Анна Дубчак - Натали

– Откуда она узнала обо мне?

– У вашей приятельницы Сары есть сестра…

– Майя?

– Да, она вышла замуж за родного брата Ребекки… И та ей рассказала о вашем необыкновенном даре.

– И вы решили использовать меня как подопытного кролика?

– Мы просто хотели проверить ваши способности, с тем чтобы в дальнейшем использовать их в более глобальных целях…

Ведь вы совершенно уникальный человек. И это просто чудовищно, что в России еще никто всерьез не заинтересовался вашим феноменом.

– О каких глобальных целях идет речь?

– О корыстных, каких же еще?! Ведь с вашей помощью можно не только раскрывать преступления, чем вы занимались все последние годы… Преступления, кстати, преступлениям рознь. Разве война – это не преступление? Вполне возможно, что, тщательнейшим образом исследуя ваш мозг и принцип взаимодействия вашего сознания с внешними факторами, мы бы смогли повлиять даже на политическую обстановку в мире…

– Да вы точно сумасшедший…

– Ведь если вам дать в руки личную вещь какого-нибудь президента и заинтересовать вас, скажем, готовящимся преступлением, то с помощью ваших ассоциаций вы смогли бы заглянуть хотя бы немного в будущее… Или же подсмотреть за действиями вышеуказанного лица… У вас это блестяще получается…

– Но откуда вам это знать? Ведь все, что якобы происходило в моих видениях, вы знаете лишь с моих слов, а я, как я уже вас предупредила, могла бы рассказать вам еще и не такое… Почему вы верите мне? И к чему весь этот спектакль?

– Все элементарно просто: мы старались создать для вас такую обстановку, при которой вы бы находились в постоянном нервном напряжении… Да, вы правильно сказали: мы даже наняли для этой цели карликов, чтобы поразить ваше воображение лабораторией и теми опытами, которые там якобы проводились над этими несчастными… Мы намеренно пугали и путали вас, а Ги…

– И Ги все знал?

– Нет, для него мы придумали сказку про влюбленного в вас мужчину… Просто у Ги действительно на той вечеринке пропала эта синяя штука…

– Но ведь он знал о моем даре?

– Разумеется, ему все рассказала Сара, вот он, как биолог, и заинтересовался, но, скажу я вам, довольно поверхностно…

– Ну допустим, что вы поразили мое воображение, что дальше?

– А дальше происходили ваши видения, по которым мы судили о ваших способностях и, еще раз повторяю, пытались понять принципы появления тех или иных видений…

– Но вы же не могли видеть мои видения!

– В том-то и дело, что могли…

Она была совершенно сбита с толку.

Луи встал и подошел к роялю, положил руку на ажурную подставку для нот и, произведя незаметное движение, достал откуда-то изнутри небольшой черный цилиндрик с проводками.

– Что это?

– Это камеры… Они повсюду, ими просто нафарширован весь замок… Особенно, разумеется, музыкальная комната…

– И вы хотите сказать, что записывали мои видения на пленку?

– Разумеется. Все до единого. Даже то, что вы только что увидели…

– Но я видела мертвую Гаэлль.

– Правильно, она умерла.

– Но почему?

– Потому что наши планы не совпадали…

– Вы убили ее?

– Я был вынужден это сделать…

– На кого вы работаете?

– Только на себя… Мы: это я, Ги и Ребекка – хотели предложить вам сотрудничать с нами… Но Ребекка придумала новый ход… Вы не поверите: она хотела, чтобы вы родили ребенка, обладающего точно таким же даром, как и у вас…

– Но каким способом она намеревалась это сделать?

– Найти вам здорового партнера и начать эксперимент, но на это ушло бы много времени…

– Так… А что предлагаете вы?

– А меня интересуют только деньги. И здесь ваша помощь окажется просто неоценимой… Париж – город богатых людей.

– Вы предлагаете грабить квартиры или чистить карманы прохожих на улице?

– У вас достаточно фантазии, чтобы придумать что-нибудь поинтересней… Существуют различного рода экономические, политические, финансовые и коммерческие тайны, что, впрочем, одно и то же… Иногда за какую-нибудь информацию можно получить денег куда больше, чем вы можете себе представить…

– Но какова тогда будет ваша роль? Я могу заниматься этим и без вашей помощи…

– Неправда, вы женщина, а женщина не может обходиться без мужчины… Я буду поставлять вам клиентов и снабжать необходимой информацией, которой должно хватить на вашу работу…

– Но почему вы заставляли меня работать, не выходя из замка?

– Я создавал для вас экстремальные условия…

– Вы идете ужинать или нет?

