку:

— Сейчас выпить пива. А потом Валери пригласила меня на ужин. Уверен, дамы не станут возражать, если ты к нам присоединишься.

После недавнего разговора с Фейт и невероятного стояка, которым она наградила Тая, этого точно не будет.

— Я встречаюсь с парнями в «Конте» — поиграем в покер, покурим сигары.

У него определенно было настроение надрать кому-нибудь задницу за карточным столом.

— Ты слишком много времени проводишь в мужской компании, и это делает тебя раздражительным.

— Я не раздражен! Господи, когда же все перестанут к этому цепляться!

— Ты всегда был чувствительным, — покачал головою старший Саваж. — Как и твоя мать.

Опять отец нес чепуху. Чувствительный? Как мать? Тай совсем не был похож на мать. Та провела всю жизнь, любя не того мужчину. А Тай ни разу не влюблялся.

— Тебе нужно найти женщину, — посоветовал Павел. — Которая заботилась бы о тебе.

Это лишь доказывало, насколько хорошо отец знал собственного сына. Женщина была последним, в чем он нуждался. Грязная интрижка — другое дело, но даже это было слишком сильным отвлекающим фактором. А сейчас Тай не мог позволить себе отвлечься даже на быстрый перепихон.

Глава 12

В понедельник утром Джейн Мартино вошла в офис Фейт, расположенный в «Кей Арене». Изящная, миниатюрная, темноволосая женщина в очках, Джейн почти не пользовалась косметикой и с головы до ног была одета в черное. Она оказалась скорее миловидной, чем красивой, и совсем не такой, какой Фейт ожидала увидеть светского обозревателя и жену бывшего звездного вратаря Люка Мартино.

— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — произнесла Джейн, пожимая руку миссис Даффи. Журналистка поставила на стол черный кожаный портфель и стала перебирать находящиеся там бумаги. — Мне пришлось пригрозить Дарби физической расправой, если он не позволит мне, наконец, взять у вас интервью. А еще я натравила на него его жену.

— Не знала, что он женат.

Фейт долго думала, что надеть для интервью, и остановилась на белой блузке, черной юбке-карандаш и черных кожаных лакированных «лодочках» с ремешками крест-накрест. И явно перестаралась.

Джейн вытащила блокнот и ручку:

— На Каролине, моей лучшей школьной подруге. Я их познакомила.

— Ух ты. Вы все еще общаетесь со школьной подругой. — Фейт не смогла бы ответить, почему посчитала этот факт таким необычным: скорее всего потому, что сама не виделась с одноклассниками уже лет пятнадцать или около того.

— Мы с ней разговариваем почти каждый день.

— Это, должно быть, здорово. Поддерживать дружеские отношения так долго. — Фейт покачала головой: — Я не хотела, чтобы это прозвучало настолько тоскливо.

Джейн посмотрела на нее сквозь линзы очков, продолжая рыться в портфеле:

— Все в порядке. Люди приходят и уходят. Нам с Каролиной повезло, что мы по-прежнему есть друг у друга.

— Вы собираетесь это использовать? — спросила, увидев небольшой диктофон, который Джейн вытащила из портфеля, Фейт. Не дай бог, она скажет что-то нелепое, и это попадет в газету!

— Диктофон — моя страховка в той же мере, что и ваша. — Журналистка положила устройство на стол и поставила портфель на пол. — Не волнуйтесь. Я не собираюсь задавать вам неудобных вопросов. Это не разоблачение и не сенсация. Хоккейные фанаты Сиэтла взволнованы серией плей-офф и заинтересованы вами. Они хотят узнать чуть больше о Фейт Даффи. Вам не нужно отвечать на вопросы, которые заставят вас чувствовать себя неловко. Достаточно честно?

Фейт немного расслабилась:

— Достаточно честно.

Джейн села и начала интервью с простых вопросов: где Фейт родилась, как встретила Вирджила. Затем спросила:

— Вам только тридцать лет. Каково это — владеть клубом НХЛ?

— Шокирующе. Невероятно. Я все еще не могу в это поверить.

— Вы не знали, что унаследуете команду?

— Нет. Вирджил никогда не упоминал об этом. Я узнала о его решении лишь в день оглашения завещания.

— Ого! Неплохое наследство. — Джейн посмотрела на нее: — Наверное, многие женщины хотели бы оказаться на вашем месте.

Точно. Жизнь у нее — просто сказка.

— Все это требует больших усилий.

— Что вам известно об управлении организацией, такой, как «Чинуки»?

— Вообще-то, не очень много, но я учусь каждый день. Учусь без отрыва от производства и действительно начинаю понимать хоккей и принципы работы команды. Это не так страшно, как казалось несколько недель назад. Разумеется, Вирджил был достаточно дальновиден, чтобы нанять грамотных людей и позволить им заниматься их работой. И это облегчает мне задачу.

Джейн поспрашивала о забитых шайбах, набранных очках и шансах «Чинуков» на Кубок Стэнли. В прошлую субботу «Чинуки» со счетом 4–2 побили «Акул» в шестой игре. В четверг в Детройте им предстояло сыграть матч третьего круга с «Ред Уингз».

— Зеттерберг и Дацюк были лучшими игроками в своем дивизионе во время регулярного чемпионата, — сказала Джейн, упомянув двух хоккеистов «Детройта». — Как вы планируете заставить их притормозить?

— Нам просто нужно играть в свой хоккей. В прошлую субботу у нас было тридцать два голевых момента против семнадцати у «Акул».

Женщины вышли из кабинета и направились вниз на арену, где проходила тренировка команды.

— Все считают, что мы должны бояться «Детройта», — говорила Фейт. Чем дальше они продвигались по проходу, тем сильнее чувствовалось, как воздух сгущается от тестостерона.

 У них есть талантливые игроки, но ведь и у нас тоже. Думаю, тут все будет зависеть от того… — она подумала о Тае и улыбнулась, — не тонка ли у игрока кишка.

— Привет, миссис Даффи, — окликнул Фрэнки Качински, когда Фейт и Джейн подошли ближе. Он стоял в проходе с паяльной лампой, нагревая крюк своей клюшки.

— Здравствуйте, мистер Качински, — ответила Фейт. Каблуки ее туфель тонули в толстом покрытии пола. Фрэнки было под тридцать, а сложением он напоминал танк. Сейчас на хоккеисте были тренировочные штаны, низко сидящие на бедрах, и пара шлепанцев. На голой спине красовалась тату питбуля. Внимание миссис Даффи привлекла игра мышц Фрэнки, когда он разогревал клюшку. — Как дела?

— Отлично. — Его темная борода подошла бы какому-нибудь дикарю. Фрэнки сверкнул нахальной, самоуверенной улыбкой. Фейт внезапно четко осознала, что окружена мужчинами. Огромными, сильными мужчинами, возвышавшимися над ними с Джейн.

Некоторые из которых были полуобнаженными. — Собираетесь потренироваться с нами сегодня? — поинтересовался Качински.

Уолкер Брукс вышел из раздевалки и забрал коньки с заточки. Фейт пришлось побороть желание повернуть голову, чтобы рассмотреть его получше.

— Забыла свое снаряжение. — Из глубины души Лейла отчаянно рвалась наружу. Она пиналась и умоляла взглянуть на парня — хоть разочек, украдкой. Всего разок… но миссис Даффи не смотрит на мужские задницы. По крайней мере, не в присутствии репортера. — Может, в другой раз? — Фейт прилагала все усилия, чтобы не отводить взгляд от лица Фрэнки.

Из раздевалки вышел Влад Фетисов со шлемом в одной руке, клюшкой в другой и на коньках, широко улыбнулся и подошел к посетительницам.

— Привет, малышка Шарки, — поприветствовал Джейн русский.

— Привет, Влад, — отозвалась та. — Как жизнь?

— Хоросшо. Как Щасливчик? — спросил он, имея в виду мужа Джейн.

— В порядке.

Как только Влад отправился на лед, Фейт спросила:

— Почему он назвал вас «Шарки»?

— Это прозвище, которое мне дали парни, потому что я побила их всех в дартс. Они очень любят соревноваться во всем, что делают.

Остановившись с Джейн на выходе, Фейт оглядела каток. Игроки на льду разбились на две группы. На одной половине поля тренировались нападающие, на другой работали защитники. Парни казались даже еще более неряшливыми и неопрятными, чем обычно, но катались с размеренной четкостью и мастерством, рассекая по льду туда и обратно, пасуя друг другу шайбу. На арене было около пятнадцати человек, все в темно-синих тренировочных свитерах и белых шлемах, но, словно притянутый невидимой силой, взгляд Фейт замер на широких плечах и темных волосах, выбившихся из-под белого шлема. Хоккеист стоял спиной к ней посередине арены, но Фейт не нужно было видеть его лицо, чтобы узнать Тая. Что-то теплое в глубине живота подсказало ей.

— Влад немного развратник, — сказала, к счастью, Джейн, отвлекая ее от созерцания фигуры в центре льда.