Наталия от неожиданности аж подскочила на месте: к роялю энергичной походкой направлялась живая и здоровая Гаэлль… Только вот одета она была несколько иначе… На ней был изящный черный костюм, а вместо длинных черных волос на голове была короткая светлая стрижка.

– Ну, Луи, я вижу ты совсем заморочил девчонке голову… Не слушайте его, Натали, он не убивал меня, а все остальное – чистая правда… Правда, я вас не собиралась ни с кем спаривать… Это его экспромт…

– Что мне нужно сделать, чтобы вы выпустили меня отсюда?

– Ровным счетом ничего… – отозвалась Гаэлль. – Вы и так хорошо поработали… Кстати, я часа два назад звонила Ги – он встретился с Изабель, но та говорит, что никакого маркера или чего-то, напоминающего его, она не брала и не видела…

– Вы хотите сказать, что я могу прямо сейчас выйти из дома?

– Конечно. Я предупредила сторожа Анри, чтобы он открыл вам ворота…

– А как же охрана? А доберманы?

– Они сделали свою работу и ушли.

– Значит, если я решу сюда больше не возвращаться, вы не станете меня преследовать?

– Нет, конечно… У нас на вас так много материала, который нам еще предстоит изучить, что я больше чем уверена – с таким биологическим или психологическим багажом, назовите как хотите, вам уже очень скоро станет скучно находиться в вашей Тмутаракани… Мы предлагаем вам хорошую работу и, соответственно, большие деньги…

– А оставшиеся полтора миллиона?

– Чек я оставила в вашей комнате, на кровати…

– Неужели все, что происходило в стенах этого замка и за что были заплачены, я думаю, немалые деньги, стоит того?..

– Разумеется… Вы не смотрите, что я так молодо выгляжу, мне уже достаточно лет, чтобы я могла заявить: я знаю людей. И я верю, что вы вернетесь… Пусть это будет даже через год… И вы принесете нам в тысячу раз больше денег… Если будет угодно ознакомиться с нашими планами, звоните в любое время…

– Послушайте, но раз вы все видели на своих кассетах, как же вы можете объяснить те два трупа в винном погребе Пьера Барта?

– Эта история нас не интересует, правда, Луи?

Луи, который все это время сидел рядом на стуле, словно проснулся, но потом как-то сник, опустил голову и чуть слышно захрапел…

– Он больше всего на свете любит поспать… – улыбнулась Гаэлль и нежно провела рукой по щеке Луи.

– И вам совершенно неинтересно узнать, кто убил Эдит?

– Мы не занимаемся убийствами… Хотя в этом случае шантаж был бы очень кстати…

– Вы страшный человек, Гаэлль…

– Ребекка, – поправила она Наталию.

– Нет, для меня вы останетесь Гаэлль.

Она шла по Парижу и не чувствовала под собой ног. Никогда еще она так остро не ощущала свободу.

И хотя витрины магазинов были по-рождественски нарядны и за прозрачными стеклами горели елки, в Париже шел дождь. Но это был восхитительный дождь. Теплый и чистый.

Она не помнила, сколько шла, пока не догадалась остановиться у таксофона и, купив в соседней аптеке жетоны, позвонила Катрин.

– Ты жива? – спросила перепуганная горничная, забывшись и неожиданно для себя перейдя на ты.

– Со мной все в порядке… Я же говорила, что меня с кем-то спутали… А что у тебя нового?

– Ты сейчас удивишься, но я развожусь с мужем и уезжаю в Лозанну…

Наталия почувствовала, как вся покрывается мурашками.

Пьер… Художник Пьер…

– И когда же вы собираетесь лететь в Лозанну?

– Для начала он хотел бы выяснить что-то относительно своей сестры…

«Наконец-то…»

– Хорошо, я скоро приеду… Ты можешь пообещать мне, что до моего возвращения ты не передумаешь лететь в Лозанну и что вы оба, Пьер и ты, будете ждать моего возвращения с бутылкой шампанского?

– Конечно!

Чувствовалось, что Катрин переживает самые чудесные мгновения своей жизни.

Наталия вспомнила про Логинова, и ей захотелось поплакать.

«Потом слезы, шампанское, Логинов…» – И она, остановив такси, поехала к Анне.

И снова было все мокрое: сад, калитка, ворота, дорожка…

Окна горели теплым золотистым светом.

Наталия, впрочем как и всегда, еще не знала, как именно будет действовать, но увидеть Анну, перед тем как покинуть Париж, она хотела во что бы то ни стало.

Она остановилась перед дверью и позвонила. Отошла в сторону, чтобы ее не было видно с помощью глазка, и когда раздался недовольный голос служанки, спрашивающей: «Кто там?» – ответила:

– Вам телеграмма из Лозанны…

И она открыла. Бестолковая во всех отношениях служанка раскрыла наконец-то дверь…

Дальше все происходило тихо и сложно: Наталия зажала девушке рот ладонью и прижала к стене, лишив ее возможности крикнуть или пошевелиться. И хотя девушка была довольно-таки сильной, она уже просто от страха ослабла и превратилась в аморфное и покладистое тело.

– Значит, так, слушай меня внимательно: я не собираюсь делать ничего противозаконного, просто мне надо выяснить, почему твоя хозяйка не хочет меня видеть, вот и все. Если ты будешь сидеть здесь как мышка, я дам тебе сто франков, если же начнешь кричать, мне придется применить газовый баллончик… Выбирай…

– Но я ни в чем не виновата… – Глаза девушки наполнились слезами. – Я ничего, ничего абсолютно не знала… Когда я пришла, она была уже здесь…

Послышались шаги: кто-то спускался сверху по лестнице.

– Молчи! – шикнула Наталия, бросаясь под лестницу, и затаилась там среди висящих на вешалке плащей и пальто.

– Кто приходил, Саша? – появилась Анна в домашнем халате.

– Никто, это я здесь прибиралась, – ответила не своим голосом ничего не соображающая Саша.

– Странно, а мне показалось, как будто бы позвонили… Ты нам согрела молока?

– Минутку, мадам…

Саша убежала на кухню, а Анна, подойдя к двери, приникла к глазку и тяжело вздохнула.

– Здравствуй, Анна, – вышла из своего укрытия Наталия. – Ты не узнаешь меня?

Она вскрикнула и рухнула на пол.

На шум прибежала Саша.

– Я же говорила вам, что она совсем плоха… Она больна и едва держится на ногах…

– Да что с ней? – Они вдвоем перенесли Анну в спальню и положили на кровать. – Она и вправду выглядит ужасно…

– Она… даже не знаю, говорить вам или нет, но мадам тратит много денег на кокаин… Она продала много акций издательства, принадлежавшего раньше ее мужу, чтобы только купить эту гадость…

– Но ведь ты же говоришь, что она кормит грудью?

– Я и сама не знаю, мадам, откуда у нее молоко?

– Может, у нее есть кормилица? К вам приходит какая-нибудь женщина?

– Нет, мадам, у нас живет одна особа, но мадам не велела мне никому говорить… Ее ищут…

– Кого?

– Женщину, которая живет у нас на чердаке… Мадам Анна говорит, что она скрывается от полиции… Мы кормим ее, а она вяжет детские вещи, штопает носки и чистит столовое серебро…

– Как ее зовут?

– Изабель… Изабель Гомариз.

Наталия остановилась, чтобы перевести дух: слишком уж много информации…

– Ты уверена, что ее так зовут?

– Так мне сказала мадам…

– Я могу на нее взглянуть?

– Она спит, она всегда в это время спит. Давайте лучше пригласим доктора Дидье, он знает, как привести мадам в чувство…

– Твоей хозяйке нужен не доктор Дидье, а наркологическая клиника… Взгляни, на кого она стала похожа… Если в прошлом году мы с ней уплетали пирожные и она жаловалась на то, что катастрофически прибавляет в весе, то теперь от нее остались лишь кожа и кости… – Она взяла руку находящейся в бессознательном состоянии Анны и отпустила ее, раздался сухой короткий звук.

– Она прибавляла в весе, потому что ждала ребенка… – заметила Саша.

Наталия едва сдержалась, чтобы не обозвать эту круглолицую девицу каким-нибудь соленым словцом.

– А где спит ее сын, Сережа?

– У себя в спальне…

– Покажи мне…

– Вы ведете себя очень странно…

– Ты давно работаешь в этом доме?

– Нет, мадам…

– Не зови меня мадам, меня зовут Наташа.

– Да, мадам… Ой, извините… Я работаю здесь всего два месяца, а до этого здесь работала…

– Пойдем, ты покажешь мне мальчика…

Она поднялась за Сашей на второй этаж, где располагались спальни, и замерла на пороге детской: при желтоватом свете ночника в маленькой чудесной кроватке спал светлоголовый розовощекий младенец. Его аккуратная головка с крохотным, сливочного цвета нежнейшим ушком лежала на кружевной подушке… Пожалуй, впервые в своей жизни Наталии захотелось прижать к своей груди такое вот хрупкое и теплое тельце